Плейбой

Глава 28

Эддисон

Две недели спустя

Я в последний раз осматриваю гостевую спальню, чтобы убедиться, что все идеально. После двух недель, проведенных в вонючей больнице, я знаю, что Кэм более чем счастлив уйти. Особенно потому, что он думал, что выйдет неделю назад, но мерзкая инфекция в ране и несколько других осложнений принесли дополнительную неделю. Но сегодня утром нам сообщили, что он на сто процентов выписывается, и я солгала бы, если бы сказала, что не рада, что Кэм останется у меня. Даже несмотря на то, что следующий месяц или около того будет трудным, пока он выздоравливает, я буду рада просто лежать рядом без звука пищащих аппаратов и медсестер, постоянно заглядывающих в палату.

Удивительно, но на самом деле это была идея отца, чтобы он остался у нас, пока выздоравливает. С условием, что будет жить в комнате… на другом конце дома. Это имело больше всего смысла, потому что квартира с Линком и Броуди находится на втором этаже, а наш дом одноэтажный. Его мама и папа очень хотели, чтобы он какое-то время оставался дома, но Кэм стремился в Брукс. Несмотря на то что хоккейный сезон физически окончен, он хочет быть мысленно и эмоционально рядом с командой.

Я постаралась сделать комнату максимально уютной. Принесла постеры и картинки из его комнаты в квартире и несколькими совместными фотографиями, которые сделали до того, как я совершила величайшую ошибку в своей жизни.

Странно видеть его в таком состоянии. Человек, который обычно поднимает меня сильными руками и катается по льду, еще несколько недель будет прикован к инвалидной коляске. Я знаю, что он обескуражен, но справляется.

Человек, который держал нас в заложниках, мертв. Окно было разбито, и у полиции появился четкий вид на него. После того как наркоман выстрелил в Кэма, они приняли решение убить его, прежде чем тот успеет причинить вред кому-либо еще. Часть меня благодарна. Если бы он был жив и в сидел тюрьме, я бы знала, что однажды он выйдет. И страх перед этим только все усугубил бы.

Я слышу стук в дверь и вижу маму в дверном проеме.

— Готова? Он выйдет с минуты на минуту, — она улыбается. — Кэм наверняка захочет, чтобы его девочки были рядом, когда покинет это место.

Я еще раз оглядываюсь и киваю.

— Никогда и ни к чему не была настолько готова. Поехали.

— Черт, может, чаще стоит прыгать в окна заправок и получать выстрелы, — ухмыляется Кэм, глядя на вереницу медсестер и врачей, которые хлопают в ладоши, пока отец подталкивает его к выходу. — Чувствую себя чертовой знаменитостью.

— Я все еще жду, когда ты поправишься, чтобы надрать задницу и отправить сюда снова за то, что отнял столько лет моей жизни, придурок, — шутит его отец. — Ты доказал свою точку зрения, Кэм. Ты храбрый. А теперь прекрати.

— Да, хватит шутить, — соглашаюсь я, бросая на него свирепый взгляд. — Иначе я сама надеру тебе задницу.

— Звучит многообещающе, — Кэм подмигивает. — Попробуем прямо сейчас?

— Чувак, тебе лучше не заниматься никакими такими делами. Слышал дока, — заявляет Джексон.

Выражение лица Кэма становится недовольным, хотя он пытается скрыть это, махая медсестрам.

— Не напоминай, — ворчит он.

Когда мы доходим до выхода, двери открываются, давая возможность увидеть Айлу, моих родителей, Милу и Бо, миссис Харди, все хоккейные и футбольные команды Брукса и девушку по имени Лайла, которая вызвала нашу с Кэмом первую ссору. Я встретила Лайлу и ее парня на прошлой неделе, когда они пришли навестить Кэма. Немного неловко из-за того, как я себя вела, увидев ее со своим мужчиной, но, честно говоря… она выглядит как супермодель. Любая будет ревновать к ней.

