Перелетная птица-2

Глава 14. Дождаться подмоги

Скрывшись за деревьями, беглецы повернули на восток и поспешно двинулись вперёд.

– Мы выйдем к берегу, там отыщем пещеру в береговом склоне, их тут множество. – пояснил Александр – Только надо поискать укрытие рядом с ручьём, потому что своей воды у нас нет, а торчать нам тут не менее недели, а то и двух.

– Ты здесь бывал? – удивилась Агата.

– Сам не бывал. У меня был приятель, обожавший ездить по миру, правда, по цивилизованным местам. Я потом о нём расскажу, а пока буду искать убежище.

Агата, скрываясь за кустами, деревьями и высокой травой двигалась по верху, а Александр спустился до середины крутого берегового склона и осматривал оттуда. Он уже дважды натыкался на гроты и маленькие пещеры, но браковал их: в одном случае там было слишком тесно и заметно со стороны моря, а в другом случае пещера была хороша, но рядом не было воды. Между тем англичане высадили на берег ещё несколько поисковых групп, их голоса уже слышались в отдалении. Два раза вдоль берега прошли большие катера, развозившие поисковые группы, и беглецам приходилось прятаться в ближайших убежищах.

Наконец Александр позвал:

– Спускайся сюда, родная!

К пещере, по каменистому уступу, вела узкая тропинка. Сама пещера оказалась не слишком большой – метра три в глубину и два в ширину, с низким сводчатым потолком, где в полный рост можно встать только в одном месте, в глубине, у дальней стенки. Зато метрах в пяти от входа, чуть выше по склону, имелся совсем небольшой источник. Рядом с ним образовалось крошечное озерцо, этакая чаша объёмом литра три, на месте вывалившегося камня.

– А что? Здесь нам будет удобно и безопасно. – решила Агата – Только давай выворотим пару камней на уступе, чтобы никто к нам не добрался.

– Это ты верно решила. На крейсерах по семьсот-восемьсот человек экипажа, так что тысячу моряков они могут отрядить на наши поиски. Да они тут осмотрят каждую трещину земле и дупло в дереве.

Александр взял саперную лопатку, притороченную к его ранцу, и пошел к выходу, наказав Агате не высовываться. Ещё идя сюда, он отметил несколько неустойчиво стоящих камней и теперь взялся их расшатывать. Один большой камень ему удалось выворотить из склона на тропинку, а ещё три камня поменьше обрушил из уступа, по которому они шли, вниз по склону. После этого, убедившись, что тропинка стала совершенно непроходимой, поспешил укрыться в пещере. И вовремя. Только он скользнул поз защиту каменного козырька, как сверху раздались голоса:

– Чевой-то тута грохочет?

– А вона, камни со склона сорвалися и рухнули вниз.

– Дак надо бы спуститься да посмотреть, как мистер Доусон приказавши. Могет быть они тама дырку нашовши.

– И то верно. Доставай верёвку, Гарри, там внизу нас ждут десять тысяч фунтов!

Александр похолодел, Агата молча прижалась к его спине и задрожала. На их счастье, на берег накатила большая волна, и от сотрясения склона вниз покатилось несколько камней поменьше.

– Вот оно что! – раздался третий голос – Этот склон страшно неустойчивый, всё время разрушается, а может и нас с вами засыпать.

– Дак чё нам делать?

– А ничего не делать. Вон выбоина, там и посидим, пока дураки по крутым склонам лазят.

– Ты отказываешься выполнять боевой приказ? Или тебе не нужны деньги? Десять штук фунтов это ж по три штуки на морду!

– Разве тебе дадут те денежки, а Кортни? Офицерьё всё закрысит как обычно. Мало ты постоянно сдаёшь из жалованья то на краску, то на подшиву?

– Ваще ничо не дадут?

– Ты тупой? Ты бы дал какому-нибудь индусу три штуки фунтов, или даже триста?

– Хрен ему, а не мои деньги!

– Вот и мы для офицеров вроде тех же индусов или ниггеров.

– Точно так оно и есть, Эндрю. Знаешь что говоришь!

– Глядите дальше, парни: я-то по любому не полезу, а если вы навернётесь с верхотуры, то хорошо, если сразу насмерть. А если покалечитесь? Кто вам будет платить пенсию? Король? У короля, как в той поговорке, таких как вы дохера[1].

– И то правда, ребята, давайте посидим, отдохнём. Только давайте спустим вниз одну верёвку, если кто из офицеров или унтеров к нам прибежит, скажем, что только что лазили, вона, даже верёвку ещё не прибрали.

