Пожиратель Драконов. Часть 3

Глава 67

Не было ни тронного зала, ни пьедестала, я сам остался в драконьем теле.

Да и самого Данброка я не видел. Вокруг продолжала плавать чистейшая белизна и лишь голос Руйгу звучал в ушах.

Однако не узнать этот голос было решительно невозможно.

— Уступить место? - я понял, что он имел в виду, почти сразу. — Хотите занять моё тело также, как этот иномировой Руйгу занял тело Мо?

— Да. Ты идеально для этого подходишь. Дракон, как и я, пусть и не по рождению, и твоё тело уже достигло уровня Пустой Жизни, когда ему перестают быть нужны еда, вода и дыхание.

— У физических тел тоже есть своя градация? — удивлённо спросил я, но тут же одёрнул себя. Сейчас было не время для удовлетворения праздного любопытства. — Нет, не то. Где вы вообще? Почему не вмешивались до сих пор? Почему позволили Луарию зайти так далеко?

— Меня сдерживали и продолжают сдерживать прямо сейчас. Помимо тех, кому служили те трое, что ты убил, на мой мир положили глаз ещё пятеро Руйгу пониже силой. Все из фракции Катриона. И все они собрались, чтобы не дать мне как-то исправить ситуацию. Они и сейчас окружили меня, потому наше общение проходит в таком… «облегчённом » режиме.

— Вы сражаетесь прямо сейчас?

— Не сражаюсь. Начни они полноценный бой, это стало бы нарушением мирного соглашения между мной и Катрионом. Можешь считать, что мы находимся в процессе крайне напряжённых дебатов. И мои противники делают всё, чтобы не позволить мне отвлечься. Так что, хотя это мой мир, сейчас я не могу никак повлиять на него своими силами напрямую. Однако, как и Амала, я могу использовать тело-проводник, чтобы спроецировать себя и свою сущность.

— И этим проводником стану я.

— Ты — единственный, кто сможет выдержать.

— Тогда и думать нечего. Я согласен. Только не убейте Мо в процессе.

— Я вижу, насколько ценен для тебя этот человек и постараюсь сделать так, чтобы Амала оставила её тело по-хорошему. Но, к сожалению, я не могу ничего обещать. Хотя тело девушки было специально подготовлено для вселения в него Руйгу, по сути она остаётся человеком, несравнимо более слабым, чем ты. Даже если у меня получится сделать всё идеально, девушка может необратимо пострадать уже от самого факта присутствия в ней настолько могущественной сущности.

— Понятно, — мои клыки скрипнули так, что из пасти брызнули искры. — Ладно, я в любом случае не в праве просить о большем.

— Не переживай об этом слишком долго. Ты сильнее, чем та девушка, а я сильнее Амалы. Вероятность, что она сможет дать мне достойный бой, нулевая. Всё закончится быстро.

— Надеюсь, — вздохнул я. — Всё, не будем больше затягивать. Делайте что нужно.

— Хорошо. И хочу тебя предупредить. Так как у нас нет времени на подготовку, мне придётся вселиться в тебя, пока ты полностью в сознании. И, уж извини, но это будет невероятно больно. Приготовься.

— Мне не привыкать.

— Не знаю, рад я это слышать или нет, — в голосе Данброка послышался тяжёлый вздох. — Всё. Я начинаю. Постарайся не сопротивляться.

Белое пространство мигнуло и погасло. Вместо него воцарилась кромешная тьма. Однако и она задержалась ненадолго.

В её глубине вспыхнула крошечная искорка нежно-бирюзового, как проглядывающее сквозь облака небо, сияния. И хотя на вид она казалась хрупкой и беззащитной, от одной этой искорки тьму залила тираническая доминирующая аура, от которой у меня, пребывавшего в форме бестелесной проекции разума, будто бы спёрло дыхание.

А когда через мгновение эта искорка начала стремительно увеличиваться, а её энергия стала расти по экспоненте, простой дискомфорт быстро обернулся адской болью.

