Первая академия. Том 2

Глава 21

В понедельник мы с Тамарой снова устроили тренировку, однако на этот раз пошли не в поле, а на площадку, где я занимался раньше. Встретили здесь Якова и ещё пару ребят с факультета огня. Яков уже полностью оправился от травм — магическое врачевание творило чудеса — и продолжал упражняться. Но в силу обстоятельства мы с ним редко пересекались в последнее время. Он тренировался здесь два-три раза в неделю, я же, чаще всего, ходил в поле.

Мы немного пообщались. Яков не был напуган происшедшим. Сказал, что угроз не боится. Чувствовалось, есть у человека некий стержень. Такие соратники мне нужны. Вот только как оно сложится — пёс его знает.

Я и Тамара взялись за подготовительные упражнения, а когда ребята ушли и площадка опустела, мы снова принялись отрабатывать атаку и защиту, как и прошлый раз.

Я ждал новости про нападение, но ни в понедельник, ни во вторник никакой информации не поступило. Ректор не торопился мне сообщать о ходе расследования. А может, и сообщить было нечего.

Во вторник вечером позвонила Настя.

— Меня в воскресенье родители опять зовут на ужин. И что мне делать? — спросила она.

— Встретимся через полчаса возле ограды полигона, — сказал я.

Настя пришла в условленное место.

Пока я не видел смысла рассказывать Вяземскому про угрозы в её адрес. Возможно, чуть позже. Сейчас у меня родилась идея получше. Я хотел устранить главу тайной канцелярии. Он был замешан во многих грязных делах, и моё убийство планировал непосредственно он. Выдавался отличный шанс покончить с ним.

Разумеется, Насте я об этом не сказал — сказал другое:

— Ни о чём не волнуйся, я поеду с тобой и, если что-то случится, прикрою.

— Ты? — Настя скептически посмотрела на меня. — Будешь моим личным телохранителем?

— Что-то вроде того.

— Ну я не против. Только что ты сделаешь с Безбородко и его людей?

— Мне не впервой драться.

— Да, я помню, что ты дрался с Огинским. Но Безбородко посильнее будет.

— Насколько сильнее?

— Кажется, у него седьмой ранг.

— Седьмой — не страшно. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с дружиной твоего рода, в том числе, с одарёнными.

— Когда?! — Настя выпучила глаза. Она вообще ничего не знала о том, что происходит.

— Как-нибудь расскажу. Долгая история.

— Всё равно не нравится мне это, — нахмурилась Настя.

— А что предлагаешь?

— Уехать. Только мне деньги понадобятся. Если бы ты мне одолжил…

— Это всегда успеешь. Попробуем пока с охраной тебя повозить. Тебе осталось учиться всего год с небольшим, и ты хочешь бросить академию из-за какого-то подонка?

— Не знаю… — Настя задумалась. — А на каникулах мне что делать? Тоже в академии сидеть?

— Лучше в академии сидеть, чем в гробу лежать. Ближе к сроку подумаем, что делать.

Настя вздохнула. Она скептически отнеслась к моему плану, но возражать больше не стала. Договорились созвониться ещё раз в субботу вечером.

На следующий день мне пришли сразу два письма — от Хилкова и от Горбатова. Горбатов писал, что с радостью бы предоставил мне помощь, но людей у него мало. Так же сообщил о договорённостях насчёт пленных. Обмен должен был состояться на следующей неделе. По его итогу мы получали сто пятьдесят тысяч от графа Зейдлица и ещё тридцать — от Шереметева.

Хилков же был готов выделить Оболенскому до пятнадцати человек из собственной стражи, но он желал лично побеседовать с Оболенскими насчёт условий предоставления помощи.

Вечером я связался с Петром Петровичем, чтобы сообщить новости.

— Я сделал, что вы просили, — сказал я. — Мы можем получить поддержку из Ярославля. Но для начала придётся обсудить детали.

— Алексей, ситуация изменилась, — ответил Оболенский. — Мы будем решать проблему законным путём. Но я всё равно благодарен вам за отклик. Может быть, однажды нам снова придётся обратиться за помощью к нашим друзьям из других городов, но не сейчас.

— Рад, что вы нашли способ решить данную проблему бескровно, — сказал я, хоть меня и охватило разочарование.

Пётр Петрович не пожелал ввязываться в драку, решил действовать через суд. Так он и лицо не терял, и кровопролития избегал. Вот только удастся ли ему призвать Шереметевых к ответу? Даже если суд вынесет решение в его пользу, я сомневался, что Святослав согласится выплатить компенсацию. Кто заставит, спрашивается?

