Плейбой

Глава 16

Эддисон

— Не дрейфь, — произносит Кэм, окидывает меня взглядом и сжимает ладонь. — Мама и папа будут в восторге от тебя, детка.

Я сглатываю, пытаясь унять зловредное ощущение в животе. Родители Кэма. Его сестра. Друг Бо. И вскоре я познакомлюсь с каждым из них.

Я в ужасе.

Мой опыт знакомства с родителями бывшего был столь ужасным, что испортил все веселье. Вместо того чтобы с нетерпением войти в комнату и пожать им руки, я убеждена, что они с ходу меня возненавидят. Точно так же, как это сделали Пеллетье.

— Слышала это уже не раз, — вздыхаю я. — Но спасибо за… как бы это сказать… слова поддержки?

Тело Кэма заметно напрягается, и он хмурится.

— Моя семья совсем не похожа на семью твоего бывшего. Можешь поверить.

— Ты их знаешь? — я не пытаюсь скрыть недоумения на лице.

— Не-а. Но они отвергли родную кровь. Ничего не сделали, чтобы гнилой сынуля стал достойным Айлы, — его глаза сужаются. — Я совсем не такой, как они, и моя семья тоже.

— Я не то имела в виду, — понуро произношу я. — Я просто хотела сказать… возможно, твои родители не посчитают меня достаточно хорошей, — я пожимаю плечами. — Что-то вроде этого. К тому же… у меня есть дочь. Этого вполне достаточно, чтобы напугать любых родителей студента.

— Мой старик уже в курсе, — хладнокровно говорит он. — Сказал им, когда приезжал на Рождество.

— Правда? — шестеренки в голове начинают вращаться. — Но мы же даже не общались на Рождество.

Он останавливается, тянет меня к себе и обнимает за плечи.

— Наверное, я жалкий мерзавец, потому что рассказал отцу о тебе.

Мое сердце колотится в груди.

— И… что он сказал?

Поцеловав меня в одну щеку, затем в другую, он переходит на уголок губ и отстраняется.

— Чтобы я следовал за своим сердцем, — он ухмыляется: — Мне просто нужно было увидеть тебя с коробкой пиццы, чтобы вытащить наконец решиться, — Он снова целует меня. — Мой отец обожает детей. Это его не напугает, поверь. А уж мать? Она будет вне себя от счастья.

Когда Кэм отходит, большой палец приподнимает мой подбородок вверх, и он подмигивает:

— Просто расслабься, детка. Мои родители одни из самых милых людей, с которыми ты когда-либо встречалась.

— А сестра? — я нервно кусаю губу. — Она тоже хорошая?

Он начинает идти, увлекая меня за собой.

— Сладкая, как сахарный пирог. Только не зли ее без причины.

Мои глаза широко распахиваются.

Прекрасно.

Кэм

Я слежу взглядом за сестрой, которая стремительно сбегает по ступенькам, направляясь прямо к Бо. На поле сыплется конфетти, и я безмерно благодарен судьбе за то, что могу присутствовать здесь. Это событие навсегда останется в памяти Бо, и, несмотря на все наши прошлые разногласия, я не могу быть счастливее.

— Посмотри, как сияет этот парень, — кивая на будущего зятя, произносит отец. — Господи, как же мне жаль, что Дасти не с нами в этот день, — его взгляд затуманивается, когда Мила бросается в объятия Бо. — Он бы гордился им до чертиков.

Я знаю, что отец в такие моменты чувствует себя виноватым. Смерть Дасти могла быть и не его виной, но с тех пор, как отец врезался в машину Дасти, будет считать, что виноват именно он.

Я потерял отца на долгое время после смерти Дасти. Он много пил и был в полном беспорядке. Приятно видеть, что он снова в норме. Насколько это вообще возможно, конечно. Дасти был его лучшим другом. Я знаю, что бремя этого дня навсегда останется с каждым из нас.

Особенно с Бо. Никто не должен терять отца в столь юном возрасте. Или становиться свидетелем этого.

— Да, он бы точно гордился им, старик. Бо многого добился, — я наклоняюсь вперед, хватаясь за перила, и наблюдаю за ликованием. — Всегда знал, что он далеко пойдет.

— Как и мы знали, что ты тоже далеко пойдешь, — он легонько толкает меня локтем. — Не пройдет и много времени, и я буду с гордостью смотреть по телевизору на своего сына-хоккеиста, настоящего профессионала.

