Первая академия. Том 2

Глава 10

К ночи подморозило, и вся слякоть, которая образовалась днём, превратилась в лёд и мёрзлую кашу.

Мы с Настей встретились недалеко от ограды полигона — месте достаточно безлюдном даже в дневные часы. Здесь тоже был обустроен сквер, но студенты редко сюда заглядывали.

Настя выглядела необычайно серьёзной и встревоженной. Не помню, чтобы видел её в таком состоянии. Я же был насторожен. Слишком уж странно было всё это.

— Так что у тебя стряслось? Выкладывай, — велел я.

— Знаешь что, ты меня в свои дела не впутывай, ясно? — раздражённо проговорила Настя. — Мне плевать на ваши со Святославом распри, и участвовать я в них не собираюсь.

— Да какая муха тебя укусила? Я и не просил тебя участвовать.

Настя вздохнула и насупилась:

— Не ты… Родственники пристали. Представляешь, они как-то узнали, что мы встречаемся!

— Кто узнал?

— Кто-кто, Безбородко, который тайную канцелярию возглавляет. Он всё знает. Я просто обескуражена. Откуда?

— Так, а тут поподробнее. Он сам тебе сказал? Что именно он знает?

— Да он всё знает! Он ждал меня здесь, на стоянке у ворот. Когда я приехала, велел в его машину сесть и сказал, что ему известно о наших с тобой свиданиях. Сказал, что родителям передаст, если…

— Если что? — поторопил я Настю.

— Если я не буду докладывать ему о каждом твоём шаге.

— Вот как, значит…

Тайная канцелярия Святослава добралась-таки до Насти. Стоило ли удивляться? Одного информатора я раскрыл, они нашли другого. Но кажется, Настя сама была от этого не в восторге.

— Да, именно так. А если я не буду кляузничать, он всё расскажет родителям.

— Паршиво, конечно, но… допустим, узнают твои родители. Что они сделают-то?

— Как что?! — воскликнула Настя. — Да всё что угодно! Могут на всё лето дома запереть, могут деньги перестать давать на салоны, могут… в общежитие переселить! Понимаешь? Я не хочу в чёртово общежитие! Я не какая-то чернь, чтобы в этом клоповнике жить вместе с девками деревенскими. Поэтому… поэтому нам надо расстаться.

— И как это поможет? — я не уловил логику в суждениях Насти.

— Да очень просто! Я скажу Безбородко что мы расстались. Якобы ты узнал, что я шпионю за тобой, и больше не хочешь со мной встречаться. И тогда от меня отвяжутся. Только впредь нас не должны видеть вместе, ясно? Вот кто ему разболтал? Может быть, вахтёр в твоём доме? Или кто-то из студентов? Кто угодно мог быть.

Теперь я понял её замысел. Выглядело логично. Этим выродкам каждый мой шаг известен. У них повсюду глаза и уши. А если Настя им скажет, что со мной больше встречается, они не смогут её использовать в своих целях. Значит, и правда, пришло время расстаться. Так будет лучше для нас обоих. Настю не будут шантажировать, а мне не придётся постоянно ждать от неё удара в спину. Очень хорошо, что она сама всё рассказала. Значит, есть у неё совесть.

— Ладно, мы больше не будем встречаться, — согласился я.

— Ладно? И ты так спокойно об этом говоришь?

— Э… ты же сама сказала.

— Я сказала, что нас не должны видеть вместе. Никто не должен знать, что я к тебе прихожу.

— Да, но вахтёры всё равно будут знать, если ты придёшь.

— Так придумай что-нибудь.

— Что именно мне придумать?

— Найди какое-нибудь место, я не знаю… Да всё что угодно.

Я не понимал, какой в этом смысл. Лучше уж просто расстаться — и дело с концом. Но Насте хотелось и на ель залезть, и иголками не уколоться.

— Хорошо, я подумаю, — обещал я. — Звонить-то тебе хоть можно?

— Думаю, да. Надеюсь, телефоны не прослушиваются.

— Хорошо. Как придумаю, позвоню. Спасибо, что предупредила.