Ощущалось это так, будто я падал на солнце. Аура, несравнимая с той, которой обладал я сам, вливалась в меня, заставляя каждую клеточку взрываться, восстанавливаться и снова лопаться сотни раз в секунду.

И, в отличие от милосердного солнца, спалившего бы нервы и испарившего плоть за мгновение и раз и навсегда, энергия Данброка даже не давала мне возможности потерять сознание.

Я продолжал ощущать эту боль, с каждой секундой всё отчётливее, с каждым мгновением всё ярче. В какой-то момент кроме неё не осталось ничего. Я забыл о прошлом и настоящем, о том, для чего терплю эту муку, забыл о Данброке, об убитом Кассии, о Мо и даже о себе самом.

Всё, что у меня осталось — это боль. Боль стала моей реальностью, будто бы начиная с рождения я так и купался в этом нежно-бирюзовом сиянии, плавясь в его смертельно жестоких лучах.

А потом в одно мгновение всё это исчезло. Я вновь увидел тронный зал, колонны, склонившегося Луария, парящую над разрушенным пьедесталом Мо с полыхавшими фиолетовым глазами. Ощутил вес своего тела, тяжесть адской брони на плечах и крыльях, склизкое касание остатков Кассия на когтях.

Я вспомнил всё, что стёрла боль, вспомнил, для чего проходил через этот ад. И даже попытался продолжить ту атаку, которую начал, казалось, вечность назад.

Вот только ничего не вышло. Я не контролировал ни свою энергию, ни своё тело. Всё, что я мог — это лишь наблюдать за происходящим, капитаном на корабле сейчас был кое-кто другой.

Я сам на это согласился, так что жаловаться не было смысла. Я и не собирался, разумеется.

Это было то, что я сделал ради победы, ради мести за Кассия, ради спасения Мо. Агония и потеря контроля над телом, ощущавшаяся как что-то абсолютно отвратительное — малая плата за подобное.

Но через несколько мгновений, видимо когда я и временно перехвативший контроль Данброк неким образом синхронизировались, оказалось, что и лично для меня в произошедшем была своя награда.

К моему собственному восприятию прибавилось то, что ощущал Руйгу. И это было поразительно.

Вряд ли это было именно тем, что он мог почувствовать в своём собственном теле. Наверняка мне передавалась малая толика. Может быть десять процентов, может быть один процент, а может и того меньше.

Но даже этого было достаточно, чтобы изменить моё представление о реальности в целом и о мировой ауре в особенности.

Я давным-давно пользовался мировой аурой, и восприятие её уже стало чем-то таким же очевидным и естественным, как зрение или слух.

Но в моём представлении мировая аура была блёклой и пустой. Небольшие частички её, часто собиравшиеся в тонкие ниточки, похожие на сигаретный дым, плавали повсюду в окружающем пространстве.

Свободная мировая аура обтекала объекты подобно тому же дыму, тогда как внутри самих объектов она сильно замедлялась и уплотнялась, причём в зависимости от материалов очень по-разному. Это и позволяло мне очень точно определять не только форму, но и состав окружавших меня предметов.

Тем не менее, если это была чистая мировая аура, она в любом случае оставалась для меня просто «частичками» и просто «клубами дыма». Бесцветная, нейтральная, никакая.

В восприятии Руйгу мировая аура, даже свободная и безатрибутная, пестрела множеством оттенков. И речь шла не о цветах в привычном понимании.

Какие-то крупицы были холодными как лёд, какие-то горячими будто пламя, какие-то колючими словно репей, другие мягче самых мягких перин, одни тяжелее гор, другие легче самого воздуха.

Оттенков было несчётное множество. Больше, чем мог вместить даже самый витиеватый и литературный язык, больше, чем было возможно подсчитать и даже больше, чем можно было вообразить. Пожалуй, я бы не погрешил против истины, если бы назвал их количество по-настоящему бесконечным.