— Я знаю, что ты хотел для меня другого. Но спасибо, что всегда записывал во все хоккейные лагеря и давал возможность работать с лучшими тренерами, — я киваю ему. — Мне бы не удалось добиться всего этого без тебя.

Он хмурится:

— Да о чем ты говоришь, сынок? Я хочу, чтобы ты был счастлив, а хоккей как раз и делает тебя таким. К счастью для мамы, гонки на бешеной скорости по прямой трассе оказались не слишком привлекательными, — он усмехается. — Не думаю, что она бы смогла пережить такое еще с одним ребенком, — он окидывает меня взглядом.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что он смотрит на Эддисон, которая разговаривает с мамой.

— И эта хорошенькая девушка, похоже, тоже заставляет тебя чувствовать себя счастливым.

Я бросаю взгляд в сторону Эддисон. Кажется, она рассказывает какую-то историю — скорее всего, об Айле, судя по тому, как ее лицо озаряется с каждым словом.

— Я послушал свое сердце, — я снова поворачиваюсь к нему и ухмыляюсь. — Но я новичок во всем этом. Никогда даже не встречался ни с кем. И, наверное, все испорчу.

— Без сомнения, так и будет, — быстро отвечает он. — Но в этом-то все и дело. Ничто не бывает идеальным. Такова жизнь. Просто говори, что она прекрасна, когда сама так не считает. Угощай шоколадом, когда она грустит. О, и помни: когда она говорит, что все в порядке, на самом деле это не так.

Я усмехаюсь:

— Буду знать. Наверное, именно так тебе удалось удержать маму все эти годы, а? — я подталкиваю его локтем. — Должен быть какой-то очень хороший шоколад, если она терпит все твои выходки.

— Или она просто любит… — собирается он сказать, но я поднимаю руку.

— Даже не думай заканчивать это предложение. Ради всего святого, просто не делай этого.

— Ты же сам спросил, — произносит он, пожимая плечами и ухмыляясь как дурак.

А когда Эддисон подходит ко мне и кладет голову на плечо… я понимаю, как сильно увяз.

Встречаться с дочерью тренера — все равно что играть с огнем, и я, должно быть, настоящий кретин… потому что готов обжечься

.

Я стою у барной стойки и смотрю, как мама, сестра, Бо и товарищи по команде, разбросанные по всему залу, оживленно беседуют.

— Погляди на парня, который приехал из-за моря, чтобы посмотреть, как играет его шурин, — Бо обнимает меня за плечи татуированной лапищей.

— Неужели была свадьба, на которую меня не пригласили? — усмехаюсь я. — Последний раз, когда я проверял, чтобы стать шурином, надо жениться на сестре.

— Однажды, братан. Однажды, — он отстраняется. — Кто эта девушка? Кажется, милая.

Я бросаю взгляд на Эддисон, которая болтает с моей сестрой и несколькими другими людьми.

— Это подруга из Брукса, — отвечаю я, скрывая истинную природу наших отношений.

Если Эддисон хочет, чтобы мы так представились, я уважаю ее желание. Хотя мы, черт побери, не просто друзья, а нечто более глубокое и сокровенное.

Возвращаясь к Бо, я пожимаю плечами.

— Вот и все.

— Да, наверняка, — протягивает он медленно, с нескрываемым скептицизмом. — Я знаю все об этих «подругах». Обычно так не работает, — он кивает в сторону Эддисон. — Особенно с девушками, которые выглядят так. Удачи, братан. Она тебе понадобится.

Я качаю головой.

— Что правда, то правда.

К счастью, прежде чем он успевает что-либо добавить, все начинают занимать свои места.

Подойдя к Эддисон, я кладу руку ей на бедро.

— Пора есть, детка.

— О, отлично. Я умираю с голоду, — вздыхает она. — Так вкусно пахнет.

Я наклоняюсь, целую ее в щеку.

— Я тоже голоден. Просто не по тому, что на столе.

Эддисон прикусывает губу, застенчиво поднимая на меня взгляд, прежде чем я веду ее к местам. Она так легко вписалась в компанию. Бо мне практически как брат. И тот факт, что Мила и мама, похоже, ее одобряют, означает, что начало хорошее. Конечно, они считают, что мы просто друзья, но взгляд глубок и проницателен.

Ознакомившись с меню, все делают заказ, и должен отдать должное официантке — она справляется с безумной компанией с легкостью. Уровень громкости и напряжения зашкаливает после того, как команда «Восточная Флорида» выигрывает чемпионат по футболу.