Броуди, Линк и Хантер шагают идут вперед.

— Приятно видеть солнечный свет, не правда ли? — ухмыляется Хантер. — Знаешь, если больше не хотел иметь дело с тренировками тренера, были и другие способы избежать их, чем бросаться под пули.

Кэм протягивает руки.

— Эй, я находился в отчаянии, — шутит он.

Думаю, в такой ситуации нужно уметь шутить, даже если это совершенно ужасно и травмирующе.

Должна сказать, у меня ПТСР³⁴. Как и у Айлы. Но мы обе получаем необходимую помощь и справляемся с синдромом как можем. Когда я смотрю на Кэма, до меня доходит, что не только сезон окончен, но и он может никогда не стать тем же игроком, каким был до того дня. Хоккей — его мир. Не могу представить, что произойдет, если Кэм не сможет продолжить играть.

Но стараюсь оставаться позитивной. И такие дни, как сегодня, когда вижу, что многие пришли посмотреть, как он выходит из больницы, конечно, помогают.

— Ты вытащил сюда весь университе, — я наклоняюсь, поцелуя его в щеку. — Тебя многие любят, Кэм Харди.

Он оглядывается, поднимая руку, чтобы помахать всем.

— Не позволяй футбольной команде обмануть тебя. Некоторые из этих ублюдков меня ненавидят.

— О, и интересно почему, — говорит Броуди, скрещивая руки на груди. — Когда ты трахаешься с бывшими девушками парней, они не…

— О'Брайен. Разве не видишь, что Эддисон там стоит? — Линк толкает его локтем, прежде чем улыбнуться. — Кэм и не подумает сделать такое. Он джентльмен и всегда был таким.

— Я о том и говорю, — вклинивается Кэм. — Я хороший мальчик.

Я опускаю голову, прищуриваясь.

— Ага, конечно, — я смотрю на Линка и хлопаю Кэма по плечу. — Думаешь, я просто так называла его плейбоем? — смеюсь я. — Я знаю, каким он был раньше, уж поверь.

Один из футболистов подходит ближе, и я понимаю, что он, должно быть, близнец парня Лайлы.

— У нас с Харди была пара интрижек. Разве нет? — кивает он. — Рад видеть тебя живым, чувак.

— Уэстон Уэйд. Бьюсь об заклад, ты никогда не думал, что будешь поддерживать меня, сидящего в инвалидном кресле, а?

— Черт, нет, — смеется Уэстон смеется.

Я обвожу взглядом Коула Штормза, капитана футбольной команды, шагающего к нам.

— Поправляйся, бро. Скоро снова будешь рассекать лед, — он кивает в сторону хоккейной команды. — Нам повезло. У обоих есть чертовски славные ребята, которые всегда прикроют спину. Пусть иногда и бывают занозой в заднице.

— Эй, я принимаю это как оскорбление, — Нокс Картер бьет Коула кулаком в руку, прежде чем похлопать Кэма по ладони. — Ты все еще хорошо выглядишь, чувак. Несмотря на инвалидную коляску.

Кэм смеется.

— Конечно, черт возьми, хорош.

— Кэм! Кэм! — визжит Айла, бегущая к нему.

— Будь поосторожнее, Айла, — говорит мама. — Он все еще не оправился.

— Все в порядке, дорогая. Ты не причинишь мне вреда, — говорит он, протягивая руки и обнимая ее. — Готова, чтобы я стал твоим соседом?

— Да! Наконец-то мы сможем посмотреть «Холодное сердце»! — сияет она. — А потом и «Холодное сердце 2»!

— Черт возьми, так и поступим, — Кэм отпускает ее, но сначала целует в лоб. — Спасибо, что заботилась о маме, пока я был здесь.

— Пожалуйста, — мило говорит она. — Но теперь я готова к отпуску.

