Письма, телеграммы, надписи 1907-1926

733 С. Н. СЕРГЕЕВУ-ЦЕНСКОМУ

Огорчен Вашим письмом, Сергей Николаевич, очень огорчен!

Так горячо хотелось привлечь Вас к работе в «Летописи», но — что ж делать? Может быть, я понимаю Ваше настроение и, конечно, не решусь спорить с ним. Скажу только, что никогда еще живое слово талантливого человека не было так нужно, как теперь, в эти тяжелые дни всеобщего одичания.

Будьте здоровы, желаю всего доброго!

Журнал выслан Вам.

«Парус» — дело не очень коммерческое, это попытка моя и двух моих товарищей учредить широкое демократическое книгоиздательство.

Позволите высылать Вам наши издания?

Сердечный привет!

734 В. Я. БРЮСОВУ

Дорогой Валерий Яковлевич!

В январе — в конце — выходит газета «Луч», ее направление — радикально-демократическое, главный редактор — проф. Л. В. Бернацкий, литературный отдел буду вести я, критика и библиография — А. Г. Горнфельд, иностранная политика — П. Г. Виноградов.

Я прошу Вас о сотрудничестве. Условия — какие Вам угодно. Если Вы дадите к 25-му января стихи, статью или рассказ — очень обрадуете.

Мне кажется, что нам — судьба работать вместе; по крайней мере, я очень хотел бы Вашей помощи, Вашего доброго совета во всех моих затеях. Не ошибаюсь в расположении Вашем?

Будьте добры ответить о согласии или несогласии телеграммой.

Крепко жму руку.

Кронверкский пр., 23.

16. I. 17.

735 В. Г. КОРОЛЕНКО

Дорогой Владимир Галактионович!

Ваша брошюра давно уже сверстана, и типография — Мамонтова, в Москве — скоро приступит к печатанию. Причиной замедления послужили какие-то технические неурядицы, столь обычные в наши дни. Печатаем, как я извещал Вас, 150 000.

В каком положении находится дело издания брошюры у Мазе — не знаю, наши сношения с ним редки и случайны. Но, если Вы желаете, я напишу в Москву и узнаю, в чем дело.

Насмешил я Вас с «телеграммой» — но что поделаешь? Так хочется поскорее выяснить глубоко важный для всех нас — а для меня особенно — вопрос о возможности Вашего участия в «Луче». Дело в том, что, вступая в эту газету, я мечтаю об органе, который соединил бы все наличные лучшие силы замученной и печальной земли нашей. Было бы глупо, если б я начал распространяться о Вашем значении в этой земле, но не могу не сказать, что нет человека, которого я любил бы и уважал так, как Вас. Вы мне извините это заявление, конечно — излишнее.

Будьте здоровы, дорогой Владимир Галактионович! Поклон Евдокии Семеновне.

Очень ждем Вашего ответа.

25. I. 17.

736 В. В. ИВАНОВУ

Всеволоду Иванову.

Два Ваших рассказа будут напечатаны в «Сборнике произведений писателей-пролетариев» и уже сданы в типографию.

«На буксире» — не годится.

Вот что, сударь мой: Вы, несомненно, человек талантливый, Ваша способность к литературе — вне спора. Но, если Вы желаете не потерять себя, не растратиться по мелочам, без пользы, — Вы должны серьезно заняться самообразованием.

Вы плохо знаете грамоту, у Вас много орфографических ошибок Язык у Вас яркий, но слов — мало, и Вы часто употребляете слова нелитературные, местные. Они хороши в диалогах, но не годятся в описаниях. Мыслей, образов у Вас тоже не хватает Все это — «дело наживное». Займитесь собой, советую Вам! Читайте, изучайте приемы писателей-стилистов: Чехова, Тургенева, Лескова. Особенно богат словами последний. Займитесь изучением грамматики, прочитайте «Теорию словесности», — вообще обратите на себя серьезное внимание.

Когда выйдет «Луч», я Вам вышлю его.

Могу выслать книг, если нужно Вам.

И вот еще что: в Ваших рассказах много удальства, но — это дешевое удальство, пустое. Молодыми и телята удалы, — понимаете? А Вы ищите за всем скотским — человечье, доброе Не все люди — «стервы», далеко не все, хотя они и одичали за последнее время.

Знайте, что всем нам, знающим жизнь, кроме человека, верить не во что. Значит — надо верить в себя, надо знать, что Вы не только судья людям, но и кровный их друг. Не грубите очень-то.

