Глава 14

Всё там же. Серафина.

Возвращаюсь к Белке и вижу что дела у неё идут в гору. Катя зависнув над авианосцем, не замечая огня самолётов и зениток, методично бьёт молниями в палубу от чего выбегающие матросы вытягиваются, падают и в итоге обугливаются. Самолёты на палубе уже догорают. Белка наносит ещё пару ударов и переключается на поднятые истребители.

Помогаю ей, свожу с ума пилотов и заставляю их сталкиваться. Концентрируюсь на рулевом авианосца, поджариваю ему мозги и приказываю поворачивать. На что корабль врубает полный вперёд и рулит на соседний эсминец.

Перемещаюсь в сторону, зависаю над крейсером и выдаю импульс от которого матросы с криками прыгают за борт. Рулевой крутит штурвал и ведёт корабль к берегу. Повторяю так десять раз, нахожу Белку…

— Кать, хорошо работаем. Но мы слишком много сил из Влада вытягиваем. Не так сильно, аккуратнее.

Белка кивает, снижает обороты и переключается на оставшиеся авианосцы. Я же, чувствую что сил ко мне идёт больше, лечу к линкорам. Беру экипаж одного под контроль и заставляю стрелять по своим. Орудийные башни поворачиваются грохочут залпы. Мелкие корабли тонут. Более крупные получая попадания разворачиваются и стреляют в взбесившегося собрата. Ещё пара импульсов и флот начинает сражаться друг с другом. В это время Белка, молниями крушит самолёты. Те до которых не дотягивается, беру под контроль и заставляю нападать на свои корабли.

Что получается. Истребители обстреливают свои корабли, сбрасывают на них торпеды и бомбы. Плюс моё воздействие, от чего матросы устраивают мордобой на палубах и расстреливают друг друга. Самые слабые и безвольные превращаются в зверей и рвут своих же зубами. Подбитые самолёты, идут на таран кораблей.

Сила, мощь, могущество. Месть. Месть фашисткой мерзости и их прихвостням.

— За нас, и за них ни в чём неповинных замученных в лагерях. За каждую детскую слезинку. Прости Влад… Белка! Сильнеее!

Два раза повторять не приходится, Катя бесится и устраивает кровавую вакханалию. Самолёты ничего сделать не могут, корабли тонут один за другим. Матросы в попытках спастись спускают шлюпки и удирают, но это только заводит Белку и в итоге все шлюпки превращаются в братские могилы. Кораблям ещё хуже. Молнии Кати как нож масло вспарывают обшивку, срезают рубки и пробивают палубы воспламеняя боезапас от чего некоторые корабли взрываются, разламываются и увлекая за собой спрыгнувших матросов тонут. Те же кто плавает в стороне, всё равно обречены. В ледяной воде долго не наплаваешься.

— Это ад, — глядя на разрушения, горящие и тонущие корабли улыбаюсь.

Передаю Белке сигнал, нахожу флагман и спускаюсь на палубу. Тут же закрываюсь щитом и видя как пули вязнут в защите смеюсь. Выпускаю импульс от которого глаза стреляющих в нас матросов лопаются.

Рядом падает Белка и сжигает матросов молниями. Запускает в капитанский мостик шаровую молнию, светится ярче и пробивается палубу поджигает корабль.

Осматриваюсь, нахожу командующих объединённым флотом, концентрируюсь на них и проникаю в разумы. Подавляю волю, внушаю, а заодно считываю информацию.

— Сейчас, все вы соберётесь как можно ближе, в сорока милях отсюда, у острова. Флот нуждается в ремонте и перегруппировке. Вы, ценой огромных потерь победили. Вражеские войска разбиты. Приказ всем. И спокойно, у вас есть время отпраздновать.

— А ты коварная, — улыбается Белка. — Знаешь, мы бы и без бомбы всех здесь размотали бы.

— И Влада тоже. Не забывай, свою энергию, огромную её часть мы черпаем из него. Всё уходим. Дальше Рокоссовский.

Сопроводив отправленные к нам корабли, провожу экипажу ещё одно внушение, чтобы сдались сразу. Потом уходим на позиции, прыжками перемещаемся в штаб. Там, не тратя время показываю всё маршалу. На что он тут же связывается с летунами и приказывает начинать бомбардировку. Ну и вместе с этим, маршал искренне удивляется тому что увидел.

