Пиф-паф

Глава двадцать первая

Разглядывая в зеркале работу Лэйна, я все еще в шоке. Не могу поверить, что он покрасил мои брови.

— Но брови? Серьезно? Зачем? — я выгляжу измученной.

— У тебя не может быть каштановых волос и светлых бровей. Краска — это все, что у меня было. Не волнуйся, я не попал тебе в глаза, так что ты не ослепнешь. — Он ухмыляется.

Я могу ослепнуть? Что? Я хмурюсь.

Он склоняется над моим плечом:

— Я мог бы покрасить и твой нижний коврик — ну, знаешь, чтобы он подходил к новым шторам, но я позволил этой теме сойти на нет, так что…

— Ха! Да, только через мой труп, потому что я бы избила тебя до полусмерти, если бы ты попытался.

Он усмехается.

— В любом случае, есть восковые полоски, которые помогут решить эту проблему.

— Верно. — Он показывает зубы в зеркале, проводя пальцами по своим теперь уже очень черным волосам. — Лично мне нравятся женщины с пышной шевелюрой, и не похоже, что ты собираешься демонстрировать свои прелести каждому Тому, Дику и Гарри, не так ли?

— Ну, думаю, что это может случиться.

Его глаза сужаются. А ноздри раздуваются.

— Что? — я ухмыляюсь.

— Миранда…

— Отлично. Ни Том, ни Дик, ни Гарри не посмотрят на мои дары. Уф! — Я сжимаю губы, чтобы подавить смех, который клокочет у меня в горле.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он обнимает меня за талию и кладет ладони мне на живот, поверх футболки, которую я надела после того, как смыла краску с волос. — Тебе идет.

Я вздрагиваю. Что он делает? Это очень интимное проявление чувств притворное? Он ведет себя так, как и должен вести себя муж? Или он искренен? Я напрягаюсь и с трудом сглатываю.

— О, черт. Мне жаль. Мне не следовало так хватать тебя. — Он убирает руки. Я ловлю его за ладони, прежде чем он успевает их отодвинуть.

— Все в порядке. Мы ведь играем в мужа и жену, верно? — я снова обхватываю его руками свою талию.

— Да.

— Что ж, практика помогает достичь совершенства, верно?

— Так и есть.

— Тогда обними меня.

Он сжимает меня крепче.

Если притворяться это то, что нужно, чтобы почувствовать прикосновения Лэйна, то я приму это. Его руки, его губы, его нежные взгляды… Он избавляет меня от беспокойства и тяжелого бремени, которое я испытываю. Я хочу, чтобы Лэйн тоже нашел утешение рядом со мной. Мы проходим через это вместе. И, возможно, если будем притворяться, то скоро поймем, что мы вовсе не притворяемся, и наши чувства гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Лэйн целует меня не так, как другие актеры. Он не лишил меня невинности, потому что она была поднесена ему на блюдечке. Ему не все равно. Мне не все равно, и я вижу Лэйна так же, как он видит меня. Я люблю его и думаю, что он тоже любит меня.

Снова поворачиваясь к зеркалу, я изучаю свою новую внешность.

— Мои волосы выглядят не так уж плохо, — говорю я, когда он нежно прижимается подбородком к моему плечу. — У тебя такие зеленые глаза. Я не могу смириться с тем, насколько по-другому ты выглядишь из-за них. — Они ему идут, но с его темными волосами он выглядит как совершенно другой человек. — Не думаю, что я когда-либо видела глаза такого цвета раньше. Ну, разве что на фотографии в соседней комнате.

Лэйн поднимает веки:

— К ним нужно привыкнуть.

— Знаешь, они выделяются. У тебя очень привлекательные глаза.

— Они неудобные, вот они какие.

— Они причиняют тебе боль? — я прижимаюсь головой к его голове.

— Нет, боли нет. Они просто неудобные. Я чувствую давление, а в глазных яблоках как будто песок. Я привыкну к ним через несколько дней. Как и раньше, но пока я их вытащу. Утром верну их на место.

— В свой жизни ты был слишком многими людьми, да?

— Слишком многими. — Его голос едва слышен, и когда он закрывает глаза, я вижу на его лице боль, четко написанную на его лице.

Мой желудок сжимается, но на этот раз это вызвано беспокойством и внезапной острой потребностью утешить Лэйна и позаботиться о нем. Я хочу защитить его и верю, что он должен сделать то же самое для меня.

Он поднимает голову. Его глаза приоткрываются:

— Нам пора в постель. Я уже на пределе.

— Я тоже.

Лэйн складывает коробки и флаконы в пакет, и мы выходим из ванной, оставляя полотенца и одежду на полу.

— Давай я выброшу этот мусор и посмотрю, спит ли еще Джеза на коврике.

— Хорошо.