– Гарри, ты хитрый как змей! Так мы и сделаем.

Судя по звукам, матросы расположились в глубокой выбоине, где им не докучал ветер, и не было опасности попасть на глаза начальства.

– Эндрю скажи, правда, что ты учился в колледже?

– Тебе-то, зачем знать?

– Ну, не то чтобы надо, просто все тебя считают благородным.

– Хрен там благородный. Отец мой был рабочий, станочник высшего разряда. Он зарабатывал будь здоров! Больше, чем обер-офицеры, вот он и определил меня в привилегированную школу, а потом в колледж. Потом заболела и умерла моя матушка, а вслед за ней и отец. Вот тут всё жизненное добро для меня закончилось. Мой батюшка был очень умный, но дурак, потому что сильно верующий. Он с какого-то наваждения все деньги хранил не в банке, а у попа, руководителя нашей общины.

– И эта пропадла закурковала все денежки? – со странной смесью праведного возмущения и злорадства спросил один из собеседников.

– Точно так и случилось. Я пришел к отцу Гренвиллу за деньгами, он встретил меня как родного, приказал подать чаю, потом уложил спать в гостевой спальне.

Рассказчик замолк, и слушатели его подбодрили:

– Чё замолк? Договаривай чё там осталось.

– И правда, осталось немного. Проснулся я в казарме, и в канцелярии мне предъявили честь по чести подписанный лично мною контракт о поступлении на службу на долбаный флот его в жопу драного величества.

– Нихера себе поповская выходка!

– Всё в традициях гребаного британского флота, ребята, и в традициях трижды проклятой Англии. Не зря Павич, которого мы с вами тут яростно ловим, быстро-быстро свалил в Россию.

– Ну и дурак. В России тирания и рабство.

– Может оно и так, спорить не стану. Только вот какое дело: Павич сначала приехал в благословенную демократическую старую добрую Англию. Так?

– Так. Тока чё-то мне твой голос не нравится, Эндрю. Ежели ещё раз чё-то плохое скажешь про короля, я тебе в рыло съезжу, поэл?

– Да без базара. Павич изобрёл холодильники, кондиционеры и много чего ещё, основал многопрофильную компанию «Айсберг». Слышали о таком?

– Дык, кто ж того не знает?

– А потом один лорд с приспешниками отобрал у Павича компанию, деньги, имущество. Вот Павичу и пришлось с голой жопой, быстрее собственного визга удирать в Россию. Было такое?

– Чё-та такое я тоже слышал, но как же ему удалось снова встать на ноги?

– Вы же видели фотографии Павича? Хорош собой, сложен как античный бог, силач. А ещё он умный. Вот его и полюбила графиня Агата Адамсон. Она поехала за ним в Россию, дала денег, и он опять поднялся.

– А графиня красавица! – вздохнул молчавший матрос – Как ангел божий. Светлая, чистая, сразу видно, что добрая и умная.

– Вот о том и речь. С мозгами Павича и с деньгами графини Агаты они и поднялись. Я читал, что у них теперь сотни заводов, латифундии, а жизнь там такая, что арендаторы молятся на чету Павичей. А они совместно рекордные самолёты строят, вместе летают по всему миру. И древние города раскопали, о которых никто не знал. Русский император сделал Павича князем, это вроде нашего герцога.

– А чего на него наши лорды окрысились? Вон, два линейных крейсера послали, не шутка, войны начинались и за меньшее.

– Я краем уха слышал, что Павич изобрёл торпеды, которые переносят самолёты. И корабль, с которого те самолёты взлетают. Скажем, налетят на нашу калошу полсотни самолётов. Ну, мы сколько-то собьём, а они всяко успеют нам захерачить два десятка торпед под ватерлинию. А?

– Вот ведь сволочь! Так его надо обязательно поймать!

– Так да не так, Кортни. Павич сначала всё это новейшее оружие предлагал нашим лордам, а они пожадничали платить, надо полагать, хотят всё получить за просто так. Вот ты бы как на его месте поступил?

– Да пошли они в самую чёрную жопу самого сифилитичного негритянского пидораса! – ответил Кортни и грязно выругался.

– Вот и я о том говорю: Эндрю Дулиттл не желает участвовать в этом грязном деле. Эх, мне бы переброситься хотя бы парой слов с Павичем, наверняка он заинтересуется моими идеями по усовершенствованию корабельных котлов.

Сверху раздалась возня и новый голос, резкий и повелительный:

– Ну и что вы тут расселись, душные выпердки портовой проститутки?