— Товарищ Преображенская, это… Это потрясающе. Как вы…

— Нами движет месть, — кивает ему Белка. — Мы, совсем недавно прошли через такое. Не буду вдаваться в подробности, но смерть казалась мне избавлением. Даже сейчас, я хочу умереть. Однако, ненависть, лютая и всепоглощающая жажда мести, толкает меня вперёд.

— Видимо, вы, Катя, испытали нечто ужасное.

— Я не скажу что именно. Оставим это. Но моя злость… Моя злость и жажда мести не имеют ни границ, ни преград.

— Не только злость Кать, — заставив Белку замолчать сажусь за стол. — Товарищ Маршал, Катюша нагнетает. Её после массовых убийств не отпустило. Конечно, зло и ненависть в ней есть. Но направлены они только на врагов. Нас она любит, а своих никогда не тронет.

— Ну да, извините, — смущённо улыбается Белка. — Это всё стресс. Перенервничала.

— И тем не менее, спасибо вам, — кивает маршал. — Без вас… Прям не знаю что делали бы. А так…

— Скоро начнётся самое интересное. Если хотите, могу поднять вас и показать взрыв с высоты. Из первого ряда. Это совершенно безопасно.

— Не откажусь.

— Вот и замечательно, — улыбаюсь ему. — А пока… Если можно, нам бы чаю и перекусить. Сил мы потратили очень много, нужно восстановиться. Буду вам очень благодарна.

Чай и поесть организовывается сразу же. Находится даже водка, небольшая горсть конфет и половина шоколадки. Пока едим общаемся, разум маршала проходит глубокое сканирование. От чего прихожу к выводу, что перед нами ещё один герой, не хуже Жукова или Быстрицкого. Да, строгий, но его можно понять, война всё-таки.

Через два часа прибывает колонна машин, которую пропускают. Водители останавливают грузовики выходят и замертво падают. Бойцы получают угощение, без шума и криков делятся, от чего растёт настроение.

Ещё через два часа, летуны или целый бомбардировщик и четыре истребителя для прикрытия, пользуясь тем что на флоте глубочайший шок, уже сбросили бомбу, в пяти километрах от цели. Причём остались незамеченными и уже возвращаются.

Выжидаю какое-то время, киваю маршалу, говорю что пора и телепортирую его в небо. Окружаю щитом, дабы на высоте трёх километров не замёрз. Придерживаю рядом телекинезом, присматриваюсь и найдя стоянку флота, который после внушения стоит кучно, транслирую то что вижу маршалу.

— Ух ты, какое увеличение. Это ваше зрение?

— Оно, звук передать не могу, далековато они. Но, готовьтесь товарищ маршал, сейчас вы увидите самое страшное оружие в истории человечества. Флот просто испарится. А то что останется…

— Извините, Серафина, но вы говорили про корабли. Не подумайте что требую, скорее просто интересуюсь. Ах чёрт, вы же мне показали. Виноват. Непривычно для меня вот это.

— Не извиняйтесь. Сейчас я немного уменьшу изображение. Взрыв такой силы надо наблюдать чуть из дали. Да, опережая ваш вопрос, я и за угол заглянуть могу, и в темноте вижу, и через стены тоже. Нет, законы физики не нарушаю. Свет он и есть свет, им и останется. А вот излучение арданиума, как и «Первопричины» распространяется по другим правилам. Кажется что хаотично, постоянно и беспорядочно меняя углы и направления. Но порядок найти можно.

— Интересно…

Хм… А всё-таки интересные здесь люди. Целый маршал, а с каким-то трепет желает увидеть взрыв. Ну и… Нет, идеальным во всех смыслах, назвать его невозможно. Есть у него и страх, и зависть, и злость. Но всё в пределах нормы. Удивляет же его воля и вера в победу. Ну и манеры. Глядя на меня, он считает меня красивой даже слишком красивой. На ноги и грудь старается не смотреть, потому как считает это неприличным и постыдным. Ну и, сейчас он радуется тому что избежал потерь, а угрозы в виде объединённого флота скоро не станет. Ошибочно считает нас всемогущими. Ошибочно, потому что это совсем не так. Даже с подзарядкой от Влада, нас с Белкой хватило бы ещё на два часа. То есть в общем четыре и это если экономить. Своих не то чтобы великих сил, нам даже если не выпендриваться, жёстко экономить и исключить энергозатратные удары по площадям, хватит на жалкие два с половиной — три часа. Что будет потом, даже думать не хочу. Но… Увы, до демонов или даже сильных ведьм нам не дотянуться. Здесь очень мало магии, то есть её аналога — излучения арданиума.

