Пленники тайги

35. Прощай, «Титаник»

Астахов в этот день так же не занежился в своей каменной постели, а поднялся с первыми лучами солнца. К его удивлению он не обнаружил рядом с собой Найки. Пару раз он крикнул собаку, но та не появилась, даже не отозвалась.

— Куда девалась эта глупая псина? — бормотал Семен, пробираясь вдоль берега и время от времени крича свою лайку.

Увы, собака так и не отозвалась. После некоторого раздумья охотник остановился на трех вариантах решения этой загадки: или лайка в темноте отошла в сторону и сорвалась со скалы в пропасть, или ее похитил злой дух тайги Харги, либо просто у ней началась течка, и старая блудница убежала в тайгу, почувствовав запах одинокого волка. Такое с ней не раз уже бывало, по крайней мере три сына Найки, бегавшие по стойбищу, отличались от волков только загнутыми наподобие баранки хвостами.

Исчезновение собаки огорчило Астахова. Надо было идти дальше, искать Золотова, а тут такая незадача. После короткого раздумья Семен решил остаться пока на месте. Спустившись к реке как раз за теми же самыми порогами охотник привязал к найденой палке солидный кусок лески и долго колдовал с крючком, обвязав нитками пару небольших перышек кедровки вместе с клочком собственных волос.

Место для рыбалки он увидел издалека. На небольшой отмели в полукилометре от порогов громоздился грандиозный залом. Семен знал что хариус очень любит стоять именно в подобных местах. Среди жуткого переплетения выброшенных на отмель и побелевших от времени, словно обглоданных водой, сотен обтесанных до состояния бревен деревьев, Астахов с удивлением увидел и несколько бревен своего плота. Это заставило его внимательно присмотреться к созданной рекой «баррикаде». К его радости среди среди небольших веток, кусков коры и прочего мусора не далеко от берега на волнах качался его небольшой армейский котелок, тот что чаще всего он использовал для чая. Герметичная крышка не дала ему заполниться водой, а растопыренные ветви смытой где то в верховьях лиственницы не позволили ему уплыть к ледовитому океану. Довольный Семен осторожно пробрался как можно ближе и, подцепив котелок за дужку длинной палкой, выловил его из воды. Даже столь небольшой подарок реки он воспринял с большой радостью.

Не обнаружив среди плавающего мусора ничего более пригодного для его существования, Астахов выбрался на берег и забросил тут же, рядом, свою нехитрую снасть. Искусственная мушка работала более чем удачно. Выловив за двадцать минут восемь хариусов Семен с трудом остановился в разгоревшемся рыбацком азарте, и тут же рядом с заломом развел костер. Поджарив на прутьях рыбу Семен половину съел, а остальное уложил в котелок, не забыв и оставшиеся после завтрака головы — для Найки. Так что к поискам собаки охотник приступил бодром состоянии и с полным желудком. Найки он так и не нашел, зато наткнулся на своих давних знакомых. Астахов беспечно прыгал с камня на камень, оглядывая окрестности и время от времени крича лайку по имени. Неожиданно он услышал голоса, и еле успел укрыться за большой камень. Они разошлись в каких-то десяти метрах, Семен даже слышал тяжелое, с присвистом дыхание Паши и хруст камней под коваными подошвами армейских сапог. После этого он пошел вслед за Золотовым и его компанией.

«Всего трое»? — удивился Семен издалека рассматривая своих бывших компаньонов. — «Одного они скинули со скалы, кажется это был Василий. Но куда девался доктор? Странно».

Когда вся троица не очень удачно спустилась вниз и начала накачивать лодку, Астахов тронулся в путь вдоль берега, размышляя о том, что же ему теперь делать? Его бывшие друзья обладали теперь громадным преимуществом — лодкой. Эти пороги они не пройдут, на них не поможет даже сверхпрочный кевлар, но что ждет их дальше? Плот без топора он сделать не сможет, пару часов свободного плаванья и они оторвуться от него уже навсегда.

Всего пятьдесят метров разделяло Астахова и Золотова со свитой в месте перетаскивания лодки. Семен слышал отчаянную ругань полковника, и то как в ответ огрызался финасист. Стараясь сохранить интервал охотник следовал за ними. Место где он жарил хариусов Золотова не устроило, и слава богу. Хотя поднявшаяся вода и постаралась замыть угли его костра, но следы его они еще могли обнаружить.

— Что-то не нравится мне вон тот пейзаж, — сказал Золотов, показывая рукой вперед, — опять там что-то пенится, не иначе как пороги. Сходи, Степаныч, посмотри.

— Опять ноги ломать по этим камням. Нашли мальчика на побегушках, пробурчал полковник.

— Нет, ты видишь у Павла нога болит? Сходи, не жлобься.

С ворчанием, но артиллерист все-таки ушел. Вернулся он через час, Золотов за это время успел вздремнуть на солнцепеке, прикрыв лицо своим армейским кепи, а Паша сушил куртки, расстелив их на горячих камнях. Поставив ружье и вытерев со лба пот Степаныч устало присел на камень и, посмотрев на солнце сказал:

— Жарко. Хоть купайся. То морозит, то печет. Черт знает что за погода.

— Про погоду мы и так без тебя все знаем. Что разведал-то? — спросил с зевотой Золотов, натягивая фуражку на голову.

— Впереди пороги, это точно. А вот дальше какая то река, больше нашей.

— Да ты что? — оживился финансист, подскакивая со своей упругой лежанки. — Куда течет?

Степаныч задумался, потом рубанул ладонью куда то в сторону.