– Обследовали склон, сэр мичман, сэр! Вот вытащили Кортни, он чуть не сорвался, бедняга, теперь отдыхаем, сэр мичман, сэр! Гарри, ленивая скотина, прибери верёвку!

– Ладно, действуйте. – голос офицера слегка смягчился – И проверьте вон те уступы, да поживее, собачьи дети!

Минуту спустя:

– Ну до чего же ты быстро соображаешь, Эндрю! Вот что значит образование!

– Только на то оно и годится, Гарри. Ладно, пошли. Кортни самый щуплый, будем его таскать туда-сюда, пока этот дракон смотрит. Не тяните, ребята, а не то линьков отведаем!

Наверху стихло. Александр глянул на часы и присвистнул:

– Между прочим, с момента внезапной высадки с комфортабельного парохода «Царь» на сей благословенный остров, прошло целых пять часов! Агата, давай пожрём!

– Алекс, ты невозможен! Такие слова и знать-то неприлично, не то, что произносить!

– Милая моя, стадию «Откушаем» я миновал утром, когда выбрался из ванной. Стадия «Подкрепиться» прошла когда мы высадились на остров. Когда мы спрятались в пещере, наступил рубеж «Подзакусим», который нестерпимо давно перешел на критический уровень «Пожрём».

– Милый, ты как всегда демонстрируешь железную логику и несокрушимое знание лингвистических тонкостей. Кстати, ты уверен, что твоё имя не Генри Хиггинс?[2]

– Ах, Агата, у меня от голода так путаются мысли, что я решительно ни в чём не уверен. И вот какая мысль: вот у нас имеется москитная сетка, очень удачного, тёмно-оливкового цвета. Повешу-ка я её недалеко от входа, чисто на всякий случай.

На маленькой спиртовке разогрели консервы, в котелке заварили чай и уселись обедать на камушке, с видом на море. Как раз мимо створа пещеры прошел крейсер, сквозь сетку были видны многочисленные матросы и офицеры, глядящие на берег через бинокли и зрительные трубы.

– Пусть смотрят. – рассудительно заметила Агата – Внимательный взгляд вдаль улучшает зрение. Да и вообще поиски неважно чего весьма занимательны среди скуки морской военной службы.

***

К позднему вечеру третьих суток сидения в пещере, что-то случилось. Задремавший было, Александр проснулся и услышал как Агата тихо, почти неслышно плачет, скрывшись за скальным выступом, а перед ней лежит разворошенное содержимое её рюкзака.

Одним движением он вскочил на ноги, шагнул к жене и обнял её:

– Что случилось, моя девочка? – целуя Агату в затылок, спросил он.

– Ничего особенного, мой хороший. Просто захотелось лимона, а у нас даже консервированных фруктов нет. – пожаловалась она. – Знаешь, так остро захотелось… Не пересказать как.

– Лимоны и фрукты? – переспросил Александр – Хм… А ведь я могу тебе их достать, только пожалуйста, потерпи до темноты. Вот уйдёт за горизонт Луна, и я открою сезон охоты на лимоны для своей храброй и стойкой девочки. Потерпишь?

– Конечно потерплю. А это не опасно?

– Ну, по склону я поднимусь со всеми предосторожностями, не сорвусь. – улыбнулся Александр.

Он не стал упоминать, что подъём и спуск в темноте по крутому склону с неустойчивыми камнями, наименьшая из опасностей, поджидающих его этой ночью. Ясно, что женщину постиг гормональный шторм, мощно ударивший по сознанию, а что послужило причиной? Да множество вероятных причин, самая приятная из которых – беременность. Александр давно мечтал о ребенке от Агаты, но та на все намёки лишь грустно разводила руками: после рождения дочерей она подхватила воспаление, и врачи считали, что её более неспособной к деторождению.

Луна ещё не коснулась горизонта, когда Александр выбрался из пещеры и осторожно пошел по тропинке наверх. Он засветло осмотрел путь и решил, что повреждения, нанесённые им, выглядят намного опаснее, чем это есть на самом деле. Пройти можно, только следует быть предельно внимательным. Выбравшись наверх, Александр выбрал возвышенное место, чтобы осмотреться и обнаружил, что по всей видимой часть невеликого острова виднеются костры, а возле них люди. Похоже, англичане высадили практически всех членов экипажей для поисков, а те, наплевав на поиски, принялись отдыхать. Что они собаки-ищейки какие в самом деле? Вот и вели себя как на внезапном пикнике. Впрочем, в этом тоже был смысл: беглецам не представлялось возможности выбраться из случайного убежища, и был огромный шанс, что отправившись на поиски воды или пищи, они попадутся на одной так другой группе моряков.

