Остров Дохлого дракона. Часть вторая

Глава 13

Настала очередь говорить эльфу. Он прикрыл глаза ладонью — узкой ладонью мага.

— Я на самом деле не слышал ничего об этом. Наверное, это была тайная операция, может быть под руководством Верховного мага, или даже самого короля. И её тщательно охраняли от лишних глаз и ушей. Теперь о помощи по освобождению пленников. Давайте так. Я по прибытию домой обращюсь к королю и Верховному магу. Посмотрим, что они скажут. Возможны три варианта. Первый: мне категорически запретят вмешиваться в это дело с непредсказуемыми последствиями. Второй: мне разрешат действовать на свой страх и риск. А в настоящее время мы втроём обладаем такими мощными волшебными талисманами, что в открытой схватке с гоблинами, даже большому их количеству, нас не одолеть. Тогда попробуем разработать и осуществить план по освобождению пленников. И третий: эльфы захотят помочь жёлтым баньши. Или вернее, они захотят поставить на колени гоблинов. Скорее всего, нашими же руками. Тем не менее, в этом случае они выделят нам в помощь магов и воинов. Скорее всего, тогда операция будет более успешней, — эльф говорил долго, взвешивая каждое слово, и по мере продвижения его рассуждений к концу лицо короля жёлтых баньши светлело. А под конец просто сияло. Как будто «Херне» уже возвращался из похода, везя на борту освобождённых рабов.

— Сколько жёлтых баньши могут быть в плену у гоблинов, — поинтересовался вдруг загоревшийся боевым настроением Ивашка.

— Захватили они больше сотни. Но я даже и не мечтаю, что все они доживут до освобождения, — голос Салкура поблёк, до победы ещё было далеко.

— А зачем вообще гоблины захватывают жёлтых баньши, — полюбопытствовал эльф.

— Наверное, я знаю ответ, — за короля сказал Ивашка.

— Интересно! — вскинул брови маг.

— Никто лучше баньшей не умеет выращивать растения, делать святящиеся гнилушки.

— Правильно, — кивнул король.

— Хорошо, с этим вопросом разобрались. Теперь подождём, что на это скажут король эльфов и Верховный маг, — подвёл черту маг.

— Ну что ж, наверное, нам пора собираться, — встал Ивашка, — Хулкур, принеси пластины. Хочу посмотреть, как выглядят все девять вместе. И что за несчастья на нас при этом свалятся? Лучше пусть это произойдёт на земле, и пока мы все трое вместе.

Хулкур ушёл, а Ивашка осторожно извлёк из кармашка в комбинезоне, завёрнутые в кусок кожи чёрной змеи, пластинки, серебряные странички книги Херне. Семь штук. Разложил их на траве, без всякого порядка, просто веером. Сразу стало заметно, что они не одинаковые. Нет, они были одинаковой длинны и ширины, а вот буквы на них стояли в разном порядке, и сохранились они по-разному. Самая сильно пострадавшая (её Ивашка узнал сразу) из брюха акулы. А вот две блестящие, отполированные до блеска — это из клада на острове. Вот эта, поцарапанная, из пещеры железного тролля — это следы его железных пальцев. Эта с чёрным пятнышком посредине из магазина Обжоры Саныча. Ну, а эту Ивашка запомнит навсегда, хотя нет на ней никаких особых примет, эта досталась от «дракончика». Из-за неё погиб Дубок. Из-за неё его с Толстуном посадили в тюрьму и сослали на галеры. И последняя, вернее, первая, та, с которой всё началось, которую он купил вместе попугаем у торговца всякой всячины.

Пришёл Хулкур и протянул Ивашке ещё две. Теперь их на самом деле стало девять, не на пальцах, не в мечтах, а вот они — лежат рядом все девять. И эти две тоже отличались от других. Они были наспех очищены от покрывшей их черноты — не до конца. Сразу бросалось в глаза, что они лежали в земли, немного походили на ту, что из брюха акулы. Хотя и не так сильно пострадали.

— Девять, — хриплым голосом проговорил эльф, — ещё три осталось.

— Интересно, а как их различить по порядку, чтобы узнать, каких не хватает, — Ивашка перемешал пластинки, перекладывал и так и эдак.

— Сначала нам надо найти недостающие три, а потом по смыслу текста можно будет догадаться и о порядке пластин, — охладил эльф нетерпение гнома.

