Перелетная птица-2

Глава 6. Полдороги к Вашингтону

Утром явился врач и сообщил, что отъезд Агаты он разрешает, но с обязательством строго по предписанию принимать лекарство.

– Что же послужило причиной такого скоропалительного разрешения, Ямана-сан? – спросил Александр, с зародившимся подозрением разглядывая врача.

– Таково указание моего руководства, Мамору-доно. – неожиданно честно ответил тот – О причинах меня не известили, мое же личное мнение нисколько не изменилось. Длительная поездка может обернуться неприятностями для Агаты-доно. Хотя, если в пути вы будете устраивать небольшие – на день-два – остановки, то ничего страшного не произойдёт.

– Как часто нужно устраивать такие остановки?

– Не реже одной в неделю, но лучше чаще. В идеале выбрать ритм – день езды, день отдыха, но понимаю, что это почти нереально. Я знаю, путешествие по Транссибирской магистрали очень долгое, но такие остановки жизненно необходимы, помните об этом.

***

Отъезжали безо всякой торжественной шумихи, поскольку выяснилось, что имеются силы, желающие испортить праздник. Зато накануне его с Агатой лично посетил император Ёсихито, а с ним прибыло не менее сотни вельмож высшего ранга. Домик, в котором разместились Александр с Агатой ни за что не вместил бы такую прорву гостей, поэтому с раннего утра набежала толпа работников. На соседней лужайке с видом на пруд, очень быстро и аккуратно соорудили ограждение из кольев и натянутого между ними шелкового полотнища. Получившаяся ширма была украшена кругами Восходящего Солнца и стилизованной хризантемой. На возвышении установили помост для императора и семьи, а ниже расположились остальные гости. За ограждением устроился оркестр: музыка на церемонии нужна, а любопытные взгляды всяких простолюдинов – нет.

Все, кому положено, заняли места, указанные распорядителем, но никто не садился, пока не вошел и не занял свой складной стул император, а с ним пять мужчин и женщин, рассевшихся за спиной повелителя Японии. Среди них Александр отметил Беспечную Стрекозу и в очередной раз поразился её красоте. Редко на нашей грешной земле встречается совершенное сочетание телесной красоты и высокого ума. На этот раз они сошлись в японской принцессе.

Между тем, церемония шла по утверждённому сценарию. Агата и Александр вышли вперёд и заняли места перед императором, а переводчик бегло передавал содержание монаршей речи. За великие свершения, направленные на благо всего человечества, в том числе, и Японии, император, дабы достойно вознаградить Александра и Агату Павич, вносит два исключения в положение о кадзоку, а именно: допускается пожалование японского аристократического титула иностранцам, а также разрешается оным иностранцам не проживать в Токио. Титулы были пожалованы немалые – хакусяку, это аналог европейского графа.

Тут же принесли кимоно, накинули их поверх одежды награждаемых. Юноши и девушки, одетые в традиционные одежды, помогли правильно запахнуться, повязали пояса и укрепили большой и малый мечи. После чего были вручены ларцы, а в них – обтянутые алым бархатом папки с жалованными грамотами.

На этом всё закончилось.

***

– Любопытно. – задумчиво произнесла Агата, рассматривая свою грамоту, написанную цветными чернилами на плотной рельефной бумаге с водяными знаками – Мы с тобой португальские и японские графы. Наверняка, впоследствии обретём и другие титулы.

– Ещё нужно, чтобы наши титулы признал русский император. – заметил Александр.

– Ах, это такая ерунда! – хмыкнула Агата – Это Николаю португальская республика была безразлична. А Ивану мнение соседа и союзника ценно, равно как и наоборот. Ты же не станешь отрицать, что Россия и Япония союзники? Иначе тебе просто не разрешили бы поставлять новейшие вооружения, и, тем более участвовать в их испытании. Кстати, я не удивлюсь, если выяснится, что пожалование было по просьбе русского императора. В области геральдики и взаимоотношений аристократов немало подводных течений, странных противоречий, и часто бывало, что свой король не мог пожаловать дворянство или титул, зато это с готовностью делал союзник. Скажем, один из моих соседей носит титул сардинского барона.

