Плейбой

Глава 15

Эддисон

Сегодняшний вечер действительно похож на сказку. Темная ночь освещается красивейшими огнями в ботаническом саду. Рождественская музыка тихо звучит, пока мы гуляем без всякой спешки. И когда Кэм обещает, что однажды мы привезем сюда Айлу… я ему верю. Что само по себе безумие, потому что все это еще так ново.

Я вспоминаю, как он сказал, что скоро вернется, и вернулся с горячим шоколадом и попкорном, улыбаясь от уха до уха, когда увидел мое волнение. Кэм Харди совсем не тот, за кого я его принимала. Что было бы здорово, если бы я не боялась до смерти в него влюбиться.

Мы подъезжаем к отелю, в который он звонил ранее.

Песни Люка Комбса звучат из динамиков, пока Кэм тихо подпевает. С южным акцентом он может на самом деле попадать в тон.

Во время поездки я узнала больше о его семье и о том, где он вырос. Но что было освежающе, так это то, что он спрашивал больше обо мне. На самом деле, мне постоянно приходилось переводить разговор в сторону от своей жизни, чтобы отвлечь внимание. Но это показывало, что он заботится, и отличалось от моих прошлых отношений. Кэм хотел знать, каковы мои жизненные цели и каково это — быть беременной в старшей школе. Он даже спросил об Айле.

— Так что, можешь оказать одну услугу? — говорю я, как только песня заканчивается. Я не хотела прерывать его, опасаясь, что Кэм перестанет петь. — С Бо и твоей сестрой, можем ли мы придерживаться истории о том, что просто друзья? — я чувствую, как ладони начинают потеть. — Я имею в виду, я знаю, что мы просто друзья. Но, типа… ты понимаешь.

Он, должно быть, слышит волнение в моем голосе, потому что улыбается.

— Мы не просто друзья, и ты это знаешь. Не уверен, были ли мы когда-нибудь просто друзьями. Но, конечно, я буду с этим мириться… пока.

Я смеюсь.

— Ну, когда все только начиналось, я бы точно не сказала, что мы друзья.

— Только потому, что ты была стервой, — говорит он, притворяясь надувшимся. — Практически затыкала мне рот во время секса и не позволяла говорить.

— Ты много говоришь! — хихикаю я, схватившись за живот. — Болтливая Кэти.

— Все еще не знаю, кто эта Кэти и почему она болтает, но ладно, — он пожимает плечами, прежде чем телодвижения меняются. — Итак… насчет твоего отца. Как хочешь поступить?

Я втягиваю воздух. Отцу это не понравится. Совершенно. С этим нужно справиться деликатно.

— Мы разберемся с этим, когда вернемся в Джорджию. Договорились?

— Полагаю, да, — говорит он, прежде чем свернуть на парковку.

Посмотрев на отель, он пожимает плечами.

— О, хорошо. Не похоже, что нас подстрелят этой ночью. Это плюс.

Я качаю головой, потянувшись за сумкой сзади, пока он паркуется.

— Слава богу.

И когда открываю дверь, я чувствую, как знакомые бабочки растут в животе. Потому что через несколько минут… мы останемся одни.

На всю ночь.

Кэм

— Я не совсем понимаю. В онлайн-банке сказано, что вы списали с карты деньги. Как так вышло, что у меня нет забронированного номера? — я показываю парню за стойкой снимок транзакции, который прошел совсем недавно. — Мы, естественно, уйдем и поселимся в другом месте, но вы должны вернуть деньги.

Он смотрит на меня с таким выражением лица, как будто я только что высказал сомнение в святости его матери.

— Вам не нужно так вести себя, мистер Харди, — отвечает он, закатывая глаза.

Этот тип — редкая сволочь. Он выглядит как сволочь, говорит как сволочь. Им и является. Неудивительно, что, глянув на его бейджик, я вижу — его зовут Ричард.