Ничего примечательного днём не случилось. Хотя Ивашка и эльф опасались, что прибавление двух пластин вызовет, что-нибудь типа обвала или землетрясения, ну, по меньшей мере, налёт драконов. Однако всё было тихо. Моряки запасались свежей пресной водой и провизией. Хулкур забавлял своих сородичей и Ивашкиных гномиков чудесами. А сам шкипер с эльфом и королём сплавали на корабль, чтобы показать Сулкуру своё любимое детище. При этом Ивашка ещё раз убедился, что жёлтые баньши не морская держава. Король весь позеленел, едва лодка отчалила от берега, и всю экскурсию был скован. Ни одного вопроса не задал. Мозг его, как решил гном, был занят не кораблём, а тем, как бы быстрее этот корабль покинуть. И только на берегу, казалось, Сулкур очнулся.

— Неужели Хулкур полгода плавал на кораблях, — ни к кому не обращаясь, проговорил он, закрыл глаза и проговорил, — я бы не смог.

— Ему тоже приходилось не сладко. Особенно когда мы спасли его из гоблинского плена. Думали, не довезем его до земли, такой он слабый стал, — Ивашка снова мысленно вернулся в те времена и представил себе измождённого баньши, которого они с Толстуном несут в сквер.

— Да, тяжело ему пришлось, но он молодец. Настоящий боец, — похвалил друга Ивашка.

Гномы на следующий день готовились отчаливать. Шкипер задал последние вопросы баньшам, точнее Хулкуру, по заклинаниям позволяющим выращивать корабельную сосну и по сушке, и перестройке древесины у досок. И хотя договорились вроде, что после плавания к эльфам, заедут за Хулкуром и попытаются освободить пленных баньши, прощались навсегда. Мало ли что могло случиться. А потом дети одолели старого короля, расскажи сказку, да расскажи сказку про баньшей.

— У нас нет сказок, — попытался уклониться Салкур.

— Тогда просто историю из прошлого жёлтых баньши, — не сдавал позиций Дюшка.

Король посидел задумавшись. Уже совсем стемнело, и поляну освещали заколдованные гнилушки. Этот мерцающий свет создавал какую-то на самом деле волшебную атмосферу вокруг. Смолкли голоса детей баньши, услышавших, что король собирается рассказывать волшебную историю, они побросали игры и уселись в кружок, стараясь даже не дышать. Набирали полные лёгкие воздуха и сидели с надутыми щёками, ждали.

— Тысячу лет и зим назад, когда племя жёлтых баньши было гораздо больше и сильнее чем сейчас, жил великий волшебник и звали его Тулкур. Он умел за несколько минут вырастить огромное маточное дерево. Мог оживить только что умершего от несчастного случая, а не от старости желтого баньши и даже мог сам создавать животных. Он был очень стар. Тысячи лет постигал он тайны магии. Он даже написал книгу, по которой сейчас учится Хулкур. И вот однажды он решил создать для себя новое молодое тело и переселиться в него, чтобы прожить ещё тысячу лет. Он сам составил заклинание, вырвал у себя волос и положил его перед собой на тряпочку, откусил ноготь и тоже положил его рядом с волосом, потом отрезал кусочек кожи с пальца и присоединил к остальному, а потом смочил всё кровью из раны на пальце. Тулкур собрал всю свою энергию и начал произносить заклинание. Вы знаете, что в заклинание важно всё и порядок слов и ударения в словах, и даже дышать нужно и то правильно. От волнения, наверное, но Тулкур сбился немного, даже сам этого не заметив. Только вместо молодого воина перед ним вдруг появилась девушка. Так как своей души у неё не было, то она лежала как мёртвая, и только слабое колыхание груди говорило о том, что она всё-таки жива.

Тулкур был стар, и его жена давно умерла. И вообще он уже несколько веков не обращал внимания на девушек. У него была одна возлюбленная — магия. И ей он отдавал всего себя. А тут он вдруг даже задохнулся от избытка чувств — девушка была прекрасна как цветок. Нежно жёлтая кожа, почти прозрачная, светилась как будто своим собственным светом в лучах заходящего солнца, будто в ореоле. Ресницы её чуть трепетали в такт слабому дыханию. Губы были слегка приоткрыты и ровные белые зубки поблёскивали безукоризненной эмалью. Да, девушка была хороша.

Тулкур сидел и смотрел на неё и не знал, что ему делать. Село солнце и первые звёзды прокрались на синее ещё небо и месяц с собой позвали, а маг всё сидел и смотрел на своё творение. Что ему делать? Переместить свой разум, свою душу, в эту чудесную оболочку. Но ведь она женщина, а он мужчина. Убить её и создать новое тело. Он не решался. Никогда ещё древнему магу не было так одиноко. Не у кого было спросить совета. Разве что у богов. И только он так подумал, как сразу понял, девушка получилась не случайно. Это сделали боги, или один, какой-нибудь бог. В наказание, что он посмел встать на одну ступеньку с ним. Создать разумное существо. И ещё он понял, что никто не даст ему совета. В этот раз придётся решать самому.

