Пиф-паф

Глава двадцатая

Порывшись в гардеробе и осмотрев развешанную для меня повседневную одежду в неброском стиле, я тенью пробираюсь в ванную.

Пора.

Я больше не буду блондинкой, я стану брюнеткой. Я никогда не видела себя — никогда — без густых светлых волос, хотя свадебная фотография дала мне представление о том, что будет дальше.

Я подавляю чувство дискомфорта и пытаюсь направить свои мысли в другое русло. Например, на видеокамеру и профессиональный фотоаппарат, которые я заметила высоко на полке в гардеробе. Должны ли мы запечатлеть эту фальшивую жизнь? И если да, то зачем?

— Итак, что ты думаешь о камере и фотокамере в шкафу? — я не сомневаюсь, что он увидел их, если даже уж я заметила.

Лэйн поворачивается ко мне лицом.

— Я очарован видеокамерой, — говорит он. — Потому что нам нужно будет снимать все наши секс-приключения с этой маленькой красоткой.

Я вскрикиваю.

— Надеюсь, с ней легко работать.

Секс-записи? Что? Нет.

— О, а ты не видела здесь где-нибудь подставку для видеокамеры? Потому что я ее не заметил. Надеюсь, она у нас есть. Если нет, то куплю ее завтра, когда мы выйдем по магазинам.

Я стою, ожидая, что за словами Лейна последует смех. Ничего. Его лицо остается невозмутимым.

— Нет. Не это причина для такого снаряжения. — Я вытягиваю руку перед собой, чтобы отмахнуться от такого глупого предположения.

— Конечно для этого. — Его брови приподнимаются. — Мы снимем секс-видео и сделаем несколько обнаженных снимков. Нам нужно запечатлеть нашу страсть молодоженов. Ну, знаешь, чтобы сохранить наше прикрытие в неприкосновенности.

— Я не буду этого делать. — Я прикрываю рот рукой. Мое недоверие, должно быть, видно с космической станции. — Нет. Этого не может быть. — Я раздраженно дергаю себя за волосы. — Если все твои приятели-полицейские думают, что я подвергну себя чему-то такому…

— Я шучу. — Он улыбается. — Я просто пытаюсь понять, какой, на мой взгляд, может быть личность Ретта. У меня такое чувство, что он может быть тупицей, и может вести себя как полная задница.

Черт бы побрал его и его способность морочить мне голову.

— Он может быть таким, но ты им быть не собираешься.

— Нет?

Я качаю головой.

— Не такой уж он и засранец… — Лэйн гладит себя по подбородку и поднимает глаза кверху.

— Я думаю, он добрый, милый и преданный.

— Думаю, я с этим справлюсь.

Я улыбаюсь:

— Хорошо.

— А теперь давай покрасим волосы, а потом ляжем спать. Усталость скоро свалит меня с ног. — Он зевает, долго и громко.

Между нами воцаряется тишина. Секунды бегут, но мне кажется, что они тянутся как минуты. Конечно, я не могу быть уверена, потому что у меня нет часов. На самом деле, я нигде в доме не заметила ни часов, ни телефона.

— Ты видел часы?

Лэйн пожимает плечами:

— Не-а. Но завтра я тебе их куплю. Это будет несложно. Не проблема.

— А что насчет телефона? Я и его тоже не увидела.

— Телефона не будет. — Лейн вытягивает руки вверх и, склонив голову набок, еще раз зевает.

— Почему?

— Тебе он не понадобится. — Он снова опускает руки и наклоняет голову к коробкам на туалетном столике. Треск. — Ох, так-то лучше. — Он вытягивает шею.

— А как насчет тебя? У тебя есть телефон? Ведь может быть, что-то срочное. Нам нужен телефон.

— Я возьму его на работе. Расслабься.

Мои глаза расширяются:

— Мм-м… что?

— Перестань волноваться. Я буду оберегать тебя. Обещаю.

— Хорошо.

Я вздыхаю. Прекрати. Я так полагаюсь на Лэйна, что мне становится жаль, что я не могу положиться на себя в своей собственной защите. Я снова отрезана от мира. Это не то, на что я надеялась, но, если это необходимо, у меня нет выбора.

— Я снова отрезана от всего мира, да?

— Так должно быть. — Взгляд Лэйна встречается с моим, его усталые, налитые кровью, большие карие глаза.

Я надуваю губы, и Лэйн надувает свои в ответ. Он передразнивает меня.

— Ты засранец.

— Уже говорили, — отвечает он. — Давай исправим ситуацию с волосами. — Лэйн открывает крышку коробки с краской. — Садись, — мягко говорит он.

— Ладно. Но…

— Садись и дай мне покрасить тебе волосы. Я знаю, ты никогда раньше этого не делала, но я много раз это делал, так что я позабочусь о том, чтобы все получилось красиво, и ты в итоге не стала еще более раздражительной.

— Я знаю, как это делается, — вру я. — Для этого не нужно быть гением. — Откуда он знает, что я никогда раньше не красила волосы?

