Первая волна

Глава 7

Растерянности не было, была злость. Мак-ра получил от меня приказ идти к берегам Дома Змеи (только он имел выход к океану) и сжечь всё, что горит. Лодки и корабли Дома утопить. Никого не жалеть. Сделать всё, чтобы войско этого Дома вернулось обратно. Флот отбыл в тот же день. Гонцы и почтовые голуби разлетелись веером. Надо было собрать армию и ополчение в определённом месте. Благо в предгорьях больших гарнизонов мы уже не держали. Собрались мы за три дня. Аки остался в Рута. Перед самым выходом я получил первые пятьдесят железных мечей. Они достались гвардии. Мы вышли из Руты, прирастая собираемым по дороге ополчением. Разведка ушла вперёд. Через десять дней ко мне присоединилась конница и собравшаяся из гарнизонов пехота. Две тысячи пехотинцев, 750 всадников, три тысячи ополчения.

В этот же день в лагерь прискакал ветеран, уже лет десять ушедший на покой. От него мы и узнали страшную весть. В самом близком к границе лагере было четыреста пехотинцев. Армии трёх домов окружили его в первый же день. Сдаться мои воины отказались. Среди них были ветераны сражений с горцами и пиратами. Лагерь был укреплён. Это я приказал сделать ещё во время первой беседы с воеводой. И нарисовал, как помнил, римский лагерь. А главное, все верили в своего главу Дома. Что вот-вот он придёт на помощь. Дома привели армию в три тысячи пехотинцев, тысячу всадников и три тысячи ополченцев. Штурм лагеря дорого им обошёлся, но это был первый бой и, его надо было выиграть. Две атаки моим воинам удалось отбить. Третья стала последней. Разъяренные потерями главы домов приказали убить всех. Ветерана слушали я, Бак, Ром и Воевода. Когда он закончил, никто не мог начать говорить. Так воевать здесь было не принято. Пленных в конце войны обменивали или отдавали за выкуп. Мы живём в одном царстве. А я уже потерял людей столько, сколько за всю войну с горцами. С трудом выпрямившись, я начал говорить, распаляясь с каждым словом.

— Собрать всех сотников и пусть они узнают правду. Пусть всё войско знает, с кем мы будем воевать. Мы больше не берём пленных. Даже если это будет Глава Дома. Мы навсегда отобьём у этих Домов желание воевать с нами, — я посмотрел на ветерана, — спасибо тебе. Тебя наградят…

— Мне не нужна награда! Я хочу присоединиться к моей сотне!

— Как пожелаешь. Но награду всё равно прими.

Я снял с себя пояс с мечом и протянул его ветерану. Он принял оружие двумя руками, и кланяясь вышел из шатра. Помолчав, Бак сказал.

— И кто я такой, чтобы спорить с Главой Дома о том, сколько мечей надо брать в поход!

— А то бы пришлось твой отдавать! — сочувственно пояснил Ром.

— А ну замолчали оба, — разозлился я и пояснил воеводе, — у меня несколько одинаковых поясов для таких случаев. Так что будем делать?

— Подождём сведений от разведчиков. Нас меньше, но подходят ополчения. Лагерь мы разбили, как положено. Неожиданно на нас не напасть. Конница выставила дозоры.

— Сколько ополчения успеет подойти?

— Ещё две тысячи за три-четыре дня. День на отдых и сможем выступать.

— Тебе знакомо это ополчение?

— Да, я проверял его полгода назад. Здесь богатый район, да и граница рядом. Кожаная броня, медный шлем, и добротное копьё есть у всех. Бронзовые мечи и кинжалы у многих. Лучников мало, но есть. Мы их соберём в отдельный отряд.

— Кто будет командовать ополчением?

— Сотники пехоты возглавляют тысячи, местные уважаемые люди им помогают.

— Хорошо. Ждем три дня.

Но на следующий день дозоры донесли о появлении трёх колесниц. На всех трёх развивалась двойная лиана — знак переговоров. Представители трёх домов держались уверенно и нагло. Их подвели к месту переговоров и оставили. Место я выбрал за чертой лагеря. Расчистили площадку, бросили циновки, вкопали шест с двойной лианой и хватит. Шесть переговорщиков развалились на циновках. А мы не торопились. Я принимал подошедшее ополчение. Пять сотен бравых ребят. Произнёс речь, поздоровался с их командиром, передал воеводе. Тот начал командовать, обустраивать, передал тысячникам. И мы спокойно пошли обедать. Ну а пообедав, решили всё-таки сходить послушать. Бак пошёл с нами. Подошли, спокойно сели на маленькие скамеечки, каждый свою принёс с собой, и приготовились слушать. К этому моменту послы разозлились не на шутку. Каждый Дом был представлен молодым воином и советником. Советники сидели за спиной молодых.