– Поживём – увидим.

– Скажи, Алекс, эта японская принцесса… Откуда ты её знаешь?

– Она присутствовала на торжественной встрече, на ипподроме. Помнишь?

– Помню. Она сидела, как и сегодня, во втором ряду по правую руку от императора.

– Вчера, как ты знаешь, меня пригласили на заседание музыкального общества, и Беспечная Стрекоза там присутствовала. У нас даже состоялась личная беседа, не более пяти минут, на расстоянии трёх шагов… в десяти метрах от её свиты, под пристальными взглядами, по меньшей мере, трёх шпионов.

– Бедная девочка! – вдруг всхлипнула Агата.

– Не плачь, моя хорошая. Ты самурай, вернее, онна-бугэйся, всегда должна демонстрировать сдержанность и хладнокровие.

– Ты плохо изучил традиции нашего нового круга. – улыбнулась Агата – Мне приличествует звание букэ-но-онна, то есть женщина, владеющая оружием, но участия в бою не принимавшая.

– Не спорь с мужем, женщина! – шутливо прикрикнул Александр – Когда муж говорит, он говорит истину. Кто тут не участвовал в бою? Вспомни нападение банды того чухонца, не помню его имени, шведского и британского агента! Ты же завалила половину его шайки! Я уже молчу о позиции, откуда ты додумалась стрелять. А кто под пулемётным обстрелом управлял самолётом? Я бы так не смог: вести по ниточке, давая мне возможность стрелять в ответ, и маневрируя строго по команде.

– Ох, Алекс, я тогда такого страху натерпелась, ничего не видела и не слышала, кроме линии горизонта, приборов и твоих команд.

– Между прочим, моя любезная онна-бугэйся, это и есть оптимальное поведение в бою. И поверь опытному человеку, очень немного мужчин и женщин способны так действовать в бою или просто в критической ситуации. Ты можешь.

***

На грузопассажирский пароход, курсирующий между Россией и Японией, чета Павичей села опять же из патриотических соображений, хотя выбор был внушительный: на этой линии ходил отличный пассажирский лайнер под японским флагом, а также шли два француза и немец, с попутными рейсами.

Александр и Агата ни на секунду не пожалели, что выбрали «Уссури»: она оказалась очень удобна и довольно устойчива, во время волнения её почти не валяло. Впрочем, тут сыграл свою роль опыт капитана парохода и его офицеров, не один год ходивших в дальневосточных водах.

Пассажиров первого класса было немного: десять русских и японских купцов, некоторые с семьями. На почётных пассажиров они поглядывали с интересом, но, воспитанные и тактичные люди, знакомиться не лезли. Павичи обедали за капитанским столом и, по особой просьбе капитана и его офицеров, устроили небольшой концерт, на котором познакомили поклонников с новинками в своём творчестве. О болеро все были наслышаны, вернее так: все знали, что такое произведение прозвучало, но лично никому не довелось присутствовать. Тут же возникла мысль исполнить болеро силами экипажа и пассажиров, правда, столкнулись с проблемой малого количества инструментов. У одного из японских предпринимателей оказался с собой японский барабан, но сам он играл на тайко посредственно, ибо только начал изучать инструмент. Вместо себя он кооптировал в оркестр своего служащего. Нашлись гобой, альт, скрипка, сямисэн, японская флейта, Агата села за рояль, а Александр взял гитару, правда, очень жалел, что ещё не изобретены звукосниматели и прочие примочки из будущего. На взгляд как Александра с Агатой, так и остальных членов экипажа и пассажиров, звучание оркестра, составленного из русских и японских инструментов, оказалось довольно необычным, но при этом весьма приятным. Дирижировать взялся капитан, что понятно: он первый после бога и на корабле, и в оркестре.

