Перелетная птица-2

Глава 8. Самое короткое кругосветное путешествие

Старт перелёта Москва – Северный полюс – Вашингтон состоялся на том же Центральном аэродроме Москвы, при ещё большем наплыве зрителей. Пел большой хор монахов разных монастырей, танцевали балерины в пачках, отплясывали казаки в папахах и красных бешметах – для этих Александр вспомнил и записал «Танец с саблями». В перерывах гремел военный оркестр, играя все авиационные мелодии подряд, а таковых было написано огромное количество, и многие оказались на диво удачными, нисколько не хуже знаменитого «Марша авиаторов». При ясном небе принесло одинокую тучку, окропившую аэродром и людей на нём почти невесомым дождём, что все сочли добрым предзнаменованием.

Наконец, Иван Седьмой принял доклад Александра, вручил ему личное послание Президенту Североамериканских штатов, и, как в прошлый раз, стоя у края взлётного поля, проводил взлетающий самолёт.

– Знаешь, Алекс, меня до последнего момента не отпускала тревога. – пожаловалась Агата – Всё мерещились полисмены с наручниками.

– Это потому, моя милая, что ты ещё недолго водишься со мной. – самым серьёзным тоном сообщил ей Александр – Вот пройдёт время, и ты станешь хладнокровно давать и принимать взятки, расстреливать врагов из ручного пулемёта, грабить банки и торговать чёрным деревом.

– Болтун. – буркнула Агата – А взятки я раздаю регулярно.

– Вот! – воздел свободную руку Александр – Ты уже встала на скользкий путь криминала. Взятки ты освоила, в убийстве поучаствовала… Когда, говоришь, займёмся работорговлей?

– Алекс, будь серьёзнее! Нельзя же, в самом деле, так спокойно относиться к ликвидации целого лорда!

– Это война, моя милая, в ней неизбежны потери. К тому же, подумай, сколько осталось человеческого в той скверной оболочке, что некогда была генералом-кавалергардом?

– Если ты считаешь генеральский чин сэра Хьюго чем-то значимым, то напрасно. Такие чины свободно продаются, только не у всех достаточно денег и влияния, чтобы купить столь большой чин.

– Позволь, сэр Хьюго хотел отправить сына в колонии, чтобы он понюхал пороху. А, понимаю, сам Хьюго никогда не воевал? Или и тут какой-то подвох?

– Подвоха нет. Сэр Хьюго действительно не воевал, и Эндрю нюхал бы порох с поста адъютанта вице-короля Индии или кого-то из крупнейших сановников.

– Ну, и чёрт с ними обоими. Хотя, надо сказать, мы с тобой сделали очень хорошее дело, избавив мир от этого лорда. Эндрю остался жив, доходов для ведения привычного образа жизни у него нет, так что, volens nolens, придётся ему становиться писателем-юмористом. Если он не будет валять дурака, то вырастет в выдающегося литератора, поверь моему чутью. Ну, и работа химика весьма доходна, тем более, что Эндрю всерьёз увлечён ею. Совмещал же Бородин химию и композиторское ремесло.

– А Глория?

– У Глории есть Том, он вполне способен её содержать, даже по более высоким стандартам, чем это было в семействе Уэйков. Я уже договорился с Берти, чтобы он незаметно скупил заводы и лаборатории, где работают эти парни.

– Ты не простил им предательства?

– Что ты, Агата! Я и не думал гневаться на мальчишек, тем более, что с точки зрения их круга они абсолютно правы. Нельзя же сердиться на сторожевую собаку, что укусила тебя – пса именно на это действие и натаскали.

Агата отправилась спать. Оставшись в одиночестве, Александр вёл самолёт и вспоминал недавние события в замке на берегу залива Уош.

Сэра Хьюго быстро и жестко привели в себя и привязали к крепкому деревянному стулу. Джозеф активно помогал Александру, и, похоже, питал к лорду гораздо более сильную неприязнь, чем все остальные.

– Вижу, что вы не испытываете к нашему подопечному ни малейшего сочувствия. Не желаете сказать, в чём дело?