— Это промедление будет тебе дорого стоить, — зашипел посол со знаком Дома Волка на одежде.

— Пусть твой оруженосец отдаст мне свои мечи, — заявил кабан, — может быть, тогда я забуду о неуважении.

— Один меч мне! — тут же встрял Дом Змеи.

Советники зашептали своё, но молодые отмахнулись.

— И это будет сверх дани и земель, что мы возьмём! — ухмыльнулся кабан.

— Дань мы вам отдадим нашим оружием, а земли, чтобы вас всех похоронить мне не жалко.

Молодые переглянулись и заржали. Советники нахмурились. Змеиный старец чуть протиснулся вперёд и осторожно сказал:

— Ты не в том положении чтобы торговаться, Глава Дома Летучей Рыбы!

— Разве? А сколько мне заплатит Дом Змеи, чтобы я отозвал свой флот от его берегов?

— Флот? — не понял старик, — а…

— А как, по твоему, я захватил восемь пиратских кораблей? Да, у меня сейчас всего шесть боевых судов, но ведь и вся ваша армия не дома! Представляю, как мои моряки сейчас веселятся в ваших землях! Я им приказал никого не щадить.

Прочувствовав ситуацию, Бак за моей спиной заржал особенно паскудно.

— Останови их! — заявил младший змей.

— Да как!? — удивился я, — И вообще, у них приказ — пока ваша армия не вернётся, разорять побережье! И топить корабли! Вы ушли из цветущего сада, а вернётесь на пепелище!

— Да простит меня глава Дома Летучей Рыбы, — сказал старший волк, — но пора поговорить серьёзно.

При этих словах молодые скисли и поменялись местами. Старший волк уверенно занял место впереди всех.

— Итак, — начал он, — Дом Летучей Рыбы проиграл эту войну.

— Как же я мог её проиграть, — удивился я, — если мы её ещё не начинали? Войска подходят, завтра будут все, вот тогда и начнём. А флот мой пусть и дальше резвится.

Последние слова были сказаны для Дома Змеи.

— У нас больше войск, — недовольно продолжил волк, — и мы уже выиграли одну битву!

— Это когда вас было пятнадцать на одного? Уверен, все сказители Домов распишут вашу храбрость в своих балладах! А сейчас будет один на одного, и мои воины поклялись Океаном отомстить за тех, кого вы убили. И нам всё равно, победим мы или проиграем! Мы будем сражаться до последнего человека! Я сам встану в строй в простой броне и не уйду с поля битвы пока мы не победим! А если нам суждено погибнуть, мы уйдем в Океан Вечности выполнив свой долг! Океан велик!

— Океан велик! — повторили за мной Бак и воевода и встали.

И тут, от лагеря, донёсся нарастающий рёв тысяч глоток:

— Океан велик! Океан велик!! Океан велик!!!

— Слышите, как клянутся все воины моего войска!!! Они не отступят. Идите и готовьтесь к смерти.

Послы были в шоке. Они собирались приказывать и считать деньги, а увидели войско, готовое к битве. Волк сделал последнюю попытку:

— Мир лучше войны. Наши Условия могут быть лёгкими…

— Мёртвые не выдвигают условия.

— А если победим мы? — с угрозой спросил кабан.

— Мертвым нет дела до каких-то условий.

Послы уходили растерянными.

— А как всё просто, — задумчиво сказал Бак, — Небольшая тренировка и приказ закричать «Океан велик!» три раза, когда встанут двое.

— Помолчи, Бак! — внушительно произнёс воевода, — ты хорошо шутишь, но сейчас всё слишком серьёзно.

— Тебе хорошо, — рассердился Бак, — а мне его всю битву беречь!

— Да ладно, — рассмеялся воевода, — он же не…

— Ещё как пойдёт!

— Конечно пойду.

— Рапи, — забеспокоился воевода, — это лишнее. Так никто не делает. Мы…

— Я сделаю то, что сказал. И всегда буду спрашивать за сказанное слово. Но если не буду держать его сам, то как буду спрашивать?

— Но Рапи, у тебя нет наследников! И если…, - голос воеводы задрожал.

— Океан велик!

Утром следующего дня подошло еще пятьсот ополченцев и днём мы выступили не дожидаясь остальных. По сообщениям разведки войско трёх домов заняло удобную позицию и стало её укреплять. В половине пешего дневного перехода от этого места мы и поставили свой лагерь. А на следующий день ко мне прибыл представитель Повелителя. С ним мы говорили один на один.