Оповещённые телеграфом, жители Владивостока встречали героев на просторном причале. Пока звучали протокольные речи, рядом с трибуной соорудили сцену из ящиков, накрыв их щитами из досок. Похоже, что использовали секции деревянного забора, впрочем, получилось неплохо, а щели… Никто же не собирался танцевать на этой сцене? Но вот с парохода грузовой стрелой подали рояль, исполнители заняли места, капитан-дирижер поднял дирижерскую палочку, выточенную для него в судовой мастерской, и музыка зазвучала.

Восемнадцать минут – это и много, и мало. За это время никто не устал, а удовольствие получили все, особенно исполнители и их родственники. А ещё репортёры, тут же разославшие репортажи о концерте в Токио и европейские столицы.

Чета Павичей, после положенных встреч, отправилась в Москву, благо дизель-поезд заблаговременно перегнали во Владивосток.

Первая остановка была в Хабаровске, где Павичи испытали на себе всю неукротимую мощь дальневосточного гостеприимства, впрочем, без фатальных последствий, по причине скорого отъезда. Потом был Благовещенск, Чита и Верхнеудинск, в будущем переименованный в Улан-Удэ. От Верхнеудинска поехали с совсем малой скоростью, потому что начался участок Транссибирской магистрали, который взялась расширять «Полярная звезда». Железнодорожный путь, огибающий озеро Байкал с юга, имеет собственное название – Кругобайкальская магистраль. Недостаток этого участка один: он идёт по узкому карнизу между бурным озером, на котором случаются шторма океанского размаха, и высокими молодыми горами. Ко всему прочему здесь сейсмически активная зона, в этих краях совсем нередки землетрясения.

Инженеры-строители «Полярной звезды» после многочисленных обсуждений различных вариантов предстоящих работ, дискуссий, порой переходящих в ругань, решили пойти по лобовому пути: снести всё лишнее в озеро. Да, не экологично, но ведь не то что злобных экологов, а даже цивилизованных защитников природы ещё не развелось. Военное ведомство заявило о полнейшей поддержке проекта, особенно в видах надвигающейся войны, которая в Маньчжурии может обернуться для нас катастрофой почище Русско-Японской войны. Тогда из-за недостаточного снабжения нашей действующей армии слабая во всех отношениях Япония сумела свести конфликт к поражению России. И это при том, что у Японии не такой уж значительный мобилизационный ресурс. В Китае население намного больше. Нехватку оружия для китайской армии легко покроют европейцы и американцы: для европейцев, это вопрос войны, а для американцев – бизнеса. По тонкой ниточке Транссиба нужно будет снабжать ещё и Японию. Японский флот сейчас завязан на Германию и Англию, а теперь будет снабжаться только немцами и частично – Россией.

Серьёзным отличием от существующего проекта стала прокладка относительно прямого участка от Иркутска к станции Култук, на южной оконечности Байкала. В Иркутске, Култуке и Верхнеудинске установили турбодетандеры, и работа началась: в камне бурились шурфы, в них набивали древесную муку, затем приезжали вагонетки с сосудами Дьюара, из которых заливался жидкий кислород, ставились взрыватели и вскоре следовал подрыв. Дело новое, непростое, таящее массу тонкостей и подвохов, так что занимались им армейские сапёры. Собственно, военное ведомство старалось прогнать через эту стройку всех своих сапёров. И теперь, когда взрывчатки было сколько угодно, путь от Иркутска старались делать как можно прямее, и это получалось. Но на этом участке не было проблемы с движением поездов, потому что путь совершенно новый, и движения по нему ещё не открыли, так что строители работали совершенно спокойно.

А вот на прибрежной дороге, где шло регулярное движение поездов, приходилось идти на всяческие хитрости, к примеру: в тех местах, где планировались взрывы, сначала проводили подготовительные работы, пробивали шурфы. Потом дорогу разбирали, закладывали оксиликвиты и взрывали. После этого расчищали рабочее поле, железнодорожное полотно возвращали на место и пропускали накопившиеся составы. Одновременно, на соседних участках, шла подготовка к следующим взрывам.

