Пожиратель Драконов. Часть 3

Глава 52

Для верности подождав ещё пару минут, я разжал затёкшие пальцы.

Вокруг была кромешная темнота, как и раньше. Впрочем, это не было проблемой. Как минимум у меня было восприятие мировой ауры, а как максимум — инфракрасное зрение Ока Шуары.

Так что осмотреться я смог без особого труда. Впрочем, много чего я не увидел.

Огромный толстый язык закрывал почти всё поле зрения. Долететь куда-то во рту гиганта, как думал изначально, я бы не смог при всём желании.

Немного подумав, я перекинулся человеком, после чего неторопливо спустился вниз по зубу, не прекращая прислушиваться к окружению. Мало ли, вдруг чудищу приспичит вновь куда-то ломануться?

Однако вроде как всё было тихо и, наконец, я ступил на что-то более мягкое, чем зуб. Это была десна, из которой, собственно, и рос спасший мне жизнь клык.

Похожая на довольно крутой холм, она уходила куда-то вниз, в темноту. Вверху тоже ничего не было, кроме уходящих ввысь рядов клыков. А прямо передо мной лежал драконий язык.

Поморщившись от накатившего волной осознания того, где оказался, я отвернулся от языка и всмотрелся в прореху между клыками. Протиснуться туда в этом теле я бы, пожалуй, смог.

Возможно, если бы поднялся где-то до середины, где толщина верхних и нижних зубов сравнивалась, смог бы пролезть мимо всех трёх рядов. Но выбраться из пасти не представлялось возможным. Губы Дракона были плотно сжаты и, насколько я видел, между ними нигде не было даже минимальной щёлочки.

Можно было попытаться жахнуть по ним чем-то на уровне того удара, которым я снёс толпу исследователей. Но взрыв уровня ядерной бомбы в таком узком пространстве мог прикончить меня самого, да и титан разозлился бы не на шутку.

С учётом того, какую огромную скорость он показал, меня пожирая, даже выбравшись из его пасти, сбежать я бы не смог. И, когда он поймал бы меня во второй раз, наверняка пережевал бы потщательнее.

Правда, была вероятность, что Дракон иногда зевал или просто открывал пасть — тогда я смог бы выскочить. Но сколько мне надо было ждать?

Да и что потом? Может быть внутри своей пасти он меня и не чувствовал, но снаружи наверняка бы засёк. Или не засёк бы? Проверять, честно говоря, не хотелось.

Но ведь был и другой путь.

Лезть глубже по драконьему пищеводу казалось довольно дикой идеей. Но и оставаться в пасть слишком надолго я не мог. Как минимум потому, что шевелившийся язык всё норовил меня коснуться.

Так что, повернувшись вправо, я поднялся немного над драконьей десной с помощью приказа фиксации и двинулся вдоль ряда клыков.

Немного шершавые, драконьи зубы были довольно удобны для того, чтобы за них держаться. И единственное, о чём мне стоило беспокоиться — это продолжавший подрагивать язык.

Не раз мне пришлось прятаться за клыками, чтобы эта гигантская змея меня не коснулась. К счастью, двигался язык не слишком быстро и я каждый раз успевал заранее просчитать траекторию и избежать касания.

В таком режиме прошло минут пятнадцать и, наконец, я добрался до последнего ряда клыков. Здесь, настолько близко к глотке, язык уже не представлял особой проблемы, да и всё пространство не закрывал.

Поднявшись в воздух повыше, я обогнул поднимающуюся почти вертикально вверх мясную стену, и остановился прямо перед провалом глотки.

В пасти у Дракона было куда менее мокро, склизко и противно, чем я мог подумать. По крайней мере, если бы я оказался во рту человека такого же размера, это «путешествие» оказалось бы куда более сложным, если вообще в принципе возможным.

Однако нырять в этот провал, похожий на зев огромной пещеры, мне всё равно как-то не слишком улыбалось. По крайней мере можно было бы остановиться здесь и немного отдохнуть.