— Эй, Хрен, я могу звать тебя Хрен? Отлично. Так вот, слушай. Если продолжишь вести себя как мудак, я с удовольствием покажу тебе, каким образом умею проявлять характер, — я бросаю взгляд через плечо на Эддисон, сидящую на скамейке, и посылаю ободряющую улыбку.

Она еле заметно кивает, удерживая на лице нейтральное выражение, но в глазах я вижу, как она подбадривает меня.

Повернувшись обратно к Хрену, я наклоняюсь через стойку.

— Так что либо разбирайся с этим, улыбаясь, либо у нас начнутся неприятности. Понял?

— Я позову менеджера, — бурчит он, притворно раздраженный.

Некоторое время спустя из-за угла появляется мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, а Хрен идет прямо за ним.

— Добрый день, сэр. Я Янсен, менеджер. В чем дело? — спрашивает он, когда подходит ко мне. Его глаза слегка сужаются, а затем широко распахиваются, как только он узнает меня. — Кэм Харди? Кэм Харди из Университета Брукса?

— Эм… да, — отвечаю я, оглядываясь. — Смотрите, я забронировал номер. С моей карты списались деньги, но этот приятный парень…

— Ричард, — вставляет Дик, скрестив руки на груди.

— Хрен, — продолжаю я, — кажется, думает, что у меня нет связей. Глаза Янсена переводятся на добродушного Дика, и посылает ему угрожающий взгляд, который заставляет того распрямить плечи и сжать губы.

— У звезды моей любимой хоккейной команды точно должен быть номер, — бурчит он своему подчиненному. — Ему положен самый лучший номер за все эти неудобства.

— О, сэр, это не обязательно. Серьезно… — начинаю я, но он поднимает руку.

— Ерунда, — Янсен уже явно понял, что столкнулся с тем, с кем лучше не связываться.

Набирая что-то на компьютере, он протягивает ключ.

— Лучший люкс на всем курорте. Наслаждайтесь пребывания, мистер Харди. И надеюсь, вы простите Ричарда.

— Конечно, — говорю я, улыбаясь обоим. — Я действительно это ценю. Удачи.

Направляясь к Эддисон, я замечаю, как она смотрит на меня с вопросом в глазах. Наверное, удивляется, что так долго ждала.

— Похоже, у нас есть люкс, — говорю я, когда она встает. Наклоняюсь ближе к ее уху и улыбаясь с задором, шепчу: — Не могу дождаться, когда мы исследуем все те места, где я смогу тебя трахнуть, — чувствую, как она дрожит, и продолжаю: — Откуда начнем?

Отступая, я поднимаю ее сумку и киваю в сторону лифта.

— Пошли, красота. Время идет, а мне срочно нужно прикоснуться к твоему телу.

Нажимая кнопку вызова лифта и нетерпеливо ожидая, когда откроются двери, я краем глаза смотрю на красоту рядом с собой, радуясь, что она здесь. Я не собирался приезжать в этот отель, мечтая о роскошном номере. Но намерен насладиться каждым квадратным метром этого места с Эддисон.

Звенящий сигнал, за которым следуют открывающиеся двери, звучит как самая приятная музыка. Я смотрю на нее, наклоняю голову, и Эддисон медленно входит внутрь, а я следую за ней.

— Двенадцатый этаж, детка, — говорю я и смотрю, как ее палец нажимает кнопку.

Поставив сумки на пол, я прижимаюсь к Эддисон. Ее тело нежно касается моего, и я вдыхаю сладковатый аромат.

— Черт возьми, как же не хватало того момента, когда ты обнимешь меня, Эддисон. Прошло слишком много времени.

Я чувствую, как ее дыхание учащается, и тихонько, почти незаметно, улыбаюсь. Я знаю, что Эддисон точно так же ждет этого момента.

Она дрожит, словно тело охвачено электрическим током, притираясь все настойчивее.

— Я покажу, насколько сильно ты скучала по мне, — произношу я, проводя руками по ее бокам и обнимая за талию. — Мы встретим рассвет вместе, детка, потому что я намерен остаться глубоко внутри тебя, когда солнечный свет озарит мир.

