Первый шаг Некроманта. Том 5

Глава 5 Капитуляция

— Дурак, — обиделась на моё замечание Софи и, присев на кушетку, скрестила руки на груди, поглядывая на меня как-то подозрительно.

Признаться, голова сильно кружилась, потому, заняв вертикаль, я потратил некоторое время, чтобы прийти в себя. Сжал и разжал пальцы в кулак, смотря за руками, будто я не владелец этого тела, а чужак, использующий биологическую машину в своих нуждах. Странное ощущение. Однако вскоре оно прошло.

«Видимо, перегибы психики».

— Где мы? — спросил я девушку, осматриваясь по сторонам, комната выглядела богатой, но это не было имение Барятинских.

— У Рюминых, — буркнула Уварова и нахмурилась. — Ты себя как чувствуешь? — спросила она.

— Приятно, что ты беспокоишься, неужели лëд тронулся? — улыбнулся я, переходя на полушутливый тон, а то дюже мрачноватое у неë настроение.

Софи цыкнула, но всё же ответила.

— Банальная вежливость. Ну, раз с тобой всё в порядке, я тогда пошла, — она спрыгнула с кровати и направилась к выходу.

— Погоди, Софи, да не психуй ты, — я попробовал встать, но проклятые ноги подкосились, и тело завалилось на пол. — Всё в порядке, — выставил я руку перед обернувшейся девушкой. — Сейчас. Я сам, — отдышавшись и заставив кровь активней циркулировать по всему телу, я смог встать и забраться обратно на кровать. — Останься, — попросил я, и белокурая красавица вернулась на своё место. — Давно я тут?

— Со вчерашнего дня.

— Да уж, неплохо поспал, а что отец? Есть новости от моих?

Уварова покачала головой.

— Я предупредила Ломоносова, что присмотрю за тобой, а больше никого не видела.

— Ясно.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросила Софи.

— Ну, я бы поел, — я похлопал себя по животу и тот сразу же заурчал как дикий зверь.

— Артём, ещё раз спаясничаешь, и я уйду отсюда и больше не вернусь.

Я устало вздохнул, глядя, как она раздражённо поправляет волосы.

— Хорошо, спрашивай, — махнул рукой и откинулся обратно на подушку.

Чувствовалось, что Уварова на грани и с ней лучше помягче. Хотя, если честно, я вот совсем сейчас не был расположен к откровениям.

— Я тут подсчитала и кое-что не сходится, — разгладила она рукой одеяло. — Можешь сейчас взять ауроскоп и показать мне свои цифры стихий?

— Давай, — я протянул ей руку, и девушка передала измеритель.

— Некромантия, огонь, тени… — она перечислила все имеющиеся у меня атрибуты и замолчала. — Это точные значения?

— Точнее некуда.

— Ясно, — она встала и бросила в меня ауроскопом, тот едва не угодил в голову, но я вовремя успел защититься руками.

Уварова вышла из комнаты и хлопнула дверью.

«Что с ней? Какая-то нервная», — я положил прибор на прикроватный столик и глубоко вздохнул. — «Отойдёт потом».

Я закрыл глаза и погрузился в медитацию… Сразу на третий уровень Бытия. Да, теперь эта опция стала мне доступна, потому что после столкновения с Тур’Загалом моё сознание разделилось перед возможной гибелью. Образовался ещё один клон.

Пока что возвращать былые силы у меня получалось только через гиперстрессовые ситуации. Это очень плохо на самом деле, потому что психика не может так быстро адаптироваться. В этом направлении предпочтительней действовать путëм постепенного медитирования и совершенствования ментального тела.

Я не забывал работать над ним, но чтобы влиять на такие процессы, нужны годы тренировок. Мана хоть и была в огромном количестве, но вот настройка её потребления телом, процессов самоизлечения — это сложный путь.

Сюда же входила и гемофорсная техника, скорость взаимодействия между всеми сознаниями, общее самочувствие, долголетие и многое другое. Потому я очищался после непродолжительной комы. Видно было воздействие чужого некроманта или даже двух: опытного и не очень.

Я сломал руническую печать воздуха, выставленную перед столкновением с демоническим быком. Она была спорным решением, но, видимо, спасла мне жизнь. В теневом мире эта техника не работала, но в нашем — на раз-два. Правда, всë равно еë едва хватало на минимальное обеспечение кислородом мозга и внутренних органов. Пролежи я больше недели, точно бы помер. Печать представляла собой своеобразную смесь воздушной стихии и некромантии.

Я углубился в самолечение: нормализовал состав крови, подпитал мышцы энергией и высвободил чутка её из немногочисленной жировой ткани. Через активное потоотделение очистил лимфу, выводя из печени и почек токсины и следы тяжёлых металлов.

