Пароль остается прежним

ДЕФИЦИТНЫЙ ТОВАР

— Давно так не фартило.

— Выкладывай.

— Дошел после второй стопки. Целуется.

— Не трепись, говорю. Выкладывай.

— Ах, выкладывать... Вот, пожалуйста.

На траву шлепается кожаный бумажник с двумя отделениями. В одном — паспорт и военный билет. В другом двести рублей наличными и аккредитив на три тысячи.

— Что еще?

— Сумочка.

— Давай сумочку.

— Фэ...

— Слушай, «Зуб», руки у тебя золотые. Иначе бы дал в морду.

— Сумочка тю-тю.

— Не крути.

— Я не крутю.

— Так что же на одном бумажнике пофартило?

— А сумочка?

— Вот ты меня выведешь из терпения...

— Есть сумочка, «Буйвол». Только не у меня.

— Опять крутишь?

— У штымпа[8] сумочка. Вместе увели.

— Откуда штымп?

— Ростовский, говорит.

— Как познакомились?

— Ну, я бумажник взял и ходу. В тамбуре электрички дымы пускаю. Сам знаешь, после работы курить хочется. Вдруг он подходит.

Кругом — никого. Он да я. Вытаскивает часы. Я удивился: ну точь в точь как у моего клиента.

— Что же сам не взял?

— Цепочка мудреная. Бился — никак. Думаю: подзашьюсь.

— Так, детка.

— Это, говорит, не вы, случаем, обронили? Конечно, отвечаю, я. Прошу, сэр. Я — за часиками. А он: «Стоп. Предлагаю руку и сердце». Ну, познакомились. Зашился в Ростове паренек. Смылся. Здесь один. Очень чувствительный: скучает.

— Раньше не был в наших краях?

— Упаси бог!

— Ладно. А где часики?

— У него.

— Ну давай штымпа. Познакомимся.

— Организую в момент.

Разговор происходит в зарослях кустарника на берегу ворчливой Нежнинки.

Вечер зажег звезды, выпустил месяц на склоны Знаменского хребта. Вдали угадывается Нежнинский перевал. С грохотом несется невидимая за кустарником электричка. Торопится в Южногорск.

«Зуб» — узкий в плечах, с длинным лицом. Когда смеется, выставляет напоказ золотые коронки. Это его приманка. Замечает приезжий человек хорошо одетого, с виду болезненного парня, тоже, наверно, отдыхающего, и проникается доверием. «Зуб» робко просит разрешения присесть рядом, заказывает коньяк, и жертва обречена...

Ветви кустарника хлещут по щекам. Штымп доверчиво идет за «Зубом», старается не шуметь.

Впереди неожиданно вспыхивает фонарик. «Зуб» отлетает в сторону. Новичок секунду стоит, точно оцепенев, и тоже ныряет в кусты.

Фонарик гаснет. Густой, простуженный голос зовет насмешливо:

— Ну, где же вы, детки?

«Зуб» подталкивает новичка.

— Он.

— Ай, храбрецы!— издевается простуженный голос.

— Так ведь я нарочно,— хихикает «Зуб».

— А я — за ним,— равнодушно говорит новичок.

«Буйвол» раскуривает папиросу — изучает штымпа. Парнишка ничего. Лет восемнадцати. Коренастый. С неприметным лицом.

— Познакомимся, детка.

— Том.

— А кличка, извините?

— Том.

— В таком случае — имя?

— Со всех сторон Том,— спокойно отвечает новичок.

— Ну что же,— соглашается «Буйвол».— И это неплохо. Что о себе расскажешь?

— Вот.

Новичок выкладывает перед «Буйволом» содержимое карманов. Золотые часы на цепочке с мудреным замком. Паспорт и курортная книжка. Лотерейные билеты. Деньги и несколько фотокарточек.

«Буйвол» снова раскуривает папиросу — к фонарику прибегать не хочет — вглядывается.

Молодая красивая женщина снята возле грязелечебницы. Все фотокарточки одинаковые. Видно, только что получила.

— Биография подходящая,— говорит «Буйвол», кивая на вещи.— А где сумочка?

Новичок протягивает руку в сторону Нежнинки.

— Разумно,— скрипит простуженный голос.— Судимости?

— Нет.

— Приводы?

— Два раза имел.

— Сходило?

— Как видишь.

— Молодец, детка.

— Я — Том.

— Ну, ну, милый. Если нужна самостоятельность — пожалуйста. Разве мы звали?

— Одному тошно.

— Отлично, детка.

— Я — Том.

— Хорошо, Том. А на чем засыпался?

