Плейбой

Глава 22

Эддисон

— Черт возьми, я скучал по этим идеальным сиськам, — рычит Кам, прижимаясь губами к моей груди, а затем, словно охотник, направляется к губам.

Я стону от прикосновения, нуждаясь в нем так сильно, что просто разрывает. Уже несколько недель мы не занимались сексом. Болезнь, поездки в Северную Каролину, жизнь с родителями и забота о дочери, его сумасшедший график — все это не оставляет времени. Вот мы и оказались в его постели, между занятиями, словно пара одержимых сексом подростков.

Голая и возбужденная, я опускаюсь на колени и расстегиваю его джинсы. Мой рот уже наполняется слюной в предвкушении.

Когда его член оказывается перед лицом, я смотрю на Кэма, а он проводит большим пальцем по моей щеке.

— Скажи, чего ты хочешь, — шепчу я, обожая, когда он говорит вслух о своих желаниях. — Что хочешь, чтобы я сделала?

Его глаза слегка сужаются, когда Кэм берет член в руку и начинает дрочить.

— Я хочу, чтобы ты открыла рот, — он проводит рукой по затылку. — Хочу почувствовать, как член упирается в твое горло. Этот рот создан только для моего удовольствия.

— Только для тебя, — произношу я низким голосом.

— Высунь язык и оближи меня, будь хорошей девочкой.

С готовностью выполняя его приказ, я провожу языком по нижней части длины, а затем беру его в рот.

— Черт, — шипит он. — Ты великолепна с моим членом во рту.

Я работаю быстрее и усерднее, взяв член как можно глубже и удерживая. Обхватив задницу Кэма, я притягиваю его ближе, теряя контроль и задыхаясь.

— Черт возьми, а это горячо, — он смотрит на меня полуприкрытыми глазами.

Я стону, заставляя его бедра дергаться. Между ног влажно, и Кэм, должно быть, чувствует мое отчаяние, потому что резко поднимает меня и ложится на кровать, притягивая на себя.

— Скачи на моем члене, Эддисон. Заставь нас обоих потерять голову.

Я опускаюсь на него.

— О, — стону я. — Боже… Кэм.

Мои бедра начинают двигаться, пока его руки скользят по талии, а рот переходит от одного соска к другому, кусая и посасывая, сводя меня с ума.

Оргазм не наступает постепенно, а обрушивается на меня, словно лавина, заставляя вцепиться в плечи Кэма и закричать.

Он прижимается рот к моем.

— Черт, — стонет он. — Так чертовски горячо, когда ты стенки твоей киски сжимаются вокруг моего члена, выдавливаю каждую чертову каплю спермы.

Я дышу ему губы, пока последняя дрожь пробегает по телу.

— О, я еще не закончил. У нас есть несколько минут, — рычит он, уткнувшись носом в мои волосы. — Слишком долго мы не виделись.

Я скольжу рукой по его длине, обнаруживая, что член все еще твердый. Быстро Кэм переворачивает меня на живот и забирается сверху. Он обхватывает меня за талию, прижимая к матрасу. Разведя мои бедра шире, Кэм подталкивает член между моих ног, проникая внутрь и двигаясь в медленном ритме. Одна его рука крепко сжимает мою талию, в то время как другая сжимает волосы, дергая за них, когда тот трахает меня сзади.

— Кэм, — стону я, — так хорошо.

Отпустив талию, он с силой ударяет меня по заднице, снова и снова. Я морщусь, но это посылает волну возбуждения по телу, и я кусаю губу от удовольствия.

— Я долго не протяну.

Кэм проникает глубже, и мы оба стонем. Его рука обвивается вокруг моей шеи, проталкивая палец в рот.

— Соси мой палец, как ты только что сосала член, детка, — хрипит он. И вскоре после того, как палец оказывается у меня во рту, он кончает, как и я. — Иисус, Эдди, — выдыхает он. — Черт возьми, девочка.