Далее настроил гормональный фон, приведя его в баланс. Тело это было юное, и потому наблюдался некоторый перекос, и он мне вот совсем ни к чему. Лёгкой правке подверглась работа щитовидки, надпочечников и половых желёз для стабильного настроения и энергии. Слишком явно перелопачивать эту область я не хотел — так, пара штрихов.

Не забыл и про микроциркуляцию: расширил мельчайшие капилляры по всему телу. Это позволило крови проникнуть в самые удалённые участки тканей, обеспечивая их полноценным питанием и увлажнением. Это особенно важно для мозга, кожи и суставов. У меня, кстати, как пришёл в этот мир, сразу же исчезли прыщи — вывел их навсегда.

Следом поправил микрофлору ЖКТ, сбалансировав состав бактерий и улучшив перистальтику. Провозился с дирижированием процессов иммунной системы. Очень важно было усилить её, но не сделать агрессивной, чтобы она не реагировала на собственные здоровые ткани и клетки.

До нервной системы я пока не добрался — на данном этапе слишком сложно. Омоложение в ту же копилку. Не всё сразу. Главное, что прогресс имеется.

Я открыл глаза. В медитации прошло порядка трёх часов, здесь же только один. Подушка, одеяло, простыни — всё были мокрыми от пота и неприятно пахли, потому я, накинув халат, организовал себе через слуг мытьё в тёплой воде и вскоре, отобедав и одевшись, покинул имение Рюминых. Софи, по словам лакея, закрылась в библиотеке.

Я черканул ей пару строк, чтобы никуда не уходила до разрешения конфликта с Пронскими, и посвежевший отправился домой в нанятом экипаже.

Для дальнейших действий надо было понять, какой ущерб понесла моя семья. Сразу три Бреши — это не шутки для горстки гридней, пусть и усиленных Скаржинским. Укол вины всë же беспокоил меня — пока я валялся в отключке, мои люди сражались.

«Ты не можешь быть везде и сразу».

Это правда, но всё равно паршивое чувство. Подъезжая к воротам, я увидел, что деревянная стена была заделана магией земли. Во дворе же кучками трупов валялись странные существа, похожие на людей, но с ними я решил потом разобраться, велев одному из дружинников не отдавать всё чистильщикам.

Те сейчас работали на территории поместья и разделывали свой ценный груз, орудуя тесаками, пилами и скальпелями там, где требовалась тонкая работа.

Меня рады были видеть в добром здравии. Особенно гридни и отроки. Раненных я не нашёл, но по словам одного из них Борис не поскупился на наём трёх некромантов: они-то и залатали всем переломы, ушибы и прочие травмы. Мëртвых же семерых дружинников было не вернуть, прощание с ними назначили на завтра.

Ну и ещë одну тяжёлую для себя новость я встретил, когда слуги выкатили на кресле отца, лишившегося обеих ног.

— Артём, — обратился тот, раздувая ноздри и сжимая зубы от накативших эмоций. Я нагнулся и обнял старика, попутно продиагностировав его состояние.

Повреждения внутренних органов, переломы таза и многое другое совсем недавно залеченное — вот что я видел. Мне теперь стала доступна «история» организма — я словно перематывал его предыдущее состояние и мог сравнить с нынешним. Этой силой наделял пятый шаг некромантии, на который я перепрыгнул после победы над Тур’Загалом.

— Вижу, тебя подлатали, отец. Прости, что не смог вам тут помочь.

— Если честно, я уже хотел писать императору, чтобы выделил нам Восьмёрку. Мы всё слышали от Рюминой и Ломоносова. Мало кто верил, что ты выкарабкаешься. Молодец, что не сдался, я горжусь тобой.

— Теперь всё будет по-другому, — кивнул я, — но надо сначала дожать Пронских.

При их упоминании лицо отца помрачнело.

— Только хотел тебе сказать: мы бросили им на сегодня групповой вызов. Шесть на шесть. Пусть выставляют своих некромантов, можете взять Ярополка до кучи, — посоветовал Борис, но я отмахнулся.

— Сами справимся.

План действительно был хорош. Штраф на одиночные дуэли не пересекался с групповыми: и там, и там можно раз в неделю устраивать разборки. Обычная практика клановых войн. Я прислушался к себе и понял, что вполне готов драться прямо сейчас.

— Тогда пойду, скажу ребятам собираться. Покончим с этим дерьмом, пока они не оправились.

Юрий Пронский был мёртв, род, считай, лишился центра принятия решений, и их надо брать тёпленькими, пока многочисленные братья и дядья грызутся за власть.

Кстати, по словам Бориса к нему уже наведалась комиссия по местам силы. Если кратко: мы теперь полноправные владельцы трёх магических объектов со стихиями земли, ветра и, кто бы мог подумать, друидизма (тотем Лошади).

