Первая волна

Глава 19

Но всё закончилось выздоровлением. И вот я полусидел на своём ложе, поедая своё любимое блюдо из птички, а она смотрела на меня и улыбалась.

— Скажи, Рапи, — неожиданно спросила она, — а ты мог бы запретить проституцию в Доме?

А вопрос то не её. Ещё один советник взялся поучать мою жену? Надо говорить как можно естественнее. Потом разберёмся.

— Наверное. Но она бы не исчезла. Стала бы тайной. Заправлять этим смогли бы бандиты. А из своих доходов они платили бы стражникам. Девушек начали бы воровать и заставлять этим заниматься в имениях рядом с городами. Пришедших чиновников могли шантажировать одним фактом появления в подпольном заведении. Запрет ничего не даст. Но ты можешь помочь с этим бороться.

— Я!?

— Конечно! Пора организовывать следующий конкурс поэтов. Вот и предложи одно из стихотворений написать на тему семьи, любви, верности. А ещё лучше, если это будут песни. Воины поют во всю во время боя, горожане тоже будут петь. И возможно кому то эти песни откроют глаза на красоту правильных отношений. Кстати, с наследником всё в порядке?

— Да. Он замечательный. Ты всё время о нём спрашиваешь.

— Ну так заниматься им некогда. Вот подрастёт, буду учить.

— Рапи, я не обижусь, может тебе взять ещё одну жену?

— Лили, не обижай ни меня, ни себя. Всё хорошо. О проституции тебе сказал помощник Томи?

— Да…ой…он просил не говорить…

— Вот и сделаем вид, что ты и не говорила. И про стихи сама придумала.

— А ты напишешь потом для меня…Я иногда читаю тот список…Он такой…

— А знаешь, я кажется, выздоровел. Ну-ка иди сюда!

Вечером Бак позвал ко мне Томи и Аки. Бак караулил на входе. Ром и охрана стояли в двадцати пяти шагах.

— Томи, кто посоветовал тебе наставника Лои?

— Жрец монастыря в горах. Известный своим праведным образом жизни.

— Хорошо. А наставника Лили?

— Жрец другого монастыря.

— А что между ними общего? Только подумай серьёзно!

— Ну… в обоих монастырях живут дочери прежнего Владетеля.

Приехали. Ну я и…

Томи был очень зол. Немного помявшись, он признался, что у него есть двести жрецов, обученных для боя. Видел я этих жрецов. Всё думал, как бы гвардию из таких набрать. Им и оружия не надо. Так вот с этими жрецами он отправится в паломничество по монастырям. На их территории его слово даже важнее моего. Он сам будет вершить суд и расправу. Я разрешил ему допрашивать всех. Сам я с гвардией прибуду в старую столицу через тридцать пять дней. Там и закончим с этим делом. Наставника Лили Томи с утра уличит в каком-нибудь грехе и отправит в ближайший монастырь молиться до своего возвращения.

Болеть стало некогда, так что поправлялся я быстро. Томи ушёл в паломничество. Я объявил о скором посещении старой столицы. С Острова Торговцев стали приплывать корабли. Наполнились рынки, пошла торговля. Адмирал сообщил о спуске первого корабля в Порту. Тут же заложили второй. Приходил казначей, сильно ругался. Предложил продать часть захваченного оружия. Я согласился. Предложил продать один из кораблей флота, раз уж мы делаем лучше. Я согласился. Приходил воевода, сильно ругался. Я пообещал ему, что оружие мы будем делать сами, зато оно будет одинаковым у всех. Приходил адмирал, сильно ругался. Я пообещал ему, что наш флот будет расти. А пока мы просто меняем старые корабли, захваченные ещё у пиратов, на новые.

Поездка в старую столицу обошлась без происшествий. Я прибыл туда со своей свитой, охраной и гвардией. По какой-то случайности Ирта-ра, мой судья, уже две недели разбирал там какое-то дело. Которое и закончил в день моего приезда. И в тот же день (бывают же совпадения!) Томи-ра, закончив паломничество, тоже попросил моего разрешения остановиться во дворце вместе со ста семидесяти шестью монахами и двадцатью крытыми повозками.

Вечером я, Томи, Ирта, Бак и Ром сели подводить итоги. Двадцать четыре жреца-воина погибли, отбивая нападение на Томи. Если бы он совершал настоящее паломничество, то всё бы закончилось ещё хуже. А так, значительная часть нижнего слоя заговорщиков погибла в бою. Сам заговор зрел давно. Дочери прежнего Владетеля заточению в монастырях не обрадовались. Исповедовавшие их жрецы монастырей продержались год. Больше не смогли. Но пока думали что делать, я переехал в новую столицу. Да и возможностей у них было немного. Всё надо было делать тайно. И только после появления наследника они зашевелились. Для начала они решили разрушить мою команду. Но с Лои у них не получилось.

Аки проверял каждого, кто хотел попасть во дворец столицы. Помощник жреца действовал один и не очень удачно. Я потерял Лои, Нуки и верного тысячника, но основная команда осталась со мной. Послали второго, но Лили была не дурой. И вместо скандала, на который её толкал заговорщик, просто спросила меня о том, что её волновало. Узнав же о паломничестве Томи, было решено его убить, выдав всё за несчастный случай. Тогда верховным жрецом стал бы один из заговорщиков. На данный момент вся верхушка заговора уже сидела в подземельях дворца. Оставалось решить, что с ней делать. Подробности были не нужны. Виноват то я сам. Надо было взять этих двоюродных сестёр во дворец и замуж за пределы Дома выдать. Но их в монастыри отправили, как только я появился. Ну а мне было не до них. Сидят — и пусть сидят, молятся. Вот и упустил.

— Томи, что с ними будем делать?

— Есть у меня местечко…Но только для своих. С сёстрами решай сам.

— Ирта?

— Надо бы их допросить. В старой столице у них могут остаться друзья.

— Бак?

— Согласен с Ирта-ра. Но допрашивать сестёр ты должен сам. Не люблю я это. Но тебе помогу.

— Делаем так. Сначала допросим жрецов. А их слова проверим у сестёр. Надо выявить всех, кто в этом замешен.

Допрос дал десяток новых имён. Чиновники старой столицы потеряли очень много от переноса моей резиденции в Руту. Их условием участия в заговоре было возвращение городу прежнего статуса и хорошие должности. Толку от их рассказов не было никакого, так что каменоломни пополнились не привыкшими к физическому труду работниками. Настал и мой черёд для приватной беседы с сёстрами. Диалога не получилось. Они категорически не хотели видеть во мне родственника. Кстати, внешне они были так себе. Всё таки безбрачие делает жрецов в дальних монастырях неразборчивыми. Убивать я их не хотел. А что с ними делать не знал. Поэтому, когда наутро Ром, пряча глаза, доложил мне, что они покончили с собой в темнице, я только приказал их похоронить достойно. Дорога власти — дорога смерти. После похорон все вернулись в столицу. А ещё через три месяца Аки рассказал мне, что злобные шепотки по всему Дому пошли на убыль. И новых сплетен практически нет. А старые людям надоели настолько, что тех, кто их повторял, начали бить тоже по всему Дому.