— Не за что. Я к этому Безбородко на службу не устраивалась и наушничать ему не собираюсь. Ещё чего! Кто я ему? И вообще, меня не надо втягивать в ваши конфликты, — Настя говорила уже не столь импульсивно. Кажется, наш уговор её успокоил. — Поэтому так и сделаем: между парами, если встретимся, даже не здоровайся со мной. Как будто мы в ссоре. В гости тоже не ходим друг к другу. Когда придумаешь, где нам увидеться без посторонних глаз, звони.

— Хорошо, — согласился я, а сам подумал, что не хватало ещё об этом голову себе морочить. Как будто других дел нет. Настя даже в качестве информатора была бесполезна, поскольку не знала, что творится в семье Святослава. А найти, с кем ночь провести — не велика проблема.

— Так, ладно, — Настя огляделась по сторонам, но вокруг не было ни души. — Надеюсь, нас никто не видел. Я пойду первая, а ты подожди немного и тоже уходи. И кстати, ты отлично выступил сегодня. Как тебе удалось столько кругов зажечь?

— Смотрела, что ли?

— А как же! Ладно, мне пора.

Я подождал, когда Настя уйдёт, и сам отправился домой, где снова завалился в кровать. Сон долго не шёл, раздумья не давали покоя. Но поворочавшись часок, я всё же отрубился.

Поскольку на следующий день мне не требовалось идти смотреть состязания, я отправился в лечебницу навестить Якова. Стараниями местных врачей он быстро поправлялся, уже мог ходить, однако выписывать его пока не собирались. Он рассказал, как приходил представитель дисциплинарного комитета, спрашивал, что произошло. Но толку от этого было, похоже, как от козла молока.

Якову было досадно, что пришлось проторчать все каникулы на больничной койке, и я ещё раз пообещал, что обидчики получат по заслугам.

В субботу во второй половине дня состоялась церемония награждения победителей. Всех, кто занял призовые места, вывели на стадион, и император спустился, чтобы лично наградить нас.

Государь оказался невысок, у него были усики, лысина и круглый живот, обтянутый синим армейским мундиром. Император не произвёл на меня большого впечатления. В прошлой жизни я читал, что Александр V не отличался ни харизмой, ни волевым характером. Теперь у меня появилась возможность лично убедиться в этом.

Воскресенье, как обычно, все отдыхали, а с понедельника начиналась экзаменационная неделя.

В понедельник после обеда в актовом зале прошло награждение учащихся, занявших первые места — на этот раз церемония проводилась ректором. Из восьми участников лишь трое одержали победу: я и парни старшей группы с факультетов воды и воздух. Приз от академии составлял две тысячи рублей в дополнение к трём, полученным от императора.

Когда мероприятие закончилось и все стали расходились, я нашёл Вяземского и попросил о личной аудиенции. Ректор согласился принять меня через час. В назначенное время мы встретились у него в кабинете.

Мне требовались стражники, а под началом Вяземского было много приютов. Не зря мне советовали обратиться к нему. Я не собирался тянуть с решением данного вопроса.

Я изложил своё дело, и ректор дал положительный ответ. Мы договорились, что летом получу десятерых ребят из московского и рязанского приютов: семь эфирников и трёх одарённых. Естественно не бесплатно. В ближайший месяц было необходимо внести залог в двадцать тысяч рублей, а когда новые стражники заключат со мной контракт — заплатить ещё двадцать семь. Дорого, но иначе никак. В тридцатые годы почти не было способа нанять одарённых, кроме как взять из приюта, а приют их бесплатно не отдавал.

Я даже не удивился, когда Вяземский, после того, как главный вопрос был решён, завёл речь о событиях в Ярославле. Казалось, об них уже знала вся Москва.

— Время даром не теряете, господин Дубровский, — сказал он. — Но будьте осторожны. С огнём играете.

— Ничего не могу поделать, — ответил я. — Огонь — моя стихия.

— Главное, не сгорите в пожаре, который сами же разожгли.

— Пока в этом пожаре сгорают только мои враги.

Ректор усмехнулся:

— Не повезло вашим врагам. Но всё равно будьте осторожнее. А впрочем, поделом убийце. Если по справедливости, так его надо расстрелять вместе со всеми его приспешниками и холуями.

— Вы про Святослава Шереметева?