Сердиться — можно, следует, но и миловать надобно уметь!

Так-то. Не пишите много.

Поменьше, да — получше.

Желаю всего доброго.

За карточку — спасибо!

737 В. М. ВЛАДИСЛАВЛЕВУ

18. II. 17.

Уважаемый

Владимир Михайлович!

Извещаю Вас о готовности моей оказать посильную помощь делу организации Народного дома в Канавине.

Не премину приехать для того, чтоб принять участие в одном или двух литературных вечерах; я полагаю, что следовало бы устроить два: один — в городе, другой — в Канавине.

Но в данное время я не могу точно сказать Вам, когда именно найду время для этого; думаю, однако, что не раньше конца апреля

Искренно благодарю Вас и сотоварищей Ваших за приглашение к помощи хорошему делу.

Желаю Вам успеха и крепко верю в него.

738 В. Я. БРЮСОВУ

Дорогой Валерий Яковлевич!

С «Лучом» — «заминка», издание газеты откладывается на неопределенное время Не стану излагать Вам причин события, они — не интересны, обыкновенное русское грубое жульничество со стороны лиц, которым газета не желательна. Пропало полгода напряженной работы, это — досадно; времени у меня мало, — ведь уж мне недалеко до Волкова кладбища. А работы — непочат угол!

Обращаюсь к Вам от себя лично и по поручению комитета «Рус[ского] о-ва изучения еврейской жизни», задачи коего, как Вам известно, борьба с антисемитизмом.

О-во желало бы выпустить в свет ряд книжек на темы библейских романов и легенд. Точнее: нужно выпустить Эсфирь, Товия, — Руфь уже издана, в неудачном изложении, — жизнеописание Моисея, пророчества Исайи, Иеремии и прочее. Все это необходимо переработать настолько, чтоб синод, собственник перевода библии, не привязался к нам и не запретил издание.

Так вот, Валерий Яковлевич, не возьмете ли Вы на себя организацию этого дела? У Вас широкое знакомство с литературной молодежью, — раздайте им, по Вашему выбору, темы, проредактируйте их труды и давайте нам. Вознаграждение себе определите в угодном Вам размере, им — 100 р. за лист в 35 т[ысяч] знаков — не мало?

Я Вас очень прошу взяться за это дело! З. И. Гржебин рассказал мне о прекрасном и трогательном отношении Вашем к «Парусу», и хотя я и прежде не сомневался в этом, знал и чувствовал это, — а все же еще раз обрадовали Вы меня!

Очень хочется работать с Вами много и долго. И — это не комплимент, поверьте! — я не знаю в русской литературе человека более деятельного, чем Вы. Превосходный Вы работник!

Прочитал «Египетские ночи». Если Вам интересно мнение профана в поэзии — эта вещь мне страшно понравилась! Читал и радостно улыбался. Вы — смелый, и Вы — поэт божией милостию, что бы ни говорили и ни писали люди «умственные».

Ваша статейка «О книгах» показалась мне несколько односторонней, — очень много о технике и мало о содержании, о темах, о недостатке жизни в современной поэзии. Вы не рассердитесь на этот отзыв? Всего доброго и поклон Вашей супруге.

23. II. 17.

739 К. А. ТИМИРЯЗЕВУ

Дорогой и уважаемый Клементий Аркадьевич!

Очень извиняюсь, что так долго не писал Вам, и, по обыкновению, обращаюсь к Вам с горячей просьбой.

Организованное мною книгоиздательство «Парус» предполагает издать ряд биографий замечательных людей для ребят среднего возраста.

Мы просим Фритиофа Нансена составить биографию Колумба, Ромэна Роллана — Бетховена, Сократа, Адольфа Шатобриана — Жанны д’Арк, Уэллса — Эдисона и т. д. Нансен, Роллан, Уэллс уже дали свое согласие, к августу пришлют рукописи. Я прошу Вас — не возьмете ли Вы на себя труд составить биографию Дарвина? Это было бы превосходно! И я очень прошу Вас взяться за этот труд!

Дело с газетой «Луч» временно замерло. Не по моей вине. В последний момент, в день подписания условия с типографией, нам поставили условия совершенно неприемлемые. Но — я упрям, и газета будет.

Желаю Вам доброго здоровья и жду ответа о Дарвине.

23. II. 17.

740 РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «РУССКОЕ СЛОВО»

Гражданину редактору газеты

«Русское слово».

Гражданин редактор!

