Плейбой

Глава 2

Кэм

— Этот тип — настоящий кретин, — стонет Броуди, едва заметно качая головой. — Я скучаю старому тренеру.

— Я тоже, — кивает Линк.

— Но теперь у нас новый тренер, — напоминаю им.

— Да, но мы скучаем по настоящему тренеру, — Броуди закатывает глаза. — Ты же понимаешь, что я имею в виду, Харди.

— По тому, который половину тренировок проводил пьяным? — я качаю головой. — Тому, которого уволили за измену жене со студентками? Да уж, что в нем такого особенного?

— По крайней мере, он был приятным в общении, — Броуди кивает на нашего нового тренера. — Этот парень — настоящий мудак. Словно у него в заднице застряла палка размером с Техас.

— Он был приятным, потому что под столом получал минет, — замечаю я. — Я бы тоже был чертовски приятным, если бы был старым пердуном, который ходит на работу и получает удовольствие от молодых красоток.

Как по заказу, новый тренер, глядя на свой планшет, продолжает говорить:

— Вы опозорились на нашем первом матче. Заставляет усомниться в том, стоило ли вообще браться за эту работу.

— Да, вы правы, — бормочу я ребятам. — Он и правда мудак. Может, ему тоже нужен хороший минет, — я пытаюсь сдержать улыбку, но она все же прорывается. — Черт, Линк, почему бы тебе не предложить свои прелестные губки?

— Отвали, — бурчит Линк, но в его голосе слышится легкая улыбка.

— Парни, у вас есть что сказать команде? — тренер поднимает взгляд, снимая очки. — Очень интересно, чем вы, гении, можете поделиться.

— Нет, тренер, — шепчет Линк.

— И у меня нет, — говорит Броуди, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Ничего.

— Ага, — тренер ухмыляется, глядя прямо на меня. — Так значит, это мистер Кэм Харди хотел что-то сказать? Так ведь? — он не скрывает раздражения. — Ну же, мистер Харди. Не терпится послушать.

— Нет, сэр, не я, — я оглядываюсь по сторонам, чувствуя неловкость. — Могу предложить только свое тело.

Этот новый тренер терпеть меня не может с того дня, как прибыл сюда несколько недель назад. Он не особо мягок с игроками. Но меня прямо-таки ненавидит. Мое присутствие его раздражает.

— Молодец, Харди. Твое чувство юмора заслуживает награды для всей команды, — сердитые темные глаза сверлят меня. — Спринты². Немедленно. Вся команда.

Мы все скользим к линии, а товарищи по команде мрачно смотрят на меня.

— Сколько кругов? — спрашивает Линк, понизив голос, словно боясь, что их услышит тренер.

— Сколько я скажу, — рычит тренер. — Столько, сколько нужно, чтобы выжать из Кэма Харди всю самоуверенность.

— Есть, сэр, — хором кричим мы, выстраиваясь в линию.

— Молодец, мудак, — фыркает Тревор, другой игрок, выплескивая всю свою злость. — Я ненавижу спринты.

— Все будет хорошо. Ты же и так был медленным на матче, — замечаю я, пытаясь успокоить его. — Что тебя не убивает, делает сильнее, Тревор. Запомни это. Я делаю тебе одолжение. Не благодари.

— Да пошел ты, — качает головой Тревор. — В прошлый раз, когда он заставил нас бегать, я блеванул прямо на лед.

— Да, помню, — я морщусь. — Ты тогда много поел, приятель. Мерзко было.

Бэррон ЛаКонте получил эту должность здесь, в Университете Брукса, чтобы тренировать «Волков» после увольнения предыдущего тренера. Он приехал из Новой Англии прямиком в Джорджию. О нем я слышал только хорошее, и очевидно, что он знает свое дело. Но все равно, он — настоящий козел.

Пока он дает команду начинать спринты, я не упускаю из виду злобный взгляд, направленный специально на меня. Он в меня вцепился, и я понятия не имею, за что. Когда-нибудь тренер ЛаКонте научится уважать меня как игрока. Однажды, тренировки перестанут быть мукой.

