Пиф-паф

Глава двадцать третья

Это был самый непродолжительный секрет в мире, потому что мистер детектив установил камеры слежения по всему дому, чтобы следить за мной и быть уверенным, что я в безопасности, пока его нет дома. Он мне ничего не сказал.

Вот вам и приватность.

Лэйн знает о визите Сторм, и после того, как он включил музыку на максимальную громкость, какую только могли обеспечить динамики телевизора, он обошел комнату за комнатой в поисках, по его словам, «жучков».

Никаких жучков не было, как я и говорила ему, что их не будет.

Расслабься, чувак. Сторм безобидна.

Он выключает музыку. Топает в столовую. Его жесткий взгляд все такой же пугающий, когда он смотрит в мою сторону.

— И еще кое-что. — Он ходит взад-вперед, прямо перед нашей свадебной фотографией. — Что, если бы она причинила тебе боль? Что, если бы я пришел домой и обнаружил тебя лежащей в луже собственной крови?

— Ты слишком драматизируешь.

Жесткий взгляд Лейна снова пронзает мои зрачки:

— Ты ее не знаешь. Ты ничего о ней не знаешь.

— Она же и мухи не обидит. — Мое сердце бешено колотится, ладони становятся влажными. Он так зол, и у него есть на то веская причина, но я не могу позволить ему узнать об этом. Я решила впустить Сторм, и теперь мне нужно придерживаться своего решения. Ущерб уже нанесен. Я не могу повернуть время вспять.

— Ты не можешь быть уверена, что она бы этого не сделала.

— У меня есть внутреннее чутье, понимаешь? — Я прочищаю горло. Расправляю плечи. Выгляжу уверенно.

— Ты убиваешь меня. Убиваешь меня. Ты впустила ее в наш дом. Оставила ее без присмотра…

— Я не оставляла ее без присмотра. — Чёрт, не оставляла?

— Да, оставила.

— Когда? — Она сидела на кухне, и мы разговаривали…

— Когда ты пошла в туалет, — говорит Лейн, прерывая мои размышления.

— И что, мне нужно было терпеть?

— Будешь делать это, когда оказываешься настолько тупа, что впускаешь кого-то в наш дом. Теперь она знает, как все устроено и какой у нас уровень безопасности. Кто-нибудь может уничтожить нас посреди ночи.

— Ты смотрел слишком много сериалов о полицейских. — Я подавляю внезапный страх. Она знает, как все устроено и как мы обеспечиваем безопасность. Возможно, я больше никогда не засну.

— Нет. Не смотрел. Я настоящий полицейский. — Он машет рукой перед собой. Его челюсть напрягается. На лбу у него выступает вена. — Я видел, как подобное дерьмо происходило. Боже мой, тебя не переубедишь.

— Ретт, — кричу я. — Я знаю, что делаю. — Я понижаю тон. — Сторм пытается завести ребенка со своим мужем, и мы тоже… Мы обе связаны. Я поддерживаю наше прикрытие, чтобы мы соответствовали действительности. — Я надеюсь превратить эту ситуацию хотя бы в нечто позитивное.

— Ты правда сказал ей, что мы хотим ребенка? — он хмурится.

— Да, сказала, что мы этим занимаемся.

— И она купилась на это?

— Конечно, купилась.

— Что именно ты ей сказала? — Лэйн опускает руки по швам и перестает переминаться с ноги на ногу.

— Что мы ходим к врачу-репродуктологу, потому что у нас возникли некоторые проблемы.

— Ты говорила достаточно по-медицински?

— Да. Говорю тебе, она полностью купилась на то, что я несла.

Следует долгая пауза, а затем холодный взгляд Лэйна смягчается.

— Ты сказала ей в чем именно проблема?

— Не так уж точно. Просто сказала, что мы уже некоторое время безуспешно пытаемся, поэтому нам нужна помощь.

— И она купилась на это?

— Я же сказала, что купилась. — Пожалуйста, успокойся, пожалуйста.

— Ты чего-то не договариваешь. Я знаю это. Тебя слишком легко понять.

Он такой проницательный. Кажется, он не знает о соседе, который, слава Богу, занимается спортом днем.

— Ты ведешь себя нелепо. Поверь мне, наша дружба со Сторм сработает. — Я делаю паузу. — Послушай. Я не сбежала. Я не просила разрешения воспользоваться ее телефоном или сделать какой-либо телефонный звонок, чтобы выбраться отсюда. Теперь я понимаю, насколько серьезна эта ситуация.

— Понимаешь. Правда? Потому что ты только что нарушила все ебанные правила. Почему ты не сделала так, как я тебе сказал?

Я обхватываю голову руками. Закрываю глаза.

— Думаешь, это так легко? Сидеть здесь целый день без дела. — Я поднимаю голову и свирепо смотрю на Лейна. — Не с кем даже поговорить… Мне было скучно.

— Тебе было скучно. — Он идет налево, потом направо, потом снова налево.