В печать проник слух о том, что будто бы я организую радикал-демократическую партию. Позвольте через посредство Вашей газеты заявить, что я остаюсь тем, чем был, — социал-демократом.

Приветствую,

741 В. Я. ШИШКОВУ

Вячеслав Яковлевич,

Ваша сказка у А. Н. Тихонова, который говорит, что Вы желали переделать сказку. Сказка — хорошая, и она принята «Парусом».

Очерк для «Н[овой] ж[изни]», пожалуй, велик, в нем два фельетона, строк по 400–500. Но — очерк интересный, и я сдал его в редакцию, чтоб Тихон[ов] определил, пойдет ли он в «Н. ж.» или в «Летописи», в отделе «По России».

Уезжаете? Я тоже скоро уеду. Устал все-таки!

Жму руку.

742 А. М. ИГНАТЬЕВУ

Дорогой А[лександр] М[ихайлович]!

Очень прошу Вас помочь мне сбором денег на организацию «Научного института».

Если хотите — пришлю Вам воззваний штук 100–500, — сколько угодно!

Работайте, прошу Вас! Дело — огромного значения, и очень важно привлечь демократию к строительству его.

Крепко жму руку.

1. VI. 17.

743 В. Я. БРЮСОВУ

Вы очень тронули меня за сердце, Валерий Яковлевич, — редко случалось, чтоб я был так глубоко взволнован, как взволновало меня Ваше дружеское письмо и милый Ваш сонет.

Спасибо Вам. Вы — первый литератор, почтивший меня выражением сочувствия, и совершенно искренно говорю Вам — я хотел бы, чтоб Вы остались и единственным. Не сумею объяснить Вам, почему мне хочется, чтоб было так, но — Вы можете верить — я горжусь, что именно Вы прислали мне славное письмо. Мы с Вами редко встречались. Вы мало знаете меня, и мы, вероятно, далеки друг другу по духу нашему, по разнообразию и противоречию интересов, стремлений.

Тем лучше, — Вы поймете это, — тем ценнее для меня Ваше письмо. Спасибо.

Давно и пристально слежу я за Вашей подвижнической жизнью, за Вашей культурной работой, и я всегда говорю о Вас: это самый культурный писатель на Руси! Лучшей похвалы — не знаю; эта — искренна.

Будьте здоровы, Валерий Яковлевич, и — всего доброго!

Меня не очень огорчает травля, поднятая против меня людьми, одичавшими со страха. В 5–6 годах меня обвиняли, что я «работаю на японские деньги» и обокрал Савву Морозова на три миллиона, кажется.

Но — вот что обидно: что это за страна, где все бесчестны, все продаются и где это никого не удивляет, а только злит? Ведь суть-то в том, что это именно не удивляет никого, и это скверная суть, обиднейшая суть для всех нас!

Крепко жму руку.

744 К. А. ТИМИРЯЗЕВУ

Дорогой Клементий Аркадьевич!

Очень обрадован Вашим письмом и согласием написать для юношества биографию Дарвина, — спасибо Вам!

С радостью принимаю и предложение Аркадия Клементьевича написать биографию Фарадея, — нельзя ли сделать ее так, чтоб она была интересна и для рабочих?

«Летопись», очевидно, выслали по московскому адресу.

С нетерпением жду статью для «Новой жизни», — если «Красное знамя» слишком велико, напишите что-нибудь другое для газеты! Очень прошу! Крысы шовинизма грызут нас неутомимо, и порою бывает трудненько отбиваться от них. Они — какая-то аморфная масса, нечто газообразное, они отравляют незаметно, вызывая порой постыдное раздражение, которое принимает формы, недостойные приличного человека, — каков, например, мой ответ Бурцеву. Мне не следовало отвечать так — не правда ли? Я лучше сделал бы, если б промолчал. Удивительная дрянь этот Бурцев, такой холодный и бездушный. Охранник Белецкий называет его «сыщиком по натуре»

Предложите за перевод Грегори столько, сколько найдете нужным Очень нужны хорошие книги, их совершенно нет, все распродано. А издавать новые — трудно: нет типографии, бумаги, наборщиков и печатников. Цены на типографский труд — баснословны до курьеза!

Ваша «Наука и жизнь» все еще не сдана в набор, — Вы извините это, — невозможно сдать, некуда! Заканчиваем организацию своей типографии, скоро закончим!

Будьте здоровы, всего доброго!

Сердечно приветствую Вашу семью.

1. VIII 17.