Я чертовски надеюсь, что это случится.

Но пока он меня ненавидит. И честно говоря, я тоже его не жалую.

Эддисон

Я зеваю, въезжая в шесть вечера на университетскую парковку. Эти вечерние пары изматывают после уже и без того длинного дня. И тем не менее, придется их посещать, если я хочу окончить институт и получить лицензию медсестры чуть раньше положенного срока. Переход на другой факультет на третьем курсе не упростил задачу, но я верю, что справлюсь.

Когда родилась Айла, меня в больнице окружало множество невероятных женщин. И я сразу же поняла, что хочу стать медсестрой. Со временем, возможно, переквалифицируюсь в акушерку. Но только тогда, когда Айла станет немного старше. Обучение и стажировка очень интенсивны. А сейчас я не хочу так надолго оставлять дочь.

Я отхлебываю гигантский Айс кофе, пытаясь выпить как можно быстрее, пока есть пара минут до начала занятия. Я уже четвертые сутки сплю по четыре часа. И посмотрев в зеркало заднего обзора, замечаю, что мой внешний вид вполне соответствует самочувствию. Просто ужас.

Вижу, как с парковки рядом парни выходят из спортзала, и нельзя не отметить, что один из них — не кто иной, как Кэм Харди. У него такая заметная походка. А как он себя ведет — не заметить невозможно.

Несколько недель назад я, что случается крайне редко, ходила на вечеринку, и Тесса каким-то образом убедила, что мне нужно выйти за рамки привычной рутины. Тем не менее, появился Кэм Харди, и вуаля, привычная рутина официально непривычна. И я не могу сказать, что это было самым разумным поступком в жизни, но мужчина горяч. Грязные слова и то, как он схватил меня за шею, — это было именно то, что нужно. И что-то подсказывает, он тоже получил то, что хотел. Так что я считаю, мы оба в выигрыше.

Я не могу перестать думать о его южном акценте. Если я продолжу, то точно начну пялиться на него и тяжело дышать, как сука в течке.

Но это было жарко и без обязательств. И наши отношения закончились ровно после того, как он подарил мне потрясающий оргазм. Который оказался как нельзя кстати, потому что я ни с кем не встречаюсь. Поэтому заняться сексом, четко осознавая, что все будет предельно ясно и безо всяких сложностей, было неплохо. Кроме того, даже будь я готова к отношениям, Кэм Харди стал бы последним в списке кандидатов на роль парня.

Хотя на него приятно смотреть.

Знаю, заметь он меня, я бы была в безопасности. При таком количестве девушек, которые вьются вокруг него и компании, или при такой скорости, с которой меняет подружек, он бы меня и не узнал. Мы потрахались несколько недель назад. С тех пор у него, наверное, было как минимум полдюжины³ связей. А что я? У меня был большой. Жирный. Ноль. Так же, как и все годы до этой одной восхитительно жаркой ночи.

Когда я вижу, как он улыбается, разговаривая с друзьями, по спине пробегает дрожь, а в голове раздается глубокий голос, который повторяет все те грязные вещи, что он произносит в ту ночь тягучим, жарким акцентом. Даже не представляю, как мне вообще перестать думать о той связи. Он, безусловно, установил высокую планку для любого будущего секса, который у меня может быть с мужчинами.

Как только они уходят, я открываю дверь машины, хватаю сумку и выхожу, закрывая за собой дверь. Сейчас я бы предпочла быть дома, а не здесь. Скорее всего, в спортивных штанах и без бюстгальтера.

Этот год будет нелегким. Скоро начнутся практические занятия и настоящая работа на пути к получению лицензии медсестры. Когда несколько месяцев назад переехала сюда из Нью-Гэмпшира, у меня была одна цель. Закончить все это как можно скорее. Я не хочу быть студенткой. Просто начать следующий этап своей жизни.