Но где же вражеские корабли? Надо бы посмотреть. Было бы здорово устроить какую-нибудь диверсию, желательно со взрывом пороховых погребов, но увы, подобное из разряда ненаучной фантастики. Эх, открылась бы у него способность метать файерболы! Александр даже посмотрел на свои руки, но те даже немножко не засветились, а жаль.

Корабли он увидел, когда поднялся выше по склону, почти на вершину острова. Громадные стальные монстры неподвижно стояли в полукилометре от берега, ярко освещённые электрическими огнями, и от них в сторону берега неторопливо двигался моторная шлюпка. Александр мысленно провёл линию к месту, куда направляется шлюпка, и понял что у кальдеры потухшего вулкана, сейчас скрытый гребнем возвышенности, находится временный причал, а тогда рядом с ним должен быть главный лагерь англичан. Обходя костры, возле которых расслаблялись мореманы, Александр двинулся к Кальдейран-ду-Корву, как на местном наречии называется вулкан. Ему нужна офицерская столовая, потому что у простых матросов лимоны или лаймы, конечно же, найдутся, потому что это первейшее средство против цинги на британском флоте. А вот фруктов у них вряд ли найдёшь, не положены они рядовым. Не прошло и часу, как показался лагерь англичан, состоящий из навесов и палаток, а на возвышении с краю стояло что-то вроде шатра. Под парусиновой кровлей столы, стулья, маленький оркестр: офицеры культурно отдыхают. Вокруг офицерского кафе никого лишнего, чтобы всякие там матрозаны не глазели, чтобы не портили вида. Снобизм? Да-да, именно он. Но для Александра весьма полезная вещь – очень облегчает его задачу.

По большой дуге обойдя лагерь, Александр приблизился к клубу с задней стороны, где оборудована кухня и палатка с провизией. Он уже готовился двинуть к складской палатке, когда справа послышался лёгкий шум и шепот:

– Сэм, осторожнее! Ты мне сейчас сядешь на шею!

– Хрена! Это ты ко мне жмёшься как последний жопошник. Ты нож не потерял?

– На кой хрен тебе нож?

– Палатку ты чем собрался вскрывать? Учти, парусина там будь здоров какая крепкая. Я ставил палатку, знаю.

– На месте нож, не очкуй.

Александр пропустил их мимо себя, а потом осторожно, кажется, почти не приминая травы, приблизился к незадачливым конкурентам, и обрушил свой кольт им на затылки – сначала заднему, а потом и переднему мореману. Потом подошел к палатке и прислушался: опасных звуков вроде бы не было. Ножом разрезал стенку палатки и осторожно влез в отверстие. В палатке было светло: снаружи ярко светили лампы. Александр осмотрелся, прошел к ящикам с фруктами и насыпал в ранец разных, что попалось. Лимонов взял десяток, чтобы хватило. Кинул туда же несколько разных жестянок рыбных консервов, крупную, килограмма на три, банку соленой селедки, по которой в той жизни его жена во время беременности была сама не своя. Добавил пару бутылок лёгкого вина и выскользнул наружу. Он успел изрядно удалиться от обворованного офицерского клуба, когда сзади раздался множественный крик, и замелькали лучи фонарей. Вот они сгрудились в одном месте: должно быть обнаружили оглушенных конкурентов. Вот и всё. Виновные есть, они за всё и ответят. А то, что украденного нет, значит, сообщники утащили, это уж как водится.

Совершенно верно, поиски прекратились, и Александр усмехаясь двинулся дальше. Он уже почти дошел до кромки обрыва, когда сзади раздался грубый голос:

– Эй, матрос! Что ты там украл? А ну-ка шагом марш ко мне!

– Что-о? Это кого ты, стервь мокролазная обозвал матросом? Меня? – яростно рявкнул Александр в ответ, выдергивая из кармана пистолет и готовясь к безнадёжному бою.

Но боя не случилось. Четыре тени, одна большая, остальные поменьше, резко съёжились и прыснули в разные стороны. Ясное дело: спаянная шайка мореманов решили немножко поиграть в шакалов, отобрать добычу у более мелкого воришки, но не срослось. Видимо они решили, что в темноте напоролись на офицера, вышедшего на прогулку или проверку постов, вот и удалились со всей возможной поспешностью. Бывает.

Осторожно спустившись к пещере, Александр тихонько сказал:

– Агата, это я! Смотри не подстрели!

– Входи скорее, Алекс! Что там были за крики?

