Первый шаг Некроманта. Том 5

Глава 12 Старые знакомые

— Как это понимать? — я облазил каждый уголок в погребе и не нашёл никаких следов взлома или попытки в подкоп. — Его бы обнаружила охрана, он не мог пройти мимо них. И замки целы, они, вообще-то, снаружи закрываются.

Джон почесал голову и развёл руками.

— Тут я тебе не помощник, это к Ване.

— И какой смысл? У трупа ведь нет собственной маны, а моя вся выветрилась.

— Кто его знает? Я бы попробовал, — возразил церковник и заглянул в один из ящиков на полках, будто три здоровых покойника могли там уместиться.

Странным здесь было всё — от исчезновения конкретно моего подопытного до его «коллег».

— Если он сбежал, то прихватил и их с собой.

— Он мог всех сожрать.

— Исключено, там почти полностью человеческая анатомия: руки, ноги, челюсти, желудок…

— Так почти или полностью? — уточнил Джон. — Что ты такое вообще воскресил и зачем полез во всë это?

— Чисто теоретически, — я задумался, — он мог их съесть да, ну или забросить в тень.

— Так посмотри, — предложил собеседник.

Я последовал его совету, но закономерно ничего не обнаружил.

— Ладно, зови Ломоносова, — сдался я и опёрся на стол.

«Какая-то загадка, ей-богу».

Территория поместья тщательно охранялась: службу несли более двух сотен дружинников плюс нанятые Аничковым три некроманта пятого шага. Помимо стандартных караулов, каждую ночь один из них обязательно был в обходе, и я по себе знаю — даже мышь не пробежит мимо пятёрки.

Сначала было непривычно ощущать биение жизни на несколько сот метров, но со временем это стало обыденностью. Не представляю, как раньше жил без столь полезного навыка.

Спустя четверть часа пришёл Ваня и спустился вместе с нами в погреб; за ним увязался ещё и упомянутый Аничков. Его заинтересовала история с воскрешением. Ломоносов помассировал виски и вошёл в свой манапоток, внимательно исследуя зону перед собой, а потом перевёл взгляд на ступеньки.

— Он вышел отсюда и, кстати… Сейчас погоди, — Ваня поднялся наверх, высматривая что-то под ногами, потом опять спустился. — Странно тут два следа маны, твой и чей-то ещё, ай, — он схватился за голову и покачнулся, ища опору рукой. Синий свет пробился наружу из глаз и теперь перед нами уже был Клирикрос. — БАРЯТИНСКИЙ, ТЫ РЕШИЛ ПРЕДАТЬ МЕНЯ?

Настроен божок был агрессивно, и это чувствовалось в его тоне. Однако меня, в отличие от застывшего Аничкова и благоговейно преклонившего колено Джона, больше не пронимала эта сила страха.

Просто они не были на восьмом и девятом этажах потустороннего мира. Вот где не стоит надолго задерживаться, и вот где каждой волосинкой чувствуешь: вся окружающая среда враждебна.

Клирикрос же был в ослабленной форме и мало что мог сделать — я в состоянии эвакуировать нас отсюда и противостоять этому уроду.

— С чего ты взял?

— ТЫ ВЫПУСТИЛ СЛУГУ ОБСКУРИАНА, У НЕГО ТЕПЕРЬ СВОИ ГЛАЗА В ЭТОМ МИРЕ. КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ВООБЩЕ ПОЛЕЗ К ЭТИМ ТРУПАМ?

Хм, а вот тут накладочка вышла, но я не собирался оправдываться перед напыщенным божком.

— Полез и полез, какая теперь разница? Лучше объясни, как он покинул поместье?

— Судя по твоему описанию, ты сделал гомункула, — подал сзади голос Аничков. — Выдернул душу, поместив в чужое для неё тело, к тому же искусственное.

— ЖАЛКИЙ НЕКРОМАНТИШКА ПРАВ.

— Но я всего лишь накачал его маной, как у него вообще своя появилась?