Всё-таки была некая закономерность в местоположении стихий. Например, у нас, во Владимирской губернии, очень много друидических школ с разными тотемами. И часть закрытых Брешей иногда подкидывали такие вот сюрпризы.

Несмотря на то что под Муромом уже был подобный объект, это очень редкий атрибут. Он наталкивал на мысль заняться коневодством. В любом случае без дела земля не будет пустовать.

Но были и щекотливые нюансы со столь ценной собственностью. Чтобы нас не тормошили судами и разборками, Борис пошёл на уступки и подписал с государством контракт о безвозмездной сдаче в наём наших мест силы. Их могли использовать бесплатно ликвидаторы, а также в случае войны мы обязаны будем предоставить к ним доступ армии императора.

Помимо этого, Рюмины, пришедшие чуть позже сычей, тоже помогли в устранении сотен монстров. Их появление оказалось своевременным, потому что мои бойцы были истощены после дуэлей. Мы в каком-то роде теперь стали союзниками. Так-то они претендовали только на бесплатную аренду одного места силы, но Борис предложил взаимный обмен всей магической недвижимостью. То же самое и со Скаржинскими.

Так что теперь у нас два стратегических и военных партнёра. Весьма дальновидное решение, за которое я ещё больше зауважал отца — он рассчитывал силы рода, исходя из того, что есть. Сейчас Барятинским нужно некоторое спокойствие, чтобы переобучить дружину, набрать новых воинов, некромантов, собственных клириков и вообще обрасти жирком. Для этого требуются тепличные условия — вот Борис и вырвал их для нас.

Я поздоровался со всеми сычами и кивнул на тренировочный плац.

— Смотрю, у тебя появился конкурент, — ухмыльнулся я Соловью, имея в виду лучника, стрелявшего по мишеням.

Он использовал весьма редкую стихию для своих тренировок. Тело парня подпрыгивало вверх на три метра, затем маг протягивал в полёте руку к колчану и стрелял по деревянной цели. При столкновении стрела в щепки разносила толстенный брус и утопала в земле как в растопленном масле.

— Да, это Захар Рюмин, — подтвердил мою догадку Антон. — Неплох, но молодой ещё, надо технику и точность подгонять, пока берёт дурью.

— Лучник с атрибутом гравитации, — хмыкнул я.

— Да, решение спорное, но ты видел его стрелы? Они из металла!

— Так, я думал, ты будешь выделываться и занижать его заслуги, а ты нахваливаешь, что за дела? — подколол я товарища.

— Зато я смог тебя удивить, — парировал Соловей и заулыбался. — Много лучников не бывает.

— Добрая ты душа. Так, ладно, все в сборе, выдвигаемся, — велел я им, а сам ещë раз присмотрелся к Захару — проникающая способность его стрел колоссальная, с такой магией никакая броня не спасëт. Он словно почувствовал на себе мой взгляд и обернулся. Я кивнул ему и пошëл дальше.

До Северо-Западной площадки мы добирались с удобством и даже успели хорошенько обсудить тактику. Заодно узнал от Ломоносова кое-что о себе.

— Твоя аура увеличилась в два раза, — подметил он при всех.

— А вот это хорошие новости да парни? — Бес больше всех жаждал предстоящей бойни, он всё жалел, что только Аничкову дали расправиться с врагом.

Я мысленно поставил галочку о взаимосвязи ауры абсолютного места силы с количеством клонов сознания. Теперь в радиусе двадцати метров от меня народ мог спокойно обучаться стихиям. Мелочь, а приятно, но это были ещё не все изменения.

— Нас ждут? — спросил я святого отца и отдал ему одолженный Софи ауроскоп; тот засунул прибор в карман и отвёл меня в сторону.

— Баронесса Пронская хотела бы с вами переговорить, наедине, — толстенький священник бросил взгляд на моих воинов и прокашлялся. — Я вам гарантирую полную безопасность.

— Это переговоры? — уточнил я.

— Не имею понятия, меня попросили.

— Хорошо, можем и поболтать. Господа, обождите на трибуне.

Сегодня народу было поменьше, но всё равно многие рода прислали своих представителей посмотреть, чем же закончится противостояние двух семей. Хотя не так — их интересовало, с какой жестокостью Барятинские расправятся со своими идейными противниками. Исход тут и так ясен.

Меня провели в небольшую молитвенную комнатку, аскетично обставленную и непритязательную. Там на одной из скамеек, чинно положив руки на колени, сидела с прямой спиной вдова Оксана Пронская. При моём появлении она специально не обернулась и дождалась, пока я встану перед ней. Найдя стул, я поставил его спинкой вперёд и уселся напротив.

— Я вас слушаю, Оксана Павловна, — вежливо обратился я к даме лет пятидесяти с родинкой в углу рта.

Еë лицо было вытянутым и немного чопорным, как бывает встречается у знати слишком голубых кровей. Я слышал, она вышла за Пронского именно по любви, а уже после еë семья отвалила Юрию приличное приданное, что и дало старт его экспансии.