– Да столкнулся я с четырьмя морячками… – и Александр стал излагать историю своего похода как настоящую охотничью историю, со всеми необходимыми подробностями, с невероятными преувеличениями и гротескными портретами встреченных неприятелей.

В целом получился рассказ о лёгком променаде перед ужином. Рассказывая, он извлекал и раскладывал на камне, служившем им столом, свою добычу. Агата внимательно слушала и смеялась в нужных местах. Когда речь дошла до последней стычки, которую она слышала собственными ушами, то и вовсе развеселилась, поверив, что вылазка была лёгкой и неопасной. Александр молол языком и с жалостью смотрел, как жена едва помыв лимон, торопливо порубила его на дольки и теперь с наслаждением жевала одну за другой. У него аж зубы зачесались от одной мысли, что можно так просто кушать кислятину.

– А селедочку я съем позже. – с вожделением глядя на банку решила Агата – Но бог с ней, я хотела спросить: когда мы дождёмся сикурса?

– О! Ты помнишь старинные военные термины? Умница! Давай посчитаем. «Царь» наверняка развил наивысшую скорость и достиг точки откуда смог воспользоваться радиосвязью дня через три. Всё-таки океан большой. Получается, это сегодня. Через ретрансляторы радиограмма тут же достигнет Петербурга. Даём день на принятие решения и отдачу приказа, всё-таки у флота очень сложное управление, и приказы спускаются не мгновенно. Потом день или два корабли будут готовить к выходу, а вот когда выйдут, то разгонятся до максимальной скорости. Какая она теперь? Кажется, двадцать-двадцать пять узлов. Расстояние от Питера до этого островка возьмём в три тысячи миль, ей-богу не помню сколько точно. А теперь считаем всё, что имеет значение, и на выходе получаем примерно двенадцать дней: три дня плюс один, плюс два, плюс шесть дней.

– Только не дней, а суток. – поправила Агата – То есть нам осталось ждать девять дней! Ох, как же немало!

– Это точно. – со всей серьёзностью поддержал Александр – Мы покроемся шерстью, одичаем, станем охотиться на мамонтов и рисовать наскальную живопись.

– Где ты тут найдёшь мамонтов? – рассмеялась Агата.

– Хм… Немножко не додумал. – согласился Александр – Но с утра непременно займусь наскальной живописью.

– Зачем?

– Вот говорят англичане нация торговцев, а мне досталась жалкая дурочка из могучего купеческого племени.

– Чем я тебе не понравилась? – рассмеялась Агата.

– Ну суди сама: вот мы разрисуем пещеру, а потом станем продавать билеты на такой шикарный аттракцион: «Всамделишная пещера, где отсиживались Павичи». Это тебе не зверь по имени Кот!

– Ох и правда! В Америке водят экскурсии в пещеру Тома Сойера и Бекки Тэтчер! Я и правда, простая дурочка.

– Только не простая, а любимая. Я прикажу укрепить берег, построить безопасные мостки, а за право попить из нашего источника велю брать по целому эскудо.

– Да-да! И однажды мы приедем сюда лично, чтобы просто обойти островок, правда?

Так они строили планы на будущее, пока не уснули.

***

Подмога пришла гораздо раньше. Два дня спустя, на рассвете Александр выглянул из пещеры умыться и увидел на розовом полотне рассветного неба многочисленные дымы.

– Агата! – тихонько позвал он – Ты хочешь взглянуть на нечто интересное?

– Что случилось, Алекс? – сонным голосом отозвалась жена.

– Не хочу тебя слишком обнадёживать, но, кажется, сикурс, сиречь отряд поддержки прибыл. Я вижу дымы как минимум пяти больших кораблей.

Агата вихрем сорвалась с ложа из травы и листьев, которые по ночам насобирал Александр, подбежала к выходу и прижалась к его спине, с надеждой глядя на горизонт. Там, едва различимые от лучей восходящего солнца, двигались две колонны кораблей: два очень больших шли одной колонной, а ещё три, поменьше, составляли вторую колонну. Сверху послышался шум голосов, кто-то командовал матросам, что пора идти на свои корабли, а те хриплыми спросонья голосами обсуждали сложившееся положение. Прошло не более часа и стали видны флаги кораблей – это действительно пришла русская эскадра.

– Ну что, мы можем собираться? – задорно спросила Агата.

– Собираться можем, но торопиться не станем. Пусть неприятели точно уйдут с острова. Вот увидим уходящие крейсера вот тогда и выберемся на свет божий.

– Да, милый, не хотелось бы попасться в последний момент.