Медленно иду в класс и сажусь за свою парту.

Кэм

Сорвавшись с тренировки, я заскакиваю за кофе, прежде чем мчусь в библиотеку за Лайлой. Мы толком не можем пообщаться, как раньше, ведь теперь у нее имеется постоянный мужчина со всеми вытекающими.

Она как раз выходит и бредет к моему грузовику, когда я торможу у обочины. Распахнув дверцу, она лыбится:

— Привет, друг, — говорит она, пытаясь подражать моему акценту.

— Над акцентом придется поработать, — смеюсь я. — Вот держи. Может, осознаешь, что в глубине души по уши влюблена в меня, и мы тут же свинтим и заживем счастливой жизнью, — передавая Лайле Айс кофе, когда она устраивается на пассажирском, я добавляю: — Взял бы и для Хенли, но она слишком стервозна, чтобы этого заслужить.

До знакомства с Лайлой я ни разу в жизни не пробовал Айс кофе. Не пристрастился, как она, но время от времени он вполне нравится. Поэтому, когда мы где-нибудь вместе ошиваемся, я непременно стараюсь ее угостить.

Ее лучшая подруга, Хенли, сейчас не так уж рьяно меня ненавидит, как раньше, но даже когда люто ненавидела, Лайла оставалась на моей стороне. По нраву я не всем пришелся. Известно, что могу взъерошить перья и по ушам проехаться. Может, Лайла и велит мне заткнуться, когда я не прав, но ни разу не отвернулась от нашей дружбы.

— Сразу скажу, весь кофе на свете не заставит меня захотеть твои яйца, Кэм-Кэм, — она похлопывает меня по плечу. — А обзовешь Хенли еще раз, проткну их насквозь.

— Слегка проткнешь или так, что аж кровью истеку? — я склоняю голову набок. — Черт возьми, хоть потрогаешь.

— Ты грязный мерзавец», — выпаливает она, прежде чем прикладывается к той дряни, которую считает божественным напитком. — О, господи, вседержитель, боже мой, вот это круто. Ты постарался, Кэмми. Постарался на совесть.

Лайла понимает, что я прикалываюсь. Она остепенилась, и я чертовски уважаю ее мужчину. Мы с ней и сами когда-то пробовали встречаться. Но оказалось, что целуюсь я с ней будто с родной сестрой. Невероятно странное ощущение. Пусть она и чертовски хороша собой, никакой романтической искры с ней у меня нет. А вот ее подруга Хенли — та еще штучка. Вот с ней бы я не прочь замутить. Но у нее была какая-то странная детская любовь, которую она так и не смогла пережить. Да к тому же, она с самого начала меня на дух не переносила. Значит, этот корабль отплыл еще до того, как я успел подняться на борт.

— Ну и как, дорогой, чем занимаешься последнее время? — она подмигивает. — Какие новые интрижки намечаются? Мне следует обо всем знать.

— Неужто сама не догадываешься, детка? — я отъезжаю с обочины, направляясь к ее квартире. — Но так и быть, поделюсь. Несколько недель назад я соблазнил одну цыпочку. Но во время секса ей не хотелось, чтоб я болтал. Ее слова, не мои, — вздыхаю я. — Короче, она просто использовала мой член, а после смылась.

Она поворачивается ко мне, на губах играет усмешка.

— И как ты себя ощутил в этот момент?

Я задумываюсь на секунду.

— Точно не знаю, — я почесываю подбородок. — Неужто я и впрямь только и гожусь в качестве самого клевого аттракциона в мире?

— Ох, милый, вовсе нет, — она качает головой. — Нет… Я бы сказала, сельской ярмарки, в лучшем случае.

— Сучка, — бормочу я. — Я вовсе не аттракцион на сельской ярмарке. Я мать вашу аттракцион из Диснейленда или Юниверсал. Такой, от которого голова кружится и кровь стучит в висках, и вспоминаешь весь этот кайф долгие годы — вернее, всю жизнь.