Всю ночь просидел колдун над своим созданием. Прощался с ним, а когда наступило утро, он превратил девушку в ясень, а сам стал клёном. Они стояли рядом, два молоденьких деревца и переговаривались шелестом листвы и гладили друг друга ветвями. И наслаждались дождём и свежим воздухом, и солнцем, а иногда, раз в сто лет, они превращались в юношу и девушку и бегали по лесу, смеясь. И бывает, баньши слышат этот смех. И я слышал его однажды, — король замолчал, повернулся и долго смотрел на запад. — Жаль, что мы ушли из родных мест, — тихо, почти шёпотом, проговорил он, — а то бы вы тоже смогли услышать их смех.

Стояла тишина. Взрослые сидели задумавшись. Дети сидели заворожённые сказкой, а особенно голосом рассказчика. Ивашка, находившийся несколько в стороне от плотного кольца слушателей, наблюдал за Дюшкой. Гномик, когда сказка или быль (кто его знает) закончилась, стал оглядываться на сомкнувшуюся за спиной ночь, боясь, или наоборот, надеясь, увидеть старого колдуна и созданную им девушку. А потом стали оглядываться и другие дети.

— Нет, — грустно покачал головой король, — здесь их быть не может, мы слишком далеко ушли из родных мест.

— Ну, всё, — вмешался Ивашка, — дети, пошли спать. Завтра на рассвете отправляемся в плавание. Нас ждёт страна эльфов. А потом вернёмся сюда ещё ненадолго, и тогда попросите его величество, рассказать вам какую-нибудь волшебную историю.

— Конечно, конечно, — Салкур взъерошил волосы на голове у Дюшки, — что ещё делать старику, как не рассказывать сказки.

Гномы вернулись в свой лагерь, разбитый неподалеку в лесу. Ивашка присел у костра, смотрел на пламя, пытаясь представить себе, как он будет освобождать пленных баньши, и к чему это может привести. Так и уснул сидя.

Корабль шёл на юг. Немного отошли от берега, так как ветер был встречный, и приходилось идти галсами. Судя по карте, доставшейся от гоблинов, а Ивашка уже убедился, что у них не плохие карты, так вот, судя по карте, идти до страны эльфов было недели две, если ветер не переменится. Распорядок дня был обычный, а точнее не было ни какого распорядка. С утра до вечера Ивашка, Дюшка и Леночка учились магии у эльфа. Хоть и предполагалось, что маг поплывет назад в страну гномов послом, но на всякий случай он хотел успеть передать Ивашке как можно больше, тем более, если придётся освобождать пленных баньши. Но уж так получилось, что с гоблинами пришлось повстречаться раньше.

Уже неделя прошла после выхода в море. И хоть Ивашка и эльф предупреждали, что тут могут быть корабли гоблинов, всё-таки матросы проворонили появление вражеской эскадры. Именно, не одного корабля, а целой эскадры. Четыре корабля. Два фрегата и два корабля странной конструкции, таких Ивашка ещё не видел, широкие плоские. Они явно не могли развить большую скорость. Зато… Зато могли перевезти много груза. Вот оно что! Это грузовые корабли и два фрегата, чтобы охранять этот груз. Всё это пронеслось у шкипера в голове, когда услышал крик «Гоблины!». Ивашка побежал на мостик и увидел идущую навстречу эскадру. Не могло быть и сомнения, что гоблины их увидели тоже. Фрегаты уже совершали маневр, нацеливаясь взять гномов в клещи.

— Свистать всех наверх. Позовите эльфа сюда и капитана Линя, — отдал на ходу команду Ивашка и под боцманские свистки взбежал на мостик.

Поворачивать было поздно — это шкипер понял сразу. Для гоблинов ветер был попутным, и пока бриг бы выполнял манёвр поворота, оба фрегата успевали подойти. Остаётся одно. Прорываться вперёд. Успеть проскочить между фрегатами и пока теперь уже они будут медленно и неуклюже разворачиваться против ветра, нужно будет разобраться с этими баржами.

— Влипли, что ли? — это первым прибежал Толстун.

Тут же из-за спины его раздался спокойный голос эльфа:

— Это они попались и теперь уже им не уйти.

— Да, у гоблинов четыре корабля. И каждый корабль в четыре раза больше нашего, и к тому же каждый гоблин в четыре раза больше гнома, — схватился за голову капитан Линь.