Когда он медленно покачивается, я заглушаю крик в подушке, теряя над собой контроль. И когда мы наконец заканчиваем, я падаю на кровать, вымотанная, но с широкой улыбкой на лице.

То есть, пока не понимаю, что опаздываю на занятия.

— Проклятье, — говорю я, слегка толкая его в грудь. — Отвлекаешь от учебы своим членом.

Он кладет руки за голову.

— Прекрасным членом, — подмигивает он. — Своим идеальным, гигантским членом.

— Как скажешь, — я закатываю глаза и встаю, хватая одежду.

— Ревнуешь, что сегодня не сможешь повеселиться со мной и Ислой? — он поднимает брови. — Я даже на пути становления ее любимцем. У меня есть кое-что интересное на уме.

Я не могу сдержать глупую улыбку на лице. Ранее он спрашивал, может ли посидеть с Айлой вечером, пока я буду на занятиях. Я знаю, что бы они ни делали, он позаботится о том, чтобы малышка повеселилась.

Я начинаю быстро одеваться, отвлекая мозг от размышлений о парне, когда у Кэма звонит телефон.

Он смотрит на него секунду, словно не решаясь ответить, но в конце концов подносит трубку к уху. И по какой-то причине я чувствую, что этот звонок может быть чем-то важным. Чем-то… большим.

Кэм

— Алло? — говорю я, прижимая телефон к уху.

— Здравствуйте. Это Кэм Харди? — интересуется глубокий голос.

— Думаю, вы попали по адресу, — я наблюдаю за Эддисон, она осторожно смотрит на меня, поправляя рубашку. — Чем могу помочь?

— Это тренер Джим Монтгомери из «Бостон Брюинз». С нами ассистент тренера Джон Груден, — отвечает он, и я чуть не роняю телефон.

— Здравствуйте, мистер Харди, — говорит другой голос.

— Здравствуйте, — я моргаю несколько раз, внезапно чувствуя головокружение. — Э-э-э… хорошо. Могу ли я… есть что-то, чем я могу вам помочь?

Он смеется.

— Ну, очень надеюсь на это. Мы следим за вами, мистер Харди. Как и остальные тренеры в Бостоне. Вы чертовски хороший игрок. А выходные в Северной Каролине? Вы играли на совершенно другом уровне. Должно быть, приятно было выиграть обе эти игры, — он делает паузу. — Я хотел бы, чтобы вы присоединились к нам в следующем сезоне. Если, конечно, заинтересованы в этом. Конечно, будут некоторые условия.

— Вот черт, серьезно? — выдыхаю я. — Вы издеваетесь надо мной?

Эддисон садится на край кровати, выглядя обеспокоенной.

Они оба смеются.

— Нет. Нет, мы не шутим, — говорит тренер Монтгомери. — Мы хотим пригласить вас. Так ведь, тренер Груден?

— Конечно, — быстро отвечает он. — Как сказал тренер, будут некоторые условия. Мы обсудим все это, когда сможем встретиться. Но очень надеемся, что вы все еще свободны. И считаем, что станете отличным дополнением к нашей команде.

Я открываю рот, чтобы ответить «черт возьми, да», но потом меня охватывает оцепенение. Хотя Эддисон родом из Новой Англии, она никогда не упоминала о желании вернуться обратно. Ее родители здесь. Не то чтобы она могла просто взять Айлу и перевезти подальше от бабушки с дедушкой.

— Когда вам нужен ответ?

Наступает тишина, прежде чем тренер Монтгомери отвечает:

— Вау, парень, я думал, ты сразу же согласишься. Но понимаю. Есть вещи, которые нужно обсудить, с семьей поговорить. Я знаю, что Массачусетс не совсем рядом с родным городом в Алабаме, — он делает паузу. — Как насчет недели? Хватит времени?

Я киваю, хотя они меня не видят.

— Да. Да, сэр. Недели будет достаточно. Спасибо.