Как только лифт достигает двенадцатого этажа, я похлопываю ее по ягодицам, а затем хватаю наши сумки. Последний раз у нас была близость, когда катались в моем пикапе. Я не собираюсь терять ни мгновения.

Эддисон

Вихри эмоций пробегают по всему телу, когда я наблюдаю, как Кэм проводит ключом по датчику двери. Но в основном… между ног покалывает от желания. Когда я сказала ему на той заправке, что мы не будем заниматься сексом, на самом деле в это поверила? Не думаю. А если и поверила, то была дурой. Очевидно, что когда мы с Кэмом остаемся одни в комнате, одежда волшебным образом начинает падать. Это практически базовая наука, мы с ним.

С тех пор, как стала матерью, я старалась всегда поступать ответственно. Я смотрю на вещи со всех сторон. Изучаю их. Возможно, составляю список плюсов и минусов. А затем, после тщательных размышлений и раздумий, принимаю решение. Я сделала это с первой машиной, когда выбирала, какую карьеру надеюсь продолжить, и когда дело дошло до переезда в Джорджию. Черт, я даже делаю это, когда заказываю кофе. Все. Тщательно. Продумано. Но не сегодня. Не тогда, когда Кэм поцеловал меня в ботаническом саду и сказал, что хочет меня. Я не оттолкнула его, хотя список минусов, черт побери, длинный. Не оттолкнула, потому что… это было правильно.

Возможно, я пожалею, что впустила его однажды, но сейчас… ныряю в омут с головой.

Я написала маме сообщение по дороге сюда. Они были заняты на дне рождения тети, а когда я попросила позвонить как раз перед тем, как доберемся до этого отеля, она сказала, что Айла крепко уснула.

Дверь издает небольшой щелчок, и Кэм распахивает ее, свистя, когда видит, что внутри.

Придерживая ее, он кивает, чтобы я вошла. Дверь едва закрывается, прежде чем его руки обхватывают меня, поворачивая лицом к нему. Кэм обхватывает мои щеки и прижимает рот к своему.

Когда его губы атакуют мои, Кэм вынуждаем меня отступить, пока задница не ударяется обо что-то, кажущееся столом. Сорвав мою рубашку через голову, он отбрасывает ее в сторону, оставляя меня в бюстгальтере. А когда медленно стягивает джинсы и трусики, я каким-то образом чувствую себя более обнаженной, чем когда-либо, хотя мы уже были вместе несколько раз.

Может быть, потому, что теперь это не так просто и однозначно, как просто секс. Что-то изменилось, и я обнаруживаю, что мы смотрим друг на друга по-другому. Более глубоко.

Целуя меня в шею и спускаясь к животу, он не останавливается, пока не достигает беден. А когда это делает, то тянет руку через мой живот и толкает назад, так что я ложусь на стол. Его язык продвигается между ног, и я не могу не схватиться за его волосы.

Я склоняюсь вперед как раз в тот момент, когда его язык скользит во мне, заставляя скулить от удовольствия. А когда Кэм слышит это, то поднимает взгляд, продолжая доставлять мне удовольствие своим ртом. Я чувствую, как растет оргазм, а низ живота начинает покалывать. Чувство, которое пробегает по телу, заставляет вскрикнуть.

Я ощущаю, что близок момент разрядки, и Кэм, словно предчувствуя это, скользит пальцем внутрь, а затем другим. Движения его рук ритмичны, уводя меня в бездну наслаждения, где реальность растворяется в вихре чувств.

Едва оправившись от оргазма, я чувствую, как Кэм поднимается. Он стягивает штаны и трусы. Кэм надрачивает член, и движения вызывают у меня стон, полный тоски.

— Кэм, — шепчу я, голос предательски дрожит.

Он тянется к бюстгальтеру. Затем откидывается назад, пристально глядя на меня, и я, с болезненной отчетливостью, замечаю, как грудь отличается от тех, что он видел раньше. Я — мать, и на теле остались следы этого опыта.