Сборы английских моряков протянулись до шести часов вечера, всё-таки нелегко собрать кучу негодяев, почувствовавших относительную свободу. Матросов сзывали при помощи рупоров, специальные команды обходили стоянки и собирали вусмерть пьяных мореманов, а после пинками гнали их на корабли.

– И этот сброд считается лучшим флотом мира! – с брезгливым ужасом оценила Агата.

– Как сказать, милая. Самому большому флоту нужно много матросов, вот он и не брезгует сбором уголовного элемента или насильной вербовкой, помнишь Эндрю Дулиттла? Но надо отдать должное, дрессировка матросов поставлена на высшем уровне и унтеров они боятся больше чем врага и смерти.

– Ты не знаешь, что за корабли пришли нам в подмогу?

– Не уверен, плохо видно, но кажется это «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». Если я прав, то это черноморские линкоры, но что они тут делают, ума не приложу.

Но вот из створа пещеры стали видны два британских крейсера, стремительно уходящих на северо-восток. После этого от переднего линкора в сторону острова двинулись несколько катеров, один из которых, по чистой случайности оказался как раз под пещерой, где обосновались беглецы. Офицер на носу катера не успел поднять ко рту жестяной мегафон, как Александр и Агата вышли из пещеры и приветливо помахали ему рукой.

***

Александру и Агате помогли спуститься с крутого склона и подняться на катер. В это время один их матросов подавал флажные сигналы на линкор, где на крыле мостика посверкивали линзы биноклей и зрительных труб. А когда лучи Солнца повернулись на удачный угол, засияло золото погон и орденов – непростые люди там собрались.

– Мичман Протасов Сергей Сергеевич. – представился молоденький офицер, командовавший катером – Ваши сиятельства, много наслышан и о ваших беспримерных полётах, и о изобретениях. Горд и счастлив, что могу оказать вам малую услугу.

Александр пожал руку юноше, сообщил ему, что рад знакомству, но сам почти не слышал и не видел окружающего. На него навалилось осознание, что длительное сидение в тесной ловушке немного просторнее могилы, под постоянной угрозой попадания во вражеские руки, наконец, завершилось.

Особенно тяжёлыми были последние два дня. Англичане, заглянув под каждый камушек на острове, принялись обшаривать береговой склон, а он местами весьма крут, и уходит сразу на глубину. Английское командование согнало своих матросов к берегу, и они лазали по склону, осматривая все места, где могли бы скрываться беглецы. Где-то они ползали без страховки, а где-то лазали на верёвках вверх-вниз. В двух местах были найдены ухоронки контрабандистов, и матросня тут же растащила весь табак и всё спиртное, что там находилось. Офицер, прибежавший на шум, только сплюнул и брезгливо отвернулся: и курево, и пойло были самого низкого качества, так что пусть пьют.

Участок, на котором находилось убежище Александра и Агаты, было одним из самых неудобных для осмотра. Где-то склоны были более пологими, где-то более крутыми, но именно здесь камни срывались чаще всего, да ещё Александр потратил ночь на то, чтобы расшатать все торчащие валуны. Кроме того, он затянул выход из пещеры москитной сеткой и обмазал её жидкой глиной, так что увидеть убежище можно только приблизившись вплотную.

Команда, которая на этот раз пришла осматривать склон, была настроена решительно. Только что они от фундаментов до крыш обшмонали Вила-ду-Корву, поселение на южном краю островка, и теперь некий горластый типус хвастался, как он прямо посреди двора разложил и попользовал крестьянку.

– Ладно тут загибать. – оборвал его излияния хриплый бас – Тебе ни одна баба без денег не даёт, вот и приходится силком, карманы-то вечно пустые. Ладно, не заводись, я типа смешно пошутил. Шутка юмора такая, поэл мозгляк? Кто полезет вниз? Чё замер, утырок, я вижу ты только с беззащитными бабами смелый. Чё? Не очкуешь? Ну давай, только хорошенько привязывайся.

Спустя несколько минут послышались звуки движения и шорох опускающихся камушков.

– Ничего не видишь? – спрашивали сверху.

– Голые камни, даже расщелин нету. – пыхтя и стуча зубами отвечал разведчик – Поднимайте уже, я всё осмотрел.

– Хрен ты осмотрел! Всего на десять ярдов спустился.

– Стоп! Вот уступ, я щас поправлю верёвку, пипец как яйца прижало.

В узкую щель Александр видел, как высокий и плечистый, но какой-то скособоченный матрос развязал страховочную верёвку и принялся перевязывать её по-новому. Но именно сейчас он наступил на камень, расшатанный накануне, и тот сорвался. Матрос невнятно вякнул и спиной вперёд, полетел вниз, сделал сальто, ударился головой о камень, и до воды долетела только изуродованная тушка практически без головы, оставшейся на камнях склона.