При этом откуда-то я чётко знал, что каждый из этих оттенков мог быть отражением чьего-то Дара. Более того, я даже без труда смог найти в этом бескрайнем океане искорки всех своих Даров, и Даров всех Майигу, кого я когда-либо знал, включая даже Палема.

И, разумеется, через восприятие Данброка я с лёгкостью смог отыскать крупицы его собственной силы. Нежно-бирюзовые капельки Дара облаков.

А потом я стал свидетелем, пожалуй, самого прекрасного зрелища из всех, что видел когда-либо в жизни.

Подчиняясь воле Руйгу, эти бирюзовые капельки все до одной застыли на месте, после чего начали протягивать друг к другу тончайшие, в сотни раз тоньше паутинок, ниточки энергии, сформировавшие трёхмерную сеть, быстро охватившую многие и многие километры пространства тронного зала.

Правда, только половину. Вторую половину столь же стремительно захватили искорки оранжево-красной энергии, принадлежащие Руйгу, захватившей тело Мо.

Имя, названное Данброком, было мне знакомо. Амала, Руйгу мира Картанг, госпожа Ригтара. И теперь, через восприятие нового уровня, я смог без труда определить суть её Закона.

Умирающее солнце. Необычная сила, находящаяся на границе между концептуальной и стихийной, сочетающая пламя и силу смерти.

Впрочем, Закон облаков, окружавший меня, тоже был далеко не обычен. Он формировался из воды, молний и грома, а также концепций свободы и безграничности, отлично подходящих истинному дракону.

Две области, нежно-бирюзовая и красно-оранжевая, столкнувшись, начали борьбу за пространство. При этом с каждой секундой внутри сотканных из мировой ауры сетей всё больше искорок иных энергий заменялись на атрибуты Руйгу.

И когда в огромном пространстве тронного зала уже не осталось мировой ауры, не окрашенной в цвета Законов Данброка и Амалы, а две разноцветных сети превратились в сплошное равномерное сияние, противостояние достигло своего пика.

Правда, долго оно не продлилось. В отличие от моего недавнего Поединка Смертельного Голода против Ригтара, сейчас, как и говорил Данброк, разница сил была очевидна и непреодолима.

Меньше чем за несколько секунд разделение пятьдесят на пятьдесят схлопнулось и вокруг Мо остался лишь конусообразный купол, едва защищавший её и Луария.

— Оставь это бесполезное сопротивление! — воскликнула Амала, уже давно растерявшая всю свою невозмутимость.

Подняв дрожащие руки, будто бирюзовая мировая аура облаков физически давила на неё сверху, она смотрела на меня, или точнее на контролировавшего моё тело Данброка с перекошенным яростью лицом.

— Кажется, это должны были быть мои слова? — пророкотал мой собственный голос, полный чужих интонаций. — Прекращай свой фарс, Амала. Ваши козни и так уже стоили слишком многих невинных жизней! Не думайте, что я продолжу просто спускать это на тормозах. Если вы не отступите, я вызову каждого из вас на смертельную дуэль по правилам Содружества! И можешь быть уверена, что Совет подтвердит моё право!

— Ты не сделал этого раньше, не сделаешь и теперь! Гибель Руйгу означает гибель его мира, а это миллиарды невинных жизней! Такой сочувствующий и сердобольный идиот, как ты, ни за что не пойдёт на такое!

— Ты действительно готова поставить на это собственную жизнь⁈ — бирюзовая аура надавила ещё сильнее, так что Амале пришлось опуститься на пол и припасть на одно колено. Окружавший её купол сократился до всего метров пятидесяти. — Ты, настолько боявшаяся смерти, что сделала её своим Законом⁈ Ты и твои подельники считают, что, раз я обычно ни во что не вмешиваюсь и продолжаю терпеть ваши нападки, вы можете продолжать виться вокруг МОЕГО МИРА, строя свои гнусные козни! Может быть стоит напомнить вам, почему один из моих титулов — Дракон Кровавого Неба⁈

— Катрион не спустит тебе с рук убийство восьми его подчинённых!