Питаемый столь приятными мыслями, я опустился на поверхность драконьего нёба… забыв смягчить своё приземление магией.

В ту же секунду драконий язык, будто огромная движущаяся стена, дёрнулся назад, пихнув меня в спину с такой силой, что я отчётливо почувствовал, как хрустнули мои рёбра. Всё-таки человеческое тело было слишком слабым.

Из лёгких вновь выбило весь воздух, я потерял концентрацию и будто ядро из пушки полетел прямо в драконью глотку. Хотя выровняться удалось довольно быстро и на «пол» желудка я уже приземлился аккуратно и легко.

И это действительно был «пол». Жёсткая, даже твёрдая поверхность напоминала скорее камень, чем плоть. Да и весь желудок титанического дракона походил скорее на огромную пещеру, а не на часть тела живого существа.

Хотя о том, что вокруг меня были тонны и тонны плоти, я, разумеется, не забыл. И первым, что пришло мне в голову, было снять пробу.

Прорубив лезвием из чёрного льда «лунку» в полу желудка, я наблюдал, как она неторопливо наполняется кровью. Невероятно маняще пахнущей, излучавшей поразительную энергию и густой и тяжёлой, будто ртуть.

Зачерпнув крупную каплю приказом фиксации, я отправил её в рот и тут же расплылся в неконтролируемой улыбке от того, насколько это было вкусно. К сожалению, одним только наслаждением я не отделался.

Меньше чем через минуту живот вспыхнул пекущей болью, будто меня изнутри жгли ацетиленовой горелкой.

Энергия, содержавшаяся в крови титана, была ровно настолько же родственна мне, как и энергия обычных драконов. Но её концентрация была настолько высокой, что даже мой лужёный желудок не справлялся.

И это был ещё не конец.

Очередная волна мучительного жара, родившись где-то в животе, не осталась там, как предыдущие. Медленно и неторопливо, будто издеваясь надо мной, она поднялась выше и я ощутил то, что, вероятно, чувствуют люди во время сердечного приступа.

Острая боль прострелила грудь, я почувствовал как вечно трудящийся двигатель сначала зашёлся в диком ритме, потом вдруг встал на секунду, потом вновь пустился вскачь, и снова замер…

Моё сердце будто взбесилось и это было просто отвратительное ощущение. Вот только это было всего лишь началом. Боль, теперь уже на все сто процентов похожая на то, будто меня сжигают изнутри, постепенно начала распространяться от груди по всему телу.

Все внутренние органы, мышцы, плоть между ними, кости, в конце концов даже мозг — я будто стал кабанчиком, привязанным к вертелу над адским кострищем.

Это не было чем-то, чего я раньше не испытывал, и чего не смог бы вынести. Я и раньше жрал довольно опасные и высокоэнергетические штуки. Да та же кровь дракона-босса, теперь, как будто бы не достойного этого титула, оказала примерно схожий эффект.

Тем не менее привыкнуть к этому было, мягко говоря, сложно. Крякнув, я запустил превращение в дракона, понадеявшись, что хотя бы так смогу уменьшить разрушительное воздействие крови титана на свой организм.

Помогло. Уже секунд через тридцать жар во всём теле сменился просто на слегка некомфортное тепло, будто бы я за раз выпил литр очень горячего чая.

Но после того, как я повторил процедуру и хлебнул порцию крови, пропорциональную уже драконьему телу, испепеляющее внутренности пламя вернулось. Вот только ничего плохого в этом я не видел.

Судя по тому, что я уже очень долго не ощущал, чтобы Дракон куда-то летел, была довольно большая вероятность, что он где-то приземлился на отдых.

Раньше я думал попытаться вернуться в драконью пасть и найти способ выбраться между зубов. Теперь же, после полноценного осознания того, перед каким шикарным шведским столом я оказался, это желание пропало напрочь.

Я хотел съесть как можно больше титана-дракона. Чем, собственно, и занялся, на протяжение следующего часа, истязая себя мучительной болью в сгорающем изнутри теле.

