Перелетная птица-2

Глава 1. Рассвет над облаками

Самолёт для очередного рекорда решили строить с нуля, но с использованием узлов и агрегатов серийных машин. Естественно, всё подвергалось улучшению, в основном, в части уменьшения веса и повышения прочности. Над машиной колдовали три знаменитых авиационных конструктора Российской империи: Крашенинников, Гаккель и Пикстон. Двое вылизывали аэродинамику Агаты Третьей, доводя её до совершенства, а третий творил с двигателями нечто невероятное, правда, затраты на моторы приближались к расходам на годовое содержание королевского двора небольшого государства.

На этот раз решили не повторять фокуса с воздушным стартом, хотя он имеет свои преимущества. Увы, невозможность сделать этот способ удобным для массового применения, решительно перечеркивала все достоинства. На этот раз решили поработать с дозаправкой в воздухе по системе шланг-конус. Внешне в этой системе нет ничего сложного: самолёт-заправщик выпускает шланг с конусом на конце, заправляемый самолёт своей заправочной штангой ловит конус, включается насос, и бензин наполняет баки. Сложности начались буквально с момента обдумывания, правда, поначалу они носили несерьёзный характер. На первом же обсуждении идеи проекта, как только Александр повесил плакаты с изображением самолётов, производящих дозаправку, интеллигентный Гаккель тут же изронил шутку о перепончатокрылых, делающих минет на лету.

– Ну что вы, Яков Модестович, – укоризненно покачал головой Александр – Какие осы и пчёлы? Орлы! На худой конец, соколы!

Прискорбно, но Павел Иванович немедленно высказался о соколах с худыми концами… Самое же невероятное было то, что мистер Пикстон немедленно поддержал непристойное обсуждение, добавив кое-что от себя. Оказывается, он успел изучить русский язык настолько, что отлично понимал и поддерживал разговор даже на столь пикантные темы.

Александр с самым сокрушенным видом вздыхал и закатывал глаза, чем только увеличивал веселье маленькой компании серьёзных людей.

Действительно серьёзные трудности возникли при создании замка, надёжно и герметично сцепляющего трубопроводы двух самолётов, летящих в неспокойном воздухе, и, создающих немалые дополнительные возмущения потоков. А по завершении своей непростой работы замок должен так же легко, без заеданий и рывков, разомкнуться. Схему задумали построить на основе электромагнита, решении, казалось бы, простом и надёжном, но сразу вылезло столько разных мелочей, от досадных до комических, что все просто диву давались.

В то же время, неожиданно просто оказалось изготовить герметичный салон самолёта. Вернее, салон получился не совсем герметичный, но всё же позволял создавать внутри повышенное давление. Два компрессора гнали в салон воздух из-за радиаторов двигателей, улучшая их обдув и согревая салон. Получилось очень удачно: немного по весу и эффективно по комфорту. Простая возможность не сидеть в тяжёлой меховой одежде с кислородной маской на лице дорого стоила. Например, увеличение высоты даст прирост скорости и сократит время перелёта.

Радикально решили вопрос с топливными баками, просто отдав под них всю нижнюю часть фюзеляжа и почти весь объём крыльев. По сути, Агата Третья стала летающим бензобаком, ну, да это рекордный самолёт, с ним можно делать что угодно. К сожалению, радиотехники так и не создали радиопередатчика приемлемого веса и габаритов, так что пришлось вообще отказаться от радио.

А пока Александр и Агата на обыкновенной Агате, оборудованной системой дозаправки, в любую погоду летали за Альбатросом, раз за разом перекачивая в свои баки воду, а потом сливая её на леса и поля. В самом деле, не бензин же сливать после тренировочных дозаправок? Садиться же на переполненном самолёте очень глупо и опасно.

А однажды им довелось потушить пожар. Дело было так: после очередной стыковки с перекачкой воды, Агата, а именно она сейчас пилотировала самолёт, заметила на горизонте дым.

– Алекс, посмотри, что там такое, не пожар ли?

Александр придвинул к себе большой морской бинокль на суставчатом держателе, посмотрел.