— Вот как ты заговорила⁈ - новый толчок и купол оранжево-красной ауры уменьшился ещё вдвое. — Когда поджало, ты тут же бросилась под крылышко хозяина⁈ Катрион лично заключил со мной мирный договор! И он ни за что не нарушит его первым, тебе это прекрасно известно! В своей гибели вы сможете винить только себя, и никто не придёт, чтобы отомстить за вас! Оставь тело человека, а потом проваливайте из моего мира, и тогда я сделаю вид, что ничего этого не было! Это последнее предупреждение, Амала. Другого не будет!

— Последнее? Правда? — губы Мо вдруг изогнулись в хитрой ухмылке. — Ну, я рискну этому не поверить!

Мгновением позже вместо одной оранжево-красной ауры вспыхнуло яркое восьмицветие, отразившееся также и в глазах Мо.

Густой сине-зелёный. Закон морских пучин.

Серо-зелёно-коричневый. Закон ядовитых топей.

Ослепительно белый. Закон снежного сияния.

Пурпурный с вкраплениями коричневого и оранжевого. Закон вечной кровавой бойни.

Густо-фиолетовый, почти чёрный. Закон пустоты.

Канареечно-жёлтый пополам с ярко-зелёным. Закон цветущих лугов.

Бело-серебряный с серыми разводами. Закон непроходимых соляных пустынь.

Абсолютное доминирование Данброка испарилось в секунду. Защитный купол, закрывавший Мо и Луария, вновь развернулся, стремительно заняв уже даже не половину, а где-то три пятых пространства тронного зала.

Что произошло, я, через Данброка, понял почти сразу. Амала впустила в тело Мо остальных Руйгу, что объединились против хозяина мира Драконьих Островов. И теперь, ввосьмером, их сил уже было вполне достаточно, чтобы противостоять истинному дракону.

— Если победишь нас сейчас, мы действительно уйдём! Но сможешь ли ты?

Голос Мо, скачущий с интонации на интонацию, с тембра на тембр, звучал по-настоящему жутко. Однако куда большую дрожь во мне вызвала брызнувшая из её рта к концу этой короткой фразы кровь.

Похоже, даже специально подготовленное для вселения в него бога тело всё же не было способно выдержать восьмерых богов одновременно. И, разумеется, Данброк это тоже прекрасно понимал.

Он больше не сказал ни слова. Бирюзовая аура взметнулась, на мгновение упёрлась в крышу тронного зала, а затем, промяв укреплённый многочисленными заклинаниями и рунами камень будто тонкий лист фольги, вырвалась наружу, размётывая обломки потолка в стороны.

Эффект расширения пространства, наложенный на тронный зал, мгновенно исчез, в результате чего от огромной территории в тысячи квадратных километров осталась лишь площадка по размерам самой башни Драконьего Трона.

Впрочем, значения особого это уже не имело. Моё тело, как и тело Мо, поднялось в воздух, поддерживаемое мировой аурой, а затем вокруг нас закрутился хаотический вихрь невероятной мощи.

Сложно было назвать это боем в привычном мне понимании. Скорее это было чем-то вроде противоборства концепций и идей.

В один момент в одном фрагменте пространства царствовала бирюзовая аура, создававшая иллюзию подёрнутого облачками неба. В другой там же раскидывалось гиблое болото, побулькивающее поднимающимися со дня ядовитыми миазмами и кишащее ползучими гадами. А в третий на месте болота, перебравшегося на территорию по соседству, уже царила холодная пустота бескрайнего космоса, разбавленная лишь крошечными точечками звёзд.

Впрочем, дело было не в том, что сражения на уровне Руйгу приобретали некий возвышенный и величественный характер, несовместимый с классическим мордобоем. Что-то мне подсказывало, что на упомянутых Данброком дуэлях Руйгу без всяких стеснений выгрызали друг другу глотки и разбирали когтями сердца.