— А про кого же ещё? Все знают, что это он убил прежнего императора — он и те, кто в канцелярии и министерствах сейчас сидит.

— Разве Дмитрия I убили? — я решил сделать вид, что не знал этого. — Я думал, он умер от сердечного приступа.

— Ну конечно! Слушайте больше этих врунов. Они вам расскажут. Дмитрий был убит. Все об этом знают, но молчат, потому что боятся. А я молчать не собираюсь. Мне бояться нечего. Так что, Алексей, возникнут проблемы — обращайтесь. Стражники нужны, адвокаты, юристы, кто угодно — все есть. Я не позволю этой сволочи лезть в моё заведение и к моим ученикам.

— Благодарю, ваше сиятельство. Пока нужны только стражники.

Ещё один помощник нарисовался. Все мы сейчас были заодно: Оболенские, Вяземские, ещё несколько крупных родов. В той версии истории, которую я знал, их всех придушили к концу тридцатых. Возможно, в новой реальности всё сложится иначе. Станет ли от этого лучше? Лично для меня сейчас — да. А дальше видно будет.

Тем временем, Горбатов вёл переговоры с Шереметевым по поводу обмена пленных. Святослав не захотел говорить со мной лично и общался только с моим компаньоном. Он уже забрал трупы своих дружинников и теперь пытался выторговать у нас пленных. Одного заложника Горбатов, как я и советовал, убил для острастки, чтобы Шереметевы более серьёзно относились к нашим условиям, но пока это не слишком-то и помогало.

Я требовал, чтобы Святослав добровольно переписал на меня фабрику (юристы искали способ сделать это «в чёрную», но мне хотелось официально), вернул украденные реликвии и моего приёмного брата, а так же заплатил пятьдесят тысяч в качестве компенсации за нанесённый ущерб. Первое и последнее условия Шереметев отверг сразу, а про судьбу похищенного мальчишки он якобы ничего не знал. Только «безделушки» согласился вернуть. Но этого было мало.

Переговоры длились неделю и зашли в тупик. Святослав на уступки не шёл, но и нападать больше не решался. Пленники пока оставались у Горбатова в Ярославле.

В академии же у меня был ещё один враг, с которым требовалось разобраться — Сергей Юсупов. Я планировал припугнуть его, возможно, поколотить, чтобы понимал, с кем связался. Впрочем, не исключено, что дело и до дуэли дойдёт.

Случай с Яковым пока не напугал никого из моих приятелей. Наоборот, появилось ещё больше тех, кто хотел общаться со мной. Моя популярность лишь возросла после соревнований, я становился местной знаменитостью. А Павел, Даниил и знакомые из параллельной группы не только не разбежались, но и были готовы дать отпор Юсупову. Даже план стали придумывать, как его подловить.

А вот Кондрат и студенты-простолюдины, которые прежде тренировались на той же площадке, что и я, куда-то пропали. Возможно, они испугались и, решив ограничить со мной общение, отправились заниматься в другое место. Ну и хрен с ними. Мне такие трусы в друзьях были не нужны.

Последний экзамен был в субботу. Получив зачёт, мы с Павлом и Даниилом забрали в гардеробе пальто и покинули корпус. На улице вернулись к обсуждению планов на завтрашний день.

Друзья по-прежнему пытались вытащить меня в город, не сдавались, хотя могли бы уже понять, что бесполезно. Но их упорство всё же дало плоды. Сейчас я на полном серьёзе склонялся к тому, чтобы согласиться. Можно же раз в полгода куда-то выбраться, вспомнить молодость? Тем более, причина была веская — закрытая сессия.

Лишь одно меня тревожило — возможность очередного покушения. Но во-первых, сторожить меня у ворот академии теперь было проблематично благодаря принятым мерам, а Святославу больше неоткуда узнать о моих воскресных планах. Во-вторых, я через Горбатова ясно дал понять Шереметеву, что если со мной что-то случится, заложники погибнут.

К Лизе я ехать не собирался, поскольку в воскресенье вечером она была приглашена на празднование дня рождения дочери Петра Оболенского. Я близким родственником не являлся, меня никто никуда пока не приглашал, приходилось самому придумать себе развлечение.

— Ну так что, поедешь завтра отмечать окончание сессии? — спросил Павел.