– Действительно пожар, причём большой. Похоже, горит целая улица в деревне. Что ты хочешь сделать?

В сущности, ему было понятно, что сейчас можно сделать, но он хотел подтолкнуть к решению саму Агату.

– Давай поможем селянам?

– Целиком поддерживаю. Но как ты хочешь действовать? Доложи порядок действий.

Услышав командные нотки в голосе мужа Агата подобралась, немного подумала и чётко ответила:

– Захожу против ветра на минимальной скорости, над пожаром открываю все четыре аварийных трапа, получится залповый сброс, я считаю, что пламя мы собьём. Только…

– Что только?

– Мне нужно, чтобы ты просигналил, что мы достигли точки метров за двести-триста до крайнего горящего дома.

– Ты умница, Агата! Я рад, что ты додумалась до сброса по команде. Сделаем так: я ложусь на пол, а сигнал подам, хлопнув тебя по ноге.

– Не просто так, Алекс. Первый раз «приготовиться», а второй раз «сброс».

– Как прикажешь!

И Александр протиснулся к стеклу на носу «Агаты». Ему было отлично видно, как мужики, бабы и дети таскали воду от колодцев и маленького пруда, пытаясь даже не потушить пожар, а отстоять соседние дома, поливая стены и кровли, но у них получалось плохо: сильный ветер гнал пламя и огромные тучи искр от пылающих соломенных крыш. То там, то сям вспыхивала солома, тлели заборы и стены.

Для себя он отметил голый тополь, растущий у какой-то сараюшки. Когда самолёт достиг отмеченной точки, он хлопнул Агату по ноге. Второй раз он хлопнул, когда до ближнего к ним пылающего дома осталось не более двухсот метров. Самолёт вздрогнул, снизу послышался гул и вой: это ветер засвистел в открывшихся люках. Машину затрясло как пролётку на булыжной мостовой. Вода, вырываясь из больших отверстий, тут же разбивалась на крупные… наверное всё-таки куски размером с кулак, которые, падая, рассыпались на всё более мелкие капли. Почти семь тонн воды, вернее, крупной водяной взвеси, накрыли пожар и людей, борющихся с ним. Агата развернула самолёт и снова прошла над деревней.

– Я больше не наблюдаю огня. – спокойно сказала она – А ты, Алекс?

От строений шел дым и обильный пар, но очагов огня больше не было видно. Люди отряхивались, смеялись, особенно дети и молодежь. Многие махали руками, платками и шапками. На снегу отчётливо было видно, что овал, накрытый водой, получился шириной метров в пятьдесят, а в длину около ста пятидесяти.

– И я не наблюдаю. Ты очень точно попала и кучно! Сбила пламя. Правда, и людей облила, но, по-моему, лучше быть мокрым, чем погорельцем.

– Это правда, Алекс. Я помню, как у нас в поместье сгорели коровник и свинарник. Как же кричали бедные животные! – Агата нахмурилась и оборвала воспоминания – Командир, разрешишь взять курс на базу?

– Действуй, Агата. – Александр поднялся, отряхнул соринки с живота и коленей и уселся в своё кресло.

***

Вечером их опять посетил контрразведчик.

– Не помешаю? – дежурно осведомился он и поклонился – Рад приветствовать вас, Александр Вениаминович.

– И я рад вас видеть. Присаживайтесь, Иван Карлович. Чем сегодня порадуете? Или вы, наоборот, доставили огорчительные новости?

– Мы предварительно разобрались с нападением на вас, но окончательных выводов не сделали.

– Если не слишком секретно, раскройте подробности, Иван Карлович. Хотелось бы знать, откуда ожидать опасности.

– Правильное желание, не стану спорить. Живых участников нападения увы не осталось, и это прискорбно. Впрочем, я никого не обвиняю. У вас и не было другого выбора, и со злодеями вы справились очень хорошо. К тому же, для того, чтобы отстреливаться от неприятеля и чтобы брать его живьём, требуются совершенно разные навыки. Налётчики опознаны, все они принадлежат к одной банде, где верховодил Койво Мякинен. Известно, что Мякинен выполнял поручения шведской и британской разведок, хотя на этот раз он действовал по частному заказу.