— Мы скоро свяжемся с тобой, Кэм, — говорит Монтгомери.

— Поздравляю, сынок, — говорит Груден. — Созвонимся через неделю.

Они заканчивают звонок, и я падаю на кровать, выдыхая.

— Это был тренер Монтгомери и тренер Груден из «Брюинз», — я наклоняюсь, чтобы посмотреть на нее. — Хотят, чтобы я играл за них.

Глаза Эддисон округляются, она прыгает на меня.

— Серьезно, Кэм?! — визжит она. — Вот черт! Это потрясающе! — наклонившись, она целует меня. — Поздравляю! Это невероятно!

Я обхватываю ее руками, но внезапно мы оба становимся серьезными.

— Эддисон, — бормочу я, — я тоже хочу, чтобы все получилось. И чтобы ты поехала со мной. Чтобы вы обе поехали.

Она прижимает губы к моей щеке, прежде чем встать.

— Я так горжусь тобой, Кэм. Все твои мечты сбываются.

Я не могу скрыть недоумение.

— Значит, я заеду за Айлой через пару минут?

Надевая туфли, она поднимает на меня взгляд и кивает.

— Да. Она с нетерпением этого ждет.

И даже когда Эддисон подходит ближе, обнимая меня в последний раз…

Кажется, что она в тысячах километров отсюда.

— Это важный день для тебя. Я не могу быть счастливее, — шепчет она с небольшой улыбкой.

Это должен быть самый важный день в жизни. Но вот я лежу, раздираемый сомнениями. До встречи с Эддисон я бы не задумывался над ответом. Я люблю родителей, но они всегда знали, что это моя мечта. «Бостон Брюинз» — это вершина. Я никогда не мог себе представить, что позвонят именно они.

Жизнь была проще, когда нужно было думать лишь о себе. Но я больше не хочу так жить.

По крайней мере, кажется, что не хочу.

Эддисон

Я паркуюсь и хватаю сумку. Глянув на часы, облегченно вздыхаю: еще пять минут в запасе.

Не могу избавиться от тошноты. Я ощущаю ее с тех пор, как Кэм посмотрел на меня и сказал, что звонили из «Брюинз». Я не должна была удивляться. Он всю жизнь трудился ради этого момента. Но, наверное, где-то в глубине души думала, что у нас больше времени.

Похоже, я ошибалась.

Одна неделя. Вот сколько времени у него есть, чтобы принять решение. Решение, которое определит всю дальнейшую жизнь. Я не дура. И понимаю, что, скорее всего, моя реакция повлияла на его просьбу о неделе на раздумья. Но правда в том, что я не могу переехать с ним в Бостон, не сейчас, когда мы только начали, по-настоящему, встречаться. Айла только этой осенью переехала сюда, в Брукс. Не говоря уже о родителях — моей опоре. Но боюсь, что если скажу «нет», он попытается поддерживать отношения на расстоянии или, что еще хуже… откажется от «Брюинз». Я не представляю, как он может отказаться от будущего ради меня, но и рисковать не хочу.

Я люблю его. Очень сильно. Но последнее, что сделала бы, это поставила под угрозу его будущее. Кэм будет играть в НХЛ. А я останусь здесь, в Бруксе, со своей дочерью.

Пришло его время вылететь из гнезда.

Мне нужно отпустить Кэма. Даже если это очень больно. И даже если он будет ненавидеть меня за это… когда-нибудь поблагодарит

.

Кэм

Я смотрю на Айлу на заднем сиденье пикапа, уставившуюся в окно. Проклятый волк, которого я подарил, уютно устроился у нее подмышкой.

— Кэм, ты собираешься жениться на маме? — выпаливает она, не отрывая взгляда от окна. — Надеюсь, да.

Я запрокидываю голову. Это совсем не то, что я ожидал услышать.

— Может быть, когда-нибудь.