Том отвечает скупо:

— Человек под электричкой. И откуда взялся? Спешил, наверно. Не рассчитал. Подбегаю — готов. Потом — еще люди. Кто такой? Не найдут документов. Стою, как пришитый. Протокол. Меня — в свидетели. Я — ходу... Потом смотрю в его паспорт: Басенюк Афанасий Петрович. А паспорт чудной. Никогда, такого не видел. Тошно. Обобрал покойника... Сел на поезд. Уехал.

— Заливаешь складно.

— Правду говорю.

— А где чудной паспорт?

— Вот,— Том лезет за пазуху.

«Буйвол» с любопытством разглядывает бордовые корки с золотым тиснением.

— Загранпаспорт?!

«Зуб» лезет пощупать бордовые корки. «Буйвол» плечом отодвигает его. Спрашивает у Тома:

— Зачем берег? Опасно.

Том говорит безразлично:

— Теперь веришь?

— Чистая биография!— простуженный голос звучит довольно.— Подаришь на дружбу?

— Бери. Мне зачем?

— Большим человеком будешь!— «Буйвол» в отличном настроении.— Все, что принесли — ваше. Хорошо поработали.

«Зуб» тянется за бумажником. «Буйвол» отбирает документы.

— Мое правило знаешь? Документы — штука опасная. Сам уничтожу.— Смотрит на фотокарточки женщины:— И эти — тоже...

Объясняет Тому:

— Приносить документики обязательно,— говорит с усмешкой:— занимаюсь статистикой всех разинь.

Новичку безразлично.

«Буйвол» уточняет:

— Ненужное уничтожаю. Сам... Мерекаешь?

— Куда больше.

— Умница... А теперь скажи время?

Том смотрит на краденые часы.

— Десять.

— Хорошо, детка.

Том отдает часы «Зубу». Тот низко кланяется.

— Идите за мной.

«Буйвол» ныряет в кусты и выводит дружков к станции. Ходят по тускло освещенному перрону. Мирно разговаривают. Садятся в электричку.

Том разглядывает «Буйвола». Тучный. С тяжелыми кулаками. Вялые глаза. Выпирающий кадык.

Едут недолго. В Старо-Нежнинске сходят «обмывать» знакомство. В привокзальном ресторане все столики заняты. «Зуб» исчезает и вскоре появляется с бутылкой. Разделываются с ней в скверике. Пьют из горлышка по очереди. Вначале «Буйвол», за ним Том и «Зуб».

Повеселевший «Зуб» скандирует:

— Выпьем, братцы, пока тут.

На том свете не дадут.

«Буйвол» уточняет:

— Там дадут иль не дадут.

Выпьем, братцы, пока тут!

Оба смотрят на Тома. Кажется и у него приподнятое настроение. Подмигивает:

— Ну, а если там дадут,—

Выпьем там и выпьем тут!..

Все трое хохочут.

К перрону подходит электричка из Южногорска.

— Внимание, детки! — говорит «Буйвол».

Они стоят в темноте, возле остановки такси.

Хорошо видят всех, кто выходит с вокзала.

— Эти!— говорит «буйвол».

Том и «Зуб» разглядывают молодого человека в габардиновом плаще и велюровой шляпе. Рядом с ним щеголеватый лейтенант.

— Сейчас?— спрашивает «Зуб».

— Нет. Просто запомните.

Молодой человек в плаще и офицер поджидают такси. Трое за будкой слышат их разговор:

— Завтра опять вместе поедем? — спрашивает человек в плаще.

— Конечно.

— Где встретимся?

— Не знаю.

— Завтра у вас какие процедуры?

— В четыре тридцать ванны. Кажется, в первом корпусе,— отвечает лейтенант.

— Устраивает. Там и встретимся.

Подходит такси. Лейтенант пропускает вперед человека в плаще и садится рядом.

— Всё слышали?—спрашивает «Буйвол».— А теперь — внимание, детки,— и притягивает дружков к себе.

Потом он тоже останавливает такси.

Том и «Зуб» машут руками вслед.

«Победа» вырывается на загородное шоссе. Встречные машины попадаются редко и стрелка спидометра подбирается к восьмидесяти.

Впереди — электрическое зарево.

— Стоп, приехали! — «Буйвол» щедро расплачивается.

Некоторое время он стоит на шоссе, смотрит, как тает сигнальный огонек на удаляющемся такси. Потом быстро идет к дачной платформе. Ждет электричку.

Он снова куда-то едет. На одной из станций быстро слезает. Долго кружит по улицам и, наконец, исчезает в глухом переулке. Сейчас он где-то на окраине города.