— Нет, не знаешь. Ты никогда не меняла цвет.

— Да, это так. — Я носила парики. Я наносила тот цветной лак для волос на голову в дни занятий спортом, в дни безумных причесок и даже в День Святого Патрика. — Ты не знаешь обо мне так много, как тебе кажется, мистер.

— Ты в этом так уверена?

— Ага, — отвечаю я.

Лэйн постукивает по бортику ванны:

— Иди сюда, садись.

— Нет.

— Тебе всегда и во всем нужно быть такой сложной? Ты всегда была такой? — Он поднимает руку, давая мне знак остановиться. — Не разговаривай. Я знаю ответ. Это — да. Да, ты всегда была такой, и тебе нравится все усложнять.

— Нет. Это не так.

— Ладно, сама напросилась. Я расскажу тебе все о тебе. Вот так. Твое настоящее имя Миранда Амелия Сайкс…

— Ну, я и так знаю, что ты это знаешь.

— И твое второе имя?

— Я думала, что ты знаешь его. В конце концов, на моем студенческом билете, который лежал в моей сумке и от которого ты так легко избавился, было указано мое полное имя.

— Тебе двадцать лет.

— Ага. Я же тебе говорила.

— Ты родилась второго мая тысяча девятьсот девяносто девятого года в семье мистера Бивана и миссис Мишель Сайкс. У тебя есть брат Ричард, и он родился первого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Он был запланированным ребенком, в то время как ты нет…

— Прошу прощения?

— Твои родители хотели только одного ребенка. Ты, моя дорогая, стала полным у-у-упс. По моим сведениям, ты, по крайней мере, оказалась восхитительной ошибкой.

— Я не была ошибкой, — я усмехаюсь.

— Ага, была. — Лэйн достает пластиковую бутылочку из коробки и встряхивает ее.

— Я не была ребенком неожиданностью.

— Ладно, продолжай убеждать себя в этом. Это никогда не было особым секретом. Но используй все, что поможет тебе двигаться дальше и поднимет настроение.

Я закатываю глаза. Он просто пытается вывести меня из себя.

— Ты поступила в колледж для девочек, когда тебе было четыре года, и все свое образование ты провела там, вдали от мальчиков, вероятно, поэтому ты девственница.

— Была девственницей, и спасибо. Ты уже решил эту проблему для меня, не так ли?

Лэйн ухмыляется:

— Это ты набросилась на меня. Ты бы не приняла «нет» в качестве ответа. Но кто может тебя винить? Я — отличная добыча, — он подмигивает.

— Пф-ф.

Лэйн ставит взболтанную бутылку на туалетный столик и одним махом снимает футболку.

Мышцы. Столько мускулов. Я облизываю губы, глядя на его пояс Аполлона. У Лейна стройное, сильное, подтянутое тело — не думаю, что, когда-нибудь привыкну к его виду без рубашки.

Лэйн широко улыбается. Я почти бешусь от того, что позволяю себе пускать на него слюни таким очевидным образом.

— Итак, твой любимый цвет — аквамарин, который никому и никогда не нравился.

— Мой любимый цвет — розовый, а не аквамариновый.

— Нет, аквамариновый. — К сожалению, он прав.

Не улыбайся, придурок.

— Ладно, ладно, ты кое-что обо мне знаешь. — Я скрещиваю руки на груди, словно защищаясь, и переношу вес тела на левую ногу. Фыркаю.

— Твой первый парень появился сразу после того, как тебе исполнилось восемнадцать. Он был другом твоего брата. Рэйланд Найт, и он был полным ебанько.

Так и было. Отец называл его именно так — ебанько. Он порвал со мной, потому что я отказалась дать ему на третьем свидании. Он совершенно ясно дал понять, что у него целая очередь женщин, которые хотят его, и что он не собирается тратить время на такую дрянь, как я. У меня было два варианта: либо опуститься на его уровень и развратничать, либо он уходит. И я смотрела, как он уходит. Никто никогда не должен испытывать давления, заставляя делать что-то настолько интимное.

— И с тех пор у тебя было не так много свиданий, потому что ты думаешь, что все мужчины свиньи и все, чего они хотят — это секса.

— Да. Так и есть. Прямо как ты.

— Ну, я, конечно, свинья, но я не хотел от тебя секса, это ты хотела секса от меня.

— Пфф. — Я вздергиваю подбородок, задирая нос кверху. — Ты быстро согласился.

— Значит, ты все-таки затаила обиду?

Я раздраженно рычу, переводя взгляд на него:

— Нет. Я этого не говорила.

— О, но ты это подразумевала.

— Прекрати! — Я вытянула руку перед собой.

— Миранда, я знаю тебя. Я знаю о тебе все, что только можно знать, потому что это моя работа — знать.

— Не все. Я не испытываю обиды из-за того, что потеряла с тобой девственность, это только в твоей тупой башке.

— Ну если ты так говоришь.