Что мне было делать? Один я не мог ничего предпринять. Стражи у меня не было, да и сил в себе пока не чувствовал, чтобы бросить вызов Святославу. Оставалось тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться, чтобы в короткие сроки максимально поднять свой уровень владения магией.

Параллельно я собирался развивать дело в Ярославле. На неделе дал Лизе указание открыть там кофейню, как только получим деньги с выкупа пленных: вначале одну, чтобы посмотреть, как пойдёт, и если всё будет хорошо — можно ещё пару штук.

В четверг Комаровский сообщил, что ректор вызывает меня к себе. По какому поводу, надзиратель не сказал, но я и так понял.

Пришёл в назначенное время. Константин Вяземский сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на своём круглом пузе. Мне тоже предложил сесть.

— Мы провели небольшое расследование и выяснили, кто на вас напал. Все лица установлены, виновники наказаны. Теперь могу и вас уведомить.

— Рад, что выяснили, ваше сиятельство, — я устроился на стуле и приготовился слушать.

— В общем, организатором нападения оказался… как бы вы думали кто? Сергей Юсупов.

— Юсупов? — я очень удивился, снова услышав эту фамилию. Мне казалось, что после нашей последней встречи, он выбросил из головы всю дурь, но на деле же, наоборот, продолжил вынашивать план мести. — Если честно, я удивлён.

— Вы взяли в плен его брата — Дмитрия Юсупова, подпоручика шестого пехотного полка Московского гарнизона. Он оказался упёртым молодым человеком. Но после того, как командующий гарнизоном связался со мной, Дмитрий Юсупов рассказал всё. Сергей пожаловался брату, что его якобы обижают, и тот с тремя своими сослуживцами решил вас проучить. Остальные оказались нашими студентами. Трое — обычные ребята из приютов, которых «нанял» господин Юсупов, один — ваш старый знакомый Евгений Огинский.

— О как! И Огинский там был? Решил реванш взять.

— Похоже на то, а в итоге оказался исключён, как и все виновники, в том числе и господин Юсупов. Впрочем, одного уже исключить не получится — вы его убили.

— Мне жаль.

— Не берите в голову. То был парень из приюта. Вспоминать о нём никто не будет. Дмитрия Юсупова вернули в часть в целости и сохранности. Командующий гарнизона обещал строго наказать нарушителей.

— Хорошо, что Юсупов и его компания исключены.

— После того, что они творили в моём заведении, иного они не достойны. Такие студенты мне не нужны. Только репутацию нам портят.

— Спасибо, ваше сиятельство, что разобрались.

— Вам спасибо, Алексей. В какой-то степени, вы положили начало этому конфликту, но благодаря ему, удалось выявить ряд нарушений. Юсупов, между прочим, здесь целую банду сколотил. Вы знали?

— Я многое про него слышал дурного.

— Вот то-то же.

Было похоже, что эпопея с бандой Юсупова завершилась. В академии он меня больше не побеспокоит, да и никому другому здесь не будет больше портить кровь. Человеку три месяца оставалось доучиться, но нет же, решил устроить глупую, бессмысленную месть и на этом погорел.

С Настей мы встретились в воскресенье после обеда. Когда вышли за ворота, нас здесь ждала Ника на своём небольшом чёрном автомобильчике. На этой неделе она отправила в Ярославль троих парней, пожелавших устроиться в мою стражу, и теперь ей было совершенно нечем заняться. Я хотел её тоже послать в Ярославль, там-то дел хватало, но планы пришлось поменять.

На улице было тепло, снег почти весь растаял, оголив коричневую землю, покрытую пожухлой травой и прошлогодними листьями. Небо затянуло облаками, погода стояла пасмурная.

Настя была одета в лёгкое студенческое пальто, я — в партикулярное. Мы уселись на тесное заднее кресло автомобиля, и Ника повезла нас к особняку Настиных родителей, что находился на Мещанской улице, недалеко от Садового кольца.

Всю дорогу Настя была задумчивой и серьёзной, говорила мало. Возможно, она не хотела ничего обсуждать при посторонних, или просто ей не до болтовни было.

Остановились у перекрёстка возле трёхэтажного здания банка. Настя показала свой дом — тот был третьим от угла. Ворота выходили на главную улицу, других выходов не было, поэтому мы могли не опасаться, что Настю выведут оттуда тайно.

