Первая волна

Глава 28

Совет все результаты войны одобрил. Мы отбили кочевников, захватили половину земель Дома Лиса, приобрели четыре тысячи всадников. Сплотили союз Домов.

— И захватили много чего ценного! — не выдержал казначей.

— Царство становится большим, нужны дороги, — сказал Томи.

Все посмотрели на него.

— Всё-таки царство? — спросил Ирта.

— Союз Домов ненадёжен.

— Я обещал не трогать пять союзных домов. И нарушать слово не буду.

— Пусть примут наши списки законов, — начал рассуждать Ирта, — Затем построим дороги до их столиц, введём единую монету и право свободного перехода из Дома в Дом. Задача не на один год, но сейчас нам их земли не нужны.

— Хорошо, — махнул я рукой, — с этим решили. Я ещё не слышал слов Мак-ра. Наверное опять невесту мне привёз?

— Нет, Рапи, не в этот раз.

— Даже не шути на эту тему.

— Понял. Флот у Кон-ог не был готов к нашему появлению. Четыре корабля мы захватили, остальные сожгли. Ну и на побережье напугали всех как следует. Когда мне сообщили о мире, я сделал всё так, как меня учил Ирта. Потом вернулся на базу. Три корабля отправил в Порт, им нужна серьёзная починка. Деньги сдал казначею. Вот, вроде и всё.

— Теперь я понял, почему моряков называют лучшими рассказчиками! — очень серьёзно сказал Бак, — Потому что от их рассказов никто не устаёт. Просто не успевают!

— Потом доругаетесь! — остановил всех Томи, — Мне ещё надо кое-что вам сказать.

Томи так редко что-то предлагал сам, что все насторожились.

— В последнее время я всё чаще слышу от своих жрецов, что люди вдыхают дым тлеющего снадобья, сделанного из жёлтой лианы. Его называют «жёлтым счастьем».

— Что это такое? — вмешался я, — К нему люди привыкают, не могут без него жить, готовы продать за него в рабство своих близких, перестают быть похожими на самих себя, а потом умирают?

— Не совсем так, но похоже.

— У нас в гвардии его вдыхали несколько человек, — припомнил Бак, — но их потом выгнали. Они стали слабее.

— Нет закона, который бы запрещал продавать порошок из жёлтой лианы, — пожал плечами Ирта.

— На моих кораблях этим заниматься негде да и некогда, — улыбнулся Мак-ра.

— А в армии за такое положена хорошая порка! — поддержал его воевода.

— Что беспокоит тебя, Томи? — не дал я вовлечь себя в общий трёп.

— Два дня назад, один любитель такого порошка убил всю свою семью, потому что ему не дали денег. И этот случай не первый.

— Но стоит ли об этом говорить на совете? — поморщился казначей, — Налоги купцы и владельцы лавок платят большие, а вдыхать или не вдыхать дым, каждый решает сам.

— Вы не понимаете. Те, кто вдыхает этот дым уже не люди. Они рабы своей страсти. За свои видения эти несчастные отдадут все. И предадут любого. У них уже не будет здоровых детей. И те, кто ввозит нам этот порошок, такие же убийцы, только мы не сразу видим тела их жертв, — Томи встал и подошёл ко мне, — Властитель, ты должен защитить своих людей. Ты клялся Океаном.

Стало тихо. Глава церкви Дома напомнил Властителю о его клятве. Это на уровне обвинения в небрежении своими обязанностями. За моим плечом тут же встал Бак. Рядом с ним тяжело задышал Мак-ра. А вот воевода пристроился за первосвященником. Глава Порта и казначей остались сидеть. Начальник моей канцелярии сделал вид, что усиленно что-то записывает. Ирта вклинился между нами даже быстрее чем Ром. Да никак у нас первый политический кризис! И главное, с чего бы это? Я ведь ещё не высказался, зачем было обострять? И почему воевода так ринулся в мои противники?

— Я призываю всех сесть, — внушительно произнёс Аки, — Властитель ещё ничего не сказал!

— Вот именно, — хлопнул ладонью по столу казначей, а Лами-ра усиленно закивал, — Томи, ты чего?

— Скажи, Томи, — я старался подбирать слова как можно аккуратнее, — а твои боевые жрецы сейчас ждут от тебя сигнала?

Ром переменился в лице и резко свистнул. Насколько я помню, это сигнал самой большой опасности. Сейчас моя охрана строится перед входом в башню совета и готовится к бою. Гонцы несутся к гвардии. Ворота в замок закрываются. Всё обговорено и на такой случай. Воевода потянулся к мечу. Но Томи вдруг сник и сел за стол.

— Это был мой племянник. Я сам его вырастил. Прости, Рапи, но мне так больно…

Я подошёл к нему и опустился на колени.

— Ты сказал, что он…всех…

— Да, Рапи, я теперь почти один.

Я обнял старика, чувствуя, как он плачет. С другой стороны его прикрыл Аки.

— Ты не один, Томи. И ты, конечно, прав. Ирта-ра!

— Да, Властитель!

— Запиши мой новый закон, одобренный советом! Властитель запрещает на всех своих землях ввоз и продажу снадобья из жёлтой лианы, как опасного для жизни. И потому — казнь Владетеля за ввоз и продажу. Если ввезли на корабле — всем, кто там был — пожизненная каторга. В караване — всем кто был вместе с преступником, десять лет строительства дорог.

— Так правильно, — кивнул Ирта, — на корабле все вместе, а в караване могут быть разные владельцы.

— Таможеннику, пропустившему снадобье по невнимательности, пять лет каторги, если же он сделал это за деньги — казнь Владетеля. Тот, кого поймали за вдыханием этого снадобья, должен назвать продавца. Иначе год каторги. Имущество продавца отходит Властителю. Тот, кто сам отдаст снадобье страже, прощается один раз. Запиши всё это, и я поставлю на список нового закона свою печать.

— Я там немного…, - погладил воздух Ирта.

— Да, приведи всё в порядок, пригладь, где надо, но смысл не меняй.

Я встал с колен и посмотрел на воеводу. Kак там сказал Томи, «я теперь почти один»? Бак и Ром оттеснили его в угол зала и держали руки на рукоятях мечей. Воевода стоял прямо и голову не опускал.

— Скажи, кем ты приходишься Томи, — спросил я его, уже не сомневаясь в ответе.

— Главе церкви нельзя иметь детей, — спокойно ответил он.

— Так у него и нет, — моментально сориентировался Бак.

— У него и правда нет, — согласился воевода, — Я уже родился у моей матери, когда Томи-ра встретился с ней. Но он воспитал меня как сына. А мне всегда нравилась армия!

— Потому что ты бездельник, — вдруг сказал Томи, — а за то, что ты позволил усомниться в твоей преданности Властителю, я тебя ещё так выпорю!

— Что, — сочувственно завздыхал Бак, — он тебя прямо вот так, как в детстве…

— Бак, замолчи, — оборвал я его, — а то я тебя сам, как…как…

— Как я тебя в детстве? — невинно улыбаясь подсказал Аки.

— А вот меня пороли, — мечтательно сказал казначей, — вы даже не представляете как!

— Так это, — почесал Ром объект наказания, — а кого не?

Все посмотрели друг на друга и вдруг начали смеяться. Хохот то становился тише, то нарастал, когда кто-то вспоминал очередную деталь своего воспитания. Сошлись на том, что все огребли в детстве по самое немогу, потому и выросли приличными людьми. Пока ржали, Ром подсуетился с едой и питиём, так что Томи немного взбодрился, а воевода поклялся, что больше не будет. Хорошо посидели. А то всё дела, дела.