Вот только, хотя моё тело и тело Мо после предварительной подготовки могли вместить божественную мощь, божественных чапалахов они пока что не были способны выдержать.

И Данброк, и восемь противостоявших ему Руйгу понимали, что первая же прямая атака сделает с нашими телами ровно то же самое, что произошло с Кассием.

Потому они не могли разгуляться на полную, ограничиваясь эдаким концептуальным противостоянием. Крайне эффектным и задействовавшим колоссальные объёмы энергии, но не вредящим оппоненту напрямую.

И поначалу преимущество было не на нашей стороне. Хотя поодиночке ни один из Руйгу не был соперником Данброку, объединившись они смогли сравняться с хозяином мира Драконьих Островов в объёме контролируемой ауры.

К тому же из-за того, что у каждого был свой Закон, Данброку приходилось буквально сражаться на восемь фронтов, что было максимально неудобно.

Тем не менее, по прошествии полуминуты, за которую противоборство успел смерить десятки тысяч форм и конфигураций, инициатива перешла в наши руки. Вот только не потому, что Данброк начал кардинально лучше сражаться, и не потому, что восьмёрка Руйгу вдруг ослабла.

Всё было куда банальнее. Тело Мо начало разрушаться.

Девушка была с ног до головы покрыта кровью, причём уже своей собственной сочащейся прямо сквозь поры кожи. Кровь капала с подбородка, вытекая изо рта и носа, сочилась из ушей, стекала по бёдрам.

В её глазах уже не было заметно восьмицветного сияния. Там вообще ничего не было и не могло быть, ведь глазницы Мо опустели. Волосы и ногти выпали. Многие кости сломались или и вовсе лопнули. Мышцы разорвались. Да и со внутренними органами ситуация была не лучше.

Жизнь продолжала теплиться в ней лишь потому, что сейчас её тело было похоже на моё. Не нуждалось в отдыхе, пище, дыхании и даже самой крови. Всё это заменяла энергия, сейчас хлещущая через край.

Но о том, что произойдёт после того, как Руйгу покинут тело Мо, мне не хотелось даже думать.

К сожалению, я понимал, что Данброк в этой ситуации был бессилен. Он не смог убедить Руйгу оставить Мо словами, и в бою любое его необдуманное действие могло скорее сделать хуже, но никак не помочь.

Единственное, что мне оставалось — это смотреть на то, как заживо распадается тело девушки, которую я совсем недавно поклялся защищать. Поклялся перед человеком, разорванным на мельчайшие кусочки, возможно из-за того, что решил последовать за мной.

Сложно было определить, что было хуже. Это или та боль, что я ощутил, когда Данброк вселялся в моё тело.

К счастью, всему рано или поздно должен был прийти конец. В один момент я вдруг ощутил, что аура одного из Руйгу пропала из тела Мо. Затем исчез другой, потом третий. И вскоре уже я ощущал лишь Закон умирающего солнца Амалы.

Похоже, состояние Мо достигло критической отметки, потеряв возможность удерживать сразу нескольких Руйгу. Да и Амала, как я чувствовал, вскоре должна была пропасть вне зависимости от собственного желания.

— Ты победил, — прошипела она, сплюнув кровь. — Мы отступаемся от твоего мира.

— Я, кажется, делал тебе предупреждение, — прорычал Данброк моим голосом.

— Да какая тебе разница? Считай это последним приветом от нас.

« Хочешь что-нибудь ей сказать?» — вопрос, как я понял спустя мгновение, прозвучал не вслух. Это Данброк обращался лично ко мне.

« О, ДА!»

« Говори».

— Амала! — я чувствовал, как дрожит мой голос от невероятной, доводящей до безумия ярости. — Это я — Тим Тарс! Тот, кого вы так настойчиво старались убить! Данброк не убьёт вас. Потому что это сделаю я! Сначала я прикончу Палема, а потом приду за каждым из вас! ЖДИ И ТРЯСИСЬ ОТ СТРАХА!