– Вы всё же взяли членов банды?

– Не совсем. Нам в руки попал содержатель притона, где обитали злодеи. На наше счастье, содержатель притона любил шпионить за своими постояльцами, он рассказал, что заказчика не рассмотрел, знает лишь, что в Петербург тот приехал из Стокгольма. Вас должны были пленить, а в случае невозможности – убить. Вашу супругу собирались убить в любом случае. Ещё одна существенная деталь: преступникам известно, что вы храните важные документы в стальном ящике. Исполнители должны были сразу же поместить ящик в брезентовый мешок, опечатать и в таком виде доставить заказчику. Из этого указания следует, что всем, кому это нужно, известно – вы пользуетесь маленьким и относительно лёгким сейфом. Позвольте спросить, Александр Вениаминович, что это за столь ценные документы?

– Никакой политики или военных секретов. – спокойно ответил Александр – В ящике хранятся мои материалы будущих патентов и кое-какие намётки по перспективным химическим веществам. Если угодно, могу предъявить их вам.

– Не нужно. Лучше поместите свои документы в банковскую ячейку или в сейф солидного учреждения. Ваш дом всё же недостаточно защищён.

– Мне любопытно, Иван Карлович, какова роль горничной в этой истории?

– Самая обычная для такого случая. Оливиа Лайне простая девка с глухого хутора, не блещет ни умом, ни красотой. В Петербург приехала заработать денег себе на приданое, промышляла проституткой, потом нашла место кухарки. Благодаря помощи покровителя ей удалось найти место горничной, при этом скрыв первое, так сказать, место работы. К вам её пристроил подручный главаря, он в банде отвечал за вербовку и использование подобных дурочек. Вы понимаете, глупая бабёнка просто выполняла указания своего любовника. Я не думаю, что в случае удачного для налётчиков завершения дела, она бы осталась жива.

– Значит, заказчик – иностранец, желающий завладеть моими разработками. Очень интересно.

– У вас есть подозрения в отношении каких-то лиц?

– К сожалению, Иван Карлович, таковых по разным странам наберётся немало!

***

На авиаремонтный завод, построенный в десяти километрах от Царского Села, Александр отправился в компании ставшего едва ли не членом семьи, штабс-капитана фон Гревеница. В новейшем «Амуре» представительского класса, на котором стал ездить главный акционер «Полярной звезды», пассажирский салон отделен от водителя стеклом, и разговаривать можно совершенно свободно.

– Я как-то оставил без внимания террористический акт, произошедший в день тезоименитства императора. – заговорил Александр, когда проезжали мимо разрушенной царской резиденции.

– Если угодно, я проведу вам познавательную экскурсию. – откликнулся фон Гревениц – Мне довелось поучаствовать в расследовании на первом этапе.

Машина подъехала к развалинам Екатерининского дворца, встала неподалеку от изломанной чугунной ограды, и Александр со спутником вышли.

– Вот оно, во всем своем мрачном великолепии место преступления. Видите воронку? Взрыв произошел именно там.

Большого Зала не существовало. Кое-где, на месте межоконных перемычек, стояли кирпичные столбы, справа и слева возвышались уродливые останки дворцовых стен, где среди проломов виднелись перекрытия, покрытые копотью пожара и забелённые порошей. Завалы были уже разобраны, бревна, доски и кровельное железо сложены в кучи, и всё было покрыто снегом. Даже не верилось, что совсем недавно здесь находился один из самых роскошных дворцов Европы.

– Иван Карлович, а где нашли обрывок шинели?

– Он зацепился за обломок ограды.

– А тротиловые шашки?

– Их находили в разных местах, в основном вон в том направлении.

– Обслуживающий персонал очень сильно пострадал?

– На удивление, немного. Людская и караульное помещение расположены в другой части дворцового ансамбля, они совсем не пострадали. А вот те, кто попал в зону взрыва, погибли все.

