Похороненный дневник

Глава 17

Утром в ту субботу отец Джаспера так и не появился.

После ланча Джаспер украдкой забрался в амбар, чтобы еще немного почитать мамин дневник под предлогом, что покормит коз. Но едва он успел вытащить книжицу из нового тайника, от порога прогремел дядин голос:

— Эй, Джаспер!

— Ох… Да, сэр? — Джаспер чуть не выронил книжку. И развернулся вполоборота, пряча ее за не по размеру широкой штаниной.

— Что скажешь, а не прокатиться ли нам с тобой и Уэйном до маслобойни? Может, и мороженое тебе перепадет, — стоя на пороге амбара, дядя не замечал, кажется, прижатую к бедру Джаспера тонкую книжицу в кожаном переплете.

— Хорошо. Здорово! — Джаспер вымучил широкую улыбку. Вообще-то, он трепетал от одной мысли о том, что дядя до сих пор с ним разговаривает.

— Ну, тогда чего ты там возишься? В путь! — дядя взмахнул рукой, подзывая его к себе.

Сунуть книжицу на отведенное ей тайное место не было никакой возможности. Дядя пристально наблюдал, как Джаспер шаркает ближе, а он ломал себе голову, подыскивая для дневника новое хранилище. Но тут дядя Лео отвлекся, нагнувшись за одной из полных молочных канистр у двери, и Джаспер едва успел сунуть книжку в карман старого комбинезона Уэйна, моля только об одном: лишь бы штанины пошире болтались на худых ногах, надежно пряча ее.

— Шевелись, парень! — буркнул через плечо дядя Лео. — Мне нужно, чтобы ты откинул борт.

— Да, сэр! — прошмыгнул мимо него Джаспер с книжкой, качавшейся в кармане на боку. Не похоже, чтобы дядя заметил.

Загрузив двенадцать канистр молока в дядин грузовик, все трое уселись сами и направились по 25 шоссе на маслобойню Бартчвилля, в четырех милях от фермы. Джаспер с Уэйном всю дорогу ехали в кузове. Ветер несся навстречу со скоростью пятидесяти миль в час, и каждый ухаб на дороге превращался для ездоков в настоящий ярмарочный аттракцион: чтобы не выпасть на ходу, обоим пришлось изо всех сил цепляться за борта. К тому времени, как они прибыли в Бартчвилль, Джаспер уже смеялся во все горло.

Маслобойня оказалась огромным сараем с пристроенными к нему охлаждаемыми баками для сборки готового продукта и несколькими навесами позади, исполнявшими роль складов. Дядя Лео подрулил к приемочной станции, и Уэйн с Джаспером спрыгнули на землю.

— Далеко не убегайте, вы двое. Встретимся здесь же, минут через двадцать. — Дядя отошел к будке обсудить привезенный товар с сидевшим там небритым мужиком вдвое ниже себя.

— Побежали! Посмотрим, не завезли ли в «Кэлбрис» новые бейсбольные карточки. — Уэйн подхватил Джаспера под локоть и потащил прочь, из-под навеса и вдоль по улице.

Тротуары были запружены фермерами и их домочадцами, приехавшими закупиться на неделю. У самых дверей универмага «Кэлбрис», за низким столом с разложенными на нем нитками бус, сидели две смуглые черноволосые женщины. С крышки стола на одном конце свисал листок с ценником: «50 центов», на другом — написанное от руки объявление: «Буду работать за еду».

Джаспер задержался поодаль, читая. Женщина постарше улыбнулась ему и жестом пригласила полюбоваться ожерельями на столе. Рядом с выставленными на продажу украшениями лежала небольшая карточка: фотография девочки-подростка с длинными черными волосами. На клочке бумаги под нею выведено: «Вам известно, кто меня убил?»

Еще раз перечитав слова, Джаспер присмотрелся к девочке на снимке. Откуда ни возьмись, его охватило чувство, что он где-то встречал ее прежде. Эти глаза. Они были очень печальными. Это она стояла в дверном проеме на втором этаже сгоревшего дома.

— Ты с нею знаком.

— А? — вздрогнув, Джаспер поднял недоуменный взгляд на обветренное лицо старшей из женщин.

— Ты знал Айашу.

Качая головой, Джаспер отступил на шаг.

— Побрякушки как-нибудь потом, спасибо! — широко улыбаясь, объявил Уэйн и буквально втолкнул младшего кузена в дверь универмага.

— Стой! Кто они такие? — заартачился Джаспер.

— Женщины из индейской резервации, не обращай внимания. Деньги целее будут. Вечно они торгуют всякой ерундой.

— Там написано, кого-то убили.

— Лично я впервые слышу, а ты? Ну идем же скорее, па вот-вот получит по чеку и разозлится, если не увидит нас рядом.

Джаспер позволил кузену за руку втащить себя в магазин, но все же оглянулся через плечо на женщин.

Вам известно, кто меня убил?

Остаток дня прошел за покупкой в разных городских лавочках кусков мыла, ниток, иголок и новых уплотнительных прокладок к трактору. И в придачу ко всему этому — такие большущие рожки с мороженым, что Джаспер просто диву давался. Когда, уже в сумерках, они поворачивали с шоссе на Харрис-роуд, он все еще облизывал испачканные шоколадом губы.

В конце подъездной дорожки фары дяди Лео высветили стоящий на краю двора знакомый грузовик. За рулевым колесом виднелся мужской силуэт. Отец Джаспера все же приехал повидаться.

Дядя Лео выключил двигатель и выбрался из кабины позади грузовика Уэндела. Уэйн распахнул пассажирскую дверцу и оглянулся на Джаспера, будто приклеенного к своему месту рядом с рычагом передач.

— Да не переживай ты, малой. Все уладится.

Через лобовое стекло Джаспер видел, что дядя Лео разговаривает с его отцом через опущенное стекло с водительской стороны. У него засосало под ложечкой. Наружу выбираться не хотелось. И дело не столько в порке, которую ему предстояло получить; Джаспера куда сильнее донимала мысль, что на прошлой неделе отец так и не заехал увидеться с ним. И вопросы, которые детектив из Детройта задавал его дяде. И машина, которую мама спрятала глубоко в лесу, чтобы никто ее не нашел.

— Выходи, Бак Роджерс,[4] — тянул его из грузовика Уэйн. — Пора лететь на Луну.

Ноги Джаспера ударились оземь, будто свинцовые. Отец все еще сидел за рулем своего одолженного грузовика. Поодаль зловеще темнела громада амбара, и Джаспер начал подумывать, не удрать ли туда. Уэйн тянул его за руку, но ноги отказывались шевелиться.

Дядя Лео вышел из-за капота грузовика.

— Уэйн.

— Да, па?

— Пошли-ка в дом, сынок, — его глаза на несколько