Эффект не заставил себя долго ждать. Моё тело, истинная драконья форма, начало расти, за этот час увеличившись с десяти до пятнадцати метров.

Хотя кровь из желудка не могла сравниться с питательностью с драконьим сердцем, титан сам по себе был настолько силён, что каждая капля его крови была драгоценностью.

И раз уж я попал в эту сокровищницу, удовлетворяться малым я не собирался.

Моё тело снова начало уменьшаться. Вот только на этот раз я не подпитывал свои Дары жизненной силой организма.

Вместо этого я сжимал мировую ауру, насквозь пропитавшую мои мышцы, кости и органы. По плану это должно было привести к увеличению прочности и силы каждой моей клетки, и план даже сработал.

Правда, потеря энергии в процессе была катастрофической. Где-то девяносто процентов мировой ауры просто испарялось из-за недостаточного уровня контроля, и я не мог с этим ничего поделать.

Была бы ситуация иной, я бы никогда не стал делать ничего подобного, не стал бы так расточительно тратить ресурсы. Однако сейчас вокруг меня было почти бесконечное количество этих ресурсов. И экономить не было никакого смысла.

Окончательно слетев с катушек, я, используя приказ фиксации, вырезал в стенках желудка десятки отверстий, из которых в мою пасть полились потоки крови.

В моём желудке будто бы вспыхнуло солнце, через пару секунд его жар охватил вообще всё тело, и теперь огромных усилий мне стоило просто оставаться в сознании.

Но зато скорость поглощения и сжатия мировой ауры выросла почти на порядок. Если бы я всю её пустил лишь на рост, я бы достиг прежних размеров всего часов за двадцать.

Однако вместо этого моё тело практически не увеличивалось, вся энергия уходила на то, чтобы сжимать её саму всё сильнее и сильнее. Через два часа мировая аура в моих тканях стала вдвое плотнее, чем раньше, а физическая мощь выросла где-то раза в полтора.

И только тогда я остановился. Не потому, что устал, а потому, что этого мне стало недостаточно. Мне нужна была более концентрированная мировая аура и в бо́льших объёмах, и получить её тут, в желудке, я не мог.

Нужно было отправляться дальше.

Вернее, глубже. Самая очевидная и самая желанная цель, находящаяся не так уж и далеко от желудка. Я собирался прогрызть себе путь к драконьему сердцу.

Судя по судорогам, проходящим по поверхности желудка в последние минут пятнадцать, титан заметил, что внутри него творится какое-то непотребство. Вот только сделать что-то с этим он уже не мог.

И никто не помешал мне, сориентировавшись по мерным ударам, доносящимся досюда сквозь толщу плоти, начать кромсать мясную стенку желудка.

Твёрдое мясо, похожее на деревяшку, через пару метров сменилось ещё более плотным и жёстким, похожим уже скорее не на плоть, а на гибкий металл. При этом его прочность и плотность была невероятно высокой, настолько, что даже со всеми своими Дарами и приказами я был вынужден буквально продираться через него.

Если бы я был в драконьем обличии, путь сквозь такую жёсткую материю занял бы не одни сутки. Так что я принял человеческую форму, а затем, немного подумав, влил едва ли не всю доступную мировую ауру в Дар превращений, чтобы ещё больше уменьшиться.

Такого я ещё никогда не делал, так что вышло, мягко говоря, не очень. Но сжаться до роста где-то в полметра мне-таки удалось, и это стало огромной помощью.

При этом всё время на меня лилась драконья кровь, но от неё я закрывался барьером из чёрного льда. Нельзя было отвлекаться на поглощение, пока я продирался сквозь толщу драконьего мяса.

К тому же в такой крохотной форме моё тело стало совсем уж хрупким. Драконья кровь, льющаяся на меня десятками литров, скорее всего привела бы к плачевным последствиям.

Спустя где-то минут пятнадцать я сумел прорыть достаточно глубокую дыру, чтобы выбраться из желудка. Вот только легче от этого не стало, скорее наоборот.