— Ну, это математика, а воевать будем с помощью стратегии и тактики, — усмехнулся Ивашка, хотя, честно говоря, на душе кошки скребли, и те же вычисления, что и капитан Линь, он уже и сам проделал.

— Что делать будем? — Толстун меньше всего интересовался рассуждениями.

— Вперёд, прямо между этими двумя баржами, — решился Ивашка.

— То есть, прямо в мышеловку, — закончил его мысль капитан Линь.

— Это они так думают, — опять поддержал Ивашку эльф, — они ведь не знают, с кем столкнулись, — эльф держал в руке «Пламенеющее око».

— Братцы, а ведь их четыре, — вдруг выпучил глаза Линь.

— Опять, что ли? — не понял Ивашка. — Снова считать начнём.

— Да, нет! — старый морской волк отмахнулся как от назойливой мухи. — Это могут быть, те четыре корабля, что напали на нас осенью, город разрушили и полно гномов в плен увезли. На этих двух калошах как раз удобно перевозить рабов.

— Это хуже, — Ивашка повернулся к эльфу. — Теперь, что же, нам их и потопить нельзя?

— Тогда нам и на самом деле придётся туго, — сразу всё понял эльф, — нужно будет сначала прикончить один из фрегатов.

— Началось. Толстун, право руля, идём на сближение с фрегатом, — проревел Ивашка.

— С чего начнём? — повернулся он к магу. — С горшков с горючей смесью или с молний?

— Нет уж. Давай сразу с молний, а то они на абордаж пойдут. Шуму будет, криков, — эльф нервно перебросил горящий ярко-алым огнём шар с руки на руку, — а так спокойно потопим один, а второму деваться некуда будет. Не повернёт же он назад?

— Это уж точно, от гоблинов такого не дождёшься, — кивнул шкипер.

— Готовься, пошлёшь в него тоже молнию, бери «огни Агавы».

— Ну, берегитесь, ребята, — погрозил Ивашка кулаком в сторону зелёного фрегата.

Бриг резко накренился из-за чересчур быстрого поворота, заскрипели мачты, хлопнули пару раз паруса, но слаженные действия команды легко выправили обстановку и бриг устремился навстречу правому фрегату.

— Можно пройти между ним и берегом? — попросил эльф.

— Попробуем, — прикинул Толстун, — ещё правее, так держать.

Ивашка с эльфом уже пробирались на нос корабля. Маг продолжал нервно перекидывать из руки в руку яростно сверкающий алый шар. Ивашка до боли в руке сжал «огни Агавы».

— Может Толстуна с Дюшкой позвать, от их энергии подпитаться, — не очень уверенный в себе Ивашка чуть не налетел на остановившегося вдруг эльфа.

— Сначала сами попробуем, — эльф хоть и нервничал сам, постарался успокоить капитана.

— Как подойдём метров на сто, я первым молнию пошлю, а ты за мной сразу. А там по ходу сориентируемся.

Ивашка уже немного спокойней огляделся. Баржи остались далеко слева. Второй фрегат с манёвром опоздал. Гоблина явно не ожидали от гномов таких действий, и теперь ему нужно будет поворачивать против ветра. На это уйдёт уйма времени, так что противник фактически остался один. Фрегат неумолимо приближался по левому борту. Было видно, как на нём суетятся матросы, готовясь к нападению.

— Приготовься! — эльф закрыл глаза.

Ивашка тоже закрыл глаза, собирая энергию в кулак и начал читать заклинание. И чуть не сбился. Грохнуло так, что содрогнулась даже палуба под ногами. Тем не менее, уроки эльфа не прошли даром, шкипер собрался с мыслями и дочитал заклинание до конца, открыл глаза и вытянул руку, выпуская молнию на свободу. По глазам полыхнуло светом. Фрегат горел, и с ним произошла разительная перемена. Только что он возвышался над бригом, высоко подняв мачты с наполненными ветром парусами, а теперь две из трёх мачт отсутствовали, снесённые эльфом. Что творится на фрегате, не было видно, он уже слишком близко подошёл к «Херне» и высокие борта мешали разглядеть палубу.