– Меня занимает ещё одна странность. В сообщении сказано, что мощность взрыва оценили в две-три тонны тротила. Но ведь в тот посольский автомобиль больше двухсот-трёхсот килограммов не поместишь – при перевозке сломаются рессоры, лопнут шины, рассыплются сами колёса, они же деревянные.

– Всё это верно и неверно, Александр Вениаминович. Вы говорите про обыкновенный автомобиль без предварительной подготовки. Но дело вот в чём: при осмотре собранных обломков выяснилось, что на машину установили колёса от броневика, с покрышками, наполненными губчатой резиной. А на стальных дисках искусно нарисованы спицы. Рессор по факту не было, вернее, они были подкреплены деревянными брусьями. Но при этом мощности мотора хватило, чтобы пусть и с трудом, дотащить автомобиль от места загрузки, находящегося в километре отсюда. Вы же видите, дороги тут исключительно ровные, ухоженные.

– Вот что я вам скажу, Иван Карлович: когда британцы начнут открещиваться от этого покушения и кивать на наших доморощенных народовольцев, эсеров или ещё каких террористов, смело их тыкайте носом в инженерную часть подготовки: здесь и очень специфические знания военных взрывотехников, и сложная работа по части переделки автомобиля. Это же надо додуматься – колёса от броневика, замаскировать под деревянные! Вот, кстати, вопрос: а откуда взялись эти колёса? Броневики – новый вид вооружения, и на свалках их ещё нет. Значит, добыли где-то в воинских частях или привезли из-за рубежа. Откуда, из какой страны?

– Очень хорошие наблюдения. Если вы не возражаете, я бы хотел иногда получать ваши консультации по техническим вопросам.

– Обращайтесь в любое время дня и ночи, буду рад помочь.

***

Наутро прибыл визитер из японского посольства. Войдя в кабинет, он чётко поклонился и представился:

– Третий секретарь посольства Тоширо Мифунэ.

Чёрт, а ведь он не только полный тёзка знаменитого актёра, но и в определённой мере похож! Не как близнец, а как часто бывают похожи деды и внуки, и одним определённо неотличимы: в этом мужчине тоже ощущается громадная внутренняя сила и недюжинное обаяние.

Расположились за небольшим столом, и, когда подали чай по-русски, с лимоном и выпечкой, заговорили о делах:

– Весьма рад видеть вас, господин Мифунэ. Какая счастливая судьба привела вас мой дом?

– Разумеется, дела на службе моему императору. Вы позволите говорить о поручении, которое выполняю?

– Разумеется, господин Мифунэ! Я внимательно слушаю вас.

– Мой господин, посол Японской империи в Петербурге, Хэйхатиро Абэ, питает глубокие дружеские чувства к России, и использует любую возможность укрепить отношения наших держав.

– Благодарю вас, господин Мифунэ и прошу передать его высокопревосходительству мою самую искреннюю признательность.

– Как вы знаете, современный мир стремительно скатывается к вооруженному конфликту.

– К сожалению, это правда.

– Отдельные люди и даже группы влиятельных вельмож в обеих странах ищут возможность избежать вооруженного столкновения между нашими державами. Лично я придерживаюсь той же точки зрения: русско-японская война выгодна кому угодно, только не русским и не японцам. Я воевал и под Мукденом получил тяжёлое ранение, так что на собственном опыте знаю силу и иные достоинства русских. Суть нашего предложения следующая: как известно, вы, господин Павич, намереваетесь в рамках подготовки перелёта из Петербурга в Нью-Йорк, совершить перелёт во Владивосток. Нам бы хотелось, чтобы вы нашли возможность продлить свой маршрут на тысячу километров для посещения Токио. На взгляд господина Абэ, такой полёт укрепил бы позиции сторонников мира с Россией и поколебал бы дух её противников.

– Мудрая мысль, тонкий расчёт. – задумчиво проговорил Александр, крутя в руке чашку – А что, если усилить эффект передачей какого-нибудь значимого для культуры обоих народов подарка?

