Первый шаг Некроманта. Том 5

Глава 23 Искушение (НЕ ОТРЕДАКТИРОВАНО)

г. Вологда, спустя шесть дней.

Покутили мы с размахом. Совместили, как говорится, приятное с полезным, да так, что и не пришлось двух недель ждать.

Пришли два крайне учтивых человека и попросили из столицы на выход. Бес с Олегом было нахохлились, но я мигом остудил их пыл.

Тот у кого есть сила, никогда о ней не кричит, вот и императорские посланники отличались подчёркнутой вежливостью. К слову нас проводили с почётным эскортом вплоть до границы Московской губернии, так что грех жаловаться.

Все в плюсе: император получил вскрытый «гнойник» восстания, дружина сработалась с братьями и повеселилась, а я смог побыстрее вернуться в Бастион к моим девчонкам.

Никаких последствий от выпитого, кроме приятных воспоминаний, мы не испытывали. Аничков с Кишкой славно поработали. Добирались до Вологды шесть дней и вскоре показались знакомые очертания большого города.

Здесь было как-то роднее что ли. Я не воспринимал Громовец за свою резиденцию. Да, тот был в безопасных землях и родовое поместье хорошо укреплено, но жизнь моя била ключом здесь.

Обмывшись с пути, я сразу же встретил Феликса. Компанию мне решил составить только Олег. Я дал дружине последний выходной перед выполнением обязанностей ликвидаторов. Всех как ветром сдуло.

— Ну что, идём выбирать тебе домишко, — поправляя пояс, сказал брат.

Я ещё не отсылал голубя Мамона с вестью о своём прибытии, хотел устроить девчонкам сюрприз.

— Феликс ты как, успел изучить город?

— Артём Борисович, есть три отличных варианта под ваш запрос, — по деловому скрестил он пальцы и попросил идти за собой. — Предлагаю посмотреть тот, что в черте города, там как раз есть заброшенный сад…

Мой управляющий отрабатывал свой хлеб, рассказывая о плюсах и минусах приобретаемой недвижимости, о ценах, да и вообще Феликс в Вологде времени зря не терял. Хорошо освоился.

С ним даже поздоровалось по пути несколько человек. Олег состроил такую рожу, мол, «а ну понятно» и вопросы о компетенциях бывшего мошенника отпали сами собой.

Кучер доставил нас к огороженной трёхэтажной усадьбе с вместительным двором и различными вспомогательными постройками. Как выяснилось еë продавал через поверенного старый дворянский род, пожелавший остаться анонимным.

По словам седовласого приказчика, что к нам присоединился при обходе, его бывшие хозяева покинули Российскую империю: в этом и причина продажи, избавляются от активов.

— О цене мы уже договорились, Артём Борисович. Сбивал как температуру малолетней дочери, по всей строгости и с личным радением, — прошептал мне на ухо Феликс, когда мы остались втроём, чтобы подумать.

— У тебя же нет дочери?

— Ну я и говорю, как если бы была своя родная кровинушка…

Честно, мне всё нравилось, правда был существенный нюанс. Мебель внутри отвратительно сохранилась, а многие сараи и домик для слуг требовали ремонта.

Плюс всё заросло колючими кустами шиповника, то тут то там природа разбросала засохшие скелеты лебеды и осоты, а между ними серебрился ранний иней. Всё это подкреплялось миллионами пожухлых сорняков, так что весной тут будет работы непочатый край.

— Ну за пятнадцать-то миллионов дешевле не найдёте, ваше благородие. Как для себя искал, честное слово!

— Что, змей искуситель, за комиссионные свои трясёшься? — спросил его подошедший Олег, поскрипев ногами по снегу.

Он гулял туда сюда, любуясь видами и краем уха слушал наш разговор.

— У нас с Артёмом Борисовичем сугубо идейные отношения, — оскорбился Чепухарь, поправляя рукав своего фиолетового пальто.

— Ой-ой, ну святой человек не иначе, ха-ха-ха, — громогласно рассмеялся брат.