– Леонид Ксаверьевич, – спросила Агата седого полковника, руководящего работами на этом участке – По силе взрыва я вижу, что вы используете много взрывчатых веществ. Можно ли узнать более конкретно, сколько вы используете оксиликвита?

– Отчего нет? На каждый взрыв, а в день мы проводим один-два, тратится до пяти тонн. Поверьте, Агата Юрьевна, это невероятно много. Но есть и грустные моменты, например, у применяемой нами смеси имеется серьёзный недостаток: она сгорает относительно медленно, отчего осколки получаются излишне крупными и их приходится раскалывать дополнительными взрывами. Нет, для тренировки личного состава таковое обстоятельство очень хорошо, но ведь надо дело делать. Более бризантное взрывчатое вещество давало бы более мелкие фракции, которые мы бы просто сдвигали бульдозерными щитами.

Александру смутно припомнилось, что для повышения бризантности применялся бериллий, только ему неизвестно, открыт ли этот металл. Да и связываться с токсичным веществом как-то нет ни малейшего желания. Поэтому он спросил о сроках строительства:

– Главный вопрос таков: когда вы откроете движение по двухпутной дороге?

– Полгода, плюс-минус две недели, и поезда пойдут беспрепятственно. Ещё примерно полгода займут работы по наведению окончательного блеска, вроде возведения противолавинных стен и козырьков.

– И много ли нужно подобных сооружений?

– Много. Не менее пятнадцати-двадцати километров. Но может оказаться и больше – посмотрим, что покажет дальнейшая работа. Вы не чужды технике и знаете, что иногда наши планы меняются разительно.

***

В Иркутске Александр и Агата посетили бронекавалерийскую бригаду, получившую первую бронетехнику и теперь проводящую боевое слаживание. Павичей в бригаде приняли с восторгом, ведь «Полярная звезда» поставляет им технику, а сами хозяева фирмы – люди героические, много делающие для величия и славы Родины. Выступление в бригадном Собрании перед офицерами, военными чиновниками и их семьями оказалось весьма успешным. Александр и Агата рассказывали о создании и испытании новейшей техники, о рекордных перелётах, об интересных людях, встреченных в разных странах, ответили на вопросы.

– Александр Вениаминович, объясните простыми словами, какая польза от ваших дальних полётов? – задала вопрос статная дама.

– Простите, как к вам обращаться?

– Анфиса Николаевна.

– Благодарю. Вопрос, поднятый вами, Анфиса Николаевна, весьма непрост. С одной стороны, рекорды, которые мы устанавливаем, это огромные расходы. Скажем, постройка уникального самолёта, Агаты Третьей, встала нам в значительную сумму. Уникальные моторы, особое топливо, которого мы в пути от Москвы до Токио сожгли около двадцати тонн, и многое другое. Казалось бы пустые траты, но есть вещи, создаваемые по результатам таких дорогих испытаний. Новые серийные моторы станут более надёжны, мощны и легки чем прежние. Новое топливо оказалось лучше того, что используется сейчас, и нефтеперегонные заводы «Полярной звезды» переводят на его выделку. Это значит, что самолёты армейской авиации станут летать быстрее и дальше. А на другой чаше весов находится техническое развитие, в частности, наше лидерство в авиации и других областях. Весь мир знает, что лучшее холодильное оборудование делают в России. Лучшие самолёты делают в России. Скоро узнают, что лучшие броневики в мире придумали и серийно выпускают в нашей стране. Легковые автомобили мы тоже делаем лучше всех, к примеру, на «Амурах» ездит император Японии. Гонки и дальние перелёты – это испытания нашей техники, точно так же, как для военной техники и оружия главной проверкой является бой. Посмотрим ещё с такой стороны: одной из причин, сближения России и Японии, далеко не самой главной, но и не последней, является наши перелёты. Видите ли, японцы поняли, что в области передовых видов техники мы стали лидерами, а с умелыми и сильными дружат. Я побывал на учениях японского флота и авиации, где узнал, что японцы стали ориентироваться на нас. То есть, лидерство в тех или иных областях техники – большая политика. И не забудем, что успешные перелёты имеют следствием увеличение продаж нашей техники, большие заказы создают рабочие места с высокой заработной платой, что в конце концов, увеличивает поступление налогов в казну, а на налоги содержатся государство в целом, полиция и армия, в частности.