Она заслуживает огромных чаевых.

Сладкий аромат Эддисон все время щекочет ноздри, а когда она смеется над чьей-то шуткой, то прижимается ко мне. Находиться так близко к ней — пытка.

Под столом я нежно глажу ее бедро, и чувствую, как по коже пробегают мурашки, когда скольжу рукой все выше и выше под юбку. Она бросает на меня взгляд, и я встречаю его. Знаю, Эддисон шлет мне молчаливое предупреждение. Просьбу остановиться, но я не могу.

Наконец, кончики пальцев касаются хлопковых стрингов. Проводя пальцем по ткани, я чувствую, как она намокает.

Прижимаясь губами к ее уху, я чувствую, как Эддисон дрожит.

— Мокрая для меня? — бормочу я.

Она бросает на меня взгляд.

— Остановись, — произносит она, щеки пылают.

Я притворяюсь, что прислушиваюсь к разговору рядом, но вместо этого дразню ее еще больше, продолжая водить пальцами по коже. Наконец проникаю в нее пальцами.

Сначала она напрягается. Пытается бороться с тем, что хочет этого так же сильно, как и я. Но в конце концов слегка покачивается на мне, жадно ожидая большего.

Внезапно она отталкивает стул, отчего тот скребется о кафельный пол.

Стоя, Эддисон нервно улыбается, когда все смотрят на нее, но как только головы поворачиваются и гости возвращаются к разговорам, она наклоняется.

— Туалет. Через две минуты, — шипит она.

Ухмыляясь, я наблюдаю за тем, как Эддисон покидает помещение, заметно возбужденная и взволнованная. Не происходит и двух минут, как я уже направляюсь следом.

Когда замечаю, что Бо смотрит вслед, я достаю телефон.

— Надо позвонить ее папе. Интересуется, когда привезу Эддисон домой, — сквозь зубы вру я лучшему другу.

На самом деле мне плевать, потому что я вот-вот окажусь по самые яйца в самой сексуальной цыпочке планеты.

По взгляду видно, что он не верит, но я продолжаю уходить, не желая заставлять горячую подружку ждать. Прекрасно зная, что она может струсить, а я очень, очень не хочу, чтобы это произошло. Она мне нужна.

Я дохожу до туалета, но он заперт. Я стучу несколько раз, и она открывает дверь, затем затаскивает меня внутрь и быстро закрывает за собой.

— Ты не можешь делать это на людях, Кэм! Господи, да что с тобой такое? Твои мама и папа здесь, черт возьми!

Пока она стоит у раковины, я пробираюсь ближе.

— Да ну?

— Д-да, — заикается она.

Приблизившись, я кладу руки ей на талию и еще больше прижимаю к раковине.

— Значит, когда я просунул в тебя пальцы, тебе это не понравилось, детка?

— Не здесь, — шепчет она.

Опустив руку вниз, я скольжу по ее юбке и проникаю между ног.

— Для той, кому не понравились мои пальцы внутри, ты ужасно мокрая. На самом деле… ужасно мокрая. И все это для меня, не так ли? — я целую ее в шею. — Ты привела меня сюда не для того, чтобы читать нотации о том, что сейчас неподходящее время для того, чтобы трахать тебя пальцами. Нет… хотела, чтобы я вошел и трахнул тебя прямо в этом туалете, — не теряя времени, я расстегиваю джинсы, позволяя им упасть на лодыжки, и беру в руку болезненно твердый член. — Даже не придется врать, детка. Я дам тебе это. Всегда дам то, чего ты хочешь.

Ее губы раздвигаются, когда Эддисон видит член, и я поднимаю ее, усаживая на раковину.

— Видишь, что ты со мной делаешь? — бормочу ей в губы. — Я не контролирую себя, когда дело касается тебя. Оказывается, ты — моя погибель.

— Кэм, — хнычет она, обхватывая меня ногами за талию и притягивая ближе. — Мы не должны, — Эддисон стонет, когда я провожу языком по ее челюсти. — Боже… мы действительно не должны.

— Хочешь, чтобы я остановился? — бормочу я, уже зная ответ.

— Нет! — рычит она. — Не смей.

— Я и не думал, — ухмыляюсь я. — У меня нет презерватива..

Она подталкивает меня к безумию. А мне все равно, потому что впервые в жизни я что-то чувствую.