Конечно, в будущем его станет больше, как и пользователей, что улучшит наше положение и положение тех кого мы превратили в сверхлюдей. Пока же, создаём мы более урезанные во всех смыслах версии самих себя. Вот, например, Морозова. Сейчас она в десять раз слабее меня. Да, после волны энергии, она по полной использовала свой холод или основную способность. Но без волны, она невероятно слаба. Однако, у неё есть потенциал к развитию. Конечно, у нас он тоже есть. Но увы развиваться бесконечно мы не сможем, потому что представляем адскую мешанину из тёмных духов, элементалей и людей. Уверена что в будущем появятся великие люди, такие что даже мы обзавидуемся. Но вот мы…

— Начинается, — зависает рядом Белка.

Рядом с кораблями, вспыхивает фиолетовое солнце. Вода в этом месте закручивается в гигантскую воронку, настолько огромную что даже линкоры и авианосцы ничего не могут сделать. Свечение нарастает, как вдруг… Вода на огромной площади вздымается на сотни метров вверх. Нас слепит яркая вспышка и тут же глушит невыносимо громким грохотом. Гигантским куполом разгоняя облака расходится ударная волна. Чудовищная температура превращает воду в плазму от чего площадь поражения в разы увеличивается. Верх поднимается огромное, светящееся фиолетовым грибовидное облако. Которое светится всё ярче и ярче, вокруг него сверкают многокилометровые молнии. И тут… Вспышка и волна энергии которая едва не сбивает нас.

— Ну вот и всё. Как вам?

— Охренеть… — глядя на свои искрящиеся руки выдыхает Рокоссовский. — Кхем, виноват. Поразительно. А флот точно уничтожен?

Присматриваюсь и показываю место где стояли корабли. То есть… Дно на месте взрыва, не смотря на воду всё ещё светится от жара, вода над ним кипит, закручивается в водовороты, и ведёт себя странно. Огромными с авианосец размером каплями летает в воздухе. Капли кружатся, сталкиваются. Сливаются или отталкиваются. Одни поднимаются выше, другие медленно опускаются. И все они кружатся, вокруг трещины в самой реальности. Глядя на которую по телу пробегают волны дрожи. Потому как за ней, за трещиной, нечто невероятное. Там другой мир. Я знаю это, то есть понимаю. Однако… Трещина быстро зарастает, капли падают в море.

— Что-то не так, — всматриваясь в даль говорю. — Взрыв… Вы видели как бомба втягивала воду? Взрыв получился мощнее. А сейчас, гравитационная аномалия. Хм… Надо сказать Лазареву. Ну да, Влад когда прятался под берегом, видел нечто подобное. Я понятия не имею как это работает, но… Кажется, мы только что нашли способ усилить бомбу. Я поражена…

— Хватит восхищаться, — ворчит Белка. — Полетели цунами смотреть. Я никогда не видела.

Летим, смотрим. Зрелище впечатляет. На горизонте возникает высоченная волна. Вода как при отливе, утаскивая льдины отходит от берега. Мелкие камни на берегу начинают подпрыгивать. Слышится гул. Волна растёт, доходит до берега и… И чудовищная масса воды высотой где-то под тридцать метров, обрушивается на берег, сносит всё и уносится дальше.

— Запоминайте, товарищ маршал. Скоро мы уничтожим Японию. А после того как мы зачистим острова, Влад и маршал Быстрицкий начнут действовать.

Сегодня мы уничтожили флот. Основную боевую силу. Завтра нам надо вылетать, и заканчивать на этом фронте.

— Надо, значит вылетим. А теперь давайте возвращаться. В первую очередь надо сообщить о нашем успехе ставке.

Завтра, всё решится. Мы сделаем это. Мы победим.

****

В ставке наши успехи оценили и, возможно, переоценили. Уже ночью из Свердловска полетели телеграммы. За уничтожение флота всем влепили по медали. Мне и Белке присвоили лейтенантов. Приказали действовать, выполнять план и не затягивать с этим.

Однако с утра, вместо вылета, мы садимся на совещание и доработку плана. Потому как возникли кое какие проблемы. Бомб у нас семь, а бомбовозов пять. Тащить кому-то две сразу очень рискованно. К тому же, наши Ер-4 самой последней модификации могут стать жертвами зениток и перехватчиков, и банально не долететь. Конечно сбросить можно и раньше, цунами выйдет огромное и от такого японцы не оправятся, но хотя бы одну, а лучше две надо сбросить им на головы.