— Ты делаешь ее счастливой. Она теперь поет в душе, — она широко раскрывает глаза. — Мама ужасно поет, но старается.

Клянусь, я никогда не знаю, что вырвется из уст этой девчонки. Должно быть, самая умная трехлетняя девочка на свете. Ну, наверное. У меня не так много опыта общения с… ну, вообще с трехлетками. Но, черт возьми, она умна как черт.

— Хорошо провела время? — спрашиваю я, меняя тему. — Я то уж точно.

— Мгм, — медленно отвечает она. — Мама будет ревновать. Она очень любит ходить в парк с батутами. И очень любит мороженое. Как ты так высоко прыгал, Кэм?

Я смеюсь, заезжая на подъездную дорожку дома Эддисон.

— Честно говоря, понятия не имею.

— Ну, было очень круто, — говорит она, кивая.

Год назад я бы даже не знал, что такое парк с батутами. И уж точно не повел бы туда чужого ребенка. Но она не чужая. Она классная. И я с нетерпением жду новых приключений.

Я показываю на машину Эддисон.

— Смотри, мама дома.

— Э-э-э… ладно. Но можешь остаться подольше? Мы посмотрим «Холодное сердце»?

— Может быть. Зависит от того, что решит твоя мама. Если она скажет, что уже поздно, то обещаю, посмотрим его в эти выходные.

— С попкорном?

— Очевидно.

— И конфетами?

— Ну да.

— И мороженым?

Я качаю головой, открывая свою дверь.

— Ты просто сводишь меня с ума.

Обойдя пикап, я отстегиваю ремень и тащу Айлу к двери. Я стучу несколько раз, Эддисон открывает дверь, но, увидев ее лицо, я сразу понимаю, что что-то не так.

— Мамочка, Кэм может, пожалуйста, посмотреть «Холодное сердце» со мной? Он может быть Анной, а я буду Эльзой.

— Кажется, я больше похож на Эльзу, — я пожимаю плечами, сохраняя серьезное выражение лица.

— Как хочешь.

— Не сегодня, детка, — она перехватывает Айлу. — Бабушка уложит тебя спать, ладно?

— Что? Почему? — дуется Айла. — Я же еще не устала!

Я поднимаю брови, глядя на нее.

— Ну не знаю. Ты прыгала, наверное, часа два без остановки. Я устал просто от того, что гонялся за тобой, а у меня ноги намного длиннее.

— Ты сводил ее в парк с батутами? — шепчет Эддисон, глядя на меня так, будто я убил ее щенка.

— И купил мороженое! И даже посыпку, — ликует Айла. — Было. Очень. Круто!

— Я сейчас вернусь, — говорит Эддисон, даже не взглянув на меня. Она исчезает на несколько минут, прежде чем вернуться. — Выйдем? — она кивает в сторону подъездной дорожки.

Я знаю, что что-то не так; это трудно не заметить. Но понятия не имею, что именно. Четыре часа назад она была обнаженной в моей постели.

Что, черт возьми, могло произойти?

— Спасибо, что сводил ее, — бормочет она, сдерживая эмоции.

— Спасибо, что позволила, — я облокачиваюсь на пикап. — Что происходит, Эдди? Ты меня пугаешь.

Она плотнее закутывается в кардиган.

— Кэм… я больше не могу быть с тобой.

И в этот момент сердце останавливается.

Я смотрю на нее, не понимая ни слова.

Эддисон

— Что? — он выглядит так, будто я его ударила. В каком-то смысле, так оно и есть. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я отворачиваюсь от него, потому что если этого не сделаю, у меня никогда не получится. Еще один взгляд в его сторону, и я сорвусь.

— Все очень запутанно для Айлы. И с твоим уходом только усугубится. Прости, Кэм, — я вдыхаю, умоляя глаза сдержать слезы еще хотя бы на пару минут. — Я, э-э-э… больше не хочу тебя видеть. Пожалуйста, уважай мое желание и уходи.