– Почему бы и не сказать. Видите мою деревяшку? Почти сорок лет назад я попал в серьёзную переделку, столкнувшись с большой шайкой контрабандистов. Я послал гонца с депешей в штаб нашего отряда, просил помощи. А родной дядя этого субъекта сказал тогда: «А! Джози Монтегю угодил в переплёт? Как же не помочь, помогу». И отправил дюжину новобранцев пешком за двадцать пять миль. Одного не учел, сволочь: новобранцы оказались находчивыми ребятами, на собственные деньги наняли баркас и подошли почти вовремя. В том смысле, что мне и ещё пяти парням они успели оказать помощь, и мы не истекли кровью.

– Каков мерзавец!

– А другой его родственник сказал, что я своими действиями нанёс материальный урон казне его величества, а потому мне не положен полный пенсион, довольно и четверти.

– Какой же урон вы нанесли?

– Контрабандисты после боя забрали наши ружья, парус и вёсла с нашего баркаса.

– А сам баркас?

– Он был слишком приметен, к тому же повреждён.

Ведро холодной воды, вылитое на пленника, возымело волшебное действие: он очнулся и злобно посмотрел вокруг. Александр, Агата и Берти не глядели на него, разливали чай и о чём-то переговаривались. Джозеф, брякнув пустым ведром, поставил его и присоединился к застолью. Минуту спустя сэр Хьюго подал голос:

– Эй, вы что, не собираетесь меня допрашивать?

Никакой реакции, люди спокойно беседуют.

– Мистер Павич, я к вам обращаюсь!

Возникает пауза, наконец, Джозеф Монтегю наставительным тоном сообщает:

– К князю Российской империи следует обращаться «Ваше сиятельство».

И сунув в рот печенье, потянулся за чайной чашкой.

Несколько минут унылой однообразной ругани, и наконец:

– Ваше сиятельство, что всё это значит?

– Это значит, мистер Как-вас-там, что вы устроили ловушку на меня, а попались сами. В сущности, мне известны все подробности ваших козней против меня, но я до сих пор не верю, что вы опустились до банального шантажа. Скажите, Хьюго, может Бертрам Сирил Кавендиш врёт, и вам нужны не жалкие десять миллионов, а производственные и военные секреты? Я не хочу разочаровываться в вас и британской аристократии.

Лорд опустил голову и сжал губы.

– Ну же, Хьюго, смелее! Вы с таким великолепным высокомерием ограбили меня. Помните, как вы небрежно швырнули мне за компанию, которая, по всем расчётам, должна была три года дать от шестидесяти до девяноста миллионов фунтов, жалкую сумму? Кстати, Бертрам, сколько за это время «Айсберг» принёс доходов?

– Одиннадцать миллионов. Последний год мы только несём убытки.

– Дочерних компаний вы не открывали?

– Только те две, что были основаны при тебе. Теперь их нет – проданы как убыточные.

– Дай вору золотую гору, он и её промотает.

– Вы решили поиздеваться надо мной? – взбеленился сэр Хьюго.

– Ни в коем случае, мистер Как-вас-там. Вы и без того достаточно жалки. Так были причины ловить меня, если не считать шантажа?

– Нет. – еле слышно произнёс пленник.

– Не слышу. Говори громче, червяк!

– Не было других причин. Ваше сиятельство, умоляю, сохраните мне жизнь. Во имя вашей дружбы к моему сыну! У меня ещё есть деньги, семьдесят тысяч фунтов!

– Ваш сын мне не друг, это знают все. Что до мелких денежных сумм… Джозеф, вам нужны семьдесят тысяч фунтов?

– Они бы мне пригодились сорок лет назад, а сейчас бесполезны. Мне даже некому их оставить. Пусть он умрёт.

– Агата, тебе известны причины, по которым я могу оставить жизнь этому существу?

– Таких причин нет. Кроме всего прочего, вы все отлично понимаете, что Хьюго немедленно бросится мстить? С меня довольно и одного пулемётного обстрела. Нет уж, пусть он тихонько умрёт.

– Берти, может у вас найдётся слово в защиту этого человека?

– После того как он хотел совратить мою жену? Нет. Пусть он умрёт.

– Вот видите, неуважаемый мистер Хьюго Уэйк, никому не пришло в голову оставить вам жизнь, и, признаться, я доволен этим. Было дело, я хотел стереть самодовольную ухмылку с вашего лица, потом я стал выше вас, а дела нижестоящих меня не интересуют. Но вы вредная и опасная особь, а потому умрёте… Господи, что это с ним?

Пленник на стуле задёргался, глаза его вытаращились, губы посинели, руки сжались так, что ногти проткнули кожу, потом он резко обмяк, повис на верёвках.