— Влада не хватает, он бы нашёл способ, — ворчит Белка.

— Конечно, он просто пошёл бы сам. Ага…

— Сера, с ума сошла.

— Почему? Мы с тобой пойдём. Вылетим, расхреначим всё и улетим обратно.

— Больше семи тонн груза? — скептически смотрит на нас Рокоссовский.

— Ер-4 и много букв с цифрами. Скорость пятьсот пятьдесят — шестьсот. Как я понимаю в топливе «Первопричина.» Потолок восемь тысяч метров. Максимальная нагрузка шесть тысяч килограмм.

— А у нас семь. Не поднимется.

— А если подтолкнуть? — улыбаюсь маршалу. — Теоретически… Машина хорошая, четыре двигателя и шустрая, что немаловажно. От нас до Японии полторы тысячи, то есть для нашей птички три часа, если что чуть больше. Три-четыре часа, я смогу подгонять его и даже высоту удерживать. Потом, я выдохнусь, но бомбы будут сброшены. Пилоты приведут птичку домой.

— А если не справитесь? С ПВО и перехватчиками что делать будете?

— ПВО и истребители возьмёт на себя Белка. Я же самолёт буду держать. Ну и, коварным образом отведу пилотам глаза. Те кто подлетят близко, нас банально не увидят. Да и потом, я могу свести их с ума, заставить ошибаться, а Белка собьёт их. Как вам план?

— Влад плохо на тебя влияет, — ворчит Белка. — Ты становишься похожей на него. Я в деле. Когда выдвигаемся?

— Подождите, — останавливает нас Рокоссовский. — Рисковать вами и отпускать на самоубийственную миссию я не имею права. Других вариантов нет?

— Есть, — смотрю на него. — Ждать, например. А что? Давайте сядем, успокоимся, праздник устроим. Дадим им время собраться. Англо-японский флот мы уничтожили, давайте дождёмся американский. А потом возьмём и простим врагов своих. Мы же люди, честные и справедливые. Погрозим японцам пальчиком, англичан в угол поставим. А знаете что будет потом, Константин Константинович? А я вам скажу. Для немцев, японцев, англичан, и их союзников на западном фронте то есть жителей стран Европы, мы не люди. Нацистская идеология, которую они приняли, останется с ними навсегда. Мы, простив их и сохранив им жизни, пригреем на груди змею. И вот увидите, пройдут годы, десять, тридцать, пятьдесят, но это змея вцепится нам в горло. Вы, маршал Рокоссовский, лет через пятьдесят, готовы увидеть парады престарелых нацистов в городах Европы? Готовы понять, что все ваши труды, весь ваш вклад в победу банально перечеркнули? Готовы стать военным преступником, оккупантом, а не освободителем? А как вы будете смотреть в глаза им, сегодняшним мальчишкам и девчонкам которые не жалея себя сражаются за родину когда весь мир будет считать их мразями за то что они победили? Что вы, Константин Константинович скажете пожилому ветерану, когда поддавшийся западной пропаганде сопляк, начнёт упрекать его за победу? Что вы скажете одному из своих солдат, когда лет через пятьдесят увидите как от нужды и голода он на рынке продаёт кровью заработанные медали? Что оставались человеком? Что действовали по правилам? А они? Они как?

— Я не… Это…

— Возможно, — улыбаюсь ему. — Именно возможно. Наш Владислав, два раза видел это. Повторюсь, для них мы не люди и по их мнению человеческого отношения не заслужили. И не заслужим. Никогда. Тот факт, что с нами Влад, который не даст Советскому Союзу развалится в будущем, только усугубит ситуацию. А теперь представьте, что такие бомбы появятся у врагов. Как думаете, будут ли они опираться на моральные нормы или сразу уничтожат нас. Да, я с вами полностью согласна. Уничтожение целой страны, ужаснейшее военное преступление. Но тут или мы их, или они нас. Не забывайте, война идёт на уничтожение. Наше полное уничтожение. Они строят новый мир, в котором для нас места не будет. Вот только хрен им всем. Да, будет новый мир, но он будет нашим. Будут новые порядки, но они тоже будут нашими. Мы будем жить, но только без них.