— ЧЕМ ТЫ СЛУШАЕШЬ, СМЕРТНЫЙ? ЕМУ ПОМОГ БОГ СМЕРТИ И ВЫПУСТИЛ ОТСЮДА ЧЕРЕЗ ТЕНЬ.

«Материальные объекты исчезали только на девятом слое потустороннего», — подумал я про себя, — «Но доступ туда открывается с девяносто девяти процентилей. Как мог свежесозданный маг с нулевым значением стихий провернуть такое?»

Чтобы брать пассажиров на ту сторону, нужен телесный контакт. Бог Смерти физически не мог этого сделать, оставалось только одно.

«Гомункул УЖЕ был с девяносто девятью процентилями тени».

Я объяснил свою догадку собравшимся, и мы пришли к выводу, что мои вливания маны в чистый доселе организм спровоцировали резкие изменения в ментальном теле.

Я первый носитель ста единиц тени, возможно, это как-то влияет на состав маны. Дав её гомункулу, я, считай, пересадил часть себя. Плюс силу Девятого не стоит списывать со счетов. Обскуриан лишь закончил начатое, но без его божественной помощи ничего бы не вышло.

Душа одного из теневых рыцарей принадлежала ему, и когда тот обнаружил её пропажу, то воспринял это как шанс. Короче, я осознал, что эта тварь с лёгкостью теперь может проникнуть куда угодно, и это мне не совсем понравилось, ведь я убил его сына.

— Есть какой-то способ оградить нас от теневиков? — у меня единственного был предупреждающий амулет, но он сбоил, стоит врагу опуститься на пятый этаж и ниже.

— Я ПОСТАВЛЮ ЗАЩИТУ, ЧЕЛОВЕК, НО ТЫ МНЕ БУДЕШЬ ДОЛЖЕН, — Клирикрос немного поостыл и я согласился на сделку.

— Мы найдём его и убьём, — пообещал я богу света, но тот лишь рассмеялся.

— БОЮСЬ, ТЫ УЖЕ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ, АЛАСТОР. СОСРЕДОТОЧЬСЯ НА ЦЕЛИ, ЗАБУДЬ ПРО ГОМУНКУЛА, — после нашего рукопожатия к Ване вернулся разум, и он пошёл на свежий воздух.

Джон встал, отряхнув колено, а Аничков спросил.

— Что ещё за Аластор? Почему он тебя так назвал?

— Без понятия, — покачал я головой и тоже вышел наружу.

«Умнейший индивид, светоч человечества…» — горько усмехнулся я про себя, но с другой стороны эмоции и делают нас людьми: я почти прикоснулся к вечному. Любой бы на моём месте, обладая теми же самыми данными, пошёл бы дальше. Возвращать людей с того света ещё никому не удавалось, и я имею в виду настоящих людей, а не каких-то там высококачественных зомби.

У меня уже есть такие силы, которых ни одному магу за всю жизнь не получить, и потому хочется внести свой вклад, поменять устройство мира, ну или я чересчур заигрался в бога, когда ощутил эту власть. Будет мне уроком, главное, что не людям, которых я любил и уважал. Потому я сразу же и попросил о защите. Словно читая мои мысли, Ваня обернулся ко мне.

— Нам нужны запасы тех гемов, что ты притащил с девятого этажа.

— Хорошо, — кивнул я. — Ты точно справишься? Я могу чем-то помочь?

— Я и сам не знаю, как это будет делаться, так что… — он развёл руками.

— Ясно.

Мы сходили в мастерскую, чтобы взять мешок чёрных святых камней, и вышли с ним за пределы стены. Ваня велел мне раскрыть его и идти рядом. Я не понимал, что это был за обряд, но явственно различил отпечаток рунической магии. Это была какая-то мудрёная защитная сеть — Ломоносов медленно шёл и бросал камешек на землю, как пахарь сеет зерно.

В том месте, где он проходил, в небо взмывала полупрозрачная золотистая стена, а затем она также резко исчезала, дойдя до точки в воздухе прямо над поместьем. Насколько я понял, это была формирующаяся сфера — под землю барьер тоже распространялся.