— Я действительно так и говорю. Лэйн, я не жалею, что переспала с тобой. Вовсе нет.

— Хорошо.

Я скрежещу зубами, и челюсть ноет от напряжения.

— Хочешь знать, откуда я все это знаю?

Хочу. Но я не собираюсь поддаваться на его уговоры и позволять ему и дальше играть со мной. Я качаю головой.

На его лице заискивающая улыбка:

— От твоей матери.

Мои глаза округляются. От моей мамы?

— Ты с ней разговаривал? Видел ее? Когда?

Улыбка Лэйна исчезает:

— Нет, не говорил. Но она болтушка, это Рина рассказала мне вместе с кучей других личных вещей о тебе.

Я хихикаю. Ох, мама правда болтушка. Мама. Как же я скучаю по ее излишней откровенности и историям.

— Надеюсь, это поможет тебе понять, что с ней правда все в порядке. Они все в порядке.

— Так и есть. — Я прикладываю руку к сердцу. Это действительно помогает.

— Хорошо. А теперь позволь мне привести твои волосы в порядок.

— Хотела бы я знать о тебе больше, чем твое имя и того факта, что у тебя есть собака по кличке Джеза, и даже больше, чем того факта, что ты не женат…

— Я женат. — Он улыбается. — Я женат на тебе.

Я поджимаю губы и качаю головой.

— Если ты подойдешь и сядешь, то сможешь спросить меня о чем угодно. Я отвечу на все, что смогу.

— Ты говорил, что не можешь мне рассказать.

— Нет, я говорил, что не мог рассказать, когда был Джо Хаггерти и работал под прикрытием. Я больше не Джо Хаггерти и не работаю под прикрытием. Больше нет. Благодаря тебе. — Он игриво подмигивает. — Теперь я под защитой полиции и, вероятно, пробуду здесь какое-то время. Мне нужно покомфортнее устроиться, и тебе тоже, милая, потому что мы с тобой теперь одно целое. Мы будем держаться вместе столько, сколько потребуется.

Склеились. Слиплись. Могло быть и хуже.

Упираясь ступнями в дно пустой ванны, я не отрываю взгляда от стены напротив, пока Лэйн нежно проводит щеткой по моим волосам. Тысячи крошечных мурашек пробегают у меня по спине. Его прикосновения такие заботливые, и я не уверена, это из-за моей усталости или из-за успокаивающих ощущений от того, что Лэйн гладит мои волосы, но я не могу придумать, какие вопросы ему задать. Я знаю, что по меньшей мере миллион из них спрятан в ящичке у меня в голове. Они где-то есть. Но я так устала.

— Все распутал, — заявляет он. — Хорошо, теперь ты можешь снять футболку.

— Мою футболку? Зачем мне это делать?

— Чтобы не испачкать краской. Вместо этого я накину тебе на плечи полотенце.

Мурашки, пробежавшие по моей спине, вскоре покрывают каждый дюйм моей кожи.

— Подними руки. Позволь мне снять ее.

Я медленно поднимаю руки в воздух. Кончики пальцев Лэйна касаются моей талии, когда он нежно приподнимает ткань, прикрывающую меня, пока я не остаюсь в одном лифчике.

Тишина.

Я подумываю оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, не смотрит ли Лэйн мне в спину, но не делаю этого, потому что уже чувствую, как тепло на моих щеках разгорается с каждой секундой. Я краснею. Он вытворяет со мной разные вещи. Он заставляет мое тело реагировать на него, даже когда он заводит меня и злит, а потом, что удивительно, ему удается с легкостью рассеять мое раздражение и заставить мое тело реагировать по-другому.

Лэйн уходит, но быстро возвращается и набрасывает полотенце мне на плечи.

— Давай покончим с этим. — Он прочищает горло, но это не скрывает сухости его тона.

— А потом мы ляжем спать.

— А потом мы ляжем спать, — повторяет он таким же измученным тоном, как и я.

Лэйн прижимает бутылку к моему виску. Я вздрагиваю. Его прохладные пальцы скользят по моим волосам и разминают кожу головы. Он ничего не говорит. Я наслаждаюсь ощущениями, от которых мой мозг замирает.

Прикосновения Лэйна — это все.

Он повторяет этот процесс снова и снова. Моя голова безвольно опускается, и когда его пальцы скользят по моей шее, я тихо постанываю.

— Приятно?

— Угу, — выдыхаю я.

— Отлично.

Если обычный мужчина может ласкать кожу головы женщины руками, то Лэйн занимается с моей головой любовью. Я не могу насытиться ощущениями, которые пронзают мои нежные нервные окончания. Без моего разрешения мое тело полностью отдается мужчине, обладающему многими талантами, стоящему за моей спиной. Я предоставляю ему полный контроль. Мои глаза закрываются, и я вспоминаю, как Лэйн обнимал меня, когда лишал невинности.

Я не жалею о том, что занималась с ним сексом. Я не жалею ни об одном моменте — ни на йоту.