– О, да! И лучше, если это будет подарок нематериальный. Наши народы весьма ценят именно духовные сокровища. Господин Павич, вы известны своими песнями, они необычайно популярны в Японии. Если вы напишете нечто…

Японец не договорил, но было совершенно ясно, что он хотел сказать.

– И это мудрая мысль. Вот что, господин Мифунэ. Сейчас вы едете в посольство, передаёте его высокопревосходительству мою нижайшую просьбу – подъехать в Консерваторию, чтобы прослушать произведение, которое я от имени русского народа подарю Японии. А я немедленно телефонирую ректору, чтобы он собрал нужных нам музыкантов.

Спустя два часа все необходимые люди собрались в просторном репетиционном зале Консерватории: Александр, судорожно дописывающий ноты, Агата, сидящая рядом, японский посол с небольшой свитой и полтора десятка музыкантов – преподавателей и аспирантов во главе с ректором. Все с интересом ждали продолжения и оно последовало. Александр дописал, вышел на первый план и заговорил:

– Господа музыканты, как вы знаете, мы с супругой готовим кругосветный перелёт по Северному Полярному Кругу, и этапами подготовки мы планировали перелёты во Владивосток и в Нью-Йорк. Однако его высокопревосходительство посол Японии в России Хэйхатиро Абэ предложил продлить маршрут до Токио, и мы сочли его идею блестящей. А господин Тоширо Мифунэ дополнил эту мысль предложением создать музыкальное произведение в подарок японскому народу. Вдохновлённый прекрасными идеями, я решил написать болеро. Главной особенностью этого произведения я считаю использование неизменной, множество раз повторяющейся ритмической фигуры, и на её фоне переплетаются две темы. Начинается с ритма, отбиваемого малым барабаном, и этот ритм звучит всё время, не прерываясь. Инструменты, воспроизводящие основную тему, включаются поочерёдно, и каждый из них в неизменном темпе играет до финала, где все выступают в полную силу. И когда звук достигает максимума – финал.

Профессионалы правильно и точно усвоили задачу, и с первого же раза сыграли так, как требовалось: мощная волна, нарастая и захватывая пространство, достигнув немыслимой высоты, обрушивалась на слушателя. Конечно, потребуется ещё множество репетиций, но сейчас требовалось только показать единственному слушателю потенциал произведения.Посол, дослушав болеро, поднялся со своего места и направился к Александру, тот встал навстречу.

– Александр Вениаминович! – на прекрасном русском языке сказал посол – Я потрясён. Когда мой верный Тоширо сказал, что вы согласились написать музыку в подарок Японии, я, признаться, засомневался, и вы поймёте меня: не хотелось бы способствовать в получении посредственной вещи. Но то, что я услышал, великолепно! Только потомок многих поколений воинов мог написать такое. Благодарю вас!

На следующий день Александр с Агатой повезли посла с его верным телохранителем в ознакомительный полёт на Агате Третьей. Первым сюрпризом для господина Абэ стало предложение снять верхнюю одежду.

– Разве наверху тепло? – изумился он – Я много раз летал на самолётах, знаю что там холодно и ветрено.

– Наш самолёт отапливается от собственных двигателей. – пояснила Агата.

Полёт прошел штатно, даже в воздушную яму не попали, и по возвращении посол выдал новое предложение:

– Господа, прокатившись на вашем самолёте я подумал: а почему бы вам не совершить полёт в Токио с пассажиром? Клянусь, я безропотно перенесу все возможные тяготы и лишения, поскольку успех принесёт необыкновенную выгоду нашим странам. Да и не предвижу я особенных сложностей, кроме протокольных. Мне по высокому должностному рангу нельзя совершать рискованных путешествий, но поколения самураев внутри меня говорят в один голос: «Хэйхатиро, ты должен сделать это!»

***

Телеграмма, поданная вместе с вечерним чаем, выглядела как все бланки, доставляемые в Петербурге, но для Александра она была необычной:

«Третью неделю марта проведу в Ставангере по делам фирмы. Берти.»

– Эвона как! – глубокомысленно вздохнул Александр – Свиданье назначает, это любопытно.