Действует, Рокоссовский кивает, связывается с летунами и приказывает готовить бомбардировщик. На что в четыре прыжка телепортирую нас на аэродром, где мы начинаем думать как прилепить к самолёту бомбы. Что не так-то просто. Однако, на помощь приходят техники. Которые сначала не верят, но когда маршал шикает на них сразу приступают к делу. И первым делом, оснащают бомбы парашютами, дабы они упав с такой высоты не разбились и не поломались, что реально. Далее, с помощью подручных инструментов, лома, мата и чьей-то матери, бомбы всё же прикрепляют. Четыре. Две под крылья между двигателями, две на фюзеляж. Три внутрь выбросив из самолёта всё ненужное. Благо что размер самолёта позволяет, а ТТХ более чем радует. Но с таким перевесом, техники сомневаются что он вообще взлетит. Пилоты чешут головы и разводят руками. Сомневаются. Брать приходится добровольцев, которых из шести нужных, набирается аж… Лететь и уничтожать хотят все. Даже не хотят, а чуть ли не в драку рвутся.

— Мы можем не вернуться, — подняв руки пытаюсь успокоить пилотов.

— Ну и что? — кричит молодой лейтенант. — Зато какое дело сделаем. Я готов.

— И я готов, — отталкивает его второй. — У меня лётных часов больше.

— А у меня боевых вылетов! — кричит третий от чего начинается балаган.

— Отставить! — рявкает Рокоссовский. — Офицеры, лётчики герои, ведёте себя как базарные бабы. Построились! Смирно! Итак, товарищи. Задание предстоит сложным. Надо будет долететь, сбросить бомбы в указанные точки и улететь. Обратно и как можно быстрее, времени будет около часа. Добровольцы?

Шагают вперёд все. Смотрят друг на друга и переводят умоляющие взгляды на меня.

Смотрю на них, сканирую разумы, выбираю и останавливаюсь на одном, особенном. Пока не знаю какие именно, но способности у него уже просыпаются. А воля к победе такая, что сам маршал в сторонке курит. Кроме того, он как и весь его экипаж, не имеют ни жён, ни детей, ни даже близких родственников.

— Лейтенант Макаров, вы с нами. Готовьтесь, мы вылетаем.

— Молодой совсем, четыре вылета, — глядя на убегающего пилота качает головой Рокоссовский.

— Зато талантливый. Ну что, Константин Константинович, не прощаюсь.

— Осторожнее там и обязательно возвращайтесь.

Куда я лезу? Я ведь действительно не всемогущая. Да и не такая бессмертная. Убить можно и меня. Но… Надеюсь Влад выдержит. У него уран, Лазарев кристаллы сделает, народ в него верит. Не много, но… Ух!

Вылет, то есть неуклюжая попытка перегруженного самолёта взлететь, едва не заканчивается катастрофой. Полосы для разгона не хватает, приходится поднимать птичку вручную, что совсем не просто. Однако, хоть с трудом но получается. Взлетаем, набираем высоту. Дальше просто подгоняю бомбардировщик. И понимаю что это предел. Своих сил не хватает, приходится тянуть из Влада. И самое страшное, я не знаю как он от этого себя чувствует. Может он вообще при смерти. Дурацкая авантюра и я дура. Но что бы сделал сам Влад? Тоже самое. Или вообще, соорудил бы корабль и поплыл на нём.

Сканирую разум пилота, показываю ему карту и указываю на ней точки куда будем сбрасывать бомбы. Пилот же удивляет, мало того что он сразу понимает что я проникла ему в голову, так он даже не боится этого. Сосредоточенно управляет машиной и мечтает как война закончится.

Никто из них не боится. Второй пилот собран и серьёзен. Радист вообще спокоен как стадо удавов. Стрелки в турелях ожидают боя и решают что собьют всех кто приблизится. Белка полыхая злобой, мечтает размотать всех в ручную.

Стараясь хоть как-то сэкономить силы, сажусь на пол, отрешаюсь от всего и сосредотачиваюсь на нашем самолёте. Погружаюсь в нечто похожее на медитацию. Понимаю что легче, самолёт не кажется таким тяжёлым. Правда вижу я только его и то что внутри. Ну и бомбы в которых даже через оболочку светится арданиум. Светится тёплым фиолетовым, даже убаюкивающим светом. Таким приятным что…

Грохочут очереди пулемётов и близкие взрывы.

— Да очнись ты! — кричит мне в ухо Белка. — Бой!