— Послушай, я знаю, что единственный способ вернуться домой — это поймать Рэйва и его парней и посадить их в тюрьму. — Я вздыхаю. — Всю мою семью вырвали из их жизни. У нас с тобой отняли все, что мы любим. Я понимаю, насколько все это важно. Неужели ты не понимаешь? — Я сажусь на кухонный стул. Откидываюсь на спинку и потираю переносицу. — Я знаю, что делаю. Ты должен доверять мне.

— Хорошо, — разочарованно говорит Лэйн.

— Хорошо? — он правда так думает?

— Я тебе доверяю.

— Хорошо. Я тоже тебе доверяю. — Я опускаю руки на колени и заглядываю ему в глаза. — Я доверила свою жизнь тебе. Вся моя жизнь — ну, или, по крайней мере, те шестьдесят лет, которые остались, — в твоих руках.

— Хорошо, — снова говорит он. — Думаю, все получится. Мы подружимся со Сторм и ее мужем, потому что у нас все равно сейчас нет гребаного выбора.

— Хорошо. — Я вздыхаю. — Потому что…

— Что? — огрызается он.

— Завтра Сторм придет пообедать со мной, и она собирается научить меня печь, просто чтобы ты знал.

— Чертовы женщины, — бормочет он себе под нос. — Ты никогда не слушаешься. Всегда делаешь все наоборот тому, что тебе говорят… Конечно же.

— И раз уж ты так злишься, я, наверное, должна сказать тебе, что в субботу мы с соседями устраиваем обед с барбекю. Шеймус обожает готовить барбекю.

Лэйн хлопает себя ладонью по лбу:

— Мне нужно подышать свежим воздухом. — Он зовет Джезу и выходит через заднюю дверь.

Кажется, мы только что в первый раз поссорились как супружеская пара, и я выжила. Возможно, я даже победила.

К тому времени, как Лэйн и Джеза входят в дом, уже темнеет, но, когда они это приходят, атмосфера в доме меняется. Напряжение исчезает, на смену ему приходят спокойствие и свет.

— Что бы ты хотел на ужин? — спрашиваю я, стоя посреди кухни и понятия не имея, как что-нибудь приготовить. Я не готовлю. Я не умею готовить. Я не готовила ничего горячего с тех пор, как мы здесь.

— Я закажу китайскую кухню.

— Опять? — я стону. — Четыре вечера мы ели только китайскую еду. С меня хватит.

Лэйн метает в мою сторону яростные взгляды.

— Ох, я имела в виду, звучит очень заманчиво.

— Я пойду сниму этот костюм и умоюсь.

— Хорошо. — Я заставляю себя улыбнуться.

— А потом, когда я это сделаю, то научу тебя некоторым боевым искусствам и приемам самообороны на случай, если что-нибудь случится. Тебе нужен набор навыков на случай непредвиденных неприятностей.

— Я знаю каратэ, — говорю я. — Я училась у лучших, Мистер Мияги.

— Что? Мистер Мияги, как в фильме «Карате-Пацан»?

— Именно он. Тот самый. — Круговые движения руками. — Я провожу правой рукой по кругу по часовой стрелке. — Одной рукой натираем воском, другой смываем. — Я обвожу круг левой рукой против часовой стрелки.

— Это не смешно.

— Я и не пытаюсь шутить. Он знает свое дело.

Лэйн опускает голову:

— Я иду в душ, и пока я буду это делать, переоденься в штаны для йоги и что-нибудь, в чем можно будет свободно двигать руками.

— Хорошо. — Я пожимаю плечами. — Но я точно знаю каратэ. Я покажу тебе, когда ты выйдешь из душа.

Лэйн уходит, шипя сквозь зубы.

Доставать его так весело.

Тридцать минут спустя я смотрю в его слишком яркие зеленые глаза. Его ноздри раздуваются, челюсть напряжена, но ему правда нужно расслабиться, потому что я точно знаю, что делаю.

— Ты собираешься надеть футболку? — спрашивает он.

— А ты?

— Нет, мне и в одних шортах хорошо, а тебе? Тебе нужно чем-то прикрыть кожу, чтобы я не повредил ее.

— Я же говорила, что знаю, что делаю, и этот спортивный бюстгальтер — все, что мне нужно. Если я собираюсь продемонстрировать тебе свои навыки, мне нужно много свободы, чтобы размахивать руками.

Он опускает голову на руки, прежде чем снова выпрямиться, его глаза встречаются с моими.

— Ладно, не надевай рубашку, но и не говори, что я тебя не предупреждал, и не жалуйся, если тебе будет больно.

— Пф-ф. Со мной все будет в порядке.

— Тогда давай сделаем это.

Мистер серьезный и с суровыми чертами лица вот-вот увидит, на что я способна. Я точно надеру ему задницу.

— Покажи мне, на что ты способна, каратистка. — Его лицо оставалось невозмутимым.

— Уверен? — я подпрыгиваю на носках своих босых ног.

— Ага. — Он протягивает мне универсальный жест, означающий «иди сюда».

О, уже пришла, мистер.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы я это сделала? — я слегка подтягиваю свои штаны для йоги, которые сползли с моих бедер, и смотрю Лэйну прямо в глаза.