— Поеду, почему нет? — ответил я.

— Как и прошлый раз? Или взаправду поедешь?

— А откуда мне знать, как получится? — пожал я плечами. — Решили куда отправиться?

— Разумеется, на Пречистенскую набережную. Я и мест-то толковых поблизости не знаю. Если только в центр ехать…

— Ну нет, я в центр не поеду, — отказался Даниил. — Там дорого.

— Вот видишь, там дорого, — сказал Павел.

Мы спустились с крыльца и направились к домам, что проглядывали среди деревьев.

— С Юсуповым надо что-то решить, — напомнил я. — Преподадим ему урок на следующей неделе?

— Ага, устроим ему весёлую жизнь, — согласился Даня. — Будет знать, как угрожать.

— Так какой план? — спросил Павел. — Сделаем, как ты предлагал?

— Да. Найдите какого-нибудь паренька из незнатных, пусть следит за тренировочным комплексом. Либо в понедельник, либо в четверг Юсупов пойдёт туда со своими друзьями. Я же встречу Юсупова на обратном пути и «поговорю» по душам.

— Я бы хотел посмотреть на это, — оскалился Даня. — Готов поспорить, подонок окажется в больнице. Ты его спалишь, как и Огинского?

— С ума сошёл? Я не буду применять магию. За это могут выгнать.

— Эх, а жаль.

— Вам незачем присутствовать. Я хочу с ним с глаза на глаз поболтать. Мне нужно только, чтобы кто-то сообщил мне, когда они пойдут тренироваться. У меня нет времени вечерами там торчать.

— Это можно устроить, — согласился Павел. — Гаврюша присмотрит. Что думаешь? Он не болтливый исполнительный.

— Подойдёт. Заплати ему два рубля, — я достал из кармана портмоне и извлёк оттуда две банкноты. — Только не говори, что от меня. Чем меньше будет знать, тем лучше. Пусть с тобой свяжется, а ты передашь мне.

— А вот и он, — Павел кивнул на выходящего из дверей корпуса щуплого паренька в фуражке под цвет пальто

Гаврюша был из простолюдинов, но цену себе знал. Он почти ни с кем не общался, ни перед кем спину не гнул, а если и выполнял какие-то поручения, то только за деньги.

Павел и Даниил пошли к нему договариваться, а я отправился домой.

Я заказал еду из одного из местных кафе, пообедал, почитал газету, затем скоротал часок за книгой — иных развлечений здесь не было. Ближе к вечеру решил идти тренироваться.

Поверх трико и свитера натянул тёплый спортивный костюм, накинул сверху пальто. Надевал уже обувь, когда задребезжал телефон. Я вернулся в комнату, взял трубку. Думал, что звонят либо Настя, либо Горбатов, в крайнем случае — Лиза. Ошибся.

— Здравствуй, Алексей, это я, — послышался в трубке неуверенный голос Тамары. — Я вот… подумала позвонить.

— Привет, как дела?

— У меня всё хорошо. Экзамены я сдала, почти все на отлично.

— Да ты просто умница, я смотрю.

Тамара смущённо хихикнула:

— Спасибо. Я стараюсь учиться хорошо. Иначе стипендию не будут платить, и надзиратель будет браниться и накажет. Кстати, я была на состязаниях в прошлый четверг. Ты так здорово выступил. Поздравляю с первым местом.

— Ага. Благодарю. Это было не так уж и сложно.

— А у тебя как экзамены?

— Не так хорошо, как у тебя, но зачёт, разумеется, получил по всем предметам, и даже никому не пришлось давать на лапу. Будем считать, справился.

В трубке повисло молчание. Тамара, как будто, собиралась ещё что-то сказать, но не решалась.

— У тебя ещё какой-то вопрос? — поторопил я её.

— Кажись, нет. Извини, если отвлекла.

— Ничего страшного. Давно, кстати, не виделись, — мне казалось, я понял, зачем девушка звонила.

— Да, точно! — она как будто обрадовалась, что я заговорил об этом. — Мы даже ни разу не встретились на неделе. У тебя где были экзамены? У меня почти все — в третьем корпусе.

— А у меня — во втором и в главном. Не удивительно, что мы не пересеклись.