Он, должно быть, чувствует мой дискомфорт.

— Что случилось, детка? Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь.

Я мотаю головой.

— Просто… может быть, мы могли бы немного приглушить свет?

Он оглядывается по сторонам, хмурясь.

— Черт, нет. Я хочу видеть каждую частичку твоего тела. И когда сядешь на мой член, должен смотреть на твое лицо, — он проводит руками по моим бокам, словно желая запомнить каждую линию. — Что мне нужно сказать, чтобы ты поверила, насколько красива?

— У меня растяжки. На груди. На животе. На бедрах, — я вздыхаю, не в силах скрыть грусть. — Мое тело не такое новое и безупречное, как у других девушек, с которыми ты был. Уверена, ты стал не с многими, которые были беременны. Беременность меняет тело.

— Поверь, твое тело — чистая магия, — он поднимает мой подбородок, взгляд полон нежности. — И знаешь, сколько девушек я встречал, с которыми хотел бы увидеться снова, или о которых вообще что-то помнил, будь то секс или их тела? Ни одной, — он целует меня, крепко, но без агрессии. — С тобой я помню каждый чертов сантиметр этого тела. И оно идеально, — я его глазах внезапно появляется грусть. — Я просто хотел бы, чтобы ты видела себя моими глазами, Эддисон. Потому что, если честно, каждый раз, при виде тебя, сердце бьется все быстрее.

Когда я просто смотрю на него, все еще придерживая грудь, Кэм берет одну из моих рук и кладет на свое сердце.

— Чувствуешь? — шепчет он. — Вот что ты делаешь со мной. И так происходит каждый раз.

Его сердце бьется быстро и сильно под ладонью, и я улыбаюсь.

Кто бы мог подумать, что у плейбоя такое огромное сердце? И самое безумное? Он показывает его мне.

— Я люблю каждую частичку твоего тела, Эддисон, — говорит он. — Но если не хочешь этого делать, все в порядке.

— Хочу, — быстро отвечаю я, голос звучит неуверенно, но решительно. — Пожалуйста.

Его рука возвращается к члену, и Кэм вздрагивает, сдерживая нахлынувшую страсть.

— Хорошо. Потому что честно говоря, не знаю, как долго еще смогу себя сдерживать.

Сгибаясь, он достает из кармана штанов презерватив и разворачивает его. Начиная от лодыжек, он скользит руками вверх по обеим ногам, раздвигая их, словно раскрывая священный храм.

— Черт возьми, — хрипит он. — Невероятно идеально.

Кэм притягивает меня к себе, и я обвиваю ногами его талию. Немного-понемногу проникая твердым членом внутрь, он стонет, не в силах сдерживать нахлынувшее наслаждение.

— Ты не представляешь, сколько раз я думал об этом за последние несколько недель. Сколько раз дрочил, вспоминая, каково это — тогда твоя вагина обхватывает мой член.

— Кэм. О… Боже, — хнычу я.

Сочетание медленного проникновения и грязных слов переполняет страстью.

— Правильно, зови меня, пока я трахаю тебя так глубоко, что ты закричишь, — рычит он, двигаясь все быстрее.

Грудь обнажена, и теперь мне уже все равно. Он смотрит на меня с такой страстью, что я чувствую себя красивой.

Он сжимает мои бедра, раздвигая ноги еще шире, проникая невероятно глубоко. Больно. Но и слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание.

Кэм, этот бог среди мужчин, не щадит меня, но в грубой силе таится дикая прелесть. Я бы не хотела, чтобы он был нежнее. Во власти над моим телом, в том, как он помечает делает меня своей, — неизреченная эротика.

Без предупреждения, он высказывает из меня, схватив за руку, увлекает к окну. Он гасит свет, и я оказываюсь склоненной над пропастью, которую скрывают только ночные тени. Пальцы скользят по холодному стеклу, и я смотрю вниз на реку, осознавая, что нас могут увидеть.