Мы достаточно долго так передвигались, часов семь точно. У Вани шла носом кровь, но лезть со своим лечением я не рисковал, боясь сбить процесс. Его спина вся вспотела и промокла, а губы пересохли. Мы успели аккурат к самому закату. Секундная вспышка и последняя секция была выставлена, все линии сошлись и по сфере прошёл блик от заходящего солнца, а потом всё снова стало как обычно, без видимых следов защиты.

Пока Ломоносов сидел на траве, я зашёл в теневой мир и удивился. Мало того что меня чуть не ослепил этот светло-золотой шар, так он ещё был непроницаем снаружи. Я попытался пройти сквозь него, и ничего не получилось — это абсолютная зона без теней, самое безопасное место в мире. А вот изнутри видно всё, что происходит снаружи.

— Идеально, — подвëл я итог.

Эта защита эффективна не только против Обскуриана. Мало ли какие инквизиторы пришлют своих убийц, а тут такой сюрприз. Это стоило того, чтобы остаться в долгу перед Клирикросом.

Я помог Ване добраться до его домика и чуток подлатал. Оказалось, что сам магический недуг виноват лишь отчасти. Клирикрос периодически подпитывался запасами маны из лёгких, но системности в этом никакой не было. То есть, клирик не мог надеяться на бога света и потому старался ограничивать использование заклинаний.

Таким образом, для него это тело — просто удобный сосуд, чтобы существовать в мире живых в качестве наблюдателя и копить силы. А то, что он поломал жизнь своему преданному последователю, его нисколечко не волновало. Все эти видения и маназрение было как даром, так и проклятием для Вани. Оседавшая в лёгких мана накладывала на него множество запретов и сокращала срок жизни.

Потому неудивительно, что я не питал никаких иллюзий насчёт «святости» нашего божественного «друга». Тот сохранил свою человеческую сущность и действовал сугубо из эгоистических побуждений. А благое прикрытие вроде желания сохранить хрупкий мир тут совсем ни при чём.

Ломоносов осознавал, что если словит обострение мана-болезни, то Клирикрос будет торговаться со мной на какие-то уступки. Парень просто не хотел давать божку такую возможность. Обсуждать нюансы мы тоже не могли, потому что тот всё услышит или увидит.

Это, кстати, ещё одна неочевидная причина, почему мы с Ломоносовым расстанемся после миссии с «Северной» — не нужно, чтобы эта гадость уши грела и знала про все мои успехи и неудачи.

Я покинул Ваню и пошёл в мастерскую доделывать заказ. Хотел сегодня две семидесятки оформить, но уже не успевал, потому закончил только одну и немного потренировался в дематериализации, заодно и проверил барьер. Бесплотный газ он тоже не пропускал, и я вздохнул с ещë большим облегчением.

По словам промышленника Сазонова, в мире сейчас девять теневых атлантов. Они давали своим владельцам способность к дематериализации даже при минимально взятой стихии. Обладая одним процентилем, можно спокойно проходить сквозь стены. Я же мог это делать как с артефактом, там и без. Теперь, если кто-то из их владельцев попробует на нас напасть, то обломается.

«Хватит искать плюсы в том, что ты обосрался», — ехидно сказал один из клонов.

На следующий день я нагнал график, встал рано утром, чтобы потратить десять часов на зачарование. Пять артефактов уже были готовы, осталась половина. Закончив все заботы по дому, я поехал под вечер к Рюминым. Софи должна была уже вернуться из Владимира. В городе, кстати, я стал нечто вроде местной знаменитости. Стоило проехать мимо, как все здоровались и улыбались. Большую часть этих людей я в первый раз видел.

— С возвращением, — поприветствовал я с Софи, постучавшись и войдя в её комнату, девушка приехала с новым чемоданом, наполненным, судя по всему, книгами. Когда я вошёл, она как бы мимолётом спрятала томик, лежавший на тумбочке, в выдвижной ящичек, и повернулась ко мне. — Какие-то секреты? — улыбнулся я.

