Плейбой

Глава 26

Кэм

Надевая майку через голову, я вижу, как Броуди зашнуровывает коньки.

— О'Брайен, — зову его.

— Что? — спрашивает он, не отрывая головы и не сводя глаз с коньков.

Я иду к нему.

— Прости за то, как вел себя как в последнее время. Ты мне как брат, и всегда прикрываешь на льду, — я обхватываю его плечо. — Обещаю, этот парень ушел.

Он поднимает голову, кивая.

— Хорошо. Потому что он был мудаком.

Я усмехаюсь.

— Знаю, — соглашаюсь я. — Говорят, мы отыгрывается на тех, кто ближе всего, верно? Думаю, это правда.

Встав, он вытягивает руку, хлопая меня по спине.

— Все в порядке, капитан. Девушки заставляют нас делать немыслимые вещи. Я просто рад, что ты встал на правильную дорожку.

— Давай начнем работать, — обернувшись, я собираюсь выйти из раздевалки, когда Хантер хлопает меня по спине.

— Удивлен, что ты добрался сюда ю. Думал, ты уже в турне, — смеется он. — Распространяется видео, как ты пытаешься обойти Люка Комбса, — иде впереди меня, он оглядывается. — Но я бы сказал, что тебе лучше придерживаться хоккея, кэп.

— Чертовы мобильники и соцсети, — говорю я.

Я выхожу на лед, проклиная слишком яркий свет на арене. Стук в голове заставляет понять, что, наверное, стоило послушать Бо и не настаивать на том, чтобы мы напились и пели караоке. Но, черт возьми, мне нужно было немного веселья в жизни, прежде чем попытаюсь перевернуть новую страницу, заставив Эддисон понять, что я могу быть мужчиной, который ей нужен. Я осознаю, что она может никогда меня не принять. Просто еще не готов к этому.

Я влюбился в нее не за одну ночь. Но и не постепенно тоже. Оглядываясь назад, я понимаю, что влюбился в каждую ее частичку и воспоминание. С каждым разом терял себя в ней все больше. То, что начиналось как зашкаливающая химия в перепихонах, закончилось тем, что я постоянно нуждался в ней. Я был сражен наповал. Точно так же, как когда-то говорил мне отец. Я никогда не был тем парнем, который ищет любви. Черт возьми, у меня даже не было влюбленностей, когда рос. Все, что когда-либо имело значение, — это хоккей. А потом появилась Эддисон. И вдруг хоккей перестал быть самым важным в жизни.

— Тренер, можно вас на минутку? — я подъезжаю к нему и останавливаюсь. — Это не займет много времени.

— Ну давай, Харди. Что стряслось, парень? — он прислоняется к плексигласу.

— Просто хотел извиниться за то, что забил на хоккей последние несколько недель. Мне было больно, но это не значит, что я могу испортить остаток сезона вам и ребятам, — киваю я. — Сейчас мне лучше. Она тоже это увидит. По крайней мере, я на это надеюсь.

Его глаза мгновение изучают меня.

— Какой бы несчастной она ни была, я тоже чертовски на это надеюсь, — он похлопывает меня по плечу. — Возвращайся к работе, Харди. Рад тебя снова видеть.

— Да, сэр, — я отъезжаю, готовый надрать всем задницы, чтобы доказать команде, как сожалею.

Эддисон

По пути на урок балета Айла я останавливаемся на заправке.

— Мамочка, можно мне перекусить? — просит Айла. — Я ооочень голодна.

— Конечно. Не могу же я позволить своей маленькой звездочке умереть от голода.

Заправив бак, я паркую машину.

— Тебе что-нибудь нужно, мам? Или пойдешь с нами? — спрашиваю я у мамы, сидящей на переднем сиденье и играющей в какую-то игру на телефоне.

— Все в порядке, — она улыбается. — О, погоди, а что? Возьми воды. Бог свидетель, сегодня я еще ни разу ее не пила. Нужны деньги?

— Нет, — быстро отвечаю я.

Я открываю дверь и вытаскиваю Айлу из детского автокресла. Когда опускаю ее на землю, маленькие ножки начинают прыгать в ярко-розовых леггинсах.

Она выглядит чертовски мило с пучком и трико. Клянусь, я могла бы расцеловать ее.

Оказавшись внутри, мы начинаем искать что-нибудь съедобное на полках. Руки находят чипсы с солью и уксусом. Хотя мне нельзя их есть, очень хочется. И, учитывая, что сегодня я пропустила обед, думаю, что заслужила немного углеводов. Я беру еще одну пачку и для мамы и воду. Она будет жаловаться, говорить, что чипсы ей не нужны, но проглотит их с удовольствием.

Айла держит в одной руке батончик «Райс Криспис³²», а в другой — сок.

— Готова идти? — улыбаюсь я. — Ты не можешь опоздать на балет.

— Готова! — сияет она. — Не могу дождаться, когда увижу мисс Молли! Кажется, она меня любит больше всех.