Женщина хорошо сохранила свою красоту, оно и неудивительно — некроманты в клане всегда омолаживали своих родственников и близких. Она мяла платок длинными пальцами, усеянными кольцами, под глазами и возле ноздрей виднелась лëгкая краснота, но в целом держалась строго.

— Я бы хотела обсудить возможность заключения мира.

Я не сразу ответил, демонстративно рассматривая её.

— Вы сейчас отвечаете за всю семью?

— Да.

— В это слабо верится, а где Анатолий? — двоюродный брат Юры был ближайшим претендентом на главенство в семье, обладая четвёртым шагом некромантии, остальные кандидаты сильно отставали.

— Он ушёл.

— В смысле ушёл? — удивился я, но потом уточнил. — Анатолий покинул род? — это бы означало позор и лишение дворянского статуса, но так он мог сохранить себе жизнь. Ведь Пронские отлично знали, что мы никого не пощадим из некромантов.

— Да, и не только он, — она встретилась со мной взглядом, — ушли и Дмитрий с Виталием, Николай. Игнат тоже не стал дожидаться… В общем, они уехали все вместе, — сухо сказала Оксана.

— Трусы, — вздохнул я и встал со стула. — Значит, они оставили после себя воевать женщину?

— Выходит, что так, — с нотками злости ответила она, но не на своих родственников, а на меня — это я сразу почувствовал. Дама ненавидела стоявшего перед ней молодого барона всей душой, но в то же время боялась ему резко ответить.

— Я не воюю с женщинами, — произнёс я ей, — но чтобы подписать мир, вам придётся много чего лишиться.

— Я понимаю, — кивнула Оксана. — Мы пойдём на любые уступки и надеемся на ваше великодушие.

«Ещё бы они не пошли. Воевать-то по факту теперь нечем. Я не беру в расчёт сборище стихийников, пусть даже хорошо одетых — эти не сдюжат».

Костяк любой дружины заключался в магах экстра-класса, либо в сбалансированных группах типа сычей. У нас были и некроманты, и клирики, и стихийники.

Барьер не пропустит заклинания врага, а мы, по сути, можем топтать их, как захотим. Тут семи пядей во лбу не надо быть, чтобы понимать, насколько убийственно соваться в такую войну. С некромантами в запасе ещё да, но они позорно бежали — защитников не осталось.

Мы приступили к самому болезненному — к торгам. Я распотрошил этих извергов ровно настолько, чтобы они могли сохранить лицо на людях и не подохнуть с голода. Забрать всё — тоже неправильно, другие аристократы такое осудят. Я не настолько жадный, чтобы жертвовать репутацией.

Барятинским отошло два места силы в черте города (земля и вода), весь запас огнестрельного оружия (порядка двухсот единиц различного калибра: пистолеты, мушкеты, пушки), четыреста килограмм пороха, семьдесят единиц артефактной брони (от 10 до 30 процентилей), столько же единиц оружия, в том числе и десять клинков по пятьдесят процентилей некромантии, три производственных здания (мастерские зачаровальщиков), пять миллионов рублей и отказ от интересов в артефакторном ремесле.

Это стоило того, чтобы сохранить жизнь и независимость. Теперь Пронские ещё не скоро оправятся. У них есть какой-то капитал, но этого не хватит для содержания большой дружины, потому скоро на рынке наёмников появится много свежих вакансий. Война — дело неприбыльное, особенно когда ты проигрываешь.

— Теперь вы довольны? Обобрали до нитки, ни совести у вас, ни жалости…

— Как и у вас, Оксана Павловна, с волками жить, — ответил я ей, недоговаривая фразу, но у меня была и небольшая ложечка мёда для этой женщины, принявшей на себя руководство кланом в столь тяжёлые времена. — Теперь, после того, как мы всё уладили, я предлагаю забыть старые распри, — я протянул ей ладонь, и Пронская, сморщившись, проглотила это унижение и пожала её. — Ну а так как мы больше не враги, я могу вам помочь в поисках сына.

— У меня нет детей, — холодно ответила Оксана.

— А как же Терентий, разве не ваш?

— Его убил Борис после обучения у Распутина.

— Из-за того, что он стал мортикантом? — переспросил я.

— Зачем вы спрашиваете, если и так знаете эти грязные слухи? — резко ответила дама и вырвала руку. — Тереша едва не умер там. Распутин… этот садист запытал его. Я говорила, что мой мальчик не выдержит обучения, но чëртова погоня за властью… Что теперь толку вспоминать? Или вам мало моих страданий?

— Ясно. Ну, тогда у меня отличная новость, Оксана Павловна: ваш муж не убивал Терентия, он жив-здоров. Хотите, могу устроить вам свидание?