— Лия, просто поторопись.

— Хорошо. Я иду. — Я мчусь к нему, падаю на колени в тот момент, когда он протягивает руку, а затем скольжу по плиткам, пока не поднимаю руку и не бью его прямо по яйцам. Мою руку тут же начинает жечь. Ауч! Это не должно было быть так больно.

Он падает, как будто ощущает на языке вкус своих орешков. Потому что так оно и есть. Потому что я только что нанесла ему карате-удар. Хия, ублюдок.

— Боже мой! — Лэйн задыхается. Он лежит в позе эмбриона.

Я встаю и говорю:

— Я же говорила тебе, что знаю, что я…

Его рука сжимает мою лодыжку. Другой рукой он подхватывает меня под зад. Я падаю на него.

Один перекат, два переката, и я лежу на животе.

Вот черт.

На мои ноги оказывается давление. Я пытаюсь брыкаться. Но не могу. Он берет мои запястья в свои руки и медленно вытягивает их, пока они не оказываются прямо у меня за спиной.

— Ай! — кричу я.

— Я знал, что ты ударишь в пах; это то, что делают все женщины, и это не то, с чего тебе следует начинать. У меня надета защита. Она называется чашечка, милая.

Что ж, это объясняет, почему у меня сейчас болят костяшки пальцев.

— Отпусти меня.

— Ты позволишь мне как следует обучить тебя и прекратишь всю эту чушь типа «я знаю каратэ»?

Я молчу.

— Ну?

— Ой, черт, — рычу я, когда мои руки поднимаются выше. Мои плечи вот-вот выскочат из суставов? — ТЫ ДЕЛАЕШЬ МНЕ БОЛЬНО.

— Ты позволишь мне научить тебя или нет? — он повышает голос.

— Да, — кричу я.

— Хорошая девочка. — И так же быстро, как он прижал меня к полу, он поставил меня на ноги. Взгляд Лэйна проникает глубоко в мою душу. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его.

Он не спрашивает, в порядке ли я; он просто кружит меня, как будто я какая-нибудь балерина, выступающая в балете, а затем наклоняет.

Жжение, пронзающее мою задницу, заставляет меня задержать дыхание и прикусить нижнюю губу.

Охуеть! Ай!

Он что, только что отшлепал меня? Он просто отшлепал меня.

— Готов учиться, солдат? — кричит он.

У меня слишком кружится голова. А еще я потрясена… и возбуждена.

Он только что отшлепал меня.

Я тяжело дышу. Встаю. Оборачиваюсь и смотрю на него. Жар, заливающий мои щеки, заставляет меня покраснеть.

Лэйн смеется так сильно, что у дома чуть не рушится крыша.

Черт, его смех — это все.

Мы стоим в разных концах комнаты друг от друга. Лэйн с широкой ухмылкой на красивом лице. Я потираю подбородок, размышляя, как мне разрушить этот кирпичную неприступную стену. Я использовала единственный трюк, который был у меня в запасе.

Что делать, что делать?

— Ты готова снова наброситься на меня или позволишь мне показать тебе, как это правильно делать?

Я отвечаю ему ухмылкой:

— О, ты сдашься, куколка.

— Куколка? Серьезно? — его брови приподнимаются.

— Это именно то, что я сказала, не так ли? — Я показываю ему фак, отчего он снова смеется.

— Ладно, тогда это будут твои похороны, — поддразнивает он.

— Или твои.

— Ну если ты так говоришь.

— Я действительно так говорю.

— Ну, тогда давай. Мне уже становится скучно ждать. — Он притворно зевает, прикрывая рот рукой.

Он и этот его остроумный рот.

Я сгибаю колени и раскачиваюсь из стороны в сторону. Схватить его за горло. Вот то, что мне нужно сделать.

— Так ты идешь или как? — он подмигивает.

Мне нужно показать ему, что я контролирую ситуацию. Я расправляю плечи и подпрыгиваю на носках, пока не бросаюсь к нему со всех ног, сгибая правую руку и целясь локтем.

Лэйн хватает меня за ноги и переворачивает вверх тормашками. Ублюдок. Я сопротивляюсь его силе и обвиваю ногами его шею, скрещивая ступни у него за головой, моя голова подпрыгивает на уровне его колен.

— Опять неверное движение, — говорит он. Я чувствую его дыхание у себя между ног.

Ни хрена себе!

Я повисаю мертвым грузом, пока не начинаю хихикать и изо всех сил сжимаю бедра вокруг его шеи.

Смерть от удушения бедрами. Это может сработать.

— Стоп! — кричит он.

Это работает. Я выигрываю… пока не проигрываю.

Его пальцы сжимают мою задницу, и он тянет меня вверх, так что моя вагина прижимается к его лицу. Я чувствую его рот прямо перед тем, как он сильно кусает меня.

Я взвизгиваю, как собака, которую ударили по носу.

Он только что откусил мой женский пирожок.

Вы, должно быть, шутите.