— На Запад.

— Ну что ж, пошли. Бог даст все-таки выйдем к людям.

Лодку они сначала несли втроем, но Паша очень явно хромал и выбивался из ритма.

— Степаныч, возьмись за лодку с боку. Паш, ты, главное, сам иди.

Но даже и налегке великан отставал, Золотов с беспокойством отметил, что с хромота его явно усилилась, на лице шофера выступил нездоровый пот.

«Этого нам только еще не хватало»! — с тревогой подумал финансист, привыкший что его могучая «нянька», как обозвал Пашу в свое время Астахов, всегда в силе и готов защитить Золотова от кого угодно.

До места слияния двух рек они шли добрых два часа. Кроме Паши дело осложняла громоздка лодка, выпустить из которой воздух они так и не захотели. Пробираться по камням и скалам с такой неудобной ношей было совсем не просто, Золотов и Степаныч устали, да и поругались за это время не раз и не два.

Все так же не упускающий их из виду Астахов удивлялся странной метаморфозой, происшедшей с былыми друзьями. Золотов уже откровенно огрызался матом на недовольное ворчание своего телохранителя. Наконец полковник бросил свой край лодки и осмотревшись по сторонам сказал: — Здесь можно сесть в лодку плыть. Дальше порогов не будет. Смотри какая гора! Прямо таки голова орла.

Золотов, больше занятый состоянием окончательно отставшего Паши, коротко глянул в сторону куда показывал Степаныч и нехотя буркнул: — Похоже.

Астахов в это время так же посмотрел вперед и обомлел. Далеко впереди, на горизонте виднелся сточеный временем пик, как говорили геологи: «голец», со странным выступом, действительно напоминающим голову орла с плоским клювом. Он знал эти места. Именно в этих краях в свое время он проходил практику, по этой реке спускался вниз по течению на плоте со сломавшим ногу рабочим.

«Два дня плаванья, даже меньше, и они выйдут к людям. Рано, еще рано! Надо их остановить. Но как?»

Пока Золотов и его люди отдыхали, геолог напряженно думал о том как бы их остановить. Надо было лишить их лодки. Но как? Прострелить борта? Она конечно, из кевлара, но это все таки не бронежилет, и вряд ли устоит против ружейной пули. Но у лодки было четыре независимых отсека, значит надо было потратит столько же патронов. Но дадут ли ему такую возможность полковник с его ружьем, и Паша с болтающимся на груди «Узи»? Семен осмотрелся по сторонам прикидывая что получится, если он откроет стрельбу. Каменистый, открытый пейзаж не очень обрадовал его.

Тем временем отдохнувший Золотов и полковник, подойдя к невысокому, метров пять обрыву, советовались как им лучше спуститься вниз и главное спустить лодку.

— Ну мы то здесь слезем, а что с ней сделать? Так сбросить? — спросил Степаныч.

— Ага, придумаешь тоже. Я скорее тебя сброшу, чем лодку. Вдруг напорется на камень и лопнет.

Золотов осмотрел обозреваемый с этой точки берег и недовольно поморщился. Ничего лучшего для спуска к реке природа здесь не создала.

— Надо было все-таки ее сдуть, — высказался финансист. Он посмотрел на Пашу, но тот сидя на камнях был занят только своей распухаюшей ногой.

— Слушай, давай сейчас леер отвяжем, привяжем наши ремни, — полковник мотнул головой в сторону самодельной стяжной упряжи, — и осторожненько опустим ее к реке.

Золотов прикинул высоту обрыва и довольно кивнул головой.

— Ну вот, Степаныч, можешь же что нибудь и дельное придумать, тебя только отматерить надо хорошо, а дальше соображаловка сама заработает.

— Иди ты! — отмахнулся тот.

В это время Астахов, обойдя своих попутчиков по дуге, карабкался вверх по склону скалы нависающей над местом, выбранным Золотовым для спуска. Когда уже на вершине он осторожно выглянул вниз, полковник и финасист начал претворять свою идею в жизнь. Отрезав леерную веревку и нарастив ее ремнями оба они начали осторожно спускать «Зодиак» вниз, на небольшой пятачек наносного галечника. Лодка уже перевесилась вниз, когда Астахов понял что ему делать.

Вскинул карабин он тщательно прицелился и выстрелил. В тонкую веревку было попасть трудно, но массивный карабин, прицепленный к одной из проушин лодки, разлетелся вдребезги. Получившая свободу лодка ахнула с четырех метров, и, подпрыгнув как мячик почти на такую же высоту, развернулась в полете и плашмя, всем днищем упала в реку, вызвав грандиозный взрыв брызг.

Полюбоваться этой картиной до конца Семен не успел. Снизу тут же прогремела длинная очередь, и тонкий посвист пуль заставил охотника прижаться лицом к жесткому камню. Вверх, по вершине скалы стрелял Паша. Золотов же и полковник, по инерции отлетевшие назад и упавшие на землю, повели себя по разному.

Полковник вскочив на ноги первым делом пару раз выстрелил туда же, куда садил свои пули Паша, хотя и ни кого там не видел, а затем замер, с поднятым вверх ружьем и по волчьи оскалив зубы. Золотов же не обращая внимания на пальбу бросился к обрыву и долго стоял там, наблюдая за ровным и величественным плаваньем своей лодки. А та не очень быстро, но неумолимо отдалялась от берега, плавно разворачиваясь под воздействием течения, и словно бы радуясь выпавшей на ее долю свободе. Золотов обернулся лишь когда лодка скрылась за поворотом. На глазах у него стояли слезы.