— Все в порядке, — говорит она, поднимая на меня вызволят. — У меня внутриматочная спираль. Если ты…

— Я чист, — говорю я, заканчивая ее фразу.

Она тяжело сглатывает.

— Ты уверен?

— Обещаю, — я прижимаюсь лбом к ее лбу и провожу рукой по гладкому бедру. — Я никогда не сделаю ничего, чтобы подвергнуть тебя риску, клянусь, — я снова целую ее, дразня язык своим. — Но умру, если скоро не окажусь внутри тебя. Эта юбка… Господи. Ты что, хочешь меня убить?

Она откидывается назад, упираясь затылком в зеркало, и смотрит на меня. По глазам видно, как Эддисон возбуждена и как сильно хочет этого.

— Я доверяю тебе, — едва слышно шепчет она, и это все, что мне нужно.

Но эти три слова очень много значит. Она сказала, что доверяет мне…

Я задираю ее юбку повыше и стягиваю стринги в сторону. Я медленно ввожу головку члена в нее, и Эддисон кусает губы и вдыхает.

— Боже мой, — их ее красивого рта вырывается хныканье, но когда я не толкаюсь дальше, она крепче сжимает талию бедрами, втягивая глубже. — Не останавливайся, — выдыхает Эддисон. — Не останавливайся.

Я проталкиваюсь глубже, а она сжимает меня так крепко, что едва не теряю сознание. Но когда, наконец, беру себя в руки, я вколачиваюсь в нее, не переставая быть нежным, пока ногти прокладывают путь вверх и вниз по спине.

Каждый раз, проникая в нее, глаза Эддисон еще больше стекленеют.

— Кэм… ох… — ее глаза закрываются.

Я чувствую, как она обхватывает мой член, и это толкает за грань того, за что пытался держаться до последнего. Как только я понимаю, что Эддисон кончила, крепче сжимаю ее бедро.

— Подними рубашку. Позволь кончить на эти идеальные сиськи.

Потянувшись к подолу рубашки, Эддисон задирает ее вместе с лифчиком, оставаясь полностью обнаженной. Наклонив голову, я беру ее сосок в рот.

— Все мое, — говорю я, прежде чем выскользнуть из нее и толкнуть на колени.

Я беру ее руку, обхватывая ей член, и всего через несколько коротких толчков кончаю на ее полную, обнаженную грудь.

Я втягиваю несколько глотков воздуха, стараясь выровнять дыхание. Я спал со многими девушками. Все они были красивы и поразительны. Но никто не сравнится с ней. Ни одна.

Протягивая влажное бумажное полотенце, я целую ее в макушку.

— Мой маленький секс-монстр.

— Неправда! — задыхается она, рот приоткрыт. — Ладно, может, так и есть. Но это твоя вина!

Я подмигиваю, натягивая джинсы.

— Что могу сказать, детка? Я и вправду хорош.

И глядя, как она приукрашивается в зеркале, как раскраснелись ее щеки и растрепались волосы, я понимаю, что мне никогда не надоест этот взгляд. И тут меня осеняет нечто еще большее.

Я влюбился в дочь тренера ЛаКонте. И даже не думаю, что смогу это отрицать.

Эддисон

В голове мелькает вопрос: а подозревает ли его мама, что мы только что сотворили в туалете? Боже, пусть только нет! Я умру от стыда.

Мне нравится создавать образ умницы. Хорошей девочки. Девушки, которая… ну, в общем, не занимается сексом на грязной стойке в туалете. Хотя, похоже, именно такой стала. Практически сексуальной маньячкой. Всегда жаждущей большего.

— Значит, твоей дочери три года, да? — Кимберли, мама Кэма, произносит эти слова так сладко, словно пропевает. — Ох, как же я скучаю по этому возрасту. Не проморгал его, милая. Время летит слишком быстро.

Я вздыхаю, соглашаясь:

— Я понимаю. Кажется, что я только что принесла ее домой из больницы, а теперь Айле три с половиной, и она уже полноценный человек, — я улыбаюсь, думая о том, как не терпится ее обнять. — Она такая смешная. И драматичная. И яркая. И… идеальная, — восторженно бормочу я. — Простите, я слишком много болтаю. Несколько дней ее не видела. Мои родители взяли ее с собой в поездку к родственникам.

— Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ней, — я ее словах такая искренность, будто… будто… она действительно имеет в виду то, что говорит. — Когда снова приедете в Алабаму?

Я только открываю рот, чтобы ответить, как Мила подходит ко мне.