— Повелитель через меня передаёт Дому Летучей Рыбы, что он не доволен войной. Вы должны её закончить.

— Да будет Океан благосклонен к Повелителю! Это и моё главное желание! Три Дома вторглись на мою территорию, убили моих людей, сожгли два поселения, но я готов их простить. Пусть заплатят по пять тысяч золотых монет и уходят!

— Но у них больше армия и они стоят на твоей земле!

— Должен ли я так понимать ваши слова, что Повелитель больше не защищает Дом Летучей Рыбы и не даёт ему справедливого суда?

Посланник замолчал. Когда он продолжил, каждое его слово было тяжёлым, как волна цунами.

— Повелитель выполняет договор с Домами. Ваши мелкие склоки его не интересуют. Но и ты не забывай сказанного.

Уехал он не попрощавшись. В тот же день конная разведка трёх Домов наткнулась на мою гвардию. Их было примерно поровну, но в гвардию набирали лучших, и им очень хотелось попробовать в деле свои новые мечи. Да и броня их была не в пример лучше. Более лёгкие разведчики в конце концов оторвались от гвардейцев, и ушли к своим. Три десятка вражеских тел остались лежать на месте встречи. Наших погибло четверо. Мечи погибших удалось сохранить. Крики ликования разносились по лагерю до самого вечера. А утром прискакал один из наблюдателей и рассказал, что в лагере противника суматоха. Прибыли какие-то люди из Дома Змеи. Должно быть с подтверждением моих слов о нашем флоте и их проблемах. К вечеру в наш лагерь заявились переговорщики. Три главы Домов. Шатер им поставили заранее, шест с двойной лианой вкопали. Я ждал равных мне Владетелей у входа. Свиту они оставили в ста шагах. Подъехали молча, спешились, зашли в шатер и сели. Я вошёл последним и занял своё место.

— Мы приносим свои извинения за молодых переговорщиков, — начал Кабан.

Змея и Волк согласно кивнули. Ладно, здесь упираться незачем.

— Я принимаю извинения глав Домов. Молодости свойственно делать ошибки.

Волк собрался что-то сказать, даже открыл рот, но посмотрел на Кабана, поймал мой предостерегающий взгляд и промолчал. Змея кивнул:

— Рапи-ра только выглядит молодо. Но ошибок он не делает.

— Раз не увидел за волной ваше вторжение, значит делаю.

— Наше вторжение закончено. Мы готовы поставить свои печати на списках мира.

Я промолчал, показывая всем своим видом, что жду продолжения.

— Мы уходим. Границы остаются прежними. В том укреплении, где погибли твои воины, останется 400 пехотинцев. От тебя зависит, что с ними будет.

А Кабан умён. Все мои дополнительные претензии будут выглядеть глупо. Они, конечно пограбили, но здесь не так много людей, не разгуляешься. Ну дам им пару лет без налогов. Да и Мак-ра что-нибудь мне компенсирует своим набегом. А за год наберу армию и буду бить их поодиночке.

— Я согласен. Если не будет дополнительных условий.

И тут Змея выпалил.

— Отдай мне наследника, Рапи! Его захватили твои пираты!

— А вот это дополнительное условие! Но если он у меня, я его не дорого отдам! Пятьсот молодых здоровых крестьян и забирай своего наследника!

Должен же я кем-то заселять новые земли! Да и горских женщин как-то надо пристраивать! И дети их у крестьян воевать не научатся.

— Сто пятьдесят с меня, — вздохнул Кабан и посмотрел на Волка. Волк подтверждающе кивнул.

Вышли из шатра, кликнули свиту. Те сели составлять списки.

— Скажи, Рапи, — спросил Волк, — откуда у тебя столько железных мечей?

— От горцев. Они говорят, что захватили их семьдесят лет назад в дальнем походе на севере. Там были земли империи и много чего осталось.

— Точно! — заволновался Волк, — я слышал, в Доме Тигра даже нашелся имперский мастер по железу! Но он сбежал к Властителю! Сделал пятьдесят клинков для его охраны и умер во время эпидемии!

Какой-то лопух, а не тигр. Один сбежал, второй сбежал. Хотя версия для меня выгодная. Но надо отвлечь внимание глав Домов, мало ли что всплывет в разговоре! Я подозвал Бака.

— Пошли почтового голубя к Аки. Пусть свяжется с Мак-ра. Он должен вернуться в Руту. И беречь наследника Дома Змеи.