Ивашкина молния ударила в левый борт и прожгла корпус, насквозь выломав огромные куски с обеих бортов, и в эту огненную пропасть рухнула последняя неповреждённая мачта с горящими парусами и канатами. И тут же фрегат стал разламываться пополам. Теперь гоблинам было не до атаки. Пора было спасать свои жизни, горящими факелами прыгали они в воду, те, конечно, кто уцелел, и те, кто не обезумел в смерче огня и дыма. Пламя гудело, набирая силу, с треском, что хоть уши затыкай, разламывался пополам фрегат, выли гоблины, шипели падающие в воду горящие доски. Шум стоял адский. Ещё миг и обе половинки могучего судна стали погружаться в морскую пучину. Море, казалось, радостно набросилось на добычу. Образовалось две воронки, взрывающиеся пузырями выходящего воздуха. Эти воронки засасывали обломки корабля, гоблинов, барахтающихся в волнах, дымящиеся куски дерева, вот волны сомкнулись над остатками фрегата, и образовавшаяся волна подбросила слегка «Херне». Дело было сделано. Несколько орущих гоблинов и несколько обломков даже смутно не напоминали о грозе морей — фрегате с зелёными парусами.

— Нужно добить их арбалетами, — подбежал к Ивашке Толстун.

— Не красиво как-то получится. Они такие беспомощные.

— А если эти беспомощные доберутся до берега и нападут, скажем, на посёлок Хулкура, — хмыкнул боцман.

— Твоя, правда, — кивнул шкипер, — отдай команду. И разворачиваемся навстречу второму фрегату, — Ивашка старался сквозь развевающийся дым рассмотреть его.

Фрегат плыл на всех парусах к ним. Было до него ещё несколько кабельтовых. Так что, было времени ещё вдоволь и для поворота, и для того, чтобы заняться плывущими к берегу моряками с потонувшего корабля. Гномы по команде Толстуна открыли огонь по гоблинам и, хотя ветром корабль сносило в сторону, количество пловцов быстро убывало, попробуй-ка, поплавай со стрелой в голове или плече.

Однако бриг проплыл мимо спасающихся вплавь гоблинов слишком быстро. Десятка полтора — два их осталось на плаву, когда с «Херне» уже не могли их достать. Ну, что ж, может, ещё будет время ими заняться. А пока на них неумолимо надвигалось второе судно. Гоблины на нём не могли не видеть, что произошло с их предшественником. Был корабль — пять минут и нет его. Но либо они были слишком самоуверенны, либо не поняли, что случилось. Тем не менее, курса они не сменили, шли прямо на бриг. Ивашка бросил взгляд на баржи, обе лежали в дрейфе. Вот и хорошо. Не до них пока.

— Действуем так же? — обернулся он к стоящему сзади эльфу.

— Конечно, — теперь уже маг не нервничал, спокойно стоял у борта, держа обеими руками пылающий шар.

И тут на фрегате засуетились, поползли вниз паруса, и кто-то заложил крутой поворот. Оставшиеся паруса захлопали, огромный корабль почти завалился на правый борт. Просто чудо и отличное качество постройки спасли судно. Чуть не на месте громоздкий корабль развернулся и выпрямился. Поползли вверх почти все паруса сразу.

— Уйти хотят, — в восторге хлопнул себя по колпаку Толстун. — Ой, мамочки, помогите, гоблины хотят от нас спастись бегством.

— Поднять паруса. Все что есть, — тут же завопил боцман, — от «Херне» вам не уйти!

Толстун, конечно, был прав. Хотя бриг в несколько раз уступал фрегату по площади парусов, но зато был ещё в большее количество раз легче. И к тому же он не потерял скорости на манёвре поворота. Расстояние продолжало сокращаться. Осталось всего около трёхсот метров, потом двести. Ивашка видел, что несколько десятков гоблинов строятся на корме. Уж не ясно, с какой целью, то ли смерти в глаза заглянуть, или любопытство одолело — кто это потопил их корабль. От кого они бегут? А ведь и вправду бегут. У Ивашки слёзы на глаза набежали, в горле комок образовался. Он оглянулся. Те же чувства читались на лицах капитана Линя и Толстуна, Сержа Рваное Ухо, Колотушки — младшего.

И не сдерживаясь, брат Вандермаст начал читать заклинание: «Абак», и молния врезалась в столпившихся на корме любопытных, снося заодно фальшборт и полубак. Было видно, как летит в воздухе, а потом падает в море штурвал. И тут же последовал ещё один удар — это ввёл свои мощные силы эльф. Он тоже метился в полубак, но с таким расчётом, чтобы сбить грот мачту. И с каким же грохотом она падала, полностью снося такелаж и на фок мачте. Скорость фрегата резко снизилась, сломанная мачта и отсутствие рулевого колеса, завалили его на бок. В воду посыпались шлюпки, канаты, паруса и прочая не закреплённая на палубе утварь, стали прыгать и наиболее трусливые гоблины, или самые умные.