– Куда вы отправитесь в следующий раз? – спросил седой капитан, назвавшийся Иваном Ивановичем.

– Следующий перелёт, мы уже анонсировали его, будет из Москвы в столицу Североамериканских штатов, Вашингтон, через Северный полюс. Вершиной же, а возможно и окончательной точкой своих перелётов, мы наметили кругосветный полёт по семидесятой параллели.

– Мы наслышаны об успехе ваших музыкальных выступлений, как в России, так и в других странах. Не могли бы вы исполнить несколько песен и для нас? – подала голос жена командира бригады Елена Николаевна.

Александру и Агате вынесли гитары.

– Песня, которую мы сейчас исполним, написана недавно. Её очень тепло приняли в Японии, надеюсь, и в России она станет популярной:

Поле, русское поле…

Светит луна или падает снег -

Счастьем и болью связан с тобою,

Нет, не забыть тебя сердцу вовек.

Русское поле, русское поле…

Сколько дорог прошагать мне пришлось!

Ты – моя юность, ты – моя воля.

То, что сбылось, то, что в жизни сбылось!

Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.

Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.

Здесь Отчизна моя, и скажу не тая:

"Здравствуй, русское поле,

Я твой тонкий колосок!"

Песню пришлось исполнять ещё дважды, наконец Александр объявил:

– Господа и дамы, завтра же с утра я пошлю посыльного в Иркутск, и в типографии нам отпечатают необходимое количество песен. Для вашей бригады мы хотим предложить другую песню, маршевую:

Броня крепка, машины наши быстры,

И наши люди мужества полны

В строю стоят бронекавалеристы –

Своей великой Родины сыны.

Гремя огнем, сверкая блеском стали

Пойдут машины в яростный поход,

Когда суровый час войны настанет

И нас в атаку Родина пошлет!

***

В кабинете командира бригады, кроме хозяина, полковника Мартынова, находился незнакомый генерал. Он вышел из-за стола, пожал руку Александру и представился:

– Генерал-майор Степан Иванович Епишев, заместитель командующего округом по броневым частям. О вас, Александр Вениаминович, простите за прямоту, мне известно всё, что сумели собрать люди в синих мундирах. Говорю об этом для того, чтобы вы знали: дела, которыми мы нынче занимаемся со всем напряжением сил, весьма серьёзны.

– А вот с этого момента подробнее: чем вы здесь занимаетесь?

– Хороший подход. Деловой. Раз вы настаиваете, сообщаю: мы готовимся к большой и практически неизбежной войне. Пожалуйте к карте, Александр Вениаминович.

На большой настенной карте была изображена Азия. Александр тут же нашел Иркутск и для себя отметил, что участок от Иркутска до Култука тут обозначен, причём с в подробностях: разъезда, станции, эстакады для разгрузки войск, но добавлена карандашная пометка «не действ.» – значит, на этой карте имеются самые свежие изменения

– Вижу, что вы определили место нашего стояния, и вообще хорошо ориентируетесь в наших делах. Если позволите, я сразу перейду к тому, что нам надобно.

– Да, так будет лучше, ваше превосходительство.

– Не нужно чинов. Поговорим запросто.

– Хорошо, Степан Иванович.

– Итак, наша зона ответственности простирается от Каспия до Тихого океана, и от зоны Транссиба до южной границы России, и ещё двести-триста вёрст далее. Как вам масштаб?