Пожевал пирожок с вишнёвым вареньем и повернулся к Агате:

– Душа моя, нет ли у тебя желания слетать в Норвегию?

– С детства мечтала там побывать. Ты же знаешь, как меня прельщает романтика викингов в полосатых штанах и рогатых шлемах. Что же в северном захолустье заинтересовало тебя?

– Берти прислал телеграмму, что скоро будет в Ставангере, я считаю, что это отличный повод встретиться.

– Ах, так эта телеграмма от Берти? Замечательно! Он такой прелестный мальчик! Я была очень рада, что ты его излечил от пагубной наклонности.

– Какой такой наклонности?

Агата небрежно отмахнулась, продолжая наливать в свою чашку чай:

– Да все знали, что Берти голубой, я тебе уже говорила, что у англичан это не считается предосудительным. Сначала в обществе решили, что ты – его очередной любовник, а я даже расстроилась, ведь я сразу тебя приметила. Ты тогда почему-то был очень похож на гомика, но как-то быстро стал нормальным мужчиной, даже брутальным. А после того, как вы подружились, Берти вдруг приударил за Одри Брукс, а потом всерьёз увлёкся Присциллой Уилкс и довольно быстро повёл её под венец. Кстати, у них родилась двойня. Когда начался их роман, мои девочки спрашивали Присси, не опасается ли она, что Берти вернётся к прежним увлечениям, а она рассказала, что ты направил её наречённого на истинный путь. Вот откуда я знаю подноготную этой истории.

– Ясно. Думаю, что необходимо пообщаться. Берти не такой человек, чтобы требовать встречи по пустякам.

– Разумеется, я с тобой. На чём полетим? На моей крылатой тёзке быстрее, но есть ли в Ставангере посадочная полоса?

– Я тоже не знаю, поэтому полетим на обновлённом «Фрегате». С новыми моторами его крейсерская скорость двести километров в час.

– Прекрасно. А каково расстояние до этой норвежской дыры?

– Без малого тысяча четыреста. Это по прямой – в Скандинавии есть довольно высокие горы, над которыми лететь сложно, и мы их обойдём, что добавит ещё километров триста, потому что пойдём только над морем. Мы ещё раз попрактикуем полёт вне видимых ориентиров.

– Восемь-девять часов в одну сторону? Что же, будем считать, этот полёт очередной тренировкой. Скажи честно: ты рассчитываешь получить от Берти какие-то важные сведения?

– И это тоже, но главное в том, что хочу повидаться. Он действительно славный парень, впрочем, уже женатый мужчина.

Чтобы долететь в Ставангер засветло коротким весенним днём, взлетать пришлось в темноте, при свете прожекторов: слава богу, ими уже оснастили Комендантский аэродром. Набрали высоту, встали на курс, и тут Александр вздохнул:

– Эх, жаль, до автопилотов ещё ждать и ждать!

– Что за автопилоты? – заинтересовалась Агата.

Общение за штурвалом во время длинного перелёта неплохо помогает справиться с приступами сонной одури из-за монотонной работы.

– Это такой прибор, который будет самостоятельно держать самолёт на курсе во время таких вот длинных перелётов.

– Разве в этом направлении ведутся какие-то работы?

– Да, ведутся. Я сразу после своего переезда в Россию заказал математическую модель прибора в Университете, и они прекрасно справились с задачей. Сейчас над автопилотом колдуют механики, физики и радиотехники.

– Да, это большое подспорье. А что ещё сможет автопилот?

– Ты же понимаешь, что любая техника начинается с примитивного уровня, а потом развивается до совершенства, и тогда ей придумывают замену, такую же неказистую, какой была предшественница на заре своего развития, но на новом, более высоком уровне.

– То есть, первый автопилот сможет выполнять одну лишь функцию, а тот, который появится в отдалённом будущем, станет производить взлёт и посадку?

– Совершенно верно. Следующее поколение сможет самостоятельно проводить прицельное бомбометание, а новое будет способно вести полноценный воздушный бой.