– Вот ублюдок! – сплюнул хриплый бас наверху – Со страху всё перепутал, всё сделал неправильно, вот и навернулся. Ну что парни, пошли вылавливать это дерьмо из моря. Где тут безопасный спуск?

***

Катер подошел к трапу, спущенному почти до уровня воды. На широкой парусиновой ленте красивыми буквами, стилизованными под старославянское письмо, тянулась надпись «Императрица Мария». Первым по трапу поднимался мичман, потом чета Павичей. Следом за ними матрос нёс два изрядно похудевших ранца, в которых лежали только инструменты и оружие, а продукты питания отсутствовали. Если бы не пришли наши корабли, Александру опять пришлось заниматься экспроприацией.

Мичман доложил о прибытии и отступил в сторону. Из группы офицеров выступил высокий статный адмирал, приложил ладонь к козырьку и представился:

– Адмирал Эбергард Андрей Августович. Ваши сиятельства, добро пожаловать на корабль русского императорского флота!

– Благодарю вас за спасение от смертельной опасности, господин адмирал! – сказал Александр, и голос его дрогнул – Но право слово, мы не чаяли увидеть вас так скоро! По нашим расчётам выходило, что ждать ещё не менее недели.

– Счастливое стечение обстоятельств. – улыбнулся адмирал – Мы совершали переход из Севастополя в Либаву, когда получили радиограмму от капитана парохода «Царь» о том, что вам пришлось скрываться на маленьком острове. Разумеется, я направил радиограмму в Главный Морской штаб, с просьбой разрешить оказать вам помощь. Очень быстро пришел ответ, им оказался именной приказ его императорского величества, который предписывал нам со всей возможной скоростью выдвигаться к острову Корву, и вызволять верноподданных империи. Я взял самые быстроходные корабли отряда, и вот мы здесь. Добро пожаловать, ваши сиятельства, будьте нашими гостями.

Почётных гостей проводили в выделенную им каюту, отделанную и оборудованную по высшему разряду. Первая комната была оборудовано под кабинет. Ореховый паркет, палисандровые панели на стенах, великолепная мебель. Во второй комнате оказалась спальня. Шёлковые обои, двуспальная кровать, застеленная батистовым бельём необыкновенной красоты. Вишенкой на торте – беломраморная сантехника в просторной ванной комнате.

– Неплохо живут адмиралы! – присвистнул от восторга Александр, узрев такое великолепие.

– Не адмиралы, а адмиральские гости. – поправила его Агата, демонстрируя лучшую осведомлённость в современных жизненных реалиях – Сам понимаешь, на линкорах кого попало не возят.

– Но мы-то люди скромные.

– Скромные, несомненно. Настолько что русский император ради нас гоняет целую эскадру.

– Да, тут я крепко не додумал. – покаялся Александр.

– Меня беспокоит действительно серьёзная проблема, милый.

– Какая же?

– Сейчас я наконец-то отмоюсь, и стану нестерпимо чистенькой. И?

– Что и?

– Болван! Во что я переоденусь? Из всей одежды у меня только сафари, которое я не снимала неделю. Вернее снимала, но лишь для того чтобы обтереться мокрым полотенцем.

– Признаю себя болваном, и спасибо, что не применила более подходящие слова. Иди принимай ванну, а я тем временем решу твою проблему.

– Нашу проблему. Ты такой же грязный и дурно пахнущий, как и я.

Выйдя в коридор Александр обратился к первому попавшемуся офицеру:

– Простите, могу я задать вопрос?

– Сколько угодно, ваше сиятельство! Разрешите представиться, лейтенант Касатонов Илья Федотьевич.

– Благодарю, Илья Федотьевич. Вы не могли бы подсказать, кто на вашем корабле занимается одеждой?

– Одеждой? Зачем… Ах, да понимаю! Извольте следовать за мной, я вас проведу к коллежскому секретарю Корнелию Петровичу Вожину.

Корнелий Иванович оказался сухощавым, необычайно энергичным мужчиной предпенсионного возраста. Он мгновенно вник в суть проблемы и тут же предложил решение:

– Ваши сиятельства сейчас в положении лиц потерпевших кораблекрушение, и обычные правила этикета на вас не распространяются. Собственно говоря, я уже получил указание от его высокопревосходительства и перед вашим приходом размышлял о том, что смогу предложить высокородной даме и вам.