– Разрыв сердца. – констатировал Джозеф – Застращали вы его, принц Алекс, вот он и помер со страху.

– Что же делать? – воскликнула Агата.

Говоря об убийстве, она, конечно же, считала что запуганного Хьюго, в конце концов, отпустят, а он взял и откинул тапки.

– Я сейчас вызову врача, пусть констатирует естественную смерть. – хладнокровно сказал Берти – Скажем, что сэр Хьюго поскользнулся, упал в воду и его хватил удар, ах какая жалость.

– А как вы тут оказались?

– Ехали по делам в Скегнесс, завернули по дороге.

– А зачем вы туда ехали?

– В Скегнессе живёт тётя одной их любовниц сэра Хьюго. А вы, друзья мои, немедленно отправляйтесь. Ещё раз благодарю, Алекс, ты снова спас мне жизнь.

– Ох, прости, Берти, забыл спросить, что ты будешь делать со своим автомобилем? Покойный Хьюго Уэйк изрядно его изуродовал.

– Пустяки. Закажу точно такой же, у того же продавца, сегодня к вечеру или завтра с утра его и пригонят. А этот мы с Джозефом отвезём в море, да и утопим.

– Правильно. – подал голос хранитель замка – Я знаю ямы, куда не суются рыбаки, и где никто не бросает якорь, так что нет риска, что кто-то случайно зацепит автомобиль и вытащит.

***

Над Романовом-на-Мурмане, вернее над заливом, на виду жителей городка и экипажей кораблей, Агату Третью встретил «Альбатрос». Всё происходило штатно: Большой гидроплан выпустил шланг, Александр подвёл к нему Агату Третью, а Агата точными и выверенными движениями поймала штангой конус. Машину привычно затрясло, раздался вой и скрежет – как и положено при этой операции. Наконец, машины расцепились, одна повернула на аэродром, а другая неторопливо полетела дальше на север.

– До следующей дозаправки больше пяти тысяч километров. – сообщил Александр.

– Зато до Северного полюса чуть меньше двух с половиной тысяч. Эх, жаль мы не поставили на Агату Третью лыжи, могли бы там при… Вот не знаю, как сказать: не приземлиться же, там лёд.

– Именно поэтому посадку на Северном полюсе пока производить не станем. – солидно сказал Александр – Мы же не станем делать непонятно что, правда?

– Правда. Но у меня всё равно есть идея насчёт полюса.

– Какая же?

– А давай совершим кругосветное путешествие, а?

– Не вполне понял, поясни.

– Это потому что ты ужасный болван. Мы облетим вокруг полюса, и готово дело – мы обогнули Земной шар. Да, мы собирались лететь по семидесятой параллели, но кто помешает нам пролететь по восемьдесят девятой?

– Агата, я говорил, что ты гений?

– Хвали меня, Алекс, мне это никогда не надоест! Впрочем, ты можешь спеть мне ещё неизвестную песню.

Хм… А почему бы и нет? Попаданец он или хвост морковный? Командирские башенки на броневиках ваяют уже серийно, со Сталиным он знаком, даже давал ему советы – как правильно кушать палочками. Остался последний шаг к достижению сияющего Абсолюта: ему следует исполнить песню Высоцкого. Как же без этого?

– Алекс, над чем ты смеёшься?

– Пришла в голову вполне дурацкая мысль, но я не рискну её озвучивать, лучше сразу спою:

Все года и века и эпохи подряд

Все стремится к теплу от морозов и вьюг.

Почему ж эти птицы на север летят,

Если птицам положено только на юг?

Агата слушает внимательно. Она из тех редких слушателей, кто не пропускает текст мимо ушей. Наоборот, она любит ловить удачные поэтические образы, особенно если они наложены на хорошую музыку.

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?

Что нас выгнало в путь по высокой волне?

Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.

Это редко бывает – сиянья в цене!

– Ах, как точно о нас с тобой! – тихонько говорит Агата, но ларингофон ловит полушепот, и Александру он слышен.

Кто не верил в дурные пророчества,

В снег не лег ни на миг отдохнуть,

Тем наградою за одиночество

Должен встретиться кто-нибудь.

– Прекрасная песня! – заключает Агата – Нарочито примитивная, я бы сказала, что это стилизация, но не знаю под что.

– Верно! – обрадовался Александр – Этот человек начинал со стилизаций уголовного фольклора, потом перешел на песни обитателей фронтира, только потом дорос до относительно приличных произведений.