— А это ты, привет, — кивнула она мне и поправила машинально волосы. — Нет, просто прибиралась, — быстро нашлась Софи.

Я подошёл вплотную и притянул её за грациозную талию, ощущая потрясающий парфюм. При этом она была как бы против, но всё же не против. Поломалась для вида и когда мы поцеловались, немного оттаяла. Я обнял я двумя руками и приподнял с пола, а потом незаметно поставил в сторону от тумбочки.

— Значит, растениеводство? — спросил я, оторвавшись от желанных губ и держа в одной руке спрятанный томик.

— Что? — она непонимающе раскрыла глаза с уже расширившимися большими зрачками и стрельнула ими влево. — Как ты… Как ты успел?

— А вот он помог, — я кивнул на помахавшую девушке маленькую тень, та растаяла в воздухе, а Софи высвободилась из объятий.

— Не слишком-то вежливо, — она забрала у меня книгу и положила её обратно.

— Ты за этим ездила во Владимир? Хочешь стать фитомантом? Если хочешь, я могу помочь — вообще не вопрос.

— Не надо, просто не вмешивайся — она присела на свою кровать и рукой расправила несуществующую складку на простыне. — Я сама справлюсь.

— Почему тебе это так важно? В смысле, со мной у тебя выйдет гораздо быстрее.

— А может, мне не нужно быстрее, — огрызнулась она.

— Во дела, — я почесал голову и присел рядом с ней, а потом накрыл её ладонь своей. — Ну, если ты объяснишь, я, может быть, и пойму, а так это игра в гадалки.

Она не отдёрнула руку, но чувствовалась, что девушка напряжена.

— У тебя слишком всё…идеально выходит, — после какой-то паузы ответила она. — Понимаешь, я не поспеваю за тобой, из-за этого начинает казаться, что сама по себе я ничего не стою. Что вот ты уйдёшь, и на этом месте будет пусто, — она указала пальцем себе на колени.

— Я не собираюсь никуда уходить, — возразил я.

— Да я не про это, Артём, — она повернулась ко мне, подмяв под под зад ногу, и глядя в глаза. — Полная никчёмность, примерно так я себя чувствую. Подожди, дослушай. От начала и до конца, как я сюда приехала, ты мне с чем-то помогал: стал первым покупателем, подкидывал идеи, даже охрану с Феликсом одолжил. Вот я и задалась вопросом, получилось бы мне одной тянуть лавку?

— Ты отлично со всем справлялась, — тут уж я не выдержал. — Что ты несёшь? Я же помог ситуативно. Всё остальное ты делала сама, ты зря принижаешь свой труд…

— Я не могу запоминать как ты целые книги, только раз взглянув на них, не могу с такой же лёгкостью колдовать, как ты это делал на дуэли, хоть и прочитала до этого сотни книг. Всё напрасно. И теперь, если ты мне поможешь с этим, — она кивнула на тумбочку, — то я никогда не обрету уверенность в своих силах. Я должна чего-то достигнуть своим трудом, чтобы понять, что я чего-то да стою.

Что ж, это было ожидаемо, но она должна была сказать всё сама.

— Хорошо, но тебе не обязательно мотаться по местам силы чёрт пойми куда. Пользуйся моей аурой, — я пожал плечами. — А если не хочешь — просто заплати как за аренду места силы, ведь это то же самое будет. Деньги Феликсу отдай и всё, — предугадал я её возражения.

Уварова немного поразмыслила и всё же согласилась.

— Да, думаю, это хороший вариант.

— Ну всё, — я повалил её на кровать и нависнул сверху, как голодный зверь, — хватит разговоров о душе, пора немного и погрешить, — и погрузил лицо между её грудей.

Софи цыкнула, но всё же румянец проскочил по щекам, и девушка запустила руку в мои волосы. Она только недавно вышла из тёплой ванной, вся такая благоухающая, а кожа нежная… Каждое прикосновение разжигало в ней животную страсть, и постепенно все мысли вытиснились, оставив в голове лишь сиюминутное наслаждение.