— Мама, тебе лучше не допрашивать эту милую девушку. Будь спокойнее, помнишь?

Миссис Харди хмурится, прежде чем вздохнуть:

— Я знаю, знаю. Просто это сложно! Ты же знаешь, такое бывает нечасто.

Мила похлопывает маму по плечу.

— Да, ну, этого не случится еще дольше, если не успокоишься, — она поворачивается ко мне. — Для моего брата беспрецедентно приводить девушку на семейные посиделки. Мы заинтересованы.

— Нет, мы в восторге! — поправляет ее миссис Харди. — Но моя Мила права. Я не буду давить. К тому же, если это сделаю, Кэм мне задаст.

Кто-то зовет Милу, но прежде чем уходит, она улыбается.

— Я очень надеюсь, что мы еще увидимся, Эддисон, — она издает тихий смешок. — Мой брат по любым меркам непростой человек. Он громкий. Шутит неуместно. Упрямый, как бык, и ужасно привередливый. Он слишком строг к себе, и никогда не считает, что сделал достаточно хорошо… что бы то ни было. Даже если делает вид, что его ничего не волнует, это не так. Он глубже, чем кажется, и немного придурок. Но обещаю, он хороший человек. Не дай ему обмануть тебя, заставив думать иначе, — она наклоняет голову набок. — К тому же, вы выглядите очень мило вместе, — она подмигивает, прежде чем повернуться и уйти.

Мила Харди, возможно, самая крутая девушка, которую я когда-либо встречала. Она гоняет на машинах. У нее самые красивые иссиня-черные волосы и самый крутой стиль. И кажется, она мне нравится. Я называю это победой.

— Вы остаетесь на ночь? — спрашивает мама Кэма. — Мы могли бы встретиться за завтраков или обедом, если останетесь.

— Да, но, к сожалению, уезжаем рано утром, — я дарю ей извинительную улыбку. — У Кэма тренировка во второй половине дня, а мои родители с дочерью вернутся завтра вечером. Я их встречаю из аэропорта.

— Ты, наверное, так рада будешь ее увидеть.

— Вы даже не представляете, — говорю я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Но я очень рада, что приехала сюда и познакомилась со всей семьей Кэма. Мне действительно очень понравилось.

— Не хочу лезть не в свое дело, — произносит она. — Но, пожалуйста, не разбивай ему сердце. Он гораздо хрупче, чем кажется, — она делает глубокий вдох, словно сбрасывает груз с плеч. — И любит тебя. Поэтому, пожалуйста, не причиняй ему боль. Он никогда не был влюблен, и я не знаю, справился бы с разбитым сердцем.

Я стою, словно окаменевшая, и шепчу, качая головой:

— Он не любит меня, миссис Харди. Мы еще не разобрались, что происходит между нами.

Она собирается возразить, но в этот момент я чувствую на плече его руку.

— Готова ехать? — говорит Кам, притягивая меня к себе. — Мам, было приятно тебя видеть. Следи, чтобы папа не влип в очередную историю.

Его мама смеется, закатывая глаза.

— Как и всегда, — она обнимает нас обоих. — Счастливого пути обратно в Брукс завтра, — говорит она, а потом взгляд встречается с моим. — Удачи в разгадке.

Когда она уходит, Кам выглядит растерянным.

— Разгадке чего? Что она имела в виду? Это какой-то странный код?

Я понимаю, что она говорила о моих словах… о том, что мы еще не определились с отношениями. Но не хочу говорить ему об этом. Поэтому, вместо этого, просто похлопываю Кэма по спине.

— Это курс, который я буду посещать. Она сказала, что, надеюсь, я разберусь, потому что, как известно, это непросто.

— А, понял, — он кивает, не отпуская меня, и я чувствую, как рука скользит вниз по спине. — Пойдем попрощаемся со всеми и отправимся в гостиницу, — шепчет он на ухо, и дыхание обжигает кожу. — У нас ранний выезд, нужно выспаться. Так что вечером немного повеселимся.

— Немного? — усмехаюсь я, поднимая бровь.

— О, да.

В этих словах я слышу обещание, и мысли возвращаются к его маме, к словам о его хрупкости. Я смотрю на Кама, на широкие плечи, на уверенный взгляд, и не могу поверить, что за сильной внешностью скрывается такая нежность.

И я понимаю, что разгадка, о которой говорила миссис Харди, не в курсе, который я буду посещать, а в нас самих, в том, что происходит.