– Страшноватая перспектива. Найдётся ли в новом мире место для человека?

– Смотря кого считать человеком.

– Знаю твою сомнительную теорию: «Человек должен постоянно развиваться». Вот я подпала под твоё нехорошее влияние, и что?

– Что?

– Я стала читать не только художественную литературу, а какие-то глупые книжки по астрономии, механике, физике… Я, прости за неприличное слово, стала вольнослушательницей университета. Куда это годится?

– И куда же?

– Да никуда! Я читаю письма своих лучших подруг со скукой и отвращением: опять однообразное кудахтанье глупых куриц. Вот во что я превратилась!

– Во что?

– В синий чулок, вот!

– Вздор. Синие чулки, насколько я понимаю, некрасивые и одинокие. А ты красавица. И если ты меня выгонишь, тут же выстроится очередь из претендентов на твою руку и сердце.

– А ты уже возмечтал о свободе?

– Не-а. Я специально выдумываю разные глупости, чтобы ты не отвлекалась на всяких горячих парней.

– Кстати, о твоих глупостях. В курсе, что партитуру твоего Болеро отправили в Токио, его будет репетировать тамошний симфонический оркестр?

– А как отправили? Морем?

– Нет! С авиационной эстафетой, которая перевозит важные документы во Владивосток. Мне сказали, что по указанию самого Ивана Константиновича. Как ты думаешь, получится избежать войны с Японией?

– Невероятно сложный вопрос. Видишь ли, ситуация складывается так, что и нам и Японии придётся воевать в любом случае. Нам – либо против Германии и Австро-Венгрии, либо против Англии, а она может по нам ударить не на узеньком европейском фронте, а в тысяче других мест.

– Я помню наш разговор в обществе будущего императора. Лучше скажи о Японии.

– Японии тоже придётся биться, и выбор примерно такой же: на какой стороне воевать – против нас или Англии. Британия придёт со своим флотом, привлечёт французов, голландцев, а если они начнут проигрывать, в игру вступят американцы. И не забудем китайцев, которых можно вооружить старьём и бросить в бой на Ляодунский полуостров и в Корее.

– Серьёзно. А чем мы можем помочь Японии?

– Авиацией. Строить для них самолёты, помочь с возведением и запуском авиазаводов, ведь станкостроительные производства у нас стали выпускать продукцию.

– Кстати, это должно стать очень серьёзным аргументом в нашу пользу в глазах японцев, ведь британцы их не допускают к высоким технологиям. Но ты всё равно опасаешься, что Япония станет в ряды Антанты?

– Да. Японские моряки учились в Британии и САСШ, а те ребята умеют промывать мозги так, что глядя со стороны, становится завидно. Ведь что поразительно: японцев, русских и кого угодно англосаксы прямо в глаза называют дикарями и обезьянами, но это не мешает тем становиться преданными слугами.

– Это правда, и я сама много раз видела то, о чём ты говоришь. Только очень сильные люди способны сохранять ясность ума в этой машине по переформатированию мозгов.

Далеко за спиной засветилось небо, первые его лучи снизу подсветили облака, над которыми летел Фрегат. Розовые облака, сквозь которые пробивались красные и золотые лучи, пылали тёплым живым светом

– Алекс! Мы же попали в настоящий рай! – воскликнула Агата – Спасибо тебе! Господи, зачем я жила до встречи с тобой? Я же только с тобой начала жить!

– Будь справедливой, моя девочка. Ты родила дочерей, а потом дождалась меня, и я признателен тебе за это.

– Да, Алекс, ты как всегда прав. Признаюсь сама себе: боюсь, что в двадцать лет я тебя бы не заметила и уж точно не оценила.

Яхту Берти они увидели сразу, да и сложно было её не разглядеть – больше ни над одной посудиной не болтался ярко-оранжевый аэростат на тросе.

– Если хочешь совершить посадку рядом с яхтой, опасайся аэростата. – предупредила Агата – Кстати, аэростат можно сделать неплохим средством защиты объектов от бомбардировок. По крайней мере, можно заставить врага наносить удары с большей высоты.