Пиф-паф

Глава двадцать седьмая

Вернуться домой.

Это то, чего я хотела. Это то, за что я боролась с того самого момента, как Лэйн сбросил меня в дыру в крыше, и я узнала свою судьбу. Но сейчас, сейчас я просто хочу побыть здесь, с Лэйном. Пришло время разобраться в любви, которую я испытываю к нему, и в любви, которую, по его словам, он испытывает ко мне.

Он на пятнадцать лет старше меня. Я студентка университета. Он детектив под прикрытием… в реальном мире у нас ничего не получится. Это не сработает.

— С тобой все хорошо? — спрашивает Лэйн, когда мы заходим в гостиную.

Я сажусь, поджав ноги под себя, на диван.

— Да.

— У нас обед с соседями? Или я могу все отменить? — Лэйн почесывает затылок и теребит воротник своей футболки.

Я перевожу взгляд с него на часы. Одиннадцать тридцать.

— Уже слишком поздно что-то отменять. Мы пойдем.

— Не думаю, что это хорошее решение, так как мы, возможно, пробудем здесь совсем недолго, — мягко заявляет Лэйн.

— Я дала обещание, а я всегда держу свои обещания, — сухо отвечаю я. — Мы пообедаем вместе с ними, хорошо?

— Хорошо. — Лэйн разворачивается на пятках и уходит.

Закрыв глаза, я пытаюсь унять боль в сердце. Говорю себе, что если я выйду из-под защиты полиции, то это сделают и мои родители, и мой брат, и Лэйн. Мы заслуживаем того, чтобы вернуть наши жизни. Мы заслужили нашу свободу.

Бах, бах, бах.

Я встаю, подтягиваю джинсы повыше на бедрах и делаю два шага, прежде чем Лэйн появляется у входа в гостиную.

— Это, наверное, Сторм, — говорю я. — Я захвачу свою обувь, и пойдем, хорошо?

Лэйн кивает:

— Можешь прихватить и мои тоже?

— Конечно. — Я мило улыбаюсь, окидывая его взглядом с головы до ног. Он был добр ко мне, действительно добр. Я планирую насладиться тем временем, которое у нас осталось, начиная с этого обеда. Я не знаю нашего будущего, никто не знает.

— Что происходит в твоей прелестной головке? — интересуется Лэйн, когда мы встречаемся взглядами.

— Ничего. Просто я счастлива, вот и все.

Лэйн улыбается:

— Я тоже счастлив.

Я прикусываю нижнюю губу и киваю.

— Пойду, открою дверь.

— Хорошо, а я принесу обувь.

— Ага.

— Хорошо.

Выходя из гостиной, я мимоходом провожу пальцами по животу Лейна и продолжаю идти на кухню. Слышу, как Лэйн отодвигает засов. Дверь открывается.

— Отойди, мать твою. — Это мужской голос, который заставляет меня замереть на месте. — Не делай глупостей, Лэйн.

Лэйн.

Он только что сказал: «Лэйн».

Я сглатываю. Мои руки дрожат. Ноги следуют их примеру. Страх охватывает меня с головы до пят.

— Ты же не думал, что мы не найдем тебя, да? — я слышу яд в его словах.

У нас неприятности. Миранда, повернись.

Я пытаюсь, но мои ноги слишком тяжелые.

— ШЕВЕЛИСЬ! — кричит мужчина.

— Иду. — Лэйн, наконец, отвечает.

Мне обернуться? Побежать?

Я делаю шаг. Делаю еще один шаг. Я не отрываю взгляда от дверей передо мной.

— Миранда, я вижу тебя, — кричит мужчина. — Повернись.

Не хочу. Я знаю, что, кем бы ни был этот мужчина, я не хочу, чтобы его образ возникал у меня в голове.

— Повернись, блядь, — кричит он.

Я медленно закрываю глаза и поворачиваюсь на пятках.

— Посмотри на меня, — рявкает он.

Я открываю глаза и вижу дреды, бледную кожу и серые глаза. Мужчина возвышается над Лэйном, приставив пистолет к его затылку.

Мое сердце учащенно бьется. Желудок сжимается. От ужаса все мои нервные окончания загораются.

— Миранда, все в порядке. Я в порядке, видишь. — Лэйн смотрит мне в глаза. Его руки вытянуты перед собой. — Разворачивайся и беги к дверям. Беги. Просто уходи.

Я качаю головой.

— Я пристрелю его, если ты сделаешь хоть шаг.

Я смотрю на мужчину, глаза которого так же холодны, как и его слова. Я смотрю на Лэйна, который выпячивает грудь и сжимает челюсти.

— Беги к двери, Миранда, — повторяет Лэйн.

— Нет, — выдыхаю я.

— Закрой свой гребаный рот, или я сам заткну его. — Мужчина пиздец как серьезен.

— Чего ты хочешь? — выдыхаю я, слезы наворачиваются на глаза и стекают по щеках.