— Небось, и на следующей неделе не получится…

— Зачем гадать? Если хочешь, можем встретиться.

— Правда? А когда?

— В обед, например. В кафе сходим. Как ты на это смотришь?

— Конечно! Я с удовольствием. Правда, я обычно обедаю в «подвале».

— Сделаем исключение, в чём проблема? Давай завтра позвоню, и договоримся, где встретимся.

— Да-да, конечно, я буду ждать.

Я попрощался и отправился на полигон. Мы с Настей фактически расстались, а Тамаре очень уж хотелось продолжит общение, и мне подумалось, почему бы не встречаться с ней? Пока я смотрел на неё, лишь как на будущую сотрудницу, но можно было изменить свой взгляд. В конце концов, кто знает, как сложится наша жизнь через три с половиной года?

На тренировке мне «повезло» сломать стену. Отрабатывал огненный удар — взрывную вспышку, которая бьёт дистанционно вместе с движением руки. С двух метров лупил по стене, постепенно увеличивая силу. Кладка была в несколько рядов — так просто не пробьёшь. Однако после очередного удара, внешняя сторона осыпалась.

Площадка предназначалась для не слишком сильных магов. Неподалёку находилась другая, с бетонными фортификациями. Там тренировались старшекурсники, и народу всегда было полно. Смущало, главным образом второе — наличие большого количества посторонних глаз. С каждым днём я становился сильнее, и мне не нужен был нездоровый ажиотаж вокруг.

Но тогда где тренироваться? За оградой? Это выглядело не самой хорошей идеей, но с увеличением силы, мне неизбежно придётся туда перебраться, ведь для некоторых заклинаний ни на одной площадке места не хватит.

После тренировки я медленно побрёл домой, восстанавливая по пути силы и дыша морозным воздухом. Час был поздний.

Я брёл по освещённой фонарями расчищенной дорожке. Миновал дом, где проживал Сергей Юсупов, затем — ещё один. Здесь квартал заканчивался. Впереди до самой ограды раскинулся парк, на который и выходили окна моего дома, находящегося метрах в двухстах от главной улицы.

Я заметил среди деревьев какую-то возню. Остановился и присмотрелся. Два человека как будто копались в снегу, трое стояли рядом. Оттуда доносились сдавленные вопли. Похоже, кого-то били. Хотел пройти мимо, но потом подумал, нет, надо прекратить этот произвол. Но едва двинулся в направлении компании, как пятеро парней увидели меня и спешно удалились прочь.

На земле среди деревьев лежал студент в зелёном пальто. Он приподнялся, держась за руку.

— Даниил? — я глазам своим не поверил, когда увидел своего друга. — Ты что тут делаешь?

Он морщился, держась за руку. Из рассечённой губы и ссадины на лбу телка кровь.

— Подонки, мне руку сломали, — простонал он.

— Кто это был?

— А мне почём знать? Напали, оттащили сюда и давай дубасить. Тьфу ты, сволочи…

— Ты как здесь оказался?

— Как-как? Ты же мне сам записку отправил, дескать, встречаемся у подъезда. Ну?

— Что? Какую записку? Чушь это! Я тренировался последние четыре часа, и никаких записок не писал.

— Вот же скоты. Обдурили, значит.

— Тебе надо в лечебницу. Идти можешь?

Стеная от боли, Даниил поднялся на ноги. Кроме руки у него болели рёбра и живот, лицо было всё в крови.

Оказалось, что час назад ему кто-то под дверь сунул записку, якобы от меня, где было велено придти в сквер к десяти часам. Даня пришёл. Тут к нему подбежали пятеро, стали колотить, потом потащили в парк подальше от домов. Он сопротивлялся, но нападавшие, по его словам, оказались очень уж сильны. Впрочем, били они его недолго. Моё появление спасло ситуацию.

Юсупов оказался упёртым. Он продолжал охотиться на моих друзей. Ну ничего, недолго осталось. Я рассчитывал уже на следующей неделе устроить ему задушевную беседу. Может, хоть посредством кулаков до его тупой башки что-то дойдёт.