— Я скорее подумала о «Вращающейся чашке» или об «Урагане». Разве что, может, еще о «Содрогании», — она пожимает плечами. — Но, как говорится, лишь бы тебе спалось спокойно, друг мой.

— Эти аттракционы ржавые и шаткие, — я хмурюсь. — А я чертовски плавный и крепкий.

— Крепкий, говоришь? — она кривит губы. — Странноватый выбор слов. Мне что-то вроде заправки для салата напоминает. Или, может, пива. Ну ладно. У тебя крепкий и плавный член.

— Да не член, — я хмурюсь. — Весь опыт секса со мной. Постарайся понять. Это чистый кайф.

— Ну извини. Показалась ли тебе эта девушка интересной?

— Отчасти, — отвечаю я, вспоминая ту ночь. — Она не девчонка. Скорее женщина.

— О, женщина, — кивает она. — Поясни, как ты их различаешь.

— Она знала, чего хотела. И чего не хотела. Впервые в жизни она хотела уйти прежде, чем я был готов ее отпустить. Мне бы хотелось узнать ее получше, — угрюмо говорю я. — Но она получила оргазм и побежала к двери. Я чувствую, что, в сущности, раздражал ее, — вздыхаю я. — Я никогда не испытывал ничего подобного.

Лайла на мгновение умолкает.

— Может, ты ее недостаточно удовлетворил? — она морщит нос. — В общем, она не была, ты знаешь… удовлетворена.

— О, она была удовлетворена, — самодовольно говорю я. — Поверь мне.

— Ну, тогда, может быть, ей просто не нужно ничего, кроме секса? — она смотрит в окно. — Может, отношения — это не ее тема.

Моя губа дергается.

— Имеешь в виду, как и не твоя?

Она притворяется, что обиделась.

— Моя? Я в отношениях. Таких, в которых мы не спим с другими и пишем друг другу «спокойной ночи» и «доброго утра». Мы даже отправляем друг другу забавные мемы, — она кивает, улыбаясь. — Я взрослая и все такое. Я взрослая дама.

— Да, — говорю я, бросая на нее острый взгляд, — но когда-то, не так давно, ты не была готова ко всему этому. Ты была типичной девушкой, которая перепихнулась и вышвырнула.

— Женщиной, — поправляет она. — Я все равно была женщиной. И да, я знаю это. Так что, может быть, она могла бы измениться? Если бы ты этого хотел? — она сужает глаза. — Ты вообще этого хочешь, Кэм? Я имею в виду, похоже, что ты зациклился на этой девушке — нет, женщине, друг.

— Я ее почти не знаю! Черт возьми, я не говорю, что нам пора рассылать приглашения на свадьбу или давать имя первому гребаному ребенку. Я просто выговариваюсь.

Когда мы подъезжаем к ее квартире, она поднимает бровь.

— Ты был с кем-нибудь еще после нее?

— Нет, — говорю я. — А что? Какое это имеет значение? У меня было много дел.

— Ты… ты… — она расширяет глаза, глядя на мою промежность.

— Что? — растерянно смотрю я вниз.

— Например… представлял ее? Тебя. Вас вместе. Может быть, когда принимал душ.

— Э-э… сколько раз? — бесстрастно спрашиваю я.

Черт, я бесчисленное количество раз возвращался к воспоминанию о том, как рвал ее рубашку с горячих, словно грех, сисек.

Открывая дверь, она указывает на меня и цокает языком.

— Тебя, мой друг, сразила одна из стрел Купидона, — протянув руку, она похлопывает меня по плечу. — Удачи. И помни, Дейн приручил меня. А это значит, что возможно все.

Когда она входит в свою квартиру, я провожу рукой по лицу. Я был со множеством женщин. Чем эта Эддисон отличается от всех них?

Ну, я прокручивал в голове сцену секса с ней по меньшей мере десять раз… вот в чем одно из отличий.