– Ну не знаю, может быть, у вас найдётся подменка второго срока службы. – подкинул вариант Александр.

– Нет-нет, милсдарь! И вы не оборванцы какие, чтобы вас во второй срок обряжать, и флагман Черноморского флота не нищими населён. – с возмущением отверг его предложение интендант.

Он встал, распахнул створки преогромного шкафа и провел рукой по одежде, висящей на вешалках.

– Дамского белья у нас в заводе нет, уж простите великодушно. Но вот банный халат, на мой взгляд, он подойдёт вашей супруге.

На стол лег мужской халат, по размерам подходящий Агате. Сверху лёг второй халат, большего размера.

– А вот извольте оценить пижамы. Хм… Тапочки у меня имеются… да, в этом ящике.

Корнелий Иванович бурча, словно он разговаривает сам с собой, обходил шкафы своей обширной кладовой, и выкладывал на стол всё новые и новые вещи. Наконец, добрался и до верхней одежды.

– С вами, ваше сиятельство нет ни малейших сложностей. У меня имеется преотличный костюм вашего размера. Но что делать с её сиятельством? Разве что она не чужда театральным эффектам, а?

– Что вы имеете в виду?

– Эх, милсдарь! Имеется у меня полная парадная форма гардемарина, причём брюки вполне подойдут её сиятельству. Прежний хозяин был несколько широк в области ватерлинии.

– А это отличная идея! – обрадовался Александр – Моя супруга обожает подобные эскапады.

К ужину чета Павичей вышла в морской форме без знаков различия. Агата выглядела настолько обворожительно, что даже адмирал Эбергард, закоренелый холостяк, наговорил ей тьму комплиментов.

После ужина офицеры попросили Агату исполнить для них несколько песен, и она не стала отказываться. Аккомпанируя себе на рояле, она стала петь:

Синее море, только море за кормой,

Синее море и далёк он, путь домой

Там за туманами, мутными, рваными,

Там за туманами берег наш родной

Слушатели ожидали в меру легкомысленной лирической песни, а тут им выдали прекрасную вещь на вечную морскую тему, которую в будущем будет приятно исполнить и в одиночку и хором в кругу друзей.

И мы вернёмся, мы, конечно же, дойдём,

И улыбнёмся, и детей к груди прижмём

Там за туманами, мутными, рваными,

Там за туманами песню допоём.[3]

Гром аплодисментов был наградой, и Агата запела следующую песню. Александр в это время беседовал с командующим:

– Андрей Августович, просветите меня, каким образом вы оказались в таком удачном для нас месте? Право, я изнываю от любопытства.

– После фактического разрыва отношений с Британией, и сближения с Германией, Берлин предложил вариант нашего примирения с Турцией. Мы отказываемся от притязаний на Босфор и Дарданеллы, а они гарантируют нам беспрепятственный проход через Проливы. Боевые корабли нашего флота могут спокойно проходить проливы, разве что для спокойствия осман, нужно уведомлять о желании войти в Чёрное море. О выходе предупреждать не надо.

– Совершенно правильная договоренность. – кивнул Александр.

– Учитывая это, наша корабельная группировка на Чёрном море оказалась совершенно избыточной. Против кого там воевать? Вот и было принято решение вывести все современные корабли на Балтику, а на Чёрном море оставить старые, тихоходные но весьма мощные как по вооружению, так и по защите корабли.

– Понимаю! При необходимости их можно вывести для защиты Дарданелльского пролива от поползновений англичан или французов.

– А вы недурно разбираетесь в наших делах! – улыбнулся адмирал.

– Совсем не так хорошо как следует, но стараюсь. Я хотел спросить: вы начали строить авианосцы для Черноморского флота?

– О, да! Авианосную программу мы начали одновременно с балтийцами, и на Чёрном море имеются два авианосца по полсотни самолётов «Ласточка» и по пять «Агат» в морском исполнении. Спущены на воду, но ещё не введены в состав флота ещё три авианосца.

– А как с этим родом флота у наших врагов?

– К сожалению лучше, чем у нас. Англия и Франция на голову превосходят Россию по своей промышленной мощи.

– Хм… Ладно, Андрей Августович, я буду думать, что мы можем выставить в противовес усилиям лукавых островитян.

– В любое удобное для вас время я соберу доверенных офицеров своего штаба, и мы обсудим ваши предложения, Александр Вениаминович.

[1] «У короля много» (King has a lot) — английская поговорка, которая, по легенде, использовалась на британском флоте при виде гибели корабля

[2] Аллюзия к пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион».

[3]А втор текста Александр Шаганов.