Заходит в приоткрытую калитку. Не обращая внимания на яростный лай гремящего цепью бульдога, поднимается на крыльцо. Звонит. Щелкают затворы. Он идет через темную переднюю. Нащупывает ногой ступеньки. Осторожно поднимается по крутой лестнице и толкает дверь.

Ослепляет свет. «Буйвол» жмурится. Еще никого не видя, говорит почтительно.

— Здравствуйте, Василий Васильевич.

— Привет.

Глаза привыкают к свету. Перед «Буйволом»— крепкий старик с пышными усами и голым черепом. Толстая шея с характерными складками. Руки заложены за спину.

— С чем пожаловал?

— Есть кое-что.

— Выкладывай.

«Буйвол» кладет на стол два паспорта — мужчины, которого подпоил «Зуб», и женщины с сумочкой,— военный билет, курортную книжку, аккредитив, фотокарточки.

Хозяин дома, не глядя, сметает все это в ладонь и выходит из комнаты.

«Буйвол» остается один.

Старик скоро возвращается. Бросает на стол деньги. «Буйвол», не считая, засовывает их в карман. Он знает таксу. Тянет не спеша: Есть хороший товар.

— Ну?

— Боюсь продешевить.

Старик смотрит на него изучающе.

— Принес?

— Да как сказать,— уклончиво отвечает «Буйвол».— Паспортишко один... Специально для вас, Василий Васильевич. Мои детки из-за него чуть не подзашились.

— Посмотрим.

— Сколько, Василий Васильевич?

— Покажи товар.

— Боюсь продешевить.

— Слышал уже. Называй цену.

— Вот столько, да полстолька, да еще четверть столька,— на пальцах показывает «Буйвол».

— Не дурно заломил,— хмурится Василий Васильевич.

— Будет?

— Что за товар?

— Загранпаспорт.

Василий Васильевич недоверчиво смотрит на «Буйвола».

— Принес?

— Деньги мои, паспорт ваш,— как само собой разумеющееся говорит «Буйвол».

Василий Васильевич не торгуется.

— Се-ля-ви[9]! — гнусавя произносит «Буйвол» неизвестно где подслушанную фразу и бережно засовывает деньги за пазуху.

Хозяин дома с интересом разглядывает загранпаспорт. Убеждается в его подлинности. Не скрывает удовольствия.

— Силен, Буйвол!

Старик читает вписанную в паспорт фамилию:

— Басенюк. Афанасий Петрович. Он что же, выходит, обиженный?

«Буйвол» понимает: Василий Васильевич хочет знать, где сейчас этот Басенюк. Вздыхает:

— Поставьте свечку за упокой души раба божьего. Сыграл в ящик Афанасий Петрович.

Старик испытующе смотрит на «Буйвола». Тот выдерживает взгляд. Василий Васильевич кивает: поверил.

Деловой разговор окончен. Хозяин дома приглашает гостя к столу. Приносит коньяк и стопки.

— Мы тут пижона одного заприметили,— говорит «Буйвол», закусывая лимоном.— Крутится с лейтенантом. Скоро, думаю, обработаем. Того и другого... Вы как раз офицерское удостовереньице спрашивали.

Василий Васильевич настораживается.

— Пижон?

— Пижон.

— Какой из себя?

«Буйвол» объясняет.

Василий Васильевич снова хмурится.

— Где познакомились?

— Да в Чистых водах... За девчонкой ухлестывает.

— Что за девчонка?

— А клиентка твоя... Из сестричек. Перманент делает.

— Вот что,— строго говорит Василий Васильевич,— ты пижона оставь. И лейтенанта. Это мои. Понял?

«Буйвол» отвечает спокойно:

— Могу не трогать. Только детки обидятся. Так хорошо нацелились. Завтра в ванну залезут — и обработаем.

Василий Васильевич понимает, куда клонит «Буйвол». Достает еще пачку денег.

— Детишкам на конфетки,— говорит он.— Скажешь сам обработал.

«Буйвол» не вдается в подробности.

— Ну, я пошел.

— Погоди,— останавливает Василий Васильевич.— Услуга за услугу.

«Буйвол» ждет.

— Новый прокурор в городе. Старые делишки ворочает.

— Ну и что?

— Будто не понимаешь? — в голосе Василия Васильевича тревога.

Хмель улетучивается.

— Советуете менять климат?

Василий Васильевич улыбается.

— Догадливый. Командировочку дам в Среднюю Азию.

— Сейчас?

— Зачем сейчас. Посмотрим, каков прокурор.

«Буйвол» кивает. Он выходит на улицу. Опять крутится в переулках. Останавливает такси.