— Чтобы вы оба умерли. — Мужчина сжимает пальцами свободной руки шею Лэйна с обеих сторон, толкая его на колени.

Я кричу.

— Думаю, сначала я заставлю тебя посмотреть, как я убиваю ее. Думаю, это станет хорошим последним кадром для тебя, Лэйн, или мне следует называть тебя Хаггерти? — глаза мужчины сужаются, и он улыбается.

— Шеймус, поторопись. — Сторм заходит прямо в открытую входную дверь. Она захлопывает ее за собой.

Какого хуя?

Сторм совсем не похожа на себя. Ее некогда свободные и распущенные волосы собраны на макушке в пучок. Ее яркая солнечная одежда сменилась белой футболкой и черными джинсами; она одета так же, как Шеймус.

— Сторм, — говорю я, чувствуя себя так, словно меня снова и снова бьют под дых.

Сторм подходит к Шеймусу. Смотрит на меня так, как смотрят на человека, счищающего собачье дерьмо с подошвы их ботинка.

— Миранда. — Ее улыбка говорит о том, что все, во что я верила, было неправдой. Она не была доброй. Она была злой.

— Как ты могла? — я задыхаюсь.

Она не отвечает. Вместо этого она встает перед Лэйном, и я вижу ее спину.

— Ох, чтобы я с тобой сделала, если бы у меня было время. — Она отводит руку назад и взмахивает ею вперед, звук удара по щеке Лэйна звучит слишком громко.

Лэйн рычит.

О, боже. Сторм не была мне другом, она была врагом, как и предсказывал Лэйн. Я сделала это. Я впустила ее в наш дом, и теперь мы оба умрем — из-за меня.

— Сначала убей ее, а потом его. Рейв только что позвонил, копы уже в пути. Нам нужно убираться отсюда. — Сторм резко поднимает колено вверх.

Бум.

Кость об кость.

Сторм отшатывается назад и затем падает.

Лэйн припадает к земле.

Бах.

Пистолет стреляет.

Я падаю на живот и обхватываю голову руками.

— Лэйн! — кричу я.

— Миранда. Беги! — кричит в ответ Лэйн.

Я встаю на четвереньки и ползу в сторону кухни. Мне нужен таймер для приготовления яиц. Мне нужно бороться. Я не могу здесь умереть. Не сейчас. Не после всего, через что мы прошли.

Бросив взгляд на стойку, я замечаю оружие, которым разучивала «удары молотом». Я поднимаюсь на ноги, но, сгорбившись, протягиваю руку к кухонному столу и беру таймер, поворачивая его тыльной стороной ладони, так что половина остается зажатой в кулаке, а другая часть открыта. Я прижимаюсь к полу и жду.

Каждый удар, хрипение и потасовка, которые слышу, заставляют мое сердце биться быстрее. Я не уверена, что происходит за кухонными приборами, но знаю, что Лэйн борется, и знаю, какое у него сильное тело, в какой он хорошей физической форме.

Не отказывайся от нас, Лэйн.

Бах.

Раздается еще один выстрел.

Я зажимаю рот свободной рукой и кричу в ладонь, чтобы заглушить звук. Встаю и бегу к черному ходу, надеясь, что смогу выбраться на улицу и оказаться рядом с домом Тобина. Он — моя единственная надежда на спасение.

Моя голова запрокидывается назад, меня тянут за волосы. Я не падаю. Но сильно спотыкаюсь, а затем быстро поворачиваюсь, резко выбрасывая руку с таймером для приготовления яиц.

Моя голова запрокидывается вперед.

Я свободна.

Голубые глаза, которые когда-то так невинно искрились, смотрят в мои.

Ты ебаная сука, Сторм.

Я делаю шаг назад, затем еще один вперед, не сводя с нее пристального взгляда. Бросаюсь к ней и, подняв руку, целюсь ей в глаза. Сторм блокирует меня. Снова поднимаю руку и приближаю ее к ее носу. Снова блок. Я не останавливаюсь. Я двигаюсь быстрее и одним резким движением, стиснув зубы, попадаю ей в горло.

Она хрипит, прежде чем обхватить себя руками за горло. Оно приобретает ярко-красный оттенок — Сторм падает на колени.

Бах.

Я поворачиваю голову вправо, в направлении звука.

Лэйн. О Боже мой, Лэйн.

Кровь капает из брови Лэйна, пока он стоит над телом Шеймуса, безжизненно лежащим на полу. Лэйн смотрит мне в глаза. Он ухмыляется.

— Отличная работа, каратистка, — выдыхает он, прежде чем направиться в мою сторону.

— Все кончено? — у меня перехватывает дыхание.

— Почти, — подмигивает он, проходя мимо меня, подхватывая Сторм сзади за футболку и направляясь к раздвижным дверям.

— Что ты делаешь?

— Выношу ебаный мусор, — ворчит он.

Смех, громкий раскатистый смех срывается с моих губ, рассеивая весь мой страх.

…И тут я слышу вой сирен.

— Мы поймали его. — Рина.