— Мне также нужно взять свой пистолет. Я оставил его на кухне. — Он качает головой, как будто его отсутствие было ошибкой, которую он совершает нечасто. — Встретимся в спальне.

— Конечно.

Думаю, мы будем спать, как всегда. Я — маленькая ложечка. Он — большая ложечка, и пистолет будет покоится у меня на бедре. Его прикосновения значат для меня все.

Забравшись в постель, я скольжу по очень мягким простыням. Вытягиваюсь, не отрывая взгляда от дверного проема. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем появляется Лэйн.

— Я вывел Джезу пописать на улицу и перенес ее в гостиную на диван, но не удивляйся, если она заберется в постель… Ей реально нравится прижиматься ко мне.

Ей, и мне тоже.

Он делает несколько шагов по комнате и останавливается:

— Ты хочешь, чтобы в спальне был включен свет или нет?

— Включен, — я отвечаю без колебаний.

— Завтра мы купим прикроватную лампу.

Я улыбаюсь.

— Лампа подойдет. — Недавно я узнала, что ночью все происходит не так, как обычно.

Лэйн отодвигается к дальнему краю кровати.

Дзинь…

Я поворачиваюсь на звук. Пистолет — он кладет его на прикроватный столик. Он медленно садится на край матраса. Я не отрываю взгляда от его обнаженной спины.

— Ты в порядке? — осторожно спрашиваю я.

— Да. — Он внезапно выпрямляется, переворачивается на спину и закидывает ноги на кровать. — Просто устал. — Он лежит на спине, сложив руки на груди.

— Это был трудный день, — говорю я, думая, не нужно ли ему поговорить, но он не отвечает. Вместо этого в комнате становится все тише и тише, пока все, что я слышу, — это тихие звуки его неглубокого дыхания.

Что происходит? Он не прикрыл меня своим пистолетом. Он даже не обнял меня. И то, и другое должно свидетельствовать о хорошем… должно говорить мне, что я действительно в безопасности, потому что ему не нужно этого делать. И если это так, то почему мне так грустно?

— Хочешь залезть под одеяло? — я говорю тихо.

— Нет, — бормочет он.

— Ладно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Это кажется неправильным. Почему он не обнимает меня? Я хочу его объятий. Я привыкла спать в такой позе. Отлично. Теперь мои мысли будут метаться всю ночь. Если только я просто не прижмусь к нему сама.

И это именно то, что я делаю.

Он не отстраняется, когда я провожу рукой по гладкой коже, покрывающей его ребра, и кладу голову ему на плечо. Вместо этого он кладет ладонь мне на плечо и приятно вздыхает.

Спокойной ночи, Лэйн.

Бах, бах, бах.

Арф, арф, арф, арф. Гав, гав.

Джеза. Она лает совсем близко. Она в спальне?

Я широко открываю глаза. Моргаю. Моргаю еще раз и пытаюсь сфокусировать зрение. Я сжимаю то, что, как мне кажется, было запястьем Лэйна.

— Лэйн. — Мой голос дрожит.

— Дыши, — говорит он. — Ты задерживаешь дыхание. Мне нужно, чтобы ты расслабилась, потому что прямо сейчас ты причиняешь мне боль.

Ему больно?

Я часто моргаю, пока его карие глаза не встречаются с моими.

— Расслабься, пожалуйста.

Я делаю глубокий вдох и ослабляю хватку, когда губы Лэйна растягиваются к его ушам.

— Что это был за шум?

— Дверь. Кто-то стучит.

— Нам нужно спрятаться? — у меня кружится голова. Я не знаю, что нам делать.

— Мы можем подождать и посмотреть, уйдут ли они, или я могу пойти посмотреть, кто это.

— Тогда иди. Чего ты ждешь?

— Ты должна отпустить меня.

Я смотрю на свою руку. О, черт.

— О, боже мой. Прости. Мне так жаль.

Я вижу его кривые передние зубы.

— Черт возьми, если это так. Просыпаться таким образом было по-настоящему приятно, ну, до тех пор, пока ты не попыталась задушить мой член.

Как давно он проснулся? Почему я держу его член? Мои щеки и шея горят, пока я не осознаю, что покраснела как свекла.

Бах, бах, бах.

Арф, арф, арф, арф. Гав, гав.

Я вздрагиваю. Напрягаю мышцы, в том числе и на руках.

— О, боже. — стонет Лэйн.

— Ох, черт. — Я съеживаюсь, вынимая руку из его брюк. — Я все еще держала его. — Почему я все еще его держала?

— Знаю. — Лэйн переворачивается на спину. — Позволь мне сказать тебе, что что бы ни творилось в твоей прелестной головке, пока ты спала, — вау! Все было замечательно.