– Впечатляет. На глаз – ничуть не менее целой Австралии или половины Южной Америки.

– Именно. Теперь посмотрим на эту картину с демографической точки зрения. На российской территории проживает малочисленное население, по преимуществу занятое кочевым скотоводством. Земледелием заняты русские переселенцы. Хива, Бухара, Самарканд имеют развитую земледельческую культуру, но там нет промышленности за исключением мелких мастерских. К тому же, эти земли недавно и не вполне добровольно вошли в состав России, лояльность их правителей и народа сомнительна.

– А восточнее?

– Восточнее всё не менее интересно. Между нашим Семиречьем и Синьцзяном кочуют каракиргизы, или, как они сами себя называют, казахи. Вернее, они себя называют казаки, но уж будем разделять эти отнюдь не родственные народы. Кстати, многие казахские рода служат в Семиреченском, Сибирском и Уральском казачьих войсках, и их лояльность сомнений не вызывает. Далее живут племена алтайцев, но их не будем учитывать в связи с малочисленностью и рассеянностью по труднодоступным горам. Народы монгольской группы – собственно монголы, буряты и тувинцы, к нам расположены добродушно и приветливо. А вот хунхузы, что живут к востоку от Монголии, напротив, нас очень не любят. Корейцы к нам относятся довольно доброжелательно. С японцами мы воевали, теперь замирились, и, возможно, вместе станем воевать с Китаем.

– Весьма интересно. Я вижу, Степан Иванович, что Желтороссию вы в своих планах уже включили в состав империи. А что же за рубежами нашей страны?

– Во-первых, это Китай. Четыреста миллионов человек. Они способны выставить армию любой численности, но не смогут её вооружить. Да. И с руководством у китайцев совсем худо. Офицерский состав от обер-офицеров до высших генералов дурно обучен, и, будем откровенны – продажен. За спиной Китая Великобритания, и она способна поставить Китаю нужное количество советников. Снабжение китайской армии будет производиться по морю, а так как там абсолютное превосходство англо-британо-голландского флота, мы ничем не сможем воспрепятствовать этим перевозкам. Отдельные булавочные уколы не изменят общую картину. В Афганистане и Персии англичане будут иметь превосходство за счёт более короткого плеча подвоза от моря к линии противостояния. В Индии около трёхсот миллионов населения, так что Британия наберёт туземную армию любой численности, другой вопрос, что это будет дурно обученная и нестойкая в бою армия. Но для подкрепления таких войск англичане обязательно введут австралийские, новозеландские и южноафриканские дивизии.

– Любопытно, Степан Иванович… – проговорил Александр и замолк.

– Что любопытно, Александр Вениаминович? – поторопил его генерал.

– Пытаюсь вспомнить прецедент в мировой военной истории. Может, вы вспомните, Степан Иванович, всё-таки вы окончили Военную Академию, кому ещё как вам нынче, легко и небрежно давали фронт протяжённостью в восемь тысяч километров?

– Отлично сказано, Александр Вениаминович! С вашего позволения стану пользоваться таким определением нашего нынешнего положения.

– Я понял, для чего вы меня вызвали. Вам абсолютно не нужны советы дилетанта, и это правильно. Вам нужны высокотехнологичные средства войны.

– Вы совершенно верно меня поняли.

– Начну с того, что я уже говорил, и вам, скорее всего, передавали эти слова: «Полярная звезда» способна заменить часть взрывчатки довольно дельным эрзацем. Оксиликвиты уже применяются при взрывных работах на расширении Кругобайкальской железной дороги. Как мне сообщили, там ежедневно тратится до пяти тонн такой взрывчатки. «Полярная звезда» поставит вам турбодетандеры, так что дефицита в авиационных боеприпасах на этом направлении не будет. Думаю, лучше бы эти машины обслуживать нашим специалистам.

– Бомбы это хорошо. Но их ещё нужно доставить.