— Дима, — напрямую связываюсь с пилотом. — Что у нас?

— Корабли, из зениток стреляют. Истребители подняли. Прорываемся, на помощь не помешает.

— Сколько до места?

— Двадцать минут и начнём скидывать. Я сообщу.

— Катя, вперёд.

Телепортирую Белку наружу, расширяю обзор и понимаю что дело плохо. Белка, тут же вспыхивает и перемещаясь в пространстве сбивает преследующие нас истребители.

Тянусь к пилотам, свожу их с ума и заставляю атаковать корабли.

— Десять минут, — слышу голос Димы Макарова.

— Держи курс.

В небе стараниями Белки случается вакханалия. Истребители на такой высоте чувствуют себя неважно, зато Белка более чем хорошо. Попасть в неё они не могут, но и защититься им нечем. Поэтому, один за другим, они взрываются от попаданий молний и падают. Тех же что свела с ума и они атаковали корабли, сбивают свои зенитки.

— Мы на месте, — сообщает пилот. — Под нами Япония. Первая пошла.

Громко щёлкают замки, бомба отцепляется от самолёта и падает. Срабатывает парашют, тормозит её. Пилот выжидает и меняет курс. Летит так десять минут и снова поворачивает. Выжимает из самолёта всё что можно и с интервалом в двадцать минут сбрасывает бомбы. Как только сходит последняя, с таким же интервалом телепортирую наружу три оставшихся. Облегчённо выдыхаю, ложусь и вытирая идущую из носа кровь вытягиваю ноги. Из последних сил успокаиваю Белку и перемещаю её к себе.

— Ты как? — садится рядом Катя.

— Хочу сдохнуть. Добей меня, а… Голова трещит, кровь не останавливается. Болит всё даже волосы. Но мы это сделали.

— Пока не знаю, — пожимает плечами Белка. — Хотя… Думаю да.

— К Владу хочу, — поймав сестру за руку улыбаюсь.

Целую её пальцы и пытаюсь отрешиться от боли. Заодно представляю как плохо сейчас Владу.

****

Через час, когда бомбардировщик удаляется на приличное расстояние, начинает твориться нечто. Сброшенная на один из крупнейших городов, казалось бы не сработавшая спустившаяся на парашюте и упавшая посредине улицы бомба, вдруг щёлкает. Распугивая собравшихся вокруг неё с целью изучить специалистов выпуская клубы фиолетового дыма шипит… Испепеляя город вспыхивает огромный фиолетовый шар. Уплотняется, темнеет и вращаясь втягивает в себя всё в радиусе двадцати километров. Втягивает, увеличивается и взрывается. Световое излучение и ударная волна, сдирая почву и превращая в пыль всё что попадётся куполом расходятся во все стороны. Сверхгорячая плазма, плавя и тут же испаряя землю и камень стерилизует всё в радиусе тридцати километров. Всё что дальше или сгорает в пепел, или плавится. Ещё дальше чудовищные пожары уничтожают близлежащие поселения и города в которых от ударной волны не осталось никого живого.

Над местом взрыва, быстро поднимается светящееся фиолетовым грибовидное облако. Состоящее из пепла, дыма и кристаллизующихся паров арданиума.

Облако вспыхивает, во все стороны расходится волна энергии. От страшного взрыва, земля начинает дрожать, расходится глубокими трещинами, но вдруг успокаивается. Однако с высоты можно увидеть что это затишье перед бурей. В нескольких десятков километрах от берега, в воде, одна за другой вспыхивают фиолетовые звёзды. Втягивая в себя воду создают огромные воронки, одновременно светятся ярче и почему-то все вместе взрываются. Ударная волна разносит прибрежные города. Расширяющиеся купола плазмы испепеляющие всю материю, накрывают огромную площадь, до дна испаряют воду, плавят дно и задевают сушу сжигая побережье и превращая его в стекло. И тут же всё накрывает огромное цунами буквально смывая с большей части островов всё до скального основания. Чудовищное по силе землетрясение разрушает всё что осталось. Суша трескается, на поверхность вытекают реки лавы. Оживают вулканы многие из которых взрываются. Часть самого большого острова и множество маленьких уходят под воду.

Так, прекращает своё существование государство всецело поддерживающее фашистскую Германию. А вместе с ним, прекращает своё существование мощная группировка вражеских войск. Конечно, цунами дойдут и до союза, но в этом случае они помогут и уничтожат захваченные города…

Загрузка...