Я переворачиваюсь на бок. Бросаю взгляд на дверь спальни. Что мне снилось? Было ли это что-то сексуальное? Потому что я мокрая. Я потираю бедрами друг о друга и поджимаю губы.

Бах, бах, бах.

Арф, арф, арф, арф. Гав, гав.

Кто, черт возьми, стучит так долго? Вникни уже в суть — мы не хотим открывать дверь какому-нибудь старому убийце. Отвали.

Гав, гав, гав, гав. Гав, гав.

Джеза определенно в спальне.

— Скоро вернусь. — Лэйн приподнимается с матраса. И я закрываю глаза. Как неловко.

— Перестань лаять, мы знаем, что здесь кто-то есть. Давай, пойдем посмотрим со мной, кто там за дверью.

Проходят минуты, и засов на входной двери открывается. Вскоре раздается женский голос. Я сажусь прямо. Я бросаю взгляд на прикроватный столик, где прошлой ночью Лэйн оставил свой пистолет. Он все еще там. Вот чёрт. Он безоружен. Не думаю, что он должен быть безоружен.

Я вскакиваю на ноги.

Обегаю кровать.

Хватаю пистолет и мчусь по коридору мимо большого свадебного полотна.

Теперь зеленые глаза Лэйна находят мои. Когда у него было время надеть контактные линзы? Его глаза становятся размером с обеденные тарелки, и это заставляет меня замереть на месте. Он отворачивается от меня.

— Не могли бы вы дать мне минутку, пожалуйста?

— Конечно, — говорит она.

Дверь захлопывается. Дребезжат боковые стекла. Я крепче сжимаю его оружие.

— Осторожно, осторожно, — шепчет он, удерживая Джезу. — Лия… — Он наклоняется и опускает Джезу на пол. — Опусти пистолет, детка. Все в порядке, Лия. Давай, опусти его. — Он поднимает руки в защитном жесте.

Почему он разговаривает со мной, как с малышом, который бегает с ножницами?

— Осторожно, Лия. Медленно положи его на пол.

Я киваю, затем пожимаю плечами.

Слабоумная.

— Согни ноги в коленях и осторожно положи его на плитку.

Джеза подбегает ко мне и останавливается у моих ног.

— Хорошо. — Я закатываю глаза. Он ведет себя так странно.

— Пистолет заряжен, предохранитель на месте, но тебе все равно нужно убрать палец с чертова курка, женщина. — Он шипит сквозь зубы, осторожно приближаясь ко мне. — Ослабь свою гребаную хватку. — Он повышает голос, и я подпрыгиваю. И резко опускаю пистолет.

Арф, арф, арф, арф. Гав, гав.

— Блядь! — он обхватывает голову руками и отворачивается, защищая себя. — Святой, блядь, Христос. Пресвятая богородица, трахни меня насмерть. Ох, она могла убить меня.

Он что, молится? Что он делает? Почему он так себя ведет? Я опускаю пистолет на пол.

Лэйн приседает. Он ничего не говорит. Он даже не смотрит на меня.

— Ты хочешь, чтобы я его подняла, или…

— Нет! — он вскакивает на ноги. — Я заберу его. Не прикасайся к пистолету. Не бросай пистолет. Держись подальше от пистолета. — От его пугающего, жесткого взгляда у меня по спине пробегают мурашки.

Ох, как же я ненавижу такие его глаза. Тем более, что он снова надел контактные линзы. Зеленый цвет пугает.

— Ну и ладно, — говорю я себе под нос. И оставляю в покое его драгоценный пистолет.

Лэйн подходит ко мне, наклоняется и поднимает оружие:

— Ты никогда раньше не держала в руках пистолет, да?

— Нет. Не держала. — С чего бы? Оружие запрещено законом, если у тебя нет лицензии.

Он хмыкает, поворачивается, прячет оружие за пояс боксерских трусов и свистит. Джеза бежит прямо к нему, пока он идет большими шагами и открывает дверь.

— Извините за это. Лие, моей жене, я на секунду понадобился.

— С ней все в порядке? Звучало напряженно.

— Конечно… у нас все хорошо.

— Я бы с удовольствием с ней познакомилась.

— Лия, иди сюда, милая. Наша соседка у двери, — кричит Лэйн, как будто я нахожусь в десяти километрах от него, а не в соседней комнате.

Идиот.

— О, хорошо. Дай мне секундочку. — Я быстро на цыпочках прокрадываюсь в спальню, хватаю шелковый халат с крючка в гардеробной и набрасываю его на себя, поспешно завязывая. Я перешагиваю через Джезу и, улыбаясь, обнимаю Лэйна за талию. — Привет. — Мой взгляд встречается с кристально-голубыми глазами нашей соседки. Я изучаю женщину. Она одета в яркие цвета и держит перед собой корзинку. Она накрыта тканью в бело-голубую клетку.