Я разворачиваюсь на пятках, мое сердце бешено колотится, желудок сжимается.

— Мы поймали Рэйва. Теперь все у нас. Простите, что не пришли раньше, — продолжает Рина.

Я мчусь к двери. Проталкиваюсь мимо Лэйна.

Рина. Ее глаза широко раскрыты, а улыбка еще шире.

— Все кончено? — спрашиваю я, затаив дыхание.

Рина кивает.

— Да, — говорит Лэйн, кладя руки мне на плечи. — Теперь мы можем идти домой.

Кладя голову на грудь Лэйна, я замечаю его обручальное кольцо. Он больше не будет носить это кольцо, а я не буду носить свое. Лэйн мне не муж, не жених и даже не бойфренд. Он просто мужчина, которого я встретила на улице и с которым у меня завязались отношения.

Он уйдет, потому что двух недель на самом деле недостаточно, чтобы влюбиться, хотя мы оба говорили, что любим друг друга, и я тоже уйду.

— Нам сейчас же нужно уходить, — говорит Рина. — Нужно успеть на самолет.

Я перевожу взгляд на Рину:

— Сейчас, то есть прямо сейчас?

— Да. Твоя семья ждет тебя. Мы отвезем тебя к ним.

Моя мама, мой папа, мой брат — они все свободны. Я должна чувствовать облегчение за них, за себя, но это не так, я в ужасе. Я не смогу уснуть без Лэйна. Как я буду спать без него?

Я поворачиваюсь в объятиях Лэйна и прижимаюсь к его груди. Меня трясет.

О, боже. Я потеряю Лэйна.

— Эй, ты в порядке. Я держу тебя, — говорит он мягко и нежно.

Не оставляй меня, Лэйн. Не сейчас. Пожалуйста.

Знаю, что мои глаза умоляют его услышать мои мысли, почувствовать, как сильно бьется мое сердце из-за него.

— С этого момента я буду контролировать каждый твой шаг, пока ты не окажешься со своими родителями. Я обещаю.

Он никогда не нарушает обещания. Он сам это сказал. На каждом шагу. Он будет делать каждый шаг вместе со мной, пока не настанет конец нашей истории, а затем он начнет проживать новые главы в своей жизни без меня, хотя и говорил, что любит меня. У меня тоже будут главы без него, и все должно быть хорошо — все может быть хорошо, — но прямо сейчас я ничего этого не чувствую. Я чувствую такую глубокую боль в груди, что она опускается в желудок и поднимается к горлу. Боль угрожает задушить меня, разрывает грудь надвое и посылает волны, готовые взорваться где-то в глубине живота.

— Пойдем домой. — В том, как Лэйн это произносит, столько облегчения. Дом. Он заслуживает того, чтобы отправиться туда. Он так много делает для спасения людей. Он спас меня. Он сказал, что уже тогда работал под прикрытием, когда мы впервые встретились. Мне нужно отпустить его.

— Хорошо. — Я высвобождаюсь из его объятий. — Пойдем домой.

Лэйн выносит Джезу, а я иду рядом с Риной. Мы проходим мимо Вектора, который стоит у машины, на которой Лэйн привез нас сюда, — машины, на которой он каждый день ездил на свою воображаемую работу.

Рина открывает дверцу другой машины, серебристой, с затемненными стеклами. Я забираюсь на заднее сиденье. Лэйн переходит на другую сторону.

Это на самом деле происходит. Я свободна.

Мы проделываем тот же долгий путь, что и до сюда. Садимся в самолет, отправляющийся домой.

Мы выжили.

Но я не могу перестать думать о том, что должно произойти.

Лэйн уходит.

Я говорю «прощай».

Время унесет всю эту боль. Оно сотрет большинство воспоминаний. Это необходимо, иначе это будет пыткой. Я должна верить, что так и будет, чтобы я могла отпустить Лэйна, чтобы он мог быть самим собой и заниматься любимым делом, которое, по его словам, было единственным, в чем он хорош. Но это не единственное, в чем он преуспел; он преуспевает во многих вещах. Я должна сказать ему об этом. Я хочу это сделать. Но не делаю. Он уже стольким пожертвовал, я не могу просить его о большем. Мне нечего ему предложить. Я на пятнадцать лет моложе, студентка университета, которая понимает, что, вероятно, идет в жизни даже не по тому пути, по которому ей следовало бы идти. Может быть, в один прекрасный день, я тоже захочу стать полицейским, детективом. Не знаю. Все, что я знаю, это то, что в моем сердце есть любовь… да, я люблю Лэйна, но этого будет недостаточно, и лучший способ для меня показать ему, как сильно я ценю то, что он сделал — это освободить его.

— Сядешь рядом со мной? — взгляд Лэйна встречается с моим. Ох, эти глаза. Его большие, карие, красивые глаза. Они больше не обременены контактными линзами.

— Думаю, я останусь здесь и вздремну. — Я притворно зеваю. Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, чтобы не расплакаться.

— Сладких снов, — говорит он.

Ты будешь мне сниться.