Феликс обиделся и не разговаривал с ним до конца осмотра, впрочем Олегу было всё равно. Видно, что он поддержит любой мой выбор, просто хотел поучаствовать в жизни брата.

— Берём, — ответил я, пожав руку поверенному, и передал того Феликсу, возиться с бумажками не особо хотелось. Только ключи забрал.

— Теперь куда? — выдыхая пар изо рта, спросил старший брат.

— Перекусим, — сказал я, немного подумав. — Знаю недалеко отличный ресторан.

— Это я всегда за, — пробасил Олег.

Он с близнецами планировал задержаться на пару дней в гостях, а потом все братья отправятся к своим дружинам на передний край в Воркуту.

Нам принесли на первое добротный мясной супчик, с которым мы управились в считанные минуты. А пока ждали перепелов, я передал ему заранее приготовленный чек.

— Что это? — непонимающе спросил тот, уставившись на бумажку.

— Твоя доля, что же ещё?

Брат нахмурил лоб и медленно положил еë на стол.

— Ты чего?

— Обидеть меня хочешь?

— Нет же, наоборот, это подарок.

— Артём, — тяжело вздохнул он и откинулся на стуле, изучая с той братской любовью с которой старшие смотрят на младших. — Я тебя об этом не просил.

— Да, это моя инициатива…

— Засунь свою инициативу знаешь куда? — перебил он меня грозно. — Чтобы я этого дерьма больше не видел, понял?

— Ты отвечаешь не только за себя, — намекнул я ему про дружину и заставил Олега сощуриться.

— Ты думаешь я не знаю цену деньгам? Или ты хочешь сказать, что моё слово ничего не стоит?

— Тогда забудем, — я разорвал чек на куски и положил на край стола.

— Я угостил всех, потому что САМ этого захотел, понял? Заработаю ещё, не твоя забота, — он опрокинул в себя стакан с горячительным и занюхнул солёным огурцом. — Совсем молодняк обнаглел, ни во что не ставит, — и захрустел.

— Ладно проехали.

— Хороший ты малый, Артёмка, и брат, и воевода, — добавил он и потрепал меня по плечу.

Я уже привык к его круглосуточному перегару, так что слабо улыбнулся, но моё внимание привлекло другое.

У порога мял шапку худой мужичок без переднего зуба и с оторванной мочкой левого уха. Он внимательно осматривал помещение, пока не встретился со мной взглядом. Я показал официанту, что это ко мне, и купца пропустили. Заведение отличалось строгостью нравов, простолюдинов здесь не жаловали.

— Привет Юра, знакомься — этой мой брат Олег, — представил я его здоровяку. — Олег — это Юра Пичуга, мой… Наш семейный купец в Бастионе.

Олег смерил трусливо озиравшегося торгаша безразличным взглядом и молча кивнул, принявшись за перепелов. Я же выслушал сбивчивый доклад своего человека и с каждым словом чувствовал, как на сердце тяжелеет.

— Не добрую же ты весть принёс, — подытожил я его рассказ и отложил в сторону столовые приборы, не до еды стало. — Он всё ещё ждёт? — переспросил я бывшего контрабандиста.

— Да.

— Веди. Прости Олег, семейный обед придётся отложить.

— Да без проблем, я тоже с тобой, — дожёвывая жареную птицу, проговорил брат, а потом засунул бутылку анисовки за пазуху и оделся на ходу.

Юра быстро прознал о моём приезде, потому приехал в своей упряжке. Спустя час мы уже мчались за пределы Вологды к лесам, стараясь объезжать редкие сугробы, чтобы не застрять. Переходить на сани пока рано, но зима уже чувствовалась.

Вскоре мы въехали в когда-то опасную для путников чащобу и нас встретил сторожевой мортикант, посланный Терехом. Он беспрекословно остался сторожить наш транспорт и удостоился от Олега изучающего взгляда.

Брат и сам был любителем победокурить с дружиной, пропадая в подобной местности сутками, но здесь поблизости не было спасительных зелёных хуторов.

На третьем поясе они редкое явление. Потому Олег быстро протрезвел и держал ухо востро. Многолетний опыт подсказывал — одна ошибка и ты труп.