– Потом ты мне ещё споёшь песни этого автора. А хочешь, я расскажу о своём вкладе в войну за умы европейцев?

– Да, это очень интересно.

– Помнишь, как ты в Чите отмахнулся от идеи создания журнала мод?

– Неужели ты его основала?

– Совершенно верно. Отделения в Лондоне, Париже, Берлине и Нью-Йорке. Актуальная мода, образцы стиля, литературные экзерсисы, ноты самых популярных мелодий.

– Неужели публика интересуется?

– Ещё как! В каждой стране не менее десяти тысяч подписчиков, а в Британии двадцать пять! Хочешь узнать, кто является иконой стиля?

– Не может быть!

– Может. Потому что именно ты и являешься ею. Искатель приключений, рыцарь без страха и упрёка, композитор, бизнесмен, основатель новой княжеской династии. Это всё ты.

– Ну-ка, ну-ка! И как это влияет на общественное мнение?

– Самым поразительным образом. Многие стали интересоваться Россией – просто из интереса, почему ты выбрал её. Мне говорили, что тиражи книг о России выросли. Особенно книг, где имеется объективная и доброжелательная информация. А почему? Потому что ты не мог выбрать плохую страну. Ты очень популярен хотя бы потому, что в отличие от других поп-идолов ты не тянешь одеяло на себя, и это обстоятельство привлекает многих.

– Что ты имеешь в виду?

– Кого ты выставил героями в эпизоде спасения офицеров с броненосца «Орел»?

– Враки! Там всё напутали репортёры.

– Но ты не стал давать опровержения, а наоборот, сделал так, что весь лондонский свет уверился в нашем с девочками героизме. Да ещё Берти сделал героем, впрочем, он и вправду участвовал в том знаменательном бою. А эта великолепная серенада и твой отказ от авторства изумительных песен в пользу неблагодарного болвана Тома Грегсона? А небрежный жест с отдачей авторства скетча «Здесь играем, здесь не играем, а здесь рыбу заворачивали»… Девочки с этой сценкой блистают в компаниях.

– К чему ты ведёшь?

– К тому, что теперь лондонский свет знает правду, но от этого ещё лучше: и ты, как я уже сказала, стал носителем образа щедрого дарителя славы, и мы не потеряли и грана своей репутации бесстрашных воительниц. Твоя схватка с безумным самураем также являет собой образец рыцарской доблести.

– Ты и о ней написала?

– Не я первая. Сначала написали японские газеты, потом все европейские и американские корреспонденты, аккредитованные в Японии. Я всего лишь добавила к описанию вашей битвы необходимые штрихи. Всё-таки я свидетель.

– Любишь ты превосходные степени… Битва… На самом деле – коротенькая стычка. Напомню, что ты именовала перестрелку Джозефа с контрабандистами целым сражением.

– Я художник, я так вижу! – пожала плечами Агата – Не забывай, что я дама высшего общества, и мне свойственна некоторая увлечённость эпитетами.

– Ладно-ладно. Не стану спорить, потому что ты всегда права.

– Это истинная истина и правдивая правда. Что до последствий публикаций, то в Великобритании и Франции имя Александр самое популярное среди аристократических младенцев. А теперь подумай, с каким трудом правительствам Антанты придётся переламывать общественное мнение, что Александр Павич всегда стоит на светлой стороне. Побороть-то поборют, но, как в твоём любимом анекдоте – осадочек останется.

– Ого! Да ты проводишь операцию стратегического размаха!

– Именно так. Надеюсь, ты подключишься к изданию журнала?

– Непременно.

– Вот это правильно. Слушайся меня, я дальновидная. И вообще, займись-ка астрономией, мой милый штурман.

Александр встал, откинул и закрепил потолочную крышку, скрывающую секстант. Опустил прибор, и принялся возиться с настройками: для ориентации во время полярного дня у него всего одно светило, а в районе полюса имеются свои сложности с определением пространственного положения.

– Агата, не желаешь позаниматься вычислениями?

– Ни за что! – беспечно помотала головой жена – У меня на это есть ты. У тебя голова умная, вот и трудись.

Карта, навигационные таблицы, арифмометр, круглая логарифмическая линейка – на штурманском столе имеется всё, что нужно для работы.