Он проникает в меня одним толчком, и я вскрикиваю от полноты ощущений. Лоб прижимается к стеклу, пока Кэм с силой шлепает меня по ягодице.

— Этот ракурс… Боже, Эдди. Ты так чертовски прекрасна.

Его бедра бьют по моим, заставляя раствориться в ощущениях.

Схватив за волосы, Кэм откидывает мою голову назад, заставляя встретиться с его взглядом, полным желания.

— Скажи, как сильно скучала по мне, детка.

— Очень, — бормочу я, едва успевая выговорить эти слова, пока мозг тонет в вихре наслаждения. — Очень, очень сильно.

Он наклоняется и целует меня между лопаток, а затем переходит к плечу, оставляя на коже след от укуса.

— Скажи, что ты моя, Эддисон.

— Кэм, — стону я, когда он, кажется, погружается еще глубже.

— Скажи, — рычит он, крепче сжимая волосы и кусая сильнее.

Я пытаюсь собрать слова воедино, но они растворяются в потоке желания. Отступая, Кэм разворачивает меня к себе, поднимает и прижимает к стеклу. Он снова проникает в меня, и я вскрикиваю.

— Я никогда в жизни так сильно ничего не желал, Эдди, — он целует меня. — Избавь от мучений и просто скажи, что ты моя.

Глядя на него, я выдыхаю:

— Я твоя.

Я чувствую, как по щеке катится одна слеза, затем другая, прежде чем успеваю осознать, что плачу.

— Я вся твоя.

Он замирает, и в глазах проступает недоумение.

— Что случилось? — его лоб морщится. — Не плачь. Я не хочу, чтобы ты плакала.

— Не останавливайся, — говорю я, голос звучит хрипло и отчаянно. — Пожалуйста.

Он выглядит нервным, но постепенно нервозность исчезает, и Кэм снова проникает в меня, прижимая к окну сильнее. Мы не говорим, пока он продолжает трахать меня. И когда голова падает на мое плечо, а дыхание становится чаще, становится ясно, что он близок к разрядке.

— Эдди, — шепчет он.

— Кэм, — отвечаю я, дрожа от волны удовольствия.

И пока оргазм длится, в мире нет ничего, кроме меня и Кэма. И в этот момент я признаюсь себе в том, чего старалась избегать…

Я влюбляюсь в парня, который должен был быть просто мимолетным романом.

Мы отрываемся друг от друга, отмываем с себя остатки близости в душе, а потом, в этой невероятной роскоши, оглядываемся по сторонам.

— Черт, хорошо, что они напортачили с бронью, да? Место просто бомба, — бормочет Кэм, идущий за мной.

Стена — это огромный экран, открывающий вид на реку, протекающую внизу. Вид, с которым я неплохо познакомилась, когда Кэм склонил меня несколько минут назад. Камин, уютный диван, кресло-качалка — небольшая гостиная дышит уютом. А на кухне — большой холодильник, микроволновка и все, что может быть на кухне в нормальном доме.

Спальня больше, чем моя комната у родителей. Темно-коричневая кровать с резными ножками, пушистые подушки и мягчайший плед. Но это даже не самое лучшее. Самое лучшее — это огромная джакузи в ванной.

После душа я переодеваюсь в пижаму. Что-то в том, что мы вместе приняли душ и переоделись, сделало произошедшее… более реальным. И теперь, когда эйфория от секса спала, я чувствую, как в животе завязывается тревожный узел.

Внезапно я становлюсь нервной. Будто между нами что-то изменилось, и я боюсь все испортить.

Медленно я опускаюсь на кровать, ложась на бок.

Кэм подходит и ложится рядом, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Что происходит в этой красивой головке? — спрашивает он, и в голосе звучит нежность.