— Здесь всё зачистили, — успокоил я его. — Да и нет никого поблизости.

— Чёрт, каждый раз забываю, что ты у нас некромантушка, — с облегчением сказал он, расстëгивая верхние пуговицы пальто.

Где бы он ни находился, Олегу всегда было жарко. Несмотря на мои слова, брат всë равно по привычке контролировал периметр зорким командирским взглядом на протяжении всего пути.

— Терех! — закричал я ещё на подходе.

Рядом закопошились мортиканты в меховой одежде, вылезая из насиженных землянок. Пичуга поработал над обеспечением экипировкой на славу.

Полукругом шустро выстроилось двадцать полумёртвых магов и из их рядов, высоко подняв голову, вышел Терентий Пронский.

— Да мой Повелитель, — как всегда уважительно произнёс начальник подпольного воинства.

Все взоры сейчас были сосредоточены на мне, а я, признаться, впервые не находил слов. Меня разбирала злость, обида за просчёт и простая человеческая жалость к испорченной чужой судьбе.

— На колени, — выдыхая морозный воздух, велел я, стараясь обуздать нахлынувшие эмоции.

Приказ, естественно, был выполнен мгновенно.

— Что ты сделал с Оксаной Пронской?

— Я её убил, мой Повелитель.

— Она была, — я запнулся на секунду, — она была съедена?

— Нет. Вы запретили есть всех, кроме…

— Ты убил собственную мать. Господи, ты хоть понимаешь, что ты натворил? — перебил я его, пытаясь донести произошедшее.

— Я выполнял приказ, — преданно смотря мне в глаза, ответил Терех.

Я не увидел ни капли сожаления или горя в этом взгляде. Там была скорее радость от моего прибытия, тупая животная радость, как от собаки, что встречает хозяина. Не важно герой тот или подлый убийца — четвероногий друг всегда одаривает своей любовью.

— Она казнила хуторян в Сумино. Вы велели присматривать за мирными — она была угрозой.

— Ей это приказал гомункул?

— Так точно.

— Она же пыталась спасти тебя.

— Спасать нужно тех, кого ещё можно спасти.

Я не мог с этим не согласится, но должен был сделать то, зачем пришёл.

— Прощай Терех.

Я замахнулся и резким движением водоструйного резака отрубил ему голову. Та упала в снег с глухим звуком, а туловище завалилось вперёд. Взгляды стоявших позади загорелись с надеждой.

— Похороните его по-человечески.

Олег впервые видел брата в таком мрачном состоянии. Артём раздражённо махнул рукой и пошёл обратно, но взгляд Барятинского-старшего задержался на отрубленной голове и он готов был поклясться, что увидел на заснеженном лице Тереха блаженную улыбку.

Архангельская губерния, второй пояс обороны, домик Распутина на стоянке в зелёном хуторе.

— За сегодня полностью закрыли три Бреши, Григорий Ефимович, потерь нет. По докладу клирика: огонь, земля, ветер. Сторожевые посты выставлены, личный состав отправлен отдыхать, будут ещё какие-то распоряжения?

Говоривший был образцовым военным, выпестованный Распутиным ещё со школы. Хороший малый и трудяга, но звёзд с неба не хватал, с трудом взял четвёртый шаг. Под его руководством работал отряд ликвидации на границе между вторым и третьим поясом обороны.

Если можно было описать Станислава одним словом: стабильный. Стабильно одинаковая эффективность и стабильно никакого развития. Впрочем сам последователь был доволен своим положением.

Такие преданные люди тоже нужны, потому Григорий старался относится к командиру седьмого отряда хотя бы нейтрально.

— Отлично Стас, свободен.

Известная на весь мир школа Распутина это не только про обучение. Львиная доля занятий в его некромантском сообществе — это практика. Учеников сначала проверяли на прочность: физическую и психическую, затем оценивался умственный потенциал и старшими последователями давалась конкретная задача.