– Бомбардировщики, разработанные на базе «Агаты», берут до полутонны бомбовой нагрузки. Три наших авиазавода готовы выпускать до десяти машин в сутки. Вторая машина, которая жизненно необходима армии – это разведчик. Вернее, это будут две машины: ближний, войсковой разведчик, снабженный хорошей фотокамерой, быстрый, маневренный и живучий. Если самолёт оснастят радиостанцией, появится возможность корректировать огонь артиллерии. И дальний разведчик, который доставит сведения даже от Индийского океана. Это высотная, быстрая и очень глазастая машина, в идеале также снабженная радиостанцией. Жаль что пока нет радиостанций достаточной дальности.

– Да, такие машины нам очень нужны. Чтобы я представлял: дальний разведчик будет развитием вашей Агаты Третьей?

– Совершенно верно, Степан Иванович. Думаю, что ещё нужны штурмовые самолёты, которые станут обстреливать из пулемётов и бомбить вражеские войска прямо на линии боевого соприкосновения. Я пришлю вам прототип такой машины.

– С интересом посмотрю на испытания таких самолётов. Подумаем как применять их с наибольшей пользой.

– Ещё вам нужны санитарные самолёты, чтобы раненых в самые короткие сроки доставлять в госпитали. В идеале каждый клинический госпиталь должен иметь прикомандированный на время военных действий полк санитарных самолётов.

– Да, это очень хорошая идея.

– Теперь перейдём к наземной технике. Броневики, так сказать, пехотной поддержки вы уже получили и осваиваете. Такие же, только с более лёгким блиндированием, мы предложим артиллеристам в качестве тягачей пушек. Наши инженеры оснащают броневик артиллерийским дальномером и прочими приборами командира батареи и дивизиона. Мы хотим получить защищенную командно-штабную машину, позволяющую командиру свободно управлять подчиненными подразделениями в бою.

– Тоже присылайте, я уверен, что такая машина найдёт применение.

– Для наземной разведки и связи между частями и подразделениями мы предложим мотоциклы. В Уфе, Бузулуке и Миассе уже работают мотоциклетные заводы, производят мотоциклы и на продажу и для армии. Последние мы копим их на складах.

– Коли мы с вами, Александр Вениаминович, так хорошо обсуждаем технические дела, вы не откажете мне в серьёзной просьбе?

– Разумеется, не откажу.

– Мои офицеры и я лично осматривали дизельные поезда, что появились недавно. У военных людей немедленно родилась идея заблиндировать и вооружить моторный поезд. Вы возьмётесь за такую работу?

– Хм… А ведь эта мысль просто витает в воздухе. Сколько вам нужно дизельных бронепоездов?

– Нелёгкий вопрос…

– Хорошо, спрошу по-другому: сколько вы можете оплатить?

– Думаю, пять точно, а о будущем… Подумаем потом. Ну, и отдельно поговорим с вашими людьми о количестве и расположении огневых точек и оружия для них.

– Кстати о составе вооружения, Степан Иванович, не забудьте включить в перечень одну или две платформы с броневиками.

– Для чего?

– Это же очевидно! Для охраны во время стоянок, особенно, во время ремонта путей под огнём.

– Действительно, очевидно, но никто до сих пор не додумался. И последний вопрос, если позволите.

– Пожалуйста.

– Мне и другим высшим офицерам приходится часто ездить на большие расстояния. Не могли бы вы сделать для нас штабной самолёт?

– Чем же вас не устраивает «Агата»? Недостаточно роскошна?

– Дело в другом. И я, и другие генералы уже немолодые люди. Нам бы, при возможности, соблюдать режим дня, но служба… Нужны спальные места, как на дирижаблях дальнего следования, и, прошу прощения за физиологизм, недурно бы сортир сделать более приближенным что ли, к нормальному унитазу. Только не смейтесь, пожалуйста.

– И мыслей таких не было. То, что вы говорите, крайне важно. Обещаю выполнить работы в кратчайшие сроки.