В отличие от людей, у которых внутренние органы были лишь прикреплены к стенкам внутренней полости тела, у драконов между органами находилась прослойка соединительных тканей. Они были куда мягче и гибче хрящей и сухожилий, чтобы органы могли смещаться вслед за движениями тела, но это всё-таки была не пустота.

И, докопавшись до внешней стенки желудка, я упёрся в эту самую соединительную ткань. Она была ещё прочнее, уступая чёрному железу, из которого был выкован топор Махуаса, максимум раза в три-четыре.

К счастью, особо толстой она не была и я смог её пробурить часа за четыре. А затем, судя по обилию крови, текстуре и характерному запаху, попал в печень.

Соблазн принять драконью форму и продолжить поглощать кровь из главного кроветворящего органа организма был настолько высок, что я не стал ему противиться. И за пять часов увеличил плотность мировой ауры в своих тканях ещё втрое, а физическую мощь — в два с лишним раза.

Но в конце концов главным и наиболее важным в драконьем теле было именно сердце. И хотя я не считал, что потратил это время зря, так как дополнительная сила могла помочь мне добраться до сердца быстрее, останавливаться в печени я не собирался.

Плотность тканей печени была сравнительно небольшой, так что до противоположного её края я добрался быстро. Отсюда уже отчётливо ощущалось биение огромного сердца, медленное и размеренное, несмотря на ту боль, что дракон наверняка испытывал из-за меня.

А ему явно было больно. Судя по перепадам давления, за всё это время титан несколько раз вставал и даже взлетал, а его разъярённый рёв отдавался во внутренних органах оглушающим гулом.

Но сделать что-либо с наглым клещом, посмевшим копаться в его внутренностях, здоровяк не мог. Ему оставалось только маяться и рычать, и надеяться на регенерацию.

Она, на самом деле, у титана была поразительно высокой. Когда я закончил поглощать кровь из печени, то обнаружил, что отверстие, через которое я в эту самую печень попал, уже затянулось.

Так что его жизни ничего не грозило, даже при том, что я всё ближе подбирался к сердцу. Сколько бы я крови титана ни выпил, её общее количество не уменьшится даже на сотую долю процента, а все поражения внутренних органов затянутся за ближайшие сутки.

А ту боль, что он испытывал, можно было считать расплатой за то, что в своей гордыне решил, что не пережёвывать пищу — это хорошая идея.

Ещё один слой соединительных хрящей, на этот раз преодолённый за два с половиной часа вместо четырёх. После чего я вывалился в окружающую сердце мягкую подложку. Через неё пробраться было уже проще простого.

И, наконец, мои пальцы коснулись поднимающейся и опадающей стенки сердца. Из-за того, насколько титан был огромным, оно сокращалось всего пару раз в минуту или около того, так что прямо-таки биением это назвать было нельзя.

Однако огромная энергия, которую я ощущал буквально кожей, от этого ничуть не уменьшалась. Предвкушая нечто невероятное, я пробурил дыру в стенке сердца и вплыл внутрь против потока устремившейся наружу крови.

Драконью форму пришлось принять просто для того, чтобы не сгореть в обжигающей мировой ауре, даже несмотря на закрывавший меня чёрный лёд. К счастью, пространство внутри сердца шестикилометрового титана было более чем достаточно.

А затем я просто снял всю защиту, позволив тяжёлой, густой и плотной крови титана окутать меня целиком.

Она была горячей, куда больше ста градусов по Цельсию, но куда сильнее обжигала скрытая в ней мировая аура. По сравнению с той кровью, которую я пил в желудке и даже в печени, здесь будто бы было жерло вулкана, в которое я самовольно сиганул.

Боль, к которой я уже начал привыкать после того, как моя собственная мировая аура стала плотнее, а тело — крепче, вернулась с новой, и даже большей силой.

Но хотя бы сейчас не нужно было следить за приказами. Всю концентрацию можно было пустить на процесс усвоения и уплотнения энергии.

Причём здесь он был намного эффективнее, так как мировой ауре было некуда улетучиваться: её концентрация снаружи была выше, чем внутри. Так что, хотя бо́льшая часть всё-таки терялась, КПД с десяти процентов вырос до почти сорока.