Ученик не мог не решить её, в противном случае его ждала смерть. Таковы правила и о них знал каждый, кто просил у него обучения. Это условия, на которых Распутин согласен был уделять новичкам своё время. Знания надо заслужить, тогда они лучше впитываются и оцениваются учеником на вес золота.

Школа обеспечивала себя сама, плюс получала финансирование лично от императора, поэтому была самой престижной в некромантской среде. Быть бездарным и на самых последних позициях у Распутина означало, что данный некромант мог претендовать на первые места в других школах.

Были те, кто поступал к ним за деньги, в основном это дворянские отпрыски и те, кто своими талантами хотел сам себе проложить путь в жизни. Вот среди последних и встречались как раз самые упорные и преданные соратники. Они должны были отработать вложенные в них усилия после обучения. Кто-то оставался навсегда, их определяли в последователи, а кто-то дальше шёл своей дорогой.

Некроманты Распутина были похожи на стаю волков, идущих за своим лидером. В отличие от остальных школ, всё держалось на его авторитете. Потому последователи подчинялись только ему, признавая учителя даже выше императора.

Григорий часто был в разъездах, потому ученики, достойные его знаний, сами приезжали к нему. Остальные же старались эту привилегию заслужить.

Сегодня Распутин был в Архангельске по просьбе знакомого князя. У них возникло несколько проблемных Брешей, с которыми без участия рейда некромантов не справится. Григорий терпеть не мог оказывать такие услуги, но влияние этого аристократа открывало многие двери, а у него и так с друзьями не густо. При дворе все его ненавидели.

Из-за этого приходилось заниматься больше «политическими» делами, нежели реально приносить пользу. Во время этих тяжёлых мыслей Григорий вдруг очнулся и уставился в круглое окошко. Там на него неотрывно смотрел сизый голубь.

«Неживой что ли?» — подумал он, вставая и накидывая на себя тёплую шубу.

Вокруг домика на дереве был простецкий помост с перилами, чтобы можно было выйти подышать свежим воздухом. Распутин подошёл к окну, возле которого он заметил птицу, и принял от неё обвязанную бечевой записку.

При получении письма голубь растворился в пространстве. Это было порождение тени, таких питомцев могли создавать только очень сильные инквизиторы. Среди гражданских теневиков это был немыслимый уровень владения стихией, больше девяносто процентилей.

В послании ничего кроме координат не было. Место в пяти километрах отсюда. Распутин смял записку и выкинул её в снег с высоты пятнадцати метров. Могучие дубы на которых держалась система зелёных хуторов защищали практически от любой наземной угрозы.

— Я прогуляюсь, — предупредил Григорий своего ученика, завидевшего, как лидер ждёт отправки механического лифта вниз.

Неофит откланялся и пошёл обратно изучать вверенный ему гримуар. У бедолаги было всего лишь два дня на его использование, потом он потеряет доступ к книге, пока заново его не заслужит. Переписывать оттуда знания строжайшей запрещалось под угрозой преследования. Непонятные оттуда вещи можно было спросить у учителя, чем ученики и пользовались.

Григорий успешно добрался вниз и миновал наземный пост ликвидаторов. С тварями из второго пояса он мог справится и в одиночку. Больше его девяносто восьми процентилей некромантии не было ни у кого из Российской империи, хотя Восьмёрок предостаточно. Но в той же Европе, Азии и Америке у него было достаточно конкурентов.

Попытки получить последний Девятый шаг зарубежом предпринимались регулярно, тогда как у нас император цеплялся за каждую Восьмёрку. Распутин не дождался дозволения от ПавлаVI, потому что не был готов к Сопричастности, получая последние нужные процентили. С молодым же монархом дела пошли намного хуже.

Он наотрез отказался от идеи призыва Повелителя мёртвых, даже зная, что это укрепит страну на международной арене. Отчасти Григорий понимал, почему так происходит. У нас слишком мало некромантов Восьмёрок, чтобы сдержать нового Повелителя, тогда как в Скандинавском союзе этого добра в достатке. В случае неповиновения зарвавшуюся Девятку уничтожат. Император боялся за сохранность трона и своего рода.