Я не знаю, как ответить. Даже не уверена, что происходит у меня в голове, как разобраться во всех этих мыслях. Я здесь… в нескольких часах езды от дома, с парнем, которого отец запретил мне видеть. Дочь в Нью-Гэмпшире, но я все равно чувствую себя виноватой, что уехала в эту маленькую поездку. И ко всему прочему, я боюсь. Чувствую, как защитная оболочка тает, когда нахожусь рядом с Кэмом. В идеальном мире это хорошо. Только в моем мире все не так просто, как история про девочку и мальчика, которые друг друга любят. Тут еще дочь и отец. И тот факт, что я поклялась себе больше никогда не влюбляться. Я хочу, чтобы счастьем были только я и Айла. А теперь кажется, что я все это отбрасываю и ныряю в омут, бросая осторожность к черту, хотя понимаю, что это плохая идея.

Все путается. И честно говоря, мне это не нравится. Я не чувствую себя в безопасности.

— Да ничего особенного, — я продолжаю смотреть в потолок, пытаясь отыскать в нем ответы на вопросы. — Ну, то есть… все.

— Айла? — он спрашивает тихо, с тревогой в голосе.

— Вроде как. Просто не привыкла быть вдали от нее… Вот и все, — я выдыхаю. — И быть здесь, с тобой. В голове тысячи мыслей крутятся одновременно.

— Надеюсь, грязные мысли? — он подмигивает, прежде чем притянуть меня к себе и перевернуться на спину.

Он обнимает меня, проводя рукой по спине.

— Мы не обязаны разбираться во всем сегодня, Эдди. Достаточно основ.

Я поднимаю на него взгляд.

— А что входит в эти основы?

— То, что мне нравится проводить с тобой время. Что я чертовски скучаю, когда тебя нет рядом, — он скользит рукой вниз, к моей заднице. — Что, когда ты была с Хантером, у меня все кипело. И что, когда рядом, я не могу удержать свои чертовы руки. Ты сводишь меня с ума, Эддисон.

Я прячу лицо в его шее.

— Я тоже чувствую все это. Даже когда пыталась сопротивляться, ты все чертовски усложнил.

Он смеется.

— Я действительно неотразим.

Я шлепаю его по груди и закатываю глаза.

— Заткнись.

Он щекочет меня, и я корчусь в объятиях, смеясь до слез, до дрожи. С моих губ срывается странный звук — визг, хихиканье и крик, слившиеся воедино.

— Прекрати! — молю я, но слова тонут в потоке смеха, и он продолжает, наслаждаясь моей беспомощностью.

Наконец, после того, как я умоляла не менее десяти раз, он сдается. Спасибо богу, иначе живот просто лопнул бы от смеха.

Мы укутываемся в одеяло, и я прижимаюсь к его теплому телу. Пальцы Кэма медленно скользят по моей спине.

— Что будет, когда мы вернемся домой, Кэм? — спрашиваю я. — Я не хочу давить на тебя. Просто…

— Дави, Эддисон. Дави по-настоящему. Я хочу, чтобы ты это делала, — признается он, глядя мне в глаза, и я вижу такую глубину, такую искренность, что сердце замирает. — Признаюсь, я готов дать все, что ты захочешь, — его рука крепко прижимает меня к себе, и я ощущаю тепло, силу, и эта сила одновременно успокаивает и пугает. — Я хочу попробовать. По-настоящему попробовать.

— Попробовать что? — шепчу я, взволнованная.

— Быть с тобой. Полностью и безоговорочно, — он смотрит на меня, и в глазах я вижу отблеск чего-то нового, чего-то неизведанного. — Я не могу обещать, что буду хорош. У меня никогда не было девушки, и я, наверное, ни черта не смыслю в романтике, — он делает паузу. — Если позволишь, я буду с тобой. Всем сердцем, — он проводит большим пальцем по моей щеке. — С Айлой. Я знаю, что понадобится время, чтобы доказать это. Но, Эдди, я хочу познакомиться с ней. Если ты не против.