– Знаешь, Агата, когда вернёмся, поставлю задачу разработать новый навигационный прибор. В едином устройстве следует объединить датчики углового и линейного ускорения, гирокомпас, альтиметр и датчики для измерения магнитного поля. До реализации этого проекта как до Японии по суше, но когда-то же надо начинать?

– Ах, Алекс, для меня твоя речь звучит как камлание африканского шамана. Знаю, что ты произнёс что-то умное, а смысла не улавливаю. Глупенькая я.

– Не глупенькая, а хитренькая. Ничего, я тебя всё равно научу. – бурча и хмуря брови Александр корпел над вычислениями.

Он много тренировался в этих расчётах, более того: на всякий случай у него заранее был просчитан весь маршрут и составлены таблицы положений, куда ему следовало только вставить текущие данные. Но хотелось добиться «чистого» результата – в конце концов, он не какой-то там Пири, который, как уверяют злые языки, на самом деле, вовсе и не ходил на Северный полюс.

– Ага! Есть! Агата, мы уже подлетаем к полюсу. Достигнем через десять минут. Будешь бросать вымпел?

– Конечно, буду!

Вымпел представляет собой коническую алюминиевую ёмкость с округлым дном, окрашенную в ярко-оранжевый цвет. Внутри ёмкости имеется груз, чтобы в воде или на относительно ровной поверхности она, подобно Ваньке-встаньке, вставала острием вверх. А на вершине конуса укреплён государственный флаг Российской империи. На боку вымпела имеется табличка с текстом на русском, английском и датском языках: «Вымпел сброшен на Северном полюсе с самолёта, во время перелёта из Москвы в Вашингтон. Просьба нашедшему вымпел известить о его находке Консульство Российской империи. В этом случае нашедшему гарантируется выплата в тысячу русских золотых рублей и компенсация транспортных расходов от места находки до Русского Представительства».

Александр занял место за штурвалом, Агата отошла к входному люку и взялась за рычаг слева от двери.

– Командуй!

– Бросаешь на счёт три! Один! Два! ТРИ!

Агата рванула рычаг и в выпуклый дверной иллюминатор увидела, как в нижней части крыла открылись створки и пружинный рычаг вытолкнул из ниши вымпел. Несколько секунд, и над ним расцвел оранжевый купол парашюта.

– Сбросила!

– Через двадцать минут начинаем кругосветное путешествие!

– Забыла спросить, а какова продолжительность нашей кругосветки?

– Чуть менее семисот километров.

– Алекс, ты так легко пошел навстречу моему капризу, но хватит ли нам бензина? Всё-таки лишнее расстояние!

– Не волнуйся, моя хорошая. У нас хватит топлива, всё-таки заправились с хорошим запасом. И вообще, не пора ли тебе отдыхать?

***

В Вашингтон, если у тебя нет проблем с топливом, выгоднее лететь по семьдесят восьмому меридиану. Но Агата Третья неспособна нести бензина в количестве достаточном для полёта от Мурманска до Вашингтона, без дозаправки. А где это возможно? Над дикими, покрытыми льдами островами и морями севера Канады? И кто в этих пустынях придёт на помощь в случае аварии? Уж лучше лететь над Атлантикой, с её оживлённым судоходством. Правильность выбора подствердила дозаправка над Исландией что неожиданно обернулась кошмаром. Когда Агата уже поймала штангой конус, «Альбатрос», идущий чуть выше и впереди, вдруг резко просел и сбросил скорость. Александр с огромным трудом избежал столкновения: хвост перегруженного топливом гидроплана разминулся с носом Агаты Третьей на расстоянии менее метра. Отойдя в сторону, Александр скомандовал Агате:

– Быстренько семафорь на танкер, что у них случилось?

А на «Альбатросе» происходило что-то явно нехорошее: крайний правый винт вдруг резко замер, и из-под капота двигателя повалил густой дым. Почти сразу замер ближний правый двигатель гидроплана, но больше ничего не было заметно. Огнетушитель, надо полагать, сработал штатно, и чёрная полоса за аварийным двигателем пропала. Гидроплан, теряя высоту, стал поворачивать к острову, но ему явно не хватало мощности оставшихся двигателей.

– Чёрт! Что же ребята не сбрасывают топливо? – скрипнул зубами Александр.

Словно услышав его, пилоты «Альбатроса» открыли трапы, и белая полоса бензина потянулась за ним.

– Ну, слава богу! Теперь у парней есть шанс. А мы немного покружимся, подождём запасную машину.