— Нет, к черту, — рычит он. — Не знаю, откуда это взялось, и, честно говоря, мне все равно. Я знаю, что ты не серьезно.

— Я серьезно, — голос еле слышно пищит. — Я правда. Прости, — моя голова опускает от стыда. — Я правда, правда извиняюсь. Ты пойдешь за своей мечтой — как и должен. Но я не могу ждать, когда ты вернешься.

— Тогда я не поеду, — быстро говорит он. — Я скажу Монтгомери «нет».

Судя по серьезному тону, он серьезно. И это именно то, чего я боялась. Его будущее так светло. Последнее, что я хотела бы сделать, это уничтожить его.

— Иди и будь великим в Бостоне, Кэм, — шепчу я, слезы текут по лицу. — Пожалуйста.

Когда он не отвечает, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Кэм хватает меня за запястье, притягивая к себе. Его рука скользит по моей шее, и я вздрагиваю от прикосновения.

— Это полный бред, и ты это знаешь, Эдди.

— Отпусти меня, Кэм, — срываюсь я. — Умоляю.

— Ты не хочешь этого, Эддисон. И мы оба это знаем, — его ноздри раздуваются. — Не надо. Не уходи от меня. Ты пожалеешь, если сделаешь это. Обещаю, — его взгляд скользит по моим губам. — Ты любишь меня. Я знаю, черт возьми, что любишь.

Сердце разрывается, когда я произношу самую большую ложь в своей жизни, но это единственный способ заставить его отпустить меня.

— Нет. Не люблю.

Он вздрагивает.

— Чем же мы тогда занимались? А? Зачем, черт возьми, ты тратила мое время? А как насчет того, что было сегодня утром, когда я трахал тебя в своей постели? И всех тех моментов, когда говорила, что любишь меня? Все это было фальшью? Мне точно не казалось.

Я сглатываю, вытирая нос.

— Для меня это было лишь интрижкой, Кэм. Пр-прости, — я начинаю пятиться назад. — Если хоть немного заботишься обо мне, уйди и не оглядывайся.

— Иди к черту, Эддисон, — рычит он, глядя на меня как на незнакомку. — С самого первого дня меня изображали злодеем. Оказывается, ты — настоящий монстр, Эддисон. А не я.

Я обхватываю себя руками, плечи начинают трястись.

— Я знаю.

Кэм вздрагивает, будто я ударила его. Но боль быстро сменяется гневом. И не тихим, медленно тлеющим. Нет… гнев разрушит все на своем пути.

Подходя ближе, он давит на меня, не оставляя выбора, кроме как прижаться спиной к пикапу.

— В чем, черт возьми, был смысл, Эддисон? — рычит он, тыча мне в лицо. — Зачем ты вообще появилась в моей жизни? Зачем привела ее в мою жизнь, если собиралась все разрушить?

Его грудь вздымается. Мне хочется только одного — утешить его. Сказать, что люблю. Что нуждаюсь в нем. Но не могу, потому что в долгосрочной перспективе это ничего не изменит. Чем быстрее я прерву отношения, тем лучше.

Мое сердце разбивается на миллион крошечных осколков. Дело в том, что он владеет частью моего бьющегося сердца. Без Кэма оно никогда не станет целым.

— Ты сломала меня, Эддисон, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Хочешь знать, о чем я больше всего жалею? — он горько смеется. — О том, что попросил тебя поехать во Флориду, когда увидел в магазине. Если бы я этого не сделал, мы бы не начали отношения, — он достает ключи из кармана. — Надеюсь, я никогда больше не увижу твою чертову рожу, Эддисон ЛаКонте. Потому что я ненавижу тебя.

И уезжает.

И весь мой мир рушится, я не могу дышать. Ненавижу себя за то, что совершила.

И ничего не могу поделать, кроме как смотреть, как Кэм уходит, зная, что сама его вынудила.

Он никогда меня не простит. И я его не виню.