— Ох, только посмотрите на вас двоих. Вы такие милые. Я очень рада, что вы наконец-то приехали.

Я кладу голову на плечо Лэйна.

Она знала, что мы приедем? Это не предвещает ничего хорошего.

— Я познакомилась с твоей мамой, Лия, на прошлой неделе, — продолжает она. — Она сказала, что вы, возможно, скоро переедете из другого штата. — Ну, кризис предотвращен. Рина поговорила с ней. Она, должно быть, нормальная.

Лэйн поворачивается и улыбается мне:

— Да, мы здесь. Наконец-то.

— Замечательно. Что ж, я так рада с вами познакомиться. — Она поджимает свои накрашенные розовым блеском губки. Ее голубые глаза сияют. Светлые волосы падают на одно из ее стройных плеч, обрамляя солнечно яркую блузку.

— Я тоже рада с вами познакомиться. — Я одариваю ее своей самой широкой улыбкой. — Так, как вы знаете, меня зовут Лия, а это мой муж Ретт.

— Я Сторм Литтл, а моего мужа, который сейчас в магазине, благослови господь его добродушное сердце, зовут Шеймус. Вы, вероятно, часто будете видеть его во дворе. Не обращайте на него внимания. — Она нервно улыбается. — О, мы живем в двадцать восьмом доме.

— Отлично, — говорит Лэйн. — Что ж, нам лучше пойти одеться, потому что мы слишком долго проспали. Мы поздно приехали домой. — Лэйн смотрит мне в глаза. — Кажется, мы устали больше, чем думали, детка.

— О, еще не поздно, — замечает Сторм.

Я смотрю на Сторм, когда она бросает взгляд на тонкие золотые часики, висящие у нее на запястье.

— Только пробило восемь.

Тогда почему ты стучишься в нашу дверь так чертовски рано?

Я переношу вес тела на правую ногу.

О Боже, мне нужно в туалет.

— Ну что ж, какое облегчение. — Я выдыхаю. — У нас так много дел на сегодня.

— Оставлю вас наедине, — быстро говорит она.

— Тогда ладно. Нам нужно будет приготовить барбекю или что-нибудь в этом роде, когда мы обустроимся, — вежливо говорит Лейн.

— О, было бы прекрасно. Шеймус обожает старые-добрые вечера барбекю.

— Тогда договорились, — заверяет Лэйн.

— Хорошего дня вам двоим. — Сторм отворачивается, затем снова поворачивается и протягивает корзинку. — Глупышка. Я приготовила это специально для вас. Небольшой подарок «добро пожаловать в наш район».

— Это так мило, — восхищаюсь я.

— Ничего особенного. У меня ужасная бессонница, поэтому, когда сегодня рано утром я увидела, что в вашем доме горит свет, я поняла, что сейчас самое подходящее время заняться выпечкой.

— Ох, вы очень добры, — говорю я.

— Очень любезно с вашей стороны, — повторяет Лэйн, когда Сторм протягивает корзинку в его сторону.

Он забирает ее у нее.

— Еще раз спасибо, — говорит он.

Мы стоим бок о бок, Джеза теперь сидит у наших ног, и наблюдаем, как Сторм бежит по садовой дорожке.

Как только Лэйн закрывает дверь, я закидываю правую ногу на левую.

— Мне срочно нужно пописать, — стону я. — И я так рада, что у нас дружелюбная соседка. Думаю, мы быстро подружимся. Она кажется очень заботливой.

— Она может быть опасна, — откровенно отвечает он. — Но пока мы будем считать, что у нас очень добрая и невинная соседка, и будем держать ее на расстоянии, если это не так.

— Но она мне понравилась, — признаюсь я, неловко поеживаясь.

Мне очень нужно пописать.

— Нам нужно быть осторожными. Она не должна входить в этот дом.

— Ага, — говорю я удрученно, потому что было бы здорово подружиться с кем-нибудь, обрести союзника в этом новом городе.

— Я отнесу эту корзину на кухню и выведу Джезу пописать на улицу. А тебе, наверное, стоит самой сходить в туалет. — Он опускает взгляд на мою промежность.

Ему не нужно повторять дважды. Я направляюсь прямиком в ванную.

— Не ешь ничего из корзины, — кричит он.

Не есть ничего из корзины? Но почему?

Я сбрасываю штаны, усаживаюсь задницей на туалет и склоняю голову набок, размышляя: отравленное печенье, торт с наркотической начинкой, может быть, во фруктах есть иголки, которые могут поджидать нас. Я вздыхаю. Предполагаю, что наша милая соседка может быть наемной убийцей, хотя, скорее всего, она будет нянчиться с мухой, которую прихлопнули на пороге смерти.

Я поняла, что в этом великом старом мире возможно все. Опасные люди могут быть где угодно, под любой личиной — даже Сторм.