Она сказала, что Безбородко ездит на синем Кадиллаке с белым мягким верхом. Приметная машина и довольно редкая на московских улицах. Если глава тайной канцелярии явится, я сразу об этом узнаю.

Впрочем, он мог и не приехать. Никто мог не приехать. Я даже приблизительно не представлял планы моих врагов.

Настя вылезла из машины, перешла дорогу, бросила последний взгляд в нашу сторону и зашагала к воротам своего особняка. Ника же достала из бардачка и передала мне револьвер-артефакт — тот самый Кольт, из которого меня пытались убить зимой. Теперь он снова был заряжен и эфиром, и специальными пулями. Магия магией, а эта штука тоже не помешает.

Я сунул револьвер в карман пальто.

На всякий случай мы объехали квартал и остановились неподалёку так, чтобы видеть особняк Шереметевых.

Стали ждать. Часа через два, когда уже стемнело и улицу осветили фонари, приехал длинный чёрный седан АЗТ «Лань» и тоже припарковался недалеко от ворот Настиного дома. Синего Кадиллака не было, и я не знал, что делать. Похоже, Безбородко решил не показываться здесь.

Однако «Лань» мозолила глаза. Она стояла на другой стороне перекрёстка задом к нам и совсем близко к дому Шереметевых. Возможно, там находились дружинники, которые собирались схватить Настю. Но они мне были ненужны — мне был нужен глава тайной канцелярии.

Я вылез из машины и прошёлся по другой стороне улицы. Включил эфирное зрение. Сейчас оно доставало далеко, шагов на двадцать пять. В «Лани» сидели два эфирника и один одарённый, причём не самый слабый. Возможно, это и был Безбородко, но точно я знать не мог.

Вернулся. Продолжили ждать, в полном молчании таращась на калитку особняка, откуда должна была вот-вот появиться Настя.

Она вышла лишь спустя час. Было уже совсем поздно.

Едва Настя показалась на улице, как я велел Нике давить на газ. Машина рванула с места, проехала по диагонали пустой перекрёсток и затормозила как раз возле ворот дома. Настя даже понять ничего не успела.

Я открыл дверь и приказал:

— Залезай.

В этот момент из «Лани», что оказалась позади нас, выскочили двое мужчин в пальто и шляпах.

— Госпожа Шереметева, погодите минуточку, — окликнул один, который был повыше. — На два слова.

— Чёрт! Они за мной, — Настя спешно забралась на заднее сиденье.

Я вышел из машины и встал на пути мужчин, сжимая в кармане рукоять револьвера. Один из них был одарённым, второй — эфирником. К сожалению, я не знал Безбородко в лицо, но под то описание, которое дала Настя, ни один из них не подходил.

— Господа, прошу прощения, вы кто? — спросил я.

— Прочь с дороги! Дружина Шереметевых, — сказал один из мужчин.

— Стража Вяземских, — соврал я. — Какой у вас вопрос к Анастасии Шереметевой?

— Она должна поехать с нами. Это дела семьи, вас они не касаются.

— А я должен доставить её в академию до десяти вечера. Это приказ ректора, Константина Вяземского. Ещё раз прошу прощения, господа, но мы опаздываем.

— Да как вы смеете… — первый начал возражать, но второй, одарённый, жестом остановил его.

— По какому праву вы задерживаете Анастасию Шереметеву?

— Я выполняю приказ, отданный Константином Вяземским, ректором Первой академии. Все вопросы должны быть обращены к нему. Доброй ночи, господа, — попрощался я и вернулся в машину, не дожидаясь развития беседы.

Стражники находились в замешательстве, они не знали, что предпринять. Этим следовало воспользоваться и поскорее свалить отсюда. Не увидим Безбородко, я передумал устраивать драку.

Ника вдавила газ, развернула автомобиль через всю улицу, и мы поехали прочь. «Лань» шереметевских дружинников долго следовала за нами, отстала лишь у поворота к академии. Они не решились напасть. Я притворился стражником Вяземского, и это сработало. Дружинники не стали рисковать. Столкновение могло спровоцировать конфликт родов — наверное, они и сами прекрасно это понимали.

Но я не собирался сопровождать Настю каждое воскресенье. Лучше всего было поручить это дело настоящим стражникам Вяземского. Вряд ли ректор откажет нам.

Моей же главной целью по-прежнему оставался Святослав Шереметев, а главной задачей на ближайшее время — подготовка ко встрече с ним. Я не знал, при каких обстоятельствах она произойдёт, но рано или поздно, это случится, и тогда у меня должно быть достаточно сил, чтобы сделать то, что надо.