Она задышала чаще, а после затяжного поцелуя сама сняла с себя нижнее бельё, чуть виляя бёдрами, и перевернулась на живот. Халат задрался, а когда я увидел призывно изогнувшееся тело, то и сам отпустил весь тяготивший мысленный груз. Всё, что было с нами в нормальном состоянии, ушло, потому дальше это были уже не мы.

Спустя 3 дня.

У фитомантов широкий спектр возможностей, и тут нужно сказать, что маг магу рознь. В этой области, как и в любой другой, тоже были свои специализации. Например, одни сосредотачивались на постройке зелёных хуторов для военных и поддерживали их систему жизнеобеспечения. Другие уходили в область пищевой промышленности, выводя новые сорта фруктов и овощей. Это особенно актуально для наших северных территорий, где люди нуждались в зелени.

Были и те, что способствовали росту леса. Древесина ведь ценнейший материал! Особенно корабельная. Отдельно стояли почвенники, что восстанавливали чернозём своими вливаниями маны. Тут можно бесконечно перечислять, насколько полезны и обделены вниманием эти сферы.

Правда, туда шли в основном одарённые дети из простых семей. Дворяне же, как класс, специализировались больше на военных действиях. Хотя было и несколько уважаемых родов, что как раз таки ушли в мирную магию, укрепляя наше государство на других рубежах.

После откровенного разговора вечером я узнал, что Уварова хочет в Бастионе прикупить себе земельный участок, где могла бы заняться экспериментами и учёбой. Так и подмывало помочь ей, но девушка твёрдо стояла на своём. Однако на это у меня были собственные соображения, так что спорить я не стал. В голове нарисовался план действий.

Следуя ему, я ударно потрудился три дня и выполнил заказ для Сазонова. Промышленник остался доволен и передал мне вторую часть вознаграждения. За вычетом стоимости материалов, я в общей сложности получил кругленькую сумму в два миллиона рублей.

С сычами я уже расплатился премией по сто тысяч, а также зарезервировал Уваровой один миллион за книжный дом. Итого у меня на руках осталось 2.6 млн. Из них шестьсот пошло на ингредиенты для следующего атланта. Веремей ещё так на меня посмотрел, когда я попросил его опять достать редкие составляющие, что мне пришлось докинуть эту лишнюю сотню, ибо всё не так просто, как кажется.

Зачаровальщик жаловался на нашу глухомань и недоступность серьёзных ресурсов. Пришло осознание конечности моего продукта. Во-первых, я не могу вот так взять и наклепать кучу стопроцентилевых качественных артефактов. Пусть его и купят с руками и ногами, но в стране не так много «игроков» с такими суммами. Клиенты могут и закончится. А во-вторых, ликвидаторы с такой скоростью не убивают нужных монстров. Мне банально сырья не хватит, а его стоимость взлетит до небес.

Правила рынка никто не отменял. Однако для первых десяти атлантов я не собирался делать исключения. Мне нужны деньги. Как можно больше. Быстрые и шальные. Надоело каждую копейку экономить. У меня уже есть силы и возможности жить как раньше на широкую ногу и брать то, что хочется, не задумываясь.

Веремей после нашего разговора уехал выполнять задание, а я решил в освободившееся время закрыть вопрос с поездкой во Владимир. Взял с собой Ломоносова, и одним днём мы мигом оказались там. Заселились в хорошей гостинице, а не в каком-то там обнищавшем постоялом дворе. Семён тоже поехал с нами, но больше по административным вопросам, а заодно и посмотреть, как там работают его дочь с внучкой.

«Семейный подряд, не иначе», — улыбнулся я, глядя, как те рады были видеть старика.

Семён прямо-таки сиял от счастья. После заселения и утряски всех формальностей с покупкой недвижимости, я разрешил ему провести здесь выходные, как он пожелает.

— Можешь быть свободен, сами справимся, — заверил я его.

То, что мы собирались сделать, не требовало помощи слуги.

— Как вам будет угодно, Артём Борисович, — сдержанно ответил камердинер и с моего разрешения удалился на рынок прикупить угощений для своих вертихвосток.

