Плейбой

Глава 31

Кэм

Полгода спустя

Глядя в зеркало заднего вида, я обращаюсь к Эддисон, сидящей на заднем сиденье:

— Повязку снимать нельзя. Неужели сюрпризы не доставляют радости, Эдди?

Эдди улыбается, но готов поспорить, что под повязкой она закатывает глаза. Она уже проделывала такое со однажды, когда несколько месяцев назад заставила вернуться на лед. Пришла моя очередь.

Айла спит в автокресле рядом, и это хорошо, потому что она бы подглядывала, если бы на ней была повязка.

Этот вечер значит для меня все. Я должен сделать все безупречно. Они этого заслуживают. После года, который девочки пережили, я хочу сделать их счастливыми.

Я все еще сержусь, когда они куда-то едут без меня. А когда сам уезжаю из города на игру, мне хочется, чтобы они просто оставались дома с запертой дверью. Но Эддисон не из таких, она сильная и независимая. Последнее, чего бы когда-либо захотела, — это мужчину, который говорил бы ей, что делать. Поэтому я просто проверяю их каждые пять секунд.

Как и ожидал врач, я полностью восстановился и на льду, и за его пределами. И хотя не скажу, что все стало как прежде, я вернулся туда, где был раньше. Это потребовало огромных усилий, решимости и адской боли в мышцах. Но я сделал это. И теперь, по окончании первого курса, я собираюсь начать тренировки в «Брюинз».

Прошлым летом мы с Эддисон и Айлой переехали в небольшой дом неподалеку от студенческого городка. И хотя мне нравилось жить у тренера, я был рад, что его ястребиный взгляд не будет преследовать меня каждую минуту жизни. И, что удивительно, он спокойно отнесся к тому, что мы с Эддисон так скоро будем делить дом.

Мне удалось приехать на празднование четвертого дня рождения Айлы. В конце концов, сменив решение как минимум пятнадцать раз, она устроила вечеринку в стиле «Холодного сердца», где мне пришлось нарядиться Кристоффом. Я смотрел этот фильм не меньше сотни раз и, к сожалению, могу процитировать каждое слово. Линк, Броуди и ребята знатно посмеялись над этим. Но не так сильно, как когда наступил Хэллоуин, и мне пришлось быть Кеном, потому что Айла твердила, что ее Барби нужен Кен. Так что вот он я, в рубашке с цветочным принтом, кубиками пресса, в подходящих шортах и каких-то лодочках. Честно говоря, нет ничего, чего бы я не сделал ради этой маленькой девочки.

— Ты какой-то слишком молчаливый, — произносит Эддисон. — То, что мне завязали глаза, не значит, что мы не можем разговаривать.

— Прости, детка. Просто размышляю о том, каким выдался этот год. И хорошим, и плохим.

Уголок ее рта приподнимается.

— Я бы сказала, хорошего было больше, чем плохого…

Некоторое время назад я бы не подумал, что это возможно. Но худший день каким-то образом сблизил нас.

Я включаю поворотник, сворачивая на знакомую парковку.

— Помни, подглядывать запрещено, — предупреждаю я.

Он поднимает руки:

— Я и не собираюсь!

Эддисон

Кэм несет спящую Айлу, не выпуская и моей руки, помогая пройти по полосе препятствий под названием прогулка. Я слегка вздрагиваю от пронизывающего воздуха. И хотя это совсем не похоже на декабрьскую Новую Англию, но в Джорджии сейчас прохладнее обычного. До Рождества остались считанные недели, и мне даже нравится холодный воздух.

— Наконец-то соня просыпается, — нежно произносит Кэм, отпуская мою руку и проводя пальцами вверх, чтобы развязать ткань на моей голове.

— Ого, где мы? — слышу я сонный голос Айлы, едва с меня спадает повязка.

Озираясь вокруг, я чувствую прилив эмоций.

— Ботанический сад.

— Я же обещал, что мы привезем ее сюда. Я никогда не нарушаю обещаний, когда дело касается моей Айлы.

— Мамочка, посмотри, — крутит она головой. — Как в сказке. Мы на Северном полюсе?

— Не совсем, — улыбаюсь я, поглаживая ее по голове. — Но здесь действительно красиво.

Поставив Айлу на землю, Кэм встает напротив нас.

— Айла, я приводил сюда маму прошлой зимой. Это было наше первое настоящее свидание… даже если она не хотела так считать, — он держит меня за руку. — В ту ночь я влюбился в нее. Это была прекрасная ночь. Но знаешь, кого там не хватало?

— Кого? — шепчет Айла.

— Тебя, — она опускается на колени. — Все было почти идеально, но рядом не было одной из моих двух девочек. Но теперь ты здесь.

Он поднимает на меня взгляд.

— Я всегда думал, каково это — иметь счастливое место. Такое, о котором все говорят. Обычно это дом, семья. Но я полагал, что мое на льду. Ведь сколько себя помню, именно там я чувствовал себя умиротворенным. Но оказалось, ошибался. Мое счастливое место — вовсе не место. Это человек. Или… люди. Его не найти на карте, и к нему нет указателей. Оно постоянно меняется, и, учитывая мой выбор карьеры, вероятно, всегда будет таким. Потому что мое счастливое место — там, где мы втроем.

— Мое счастливое место — это вы. Это никогда не изменится. Поэтому выходи за меня. Позволь дать тебе и Айле мою фамилию. Фамилию, которая, возможно, и не звучит как что-то особенное, но она — часть меня. Выходи за меня, потому что я тоже хочу быть твоим счастливым местом. Я хочу тренировать Айлу и водить на отцовско-дочерние танцы, смущая перед друзьями. Я хочу научить ее водить машину и напугать до полусмерти первого парня.

Он протягивает руку, касаясь щеки Айлы.

— Я хочу жениться на твоей маме, но также хочу, чтобы ты стала моей дочерью.

Опустив руку в карман, он достает коробочку. Но когда открывает ее, там не одно кольцо. Их два. Одно крошечное, но оба из белого золота с бриллиантами-солитерами.

Слезы текут по щекам, когда я одной рукой держу Кэма за руку, а другую кладу на плечо дочери.

— Что думаешь, Айла? — спрашиваю я, всхлипывая. — Я уже знаю свой ответ.

Мгновение она не дышит, прежде чем броситься в объятия Кэма.

— Да! Да, Кэм. Я хочу, чтобы моя мама вышла за тебя замуж.

Он надевает на ее палец маленькое колечко.

— Я надеялся, что ты так скажешь.

— Хочешь, открою секрет? — шепчет она, глядя на него. — Я уже представляла, что ты мой папа.

Его глаза загораются.

— Я тоже.

Крепко сжав его за шею, она отступает, глядя на нас обоих.

— Ну же, мама. Ответь на его вопрос.

— Мой ответ — да, — произношу я сквозь рыдания, пока Кэм надевает кольцо мне на палец. — Да, да… тысячу раз да!

Подняв, он кружит меня, а наши губы сливаются в поцелуе. Айла скачет рядом, радостно визжа.

Как только он опускает меня на землю, дочь берет нас за руки.

— А теперь пойдемте смотреть на остальные волшебные мерцающие огоньки! — протянув нас за собой, Айла направляется к дорожке. — Это лучший день в моей жизни.

Я смотрю на Кэма, видя радость и удовлетворение на его лице.

— И мой тоже, — шепчу я.

И я действительно так считаю.