Бак согнулся в поклоне, — Я отправлю двух голубей для надёжности.

Принесли списки. Подтверждая их, были поставлены печати четырёх домов. Несмотря на ночь, главы домов отказались остаться. Наутро моя армия пошла вперёд. К вечеру мы добрались до границы. Местность почти не пострадала. Захватчики считали её своей и особо не разоряли. Разве что вечные мученицы войны — женщины со мною бы не согласились. Они стояли по краям дороги, зачастую в разорванной одежде и молча провожали нас взглядами. Мы отворачивались. К бывшему приграничному укреплению мы поехали с воеводой, моей охраной и гвардией. За сто шагов я приказал встать и ждать меня, слез с коня и пошел к воротам. Бак пристроился за левым плечом. Со стен и из проломов на меня смотрели испуганные крестьяне. Не глядя ни на кого я вошел через один из таких проломов и остановился только на середине двора. Подождал пока подбегут все. Бак присел.

— Садись мне на шею, тебя плохо видно!

Я сел и оказался над толпой.

— Я глава Дома Летучей Рыбы, Победитель пиратов и Горного Дома, мне подчиняются люди и звери! Вас бросили ваши владетели, у вас нет второго имени! Для них вы уже умерли, но я хочу подарить вам жизнь. Те из вас, кто присягнёт мне, станут частью моего Дома. Вы станете «ра», и никогда не пожалеете об этом! На востоке моего Дома много свободных земель! Я дам вам столько, сколько вы сможете обработать! Пять лет без налогов! Там много женщин, оставшихся без мужчин, они ждут вас! Те, кто согласен, подходите принимать присягу!

Кто бы отказался. Когда я слез с Бака, у него в шее что-то явственно хрустнуло. Ко мне пробилась моя охрана и его повели, поддерживая с двух сторон. Моя свита осталась составлять списки новых подданных, собирать обоз, назначать провожатых, то есть делать девяносто процентов всей работы, слава за которую достаётся владетелям. А я поехал в лагерь.

Воевода долго молчал, потом улыбнулся и невинно произнёс:

— Рапи, я там людей послал, они про такой серебряный остров этим крестьянам рассказывают…

— Хорошо. Кто завербуется к тебе в армию, пусть идут. Но только добровольно!

— Всё по твоему слову, о Владетель!

Это мы уже к войску подъехали. Тысячи располагались на ночлег. А меня уже ждал мелкий кабанчик. Небось владетель пограничных земель.

— О великий Глава Дома…

— Не трать моё время. Ты должен передать мне пятьсот молодых и здоровых крестьян. Каждого я приму лично. Один из них может быть старым или больным. Но как только я увижу второго, моё войско войдёт в твои земли. Я согласился на мир из уважения к трём владетелям, но если его условия кто-то нарушит, буду только рад.

Кабанчик спал с лица.

— О великий Глава Дома, но я не отвечаю за всех крестьян!

— Теперь отвечаешь. Или ты думаешь, что в нарушении условий обвинят Главу Дома?

Кабанчик скис совсем и побежал к своей лошади. Явно помчался советоваться. Но слово было сказано.

— Где Бак? — спросил я Ром-ра.

— У лекаря. Твой ужин готов…

— Сначала навещу Бака.

Бак лежал на циновке, закутанный в тёплую шкуру. При виде меня он улыбнулся, но остался лежать. Подскочивший лекарь заверил меня, что всё будет в порядке. Он уже растёр шею больного специальной мазью, напоил отваром и закутал в шкуру. Я отпустил лекаря и присел на циновку.

— Есть хочешь? Ром говорит, мне там много чего притащили.

— О Великий Океан, — зашептал Бак в религиозном экстазе, — благодарю тебя за то, что всё это произошло до ужина, а не после.

Нет, ну не скотина? Ром за моим плечом сдавлено хрюкнул.

— Вот только выздоровей, — пригрозил я шутнику и потащился в свой шатер. Спать хотелось безумно.

Наутро встретиться со мной испросил разрешения старый кабан, который был на первых переговорах. Он поклялся Океаном и именем своего Владетеля, что я получу всё, о чем договорились. Так что всё войско здесь уже и не нужно! Да и сам Владетель может заняться чем-нибудь другим, например решением вопроса о наследнике Дома Змеи. Но это в сухом остатке. А так на речь час минимум ушёл. Я согласился. Пять сотен первой тысячи остались восстанавливать укрепление. Я им объяснил, что для себя стараются. Новых крестьян приказал отправлять им в помощь. Бак на лошади сидеть пока не мог, поехал на повозке. И мы вернулись в Руту.