И от столь стремительно нарастающей мощи я, наоборот, ощущал невероятный, ни с чем не сравнимый восторг. Если бы боль была хоть немного поменьше и в голове не проскакивали мысли о суициде, пожалуй, я так мог бы и мазохистом стать.

К сожалению (а может и к счастью), агония была по-настоящему адской. И на этот раз моё тело не просто ощущало боль. Энергии, вливавшейся в меня уже даже не только из попадающей в желудок крови, но и просачивающейся прямо сквозь шкуру, было так много, что мои ткани начали буквально тлеть.

Первыми этот эффект испытали на себе крылья. Перепонки сначала стянулись, не позволяя раскрыть их полностью, а потом и вовсе порвались, став слишком хрупкими.

Затем я почувствовал, как иссыхает и превращается в настоящий наждак плоть в полости рта и носоглотке, потом в здоровом глазу началось жжение. Благо, я держал веки плотно закрытыми, иначе потом скорее всего опять пришло бы искать лекаря.

А потом и всё тело начало иссыхать, словно я был вялящейся в коптильне колбаской. И хуже всего было то, что сил на приказ отмены не было. Все они уходили на то, чтобы не потерять сознание и продолжать усваивать мировую ауру.

Мировая аура в моих тканях тем временем продолжала становиться всё гуще. За каких-то десять минут её плотность удвоилась, а ещё через сорок удвоилась снова.

И я мог отчётливо ощутить, что, постепенно уравнивая концентрацию мировой ауры внутри и снаружи моего тела, я замедлял сгорание своего организма.

Проблема была в том, что к этому моменту я, фактически, уже превратился в мумию. Мышцы отказывались сокращаться, потеряв процентов семьдесят объёма, внутренние органы ссохлись, шкура покрылась трещинами.

Мне до сих пор удавалось защищать мировой аурой мозг, к тому же мне, по сути не нужно было ни дыхание, ни пищеварение. Только поэтому я до сих пор мог оставаться в живых. Но выглядел со стороны я, должно быть, не лучшим образом.

Останавливаться, однако, я не собирался, наоборот, ещё больше ускорив процесс. Если играть, то уж играть по-крупному.

В итоге через восемь часов, когда плотность мировой ауры в моём собственном драконьем сердце достигла примерно трети от её плотности в сердце титана, сгорание моего организма остановилось, а потом и пошло вспять.

Теперь энергия уже не вредила мне, а наоборот, восстанавливала. К тому же повышать концентрацию мировой ауры в теле стало затруднительно даже с такой плотностью её вокруг.

Так что я остановил сжатие энергии, позволив ей свободно питать организм, что ещё больше способствовало исцелению. Ещё за четыре часа я вырос с десяти метров до почти пятидесяти, а моё тело почти полностью восстановилось из мумифицированного состояния.

Правда, мои могучие мышцы поджались, будто я сидел на сушке месяц. Но, разумеется, плохого в этом ничего не было.

Только тогда, наконец, вспомнил про Дар жизни, так и дожидавшийся своей очереди.

Развить его оказалось несложно. С такой концентрацией мировой ауры я, вероятно, смог бы и дальше зайти.

Вот только в момент, когда последний мой «родной» Дар поднялся до первого класса, ожидаемого мной откровения не произошло.

Хотя скорее всего это было потому, что вместо сердца дракона-титана я вдруг осознал себя в огромном пространстве, похожем на тронный зал. И был я в нём не один.

Передо мной, на каменном возвышении, положив голову с шестью длинными рогами на лапы, лежал не слишком крупный, метров в сто пятьдесят, дракон.

Тем не менее, его силу размер ни капельки не отражал. Я не мог прощупать его восприятием мировой ауры и не видел его жизненную силу, но исходящая от него совершенно особенная аура не оставляла никаких сомнений относительно того, кто был передо мной.

Я попал на аудиенцию к Данброку, Руйгу мира Драконьих Островов.