По следу Атсхала. Проклятие

Глава 28

Едва оправившийся от недавней хвори Густав после смерти Гретхен слёг окончательно. Дакота и ещё трое охотников пришли проведать больного старика. Ландлоу приподнялся на подушках и, силясь отыскать глазами Мордока, прохрипел:

– Магнус… где Магнус?

– Нет его, – хмуро ответил Дакота.

Упав обратно, староста устало закрыл глаза и слабо прошептал:

– За Магнуса… моё слово…

Что он имел в виду, в пояснениях не нуждалось.

Оставив Густава заботам соседской бабы, охотники поспешили в сообщество. Торопились застать Мордока и передать волю старосты. Дакота первым взбежал по ступеням и распахнул дверь. Его спутники остались ждать во дворе, пока подойдут остальные.

Магнус собирался уходить. Хмурый и сосредоточенный, он увязывал свой мешок. На друга он так и не взглянул. И Дакота всё понял.

– Значит, покидаешь нас, – сделал он вывод. – Хорошо подумал?

Мордок неторопливо затянул верёвку, поправил шапку и, пройдя мимо товарища, взялся за дверную петлю.

– Устал я, – произнёс он отстранённо. Так, будто мыслями находился где-то не здесь. – Сейчас не могу, старина.

– Я… да все тебя понимают, – шагнул к нему тот. – Кабы всё по-другому. Не так, как… ай ладно. Удерживать тебя бесполезно. Но всё же подумай хорошенько. Густав совсем плохой, куда ему сейчас до дел. Так ещё и ты уйдёшь! А нам-то как?..

Мордок поднял потухший взгляд.

– Не знаю, – выдохнул он. Открыл дверь и переступил через порог.

Дакота кинулся было следом, да остановился посреди помещения.

На крыльце под множеством ног заскрипели ступени. В дом потянулись охотники. В неразборчивом бормотании слышались нотки сочувствия.

– Ушёл всё-таки? – спросил кто-то разочарованно.

– Ушёл, – с горечью произнёс Дакота, глядя в окно, как Мордок пересекает двор. – Как быть теперь, ума не приложу.

– Что делать будем? – пробурчал коренастый бородач средних лет.

– Обождём, – предложил чей-то голос и с надеждой добавил: – Глядишь, одумается да вернётся. А мужики? Так и наладится.

– Наладится, – бесцветно повторил Дакота и озадаченно выпятил губы.

Среди общего бормотания громче всех раздалось:

– Только пока его нет, надо заменой кого-то ставить.

Мужики обернулись. В дверь заходил охотничий отряд Виндока. Только самого Виндока не было. Его заключили под стражу тем же вечером, как вскрылась правда о смерти дочери старосты. Оглядывая собрание из-под сдвинутых бровей, вперёд вышел Старх.

– Место Густава останется нетронутым! – твёрдо заявил Дакота. – Даст бог, старик ещё оклемается. Иначе… а иначе решит только общий сход. За жителей Грейстоуна мы решать не вправе.

По одобрительному гулу, заполнившему помещение, вывод напрашивался сам собой.

– Так на его место претендентов пока нема, – усмехнулся Старх. – Было целых двое, да ни одного не осталось. – Стоящие рядом охотники заухмылялись. – А вот сообщество оставлять без главы не дело. – Будем решать здесь и сейчас. Для начала предлагаю объединиться.

Дакота обменялся взглядами с товарищами.

– Будем решать, – пожали те плечами. – Вроде все за.

– Что остаётся, – согласился охотник и, расстёгивая на ходу шубу, направился к лавке. Усевшись, закинул ногу на ногу и вперил в Старха давящий взгляд. – Объединение дело хорошее, – одобрил он. – Давно пора. И так всё к худу шло. Только мы на место Магнуса временщика не выбирали. А вы, смотрю, уже сменщика подготовили. Тебя, верно?

Нацепив на лицо маску невозмутимости, Старх пересёк комнату и по-хозяйски уселся на лавку напротив Дакоты. Облокотившись о деревянную столешню, он подался вперёд и, в упор глядя на старого охотника, заявил:

– А зря не выбирали. Сейчас бы честные голосования устроили. Всё меньше потом недовольства.

– Так мы и сейчас можем устроить, – возразил Дакота, следя как заполняется помещение. Пришедшие устраивались кто на лавках, кто остался подпирать стены. – Удивляюсь я тебе, парень, – повернулся он к собеседнику. – Виндок двух дней в камере не провёл, а ты уже его место примеряешь.

– Ты же первым подпевалой у него был, – прозвучал чей-то язвительный голос. – А Старх? Теперь-то что скажешь?

Глаза всего собрания дружно переместились на подельника Уорда. Тот сдавил челюсти, обвёл круг охотников угрюмым взглядом и чётко, расставляя слова, произнёс:

– Убийца должен находиться там, где ему положено.

Помещение изумлённо притихло.