Поскольку Даниил остался лечиться перелом в клинике, нам пришлось ехать в ресторан вшестером: я, Павел и четыре наших знакомых из параллельных групп. Прежде их было два, но во время экзаменов судьба столкнула меня ещё с двумя студентами — Алабин и Бежин, оба — столбовые дворяне из древних родов. Так получилось, что мы с ними стали общаться. Друзей собиралось всё больше. Кажется, пора было организовывать собственный клуб.

Избиение Даниила снова никого не напугало, а наоборот, лишь сильнее раззадорило ребят. Все жаждали отомстить Юсупову, хотя они его даже в лицо не знали. Когда мы собрались за столом, разговоры были только о вчерашнем событии.

Народу в ресторане было много, а в углу мелькали зелёные пиджаки — там расположилась ещё одна компания студентов из Первой академии. Место это пользовалось популярностью среди учащихся: заведение недорогое, кормят хорошо. Что ещё нужно нашему брату? Рядом — набережная, неподалёку — кинотеатр и варьете.

Свет люстр заливал просторную шумную залу, среди столиков росли пальмы в горшках, окна обрамлялись тяжёлыми оранжевыми шторами.

— Ну, друзья, давайте уже оставим эти неприятные темы. Выпьем за окончание сессии и сданные экзамены, — Вячеслав Алабин взял бокал с шампанским.

Парень носил усики и выглядел старше своего возраста, да и вёл он себя солидно.

— Верно говоришь, — согласился я. — Давайте выпьем. Для чего мы ещё собрались-то? За окончание сессии.

Мы подняли бокалы.

Вечер прошёл в непринуждённой обстановке, хотя я никак не мог отделаться от дурных мыслей. Когда на тебя охотятся, кого угодно начнёшь подозревать, вот и мне казалось, что кто-то из моих друзей может сдать меня Шереметеву. Или что враг придумает иной способ меня выследить. Но прошёл час, другой — всё было спокойно.

Дело двигалось к вечеру, на улице стемнело. Другая компания студентов ушла, но народу в ресторане меньше не стало. Мы с парнями обсуждали дальнейшее времяпрепровождение. Варианта было три: кинотеатр, варьете или один из публичных домов в Хамовников. Последнее мне не очень нравилось. Я предпочитал культурный досуг.

Спор был в самом разгаре, когда в зал вломились пять студентов в зелёных пальто. Поскольку столики оказались все заняты, они подошли к компании из двух молодых людей и двух девушек, что ужинали у окна. На нас студенты внимания не обратили, зато мой взгляд они приковали сразу. Я узнал Сергея Юсупова, Илью Болотова и других ребят из «чёрного ворона».

— Смотрите, какие люди, — сказал я.

— Кто это? — спросил Алабин.

— Вон тот белобрысый — Сергей Юсупов, остальные — друзья из его клуба, — объяснил я.

— Что этим псам тут нужно? — нахмурился Алабин.

— Наверное, тоже решили отметить окончание сессии, как и мы, — предположил Павел.

Мы сразу же прекратили спор и принялись наблюдать за пришедшими. Юсупов поговорил с сидящими за столом молодыми людьми, и те стали спешно собираться. Но потом возник спор. Один парень получил затрещину и грохнулся на пол. Я понял, в чём дело. Юсупов хотел, чтобы девушки остались, а их ухажёры свалили.

Остальные посетители напряглись, стали оглядываться, зароптали. Никому не нравились эти беспокойные посетители.

— Официант! — крикнул Юсупов на весь ресторан. — А ну быстро сюда! Знатные гости пришли, не видишь?

— Что он творит? — Алабин становился всё мрачнее. — Что они тут устроили? Людям отдыхать мешают.

— Дело говоришь, — сказал я. — Мне кажется, надо с ними пообщаться, напомнить правила приличия. Что думаете?

— Кажется, придётся драться, — понял Павел. — Вот только они с четвёртого курса, и мы вряд ли выйдем победителями из стычки с этой бандой. Будь они хотя бы курса со второго…

— Сидите спокойно, я сам разберусь, — сказал я.

Я поднялся и подошёл к столику, за которым устроились пятеро четверокурсников и две испуганные девушки, которым Юсупов так и не позволили уйти. Мы с моим недругом очень удачно встретились за пределами академии, а значит, пришло время серьёзно потолковать.