Все смеются над ее ответом, заставляя Айлу хохотать еще сильнее. Связь, которую они установили за такое короткое время, шокирует. Но это прекрасно. И по какой-то безумной причине я не думаю, что когда-нибудь сможет быть разорвана.

Человек за человеком приветствует его, пока, наконец, не приходит время везти Кэма домой. И, глядя на толпу, я еще раз убеждаюсь, что никто так не любим, как Кэм Харди. Он действительно единственный в своем роде.

И весь мой. Ну, мой и Айлы.

Кэм

Пока Эддисон купает Айлу, я лежу в постели в гостевой комнате, бесцельно перебирая каналы. Наконец, я останавливаюсь на «Сводных братьях».

— Тук-тук, — произносит тренер, приоткрывая дверь чуть шире. — Как обустраиваешься, Харди?

Я приглушаю звук и потягиваюсь.

— Неплохо. Спасибо еще раз, что позволили здесь остановиться, — смеюсь я. — Или, вернее, за то, что ответили «да» Эдди, когда она попросила?

— Моя девочка ни за что бы не позволила тебе вернуться в квартиру, — отвечает он, усаживаясь в кресло в углу. — Она беспокоится о тебе. И ей очень жаль.

— Не стоит, тренер. Я сделал то, что должен был.

Его лицо искажается от боли.

— Это должен был быть я. Должен был прыгнуть до того, как успел это сделать ты. Прости, сынок. Я был парализован страхом, а тебе теперь расплачиваться. Она моя дочь; мой долг — защищать ее.

Я опускаю взгляд, делая глубокий вдох.

— Поверьте, сэр, даже если бы вы выпрыгнули первым, я бы сделал это следом. Так что, прошу, не вините себя за то, как все обернулось, — ухмыляюсь я, задирая подбородок. — К тому же, вы заходили недавно в «Фейсбук»? Меня называют героем.

Я говорю это, чтобы разрядить обстановку, но в глубине души понимаю, что не герой. Я должен был прийти раньше. Эддисон — настоящая героиня, защищавшая Айлу, пока были на той заправке.

— Что ж, ничего не поделаешь. Стоит отдать должное. Ты герой, Харди. И я благодарен, — он прочищает горло. — Но еще нужно кое о чем с тобой поговорить. О том, с чем бы предпочел подождать, но кажется, ты должен знать.

Я смотрю на него, предчувствуя, что слова могут не совсем совпасть с моими ожиданиями.

— Звонили из Бостона?

Он медленно кивает.

— Да. Я разговаривал с тренером Монтгомери из «Брюинз» несколько дней назад, — они бросает на меня извиняющийся взгляд. — Они не отступают, но хотят убедиться, что ты полностью выздоровеешь, прежде чем окончательно приглашать на сезон.

— Почему мне кажется, что вы что-то недоговариваете? — спрашиваю я. — Что еще, тренер?

— По правде говоря, Кэм, я думаю, тебе стоит отложить переезд — до следующего сезона в Бруксе. Конечно, я бы хотел, чтобы ты остался игроком еще год, и, очевидно, это было бы лучше для моих девочек, но, что еще важнее, твоему телу нужно дополнительное время, чтобы восстановиться. Знаешь, перед тем как отправишься в большую лигу, — вздыхает он. — Потому что играть в НХЛ — это совсем другое.

— Вы думаете, что я смогу вернуться? К хоккею? К игре?

Его глаза сужаются.

— Нет никаких сомнений, Харди. Но сделай это на своих условиях. Поверь, у тебя есть все данные, чтобы прийти туда. Просто я не хочу, чтобы ты катался, пока не будешь полностью готов, — он качает головой, глядя на мое тело. — Тебя подстрелили две недели назад. Дай себе время залечить раны.

Вставая, он окидывает взглядом комнату, которую для меня украсила его дочь, и улыбается.

— Как бы ты ни решил, все будет хорошо.

И выходит из комнаты, оставляя меня с ворохом мыслей, которые предстоит распутать.