– Вот так так… – не сразу послышались отдельные высказывания. – Надо же как запел…

– А, главное, как быстро новые ноты выучил, – добавил кто-то.

Старх резанул острым взглядом по толпе, выискивая шутника.

– Мы с ним многое намутили, за что ответственности с себя не снимаю. Но на его злодеяния у меня всегда один ответ был: нет и точка.

– На какие ещё злодеяния? – сощурился Дакота.

– А это вы у Кэма спросите.

Охотники забухтели, разом поворачивая головы к мужику в косматой шубе.

– Расскажи им, чего Виндок удумал, – потребовал от него Старх.

Старый пьяница воровато оглядел стоящих рядом охотников и привстал с лавки.

– Ну приходил он ко мне, – начал он, – в первую же ночь, как Мордока старшего сына за решётку сунули. За должком явился. Так это он меня тогда траванул.

– И зачем ему?

– Так понятно зачем. Чтобы с Лансом расправиться. Он своих чувств к нему никогда не скрывал. Я ему о делах наших, а он всё знай на клетку поглядывает. А потом возьми да ляпни – удавил бы гада. Мне так худо, помню, стало. Он только ушёл, меня и накрыло разом.

– И что между ними случилось, само собой, не видел? – продолжал сомневаться Дакота.

– Так я только утром очухался.

– А он тебе что, в глотку заливал? – спросил коренастый бородач.

– Чего это заливал, – обиделся Кэм. – Видать, в воду чего-то подсыпал. Меня ж вырубило начисто. А на следующий день так скрутило, думал помру.

Старх в беседе не участвовал. Только исподлобья наблюдал за спором собравшихся и напряжённо покусывал кончик большого пальца.

– Ясно всё с тобой, Кэм, – махнул рукой Дакота.

Собрание молчало. Видно было, в сообществе старому алкашу веры чуть. Брешет – не брешет, уже не проверишь. Да и смысла в его россказнях теперь не было никакого.

Начались споры. Говорильня со всеми положенными перепалками и обвинениями затянулась до самой ночи. Дакота смотрел на происходящее с затаённой печалью.

«И когда мы их просмотрели», – думал он, глядя с каким щенячьим восторгом молодые парни заглядывают в рот Старху и ловят каждое слово.

Старые охотники крутили ус, недовольно кряхтели. Только поделать ничего не могли. В компании бывалых ощущалась апатия и усталость. Во всём был прав Магнус. Да только где он теперь…

Так заново объединённое сообщество выбрало на место главы бывшего верного пса Уорда. Не сказать, чтоб неожиданно.

– Чего такого ты этим юнцам наобещал? – невесело усмехнулся Дакота. – Лёгкой безбедной жизни? Ну-ну. – Он разочарованно посмотрел на молодых парней. Те в ответ – насупившись, злые как волчата. – Своих мозгов нет, на чужих не проживёте.

Сплюнув, он поднялся и, не оглядываясь, вышел во двор. За ним ушли с десяток стариков. Остальные товарищи хоть и продолжали с сомнением коситься на Старха, однако собрание не покинули, остались сидеть на месте.

Расходились уже, когда половина дворов Грейстоуна утонула во тьме. Снаружи ссыпался с деревьев снег. В небе, приглушённая сизой туманной пеленой, горела вошедшая в полную силу луна. Кэм сошёл по скрипящим ступеням с крыльца и отозвал Старха в сторонку.

– Я свою часть уговора выполнил, – пробормотал он, пританцовывая от холода и грея руки в карманах. – Ну и?..

– Прощён, – пробурчал новоизбранный глава сообщества, натягивая плотнее шапку.

– Не понял!.. – вскинулся пьяница.

На них стали оборачиваться.

– Прощён, я сказал, – процедил Старх. Придвинувшись вплотную к Кэму, он зажал в кулак отворот его косматой шубы и зашипел прямо в лицо: – А дальше держи язык за зубами. Как сложится, так спишу все долги.

– Угум, – криво ухмыльнулся Кэм, а глаза продолжали неприязненно смотреть на бывшего прихвостня Виндока. – Ну так я пошёл?

– Иди, старина. – Разжав пальцы, Старх заботливо смёл с плеча сообщника налипшие снежинки и одарил красноречивым взглядом. – Тебе ещё на дежурство. Так что, иди давай.

И в этот момент взвыл налетевший ветер, порывами сбросив с крыши снежную шапку. Охотники завертели головами. За натужным стенанием им что-то почудилось. Прохожие, идущие мимо охотничьего дома, остановились. Их тоже что-то насторожило. Ветер пролетел по Грейстоуну, забираясь всё выше, к небу. Взвился высокой нотой и резко замолк, заставив замереть всех, чьё внимание привлёк своим тревожным призывом.

А следом клыкастые горы огласил жуткий надрывный вой.

…

Он не хотел, но сдержаться так и не смог. Из груди вырвался вопль, прозвучавший долгим звериным воем. Делясь с небом горем и болью, дикой озлобленностью и безысходным отчаяньем.