Я моргаю несколько раз, пытаясь переварить его слова. Что мне сказать? Он хочет подарить мне весь мир. Правда в том, что у меня уже есть свой. Где я и дочь прекрасно справляемся без мужчины. Ну, кроме папы.

Но признаюсь, мне бы очень хотелось, чтобы Кэм стал частью этого мира.

Если бы знала, что он останется.

— А если у появится кто-то другой? — еле слышно спрашиваю я. — Где тогда окажемся Айла и я? Она взрослеет с каждым днем. Все больше и больше понимает, — я сглатываю ком в горле. — Она легко привязывается. Я знаю это.

— Я не причиню вам боли, Эддисон. Ни тебе, ни Айле. Вы уже и так слишком много пережили от того козла Ника, — его пальцы скользят по моим волосам. — Впервые в жизни я хочу чего-то, что не связано с хоккеем. И это — ты.

Не отвечая, я поднимаюсь по его обнаженному телу. Грудь ложится на грудь, и я чувствую, как эрекция твердеет. У нас не так много времени, и я хочу насладиться каждой секундой.

— Сядь на мой член, детка, — бормочет он, голос хриплый от желания. — Покажи, что тоже хочешь меня.

Я не колеблюсь. Правда в том, что я тоже скучала по Кэму. И теперь, когда мы одни, не собираюсь упускать возможности почувствовать его тело.

Кэм

Солнечные лучи пробиваются сквозь окна, и часть меня ругает себя за то, что я не задернул шторы прошлой ночью. Другая же, наоборот, радуется. Потому что смотреть, как Эддисон спит на животе, повернув голову в сторону, а одеяло сползло, обнажив загорелую кожу… она словно сошла с другой планеты. И я не могу поверить, что удалось уговорить ее остаться со мной прошлой ночью.

С того момента, как ее встретил, Эддисон словно втянула меня в свою орбиту, заставляя хотеть большего. Я никогда не встречал никого, подобного ей, и поэтому она оставила след. У меня нет всех ответов, но я знаю, что мы не можем быть друг без друга.

Прошлой ночью, после того, как лежали здесь, разговаривали, она забралась на меня и оседлала, словно ждала этого вечность. Не пыталась спрятать свое тело, как иногда бывает. Она позволила мне насладиться каждым совершенным дюймом ее кожи, почувствовать изгибы кончиками пальцев. А потом, спустя несколько часов, я проснулся, снова нуждаясь в ней. Я понятия не имел, что член способен на такое количество секса за короткий промежуток времени, но не жалуюсь. Черт, нет. Прошлая ночь была лучшей ночью в моей жизни.

Я никогда не был больше, чем глупым хоккеистом, который тусуется по выходным и трахается с самыми горячими девчонками. Но больше не хочу быть этим парнем. Я хочу быть лучше. И это чертовски страшно.

Я понимаю, что ее папа будет в бешенстве. Тем не менее, он должен услышать это. Я надеюсь, что он не накажет меня, разрушив сезон. Я ведь не знаю, он может посадить меня на скамейку запасных или как-то отобрать место в команде. Но надеюсь, что не сделает ни того, ни другого.

Всю жизнь я хотел только играть в профессиональный хоккей. А теперь рискую всем ради девушки.

И самое смешное? Папа был бы чертовски рад. Он бы сказал: «Наконец-то, сынок. Я знал, что ты когда-нибудь до этого дойдешь».

Медленно Эддисон начинает шевелиться. Она трет глаза, несколько раз облизывает губы, прежде чем, наконец, ее глаза раскрываются.

— Привет, — шепчет она, глядя на меня, словно лань.

— Привет, — отвечаю я, улыбаясь. — Как спалось?

— Хорошо, — она медленно садится, беря телефон с тумбочки. — Я звоню Айле каждое утро.

Давая немного пространства, я вылезаю из постели и направляюсь к душу. Но сначала целую ее в макушку.

И, идя в ванную, понимаю, что не чувствовал такой легкости… ну, никогда.

Признаюсь, я никогда не был так счастлив.