«Больно мне нужен этот позолоченный стул», — с презрением подумал Распутин, сожалея, что не придумал, как убедить подозрительного правителя изменить своё решение.

— Ты пришёл.

— Я не настолько глуп, чтобы игнорировать бога Смерти, — ответил Григорий в сторону широченного трухлявого пня три метра высотой.

Из него открылся портал и на снег ступила теневая сущность.

— Гомункул? — с удивлением спросил некромант, подобных созданий могли ваять только Девятые. — Ты чей будешь?

— Хм, хм, — усмехаясь ответил обтекающий теневой грязью посланник. — Барятинского.

— Того мальчишки? — сегодня прямо день открытий.

Последняя их встреча обернулась дракой, он мог размазать наглеца по стенке, но вовремя заметил ищеек Бенкендорфа и решил отступить.

— Его самого, но речь не о нём, поговорим о тебе, — среди сползающей тут и там грязи на лице говорившего мелькнул мясистый красный язык и спрятался обратно.

Глаз, как и всего присущего человеку, у этого создания не было видно, но Григорий подозревал, что каркас у гомнукула людской, как и душа.

— Слушаю.

— Поправь если ошибаюсь, я здесь недавно, но кое-что успел узнать. Неужели император наложил вето на твою Сопричастность?

Распутин всегда оставался хладнокровен, вот и сейчас лишь пожал плечами.

— Я не обсуждаю приказов Его Величества.

— Хе-хе-хе, — мерзко засмеялся посланник и снова показал язык, — но это же несправедливо?

— Может быть, но Россия для меня на первом месте. Возможно я чего-то не знаю…

— Не дури! — перебил гомункул и обошёл Григория сбоку. — Тебя просто используют. Ты простаиваешь, пока растёт Барятинский. Этот дерзкий мальчишка обойдёт тебя и первым получит Сопричастность. Будешь и дальше сопли на кулак наматывать?

— У меня нет времени на этот дешёвый цирк. Это всё о чём ты хотел поговорить? — Григорий повернул голову в сторону существа, что способно жить в двух мирах, и ждал ответа.

— Мой хозяин может тебе помочь. Ты станешь Девятым. Гарантированно станешь, — уточнил гомункул.

— Вот как? Сейчас пойду обрадуюсь.

— Кхм, ахм, — зачавкал теневой глашатай, как будто разговаривал с кем-то и, закончив, опять поднял голову на некроманта. — Ты достоин Сопричастности, Григорий. Подумай, сколько пользы с ней можно принести империи. «Северная» падёт благодаря ТЕБЕ, ТЫ принесёшь мир во все страны…

— Но?

— Что но?

— В таких предложениях, всегда есть «но».

— Никаких «но», это награда за преданность и терпение. Господин всё видит моими глазами, — гомункул сделал шаг вперёд и внезапно открыл их.

Пронзительно голубые, прорывающиеся своим сиянием из теневой грязи, казалось, они принадлежат ангелу. Чем больше Распутин в них вглядывался, тем сильнее осознавал, что им завладевает чужая воля. Как будто в голову, в тёмную доселе комнату, вошёл человек с ярким фонарём и всё внимательно осмотрел. Все спрятанные там страхи, желания, похороненные воспоминания и даже то, что мы никому никогда не рассказываем.

Григорий смог отвернуться и это вмешательство резко прекратилось. Он чувствовал озноб по спине, но внешне продолжал держаться нейтрально. Чтобы не предлагал Обскуриан, это не может быть благотворительностью. Бог смерти и пальцем о палец не ударит, даже когда перед ним будут умирать тысячи его последователей, а тут какой-то смертный, пусть и способный.

— Ты подумай, мой Господин не спешит.

— Тут и думать нечего, — Распутин заставил гомункула повернуться на полпути из портала. — Ничего общего с Обскурианом я не хочу иметь. Моя цель — подарить империи будущее, а не забрать его.

— Ничего, мы умеем ждать, — мягко произнёс теневой гость и с концами забрался в Потустороннее.

6-ой том: https://author.today/work/405108