— А мы куда? — спросил меня Ваня, когда я развернулся в сторону главной площади.

— Надо кое-кого тут найти, — я объяснил ему кого, и Ваня настроился на поиски, заметив, что найти след будет очень сложно.

Однако этого и не требовалось поначалу.

— Я скажу, когда начинать, — успокоил я его, и мы квартал за кварталом в пешей прогулке обходили дворы, улицы, рынки, трактиры и прочие людные места.

У меня в кармане завибрировала епископская пуговица.

— Сейчас приготовься, — попросил я его и отправился в сторону усиления вибрации.

Она исходила из одного богато обставленного магазинчика с парфюмерией. В этом месте мой антитеневой амулет прямо-таки разрывался от сигналов тревоги. Внутри было необычайно много посетительниц как дворянского, так и купеческого сословия. Простушек туда не пускали.

— Думаешь одна из них? — спросил меня Иван.

— Нет, нашей цели тут нет, — заверил я своего друга и щёлкнул, чтобы тот шёл за мной.

Мы обогнули строение с другой стороны, и как раз застали выход из потустороннего маленькой девочки. Она с радостными глазами держала в руках флакончик с духами и, улыбаясь во весь рот, пыталась отдышаться.

— А тебе не говорили, что воровать нехорошо, маленькая леди? — спросил я её и та испуганно ойкнула.

Даже не став оборачиваться, похитительница резво прыгнула в тень от козырька крыши и дала дёру. Я рассмеялся и засунул руку в первый слой потустороннего, где была эта дурёха, а затем выпустил из неё гигантскую серую змею.

Малышка была опытной теневичкой и, как грациозная рыбка, выпрыгнула из сумрачной «лужи» впереди, пробежала несколько метров на своих двоих и плюхнулась уже в другую, меняя сектора.

«Даже это предусмотрела, негодница», — восхищённо подумал я, спокойно вышагивая по манаследу, Ломоносов поймал её на крючок. — «Либо кто-то натаскал против погони инквизиторов».

Церковники следили, чтобы теневики не шалили со своими способностями и жёстко карали за воровство с использованием этой магии. Проще рискнуть жизнью, чем попасться им в лапы. Видимо, оборванка приняла меня за теневого служителя закона.

Однако все её манёвры со сменой местности, забеганием внутрь домов, чтобы отдышаться, а также с грациозным скольжением, не помогли спрятаться от рванувшей напролом гигантской змеюки. У той не было никаких ограничений по территории, потому у беглянки не оставалось ни единого шанса. Когда что-то нарушает все привычные правила, с лёгкостью ломает преграды и не подчиняется логике — это действительно страшно.

В итоге девочка запаниковала и ошиблась.

— Сюда, — махнул рукой Ломоносов.

— Убери его, — попросил я, и парень нагнулся, что приподнять в подворотне деревянный ящик, лежавший у стены.

Под ним оказалась голова девочки, пучившая от страха глаза. Она торчала прямо из мостовой. Её рот был заткнут, чтобы та не кричала, но ноздри свободны. Так она могла спокойно дышать, ну как спокойно? Перепугалась та знатно, ведь всё остальное тело было погружено в тень — одно движение, и, если я отпущу, то «капут-башка», как любил говаривать Бес.

— И оно того стоило, Маришка? — спросил я её, и всё тело беглянки, обвитое змеёй, поднялось на поверхность. — Обещаешь не убегать, как в прошлый раз?

Она посмотрела на меня осмысленней, когда я произнёс её имя, и быстро-быстро закивала. Мой призванный теневой элементаль по мысленной команде растворился в воздухе, будто его и не было.

— Это вы? Так это… Я… — она переводила взгляд то на меня, то на стоявшего позади Ломоносова, узнавая нас обоих.

— Ага, вспомнила, — повернулся я к Ивану и подмигнул Маришке, той самой девчонке, на которой химеролог Лазаревич проводил свои мерзкие опыты. — Нам нужно увидеться с вашей старшей, кажется, её Катя звали?