– Господи, Алекс, как ты увернулся от столкновения? Я уже простилась с жизнью, а ты даже не дрогнул лицом!

– Так уж получилось. Но испугался сильно – когда ребята повалились вниз на переполненной машине. Как же хорошо, что они вспомнили про аварийный сброс.

И только тут до него вдруг дошло, что совсем недавно они с Агатой могли влепиться в тот злосчастный гидроплан.

– Авиация зародилась совсем недавно. – успокаивающе сказал он – Образно говоря, она ещё не достигла возраста совершеннолетия.

– Запасной «Альбатрос» пошел на взлёт. – сообщила Агата глядя в бинокль.

– А первый?

– Приводнился. Кто-то из членов экипажа выбрался наверх, зажег шашку зелёного дыма. Слава богу, все целы.

Вторично на дозаправку заходили с осторожностью, но, по счастью, ничего нехорошего не случилось. Заполнили баки под завязку, и отправились дальше к такой далекой Северной Америке.

***

Вашингтон встретил путешественников прекрасной погодой и лёгким ветерком как раз в лицо, что облегчает посадку. Встречающих, расположившихся на трибунах и просто вдоль взлётно-посадочной полосы, было никак не меньше, чем провожающих в Москве. Александр подрулил к уже установленной трибуне и заглушил двигатели. Зрители кричали что-то приветственное, размахивали американскими и русскими флажками, свистели. Александр сначала задёргался, но потом напомнил себе, что свист у американцев выражает крайнее одобрение, и пошел открывать входной люк. Он выставил лесенку, помог спуститься Агате, выглядевшей сногсшибательно в своём кожаном бело-зелёном комбинезоне от читинских кутюрье.

Первым делом, поднявшись на трибуну, Александр приветствовал народ, потом американского президента, и тут же вручил ему послание русского императора.

В ответ Вудро Вильсон обнял Александра, пожал руку Агате и назвал их лучшими американцами, живущими вне американской территории.

После завершения церемонии гостей пригласили в большой открытый автомобиль, и вместе с президентом и его семьёй поехали в Белый Дом. Процессия автомобилей лучших людей Америки растянулась на несколько километров, почти вдоль всех улиц стоял живой коридор американцев, вышедших встретить «Настоящих американцев, прилетевших с другого края света с визитом мира и дружбы».

По предварительной договоренности перед приёмом устроили пресс-конференцию, на которой вопросы задавали как участникам перелёта, так и президенту Вильсону.

– Господин президент, что вам написал русский император? – прозвучал первый вопрос.

– Я с удовольствием обнародую перед вами это послание. – с улыбкой объявил Вильсон.

И зачитал короткое, всего на полстранички, письмо императора Ивана Седьмого, в котором тот ратовал за мир, за процветание, за расширение связей между государствами, и решительно выступал против войны. А в заключение клялся в любви к Америке и американцам. Дальше, как и положено, пошел пинг-понг вопросов и ответов, пока не поднялся редактор английского изданий «Таймс» с вопросом к Агате:

– Ваше сиятельство, прозвучало странное утверждение, что во время этого полёта вы совершили кругосветное путешествие. Не кажется ли вам, что это путешествие неприлично коротко?

– Всё зависит от точки зрения, сэр Мармадьюк. – не задумываясь, ответила Агата – В сущности, любой человек может воткнуть в полюс ёлочку и с друзьями водить вокруг неё хоровод. С моей точки зрения каждый оборот вокруг ёлочки будет полноценным кругосветным путешествием, потому что, прежде всего путешественникам придётся достичь Северный или Южный полюс. Поверьте, это не самая простая задача.

Участники пресс-конференции, кроме англичанина, аплодисментами и криками одобрения встретили это заявление.

– Каково же будет ваше следующее приключение, князь Павич? – задала вопрос из заднего ряда представительница суфражистского издания, невесть как допущенная в Белый Дом.

– Вам, как журналистке, представляющей специализированное издание для женщин, должно быть известно, что мужчины стремятся сделать жизнь своих супруг и возлюбленных лучше и интереснее. – ответил Александр – Официально объявляю, что после завершения программы пребывания в Североамериканских штатах, мы с супругой отправимся отпуск, и я намерен подарить ей несколько заброшенных древних городов.

– А…

– Леди, приглашаю вас лично, чтобы вы стали свидетелем моего подарка.