Я иду к кассе, когда в животе возникает неприятное ощущение. Волосы на затылке резко встают дыбом, посылая покалывание по всему позвоночнику. Но прежде чем понимаю, что происходит, я слышу щелчок предохранителя у пистолета, за которым следует глубокий, ужасающий голос.

Сегодняшний день начинался как обычно. Как все остальные. А сейчас превращается в мой кошмар наяву.

— Ложитесь на пол. Немедленно, — кричит мужчина. — Не заставляйте повторять дважды!

Глаза находят это чудовище, и я вглядываюсь в человека, который, похоже, под кайфом, в одной руке держит пистолет, а другой расчесывает себе кожу.

Глаза Айлы расширяются, глядя на меня. Даже в таком возрасте она понимает, что мы в беде.

— Ш-ш, — говорю я, прежде чем она успевает закричать. Я помогаю ей лечь на пол, и Айла начинает плакать. — Пожалуйста, детка. Просто сиди очень тихо и держись за меня. Обещаю, все будет хорошо, — лгу я.

Потому что в первый раз в своей жизни… Я не знаю, все ли будет хорошо.

Мы застряли здесь с наркоманом, у которого есть пистолет.

И кто, черт возьми, спасет нас?

Упав на грязный, холодный пол, я делаю то, чего не делала уже очень давно.

Молюсь Богу.

И прижимаю малышку к себе.

Кэм

На тренировке я ощущаю себя легче, чем за последние недели. Боюсь окончания тренировки, ибо знаю, что, как только сойду со льда, вернусь в реальность.

— Ладно, парни, собирайтесь, — зовет тренер. — Думаю, на сегодня я достаточно надрал вам задницы.

Мы направляемся к нему, все снимаем шлемы и вытираем пот со лба.

— От нас воняет, — стонет Броуди. — Кажется, я растянул мышцу в яичке. Больно.

— Вот что бывает, когда играешь так, словно твое тело не может сломаться, — подталкивает его Линк.

— Мы все ближе и ближе подбираемся к финалу студенческого чемпионата, и я бы солгал, если бы сказал, что не хочу туда попасть. Но в любом случае, я чертовски горжусь командой, — тренер крутит воротник футболки. — Вы можете этого не знать, но я посмотрел много игр прошлого года, прежде чем согласиться на эту работу. Вы были хороши, не поймите неправильно. Но не играли как настоящая команда, — Он смотрит на всех игроков. — Сейчас же все иначе. Потому что, глядя на вас, я вижу команду, — он усмехается, хлопая меня по руке. — Кроме Харди и О'Брайена на прошлой неделе, конечно. Но они помирились. Так ведь, парни?

— Вы же знаете, тренер, — ухмыляется Броуди. — Кэм-Кэм не может долго на меня злиться.

Я качаю головой, но смеюсь, зная, что это правда.

Тренер снова открывает рот, но, прежде чем успевает заговорить, к нему подбегает тренер МакИнтайр.

— ЛаКонте, — выдыхает он.

Поднеся рот к уху тренера, он что-то бормочет, и я наблюдаю, как с лица тренера сходит цвет, когда он начинает пятиться назад. Глаза наполняются страхом, и кажется, что он вот-вот упадет в обморок.

— Черт! — кричит он, быстро покидая лед.

— Что происходит? — я подхожу к тренеру МакИнтайру. — Что, черт возьми, вы ему только что сказали?

Он не смотрит на меня, глядя вдаль, со слезами на глазах.

— Миссис ЛаКонте пыталась связаться с тренером и не могла. Она позвонила мне, — его лицо бледнеет. — Эддисон, — шепчет он, и мое сердце замирает. — Ее и Айлу сейчас держат под прицелом на заправке.

Как только слова слетают с его губ, я несусь к выходу, снимая коньки. Я сдерживаю эмоции, мне нужно бежать как можно быстрее к автомобилю и добраться до них.

— Тренер! — кричу я, когда он садится в пикап и собирается уезжать.

Машина ревет, я открываю дверь и впрыгиваю. Дверь даже не успевает закрыться, когда он давит на газ, выезжая со стоянки стадиона и направляясь в город.

На лице пот, и он белый, как простыня. Мои руки дрожат, и я не могу успокоить дыхание, как бы сильно ни старался. Я должен взять себя в руки ради девочек. Я чувствую, как меня тошнит, и опускаю окно, сплевывая на дорогу.

Вы читаете о таких вещах в интернете. Слышите об этом по радио и видите в новостях. Но я никогда не думал, что человек, которого больше всего люблю, будет тем, кого нужно спасти.

Тренер мчится по направлении к заправке, включив аварийные огни, и мы оба осознаем, что если полицейский попытается нас остановить, придется преследовать на предельной скорости.

Мы молчим. Не думаю, что кто-либо из нас способен выдавить из себя хоть слово, не говоря уже о том, чтобы сформулировать какую-то осмысленную мысль.

И вот, спустя считанные минуты, мы подъезжаем, едва не заваливаясь набок, к заправке, где полицейские машины блокируют все въезды.

Мы распахиваем двери и выпрыгиваем, не утруждая себя тем, чтобы захлопнуть их. Оба бросаемся к эпицентру происшествия, но два полицейских преграждают путь.

— Назад, — рявкают они. — Чрезвычайная ситуация.

— Да пошло оно все, придурок! Моя дочь и внучка там! — тренер тычет пальцем в грудь полицейскому. — Ты их вытащишь, или я сам?

Лицо полицейского смягчается, но он непреклонен.

— Сэр, мне очень жаль, что там ваши близкие. Но я не могу вас пропустить. У нас есть строгие протоколы, которым обязаны следовать в таких обстоятельствах.

— Что, черт возьми, там происходит? — реву я, проводя руками по волосам и глядя на десятки полицейских снаружи. — Какого дьявола вы все тут околачиваетесь?! Идите внутрь чертова магазина и спасите их! Еще один полицейский делает шаг вперед.

— Преступник заперся внутри вместе с заложниками. Но обещаю, мы делаем все возможное. Как только что сказал офицер Хикс, у нас есть протоколы, которым должны следовать в подобным ситуациях.

— К черту протоколы! — надвигаюсь я на него. — К черту все гребаные протоколы и спасайте заложников!

— О, Баррен! — слышу я крик Дженни, прежде чем она отталкивает полицейских и обнимает мужа. — Я должна быть с ними, — рыдания вырываются из ее горла. — Должна была отложить проклятый телефон и пойти с ними. Наверняка они сильно напуганы.

— Все хорошо, — шепчет тренер, прижимая к себе жену и глядя на здание. — С ними все будет хорошо.

Я окидываю взглядом окрестности, все еще не до конца осознавая ситуацию. Как это может происходить? Как я могу жить в мире, где творится такая мерзость? Если Айла и Эдди выживут, у них все будет хорошо? Как они смогут снова зайти в магазин? Как я вообще позволю им исчезнуть из поля зрения?

Мы ждем целую вечность, хотя, я знаю, что на самом деле это всего лишь несколько минут. Полиция не подпускает никого близко и следует указаниям вышестоящих. С каждой секундой я теряю рассудок все больше. Время истекает. Я не собираюсь заставлять своих девочек ждать еще дольше. Даже если они не совсем мои, я не позволю им пострадать.

Эддисон

Мои щеки мокрые, пока я прижимаю Айлу к себе. После того, как Бог знает сколько прошло времени, он приказывает нам сесть у стены. Я дрожу, чувствуя онемение во всем теле, хотя в здании не холодно.

Я оглядываюсь на других людей. Всего нас семеро. Трое работников. Четверо покупателей, из которых только один невинный ребенок.

Моя дочь.

Она будет помнить этот день вечно. Никогда не сможет избавиться от страха. Ублюдок взвалил на нее это бремя, и я убила бы его, если бы могла. Это несправедливо.

— Я выгляжу глупо? Где-то есть больше денег! — он пинает ногой сотрудника-мужчину. — Где они, черт возьми?!

Мужчина плачет. На вид ему лет шестьдесят, седые волосы и очки.

— П…простите. Больше денег нет. Они все были в кассе, клянусь.

Он уже забрал все кошельки и драгоценности. Теперь мы застряли здесь, гадая, какой вздох может стать последним. Я смотрю на Айлу, уткнувшуюся лицом мне в рубашку. Маленькие плечи трясутся, пока она плачет.

Я хочу пообещать ей, что все будет хорошо.

Поднять на руки и выбежать отсюда.

Стереть этот день из ее памяти.

И из своей тоже.

Сжав пистолет, он направляет его вверх и выпускает несколько пуль в потолок. Крик Айлы переходит в визг, и я закрываю ей уши, чтобы защитить от шума. Я не могу дышать, но знаю, что не могу отключиться. Не если хочу как-то ее спасти.

Как только выстрелы прекращаются, раздается громкий треск. Стеклянное окно разбивается на тысячу осколков, когда кто-то прыгает сквозь него. Стрелок поворачивается, держа пистолет в сторону суматохи, и нажимает на спусковой крючок. И хотя я уверена, что захватчик попал в цель, смельчак бросается на него.

Многократно ударяя кулаками, пока не выбивает пистолет из рук и не выбрасывает через разбитое окно.

Удары замедляются, и голова героя начинает падать вперед вместе с остальным телом, когда он прикладывает руку к груди.

И вот тогда я вижу.

Футболка «Университета Брукса» с номером девятнадцать на спине. И крупными буквами… имя Харди.

Кэм…

Этот герой — Кэм.

Я никогда не думала, что кто-то будет любить меня настолько сильно, чтобы встать перед пулей. Честно говоря, даже не думала, что такая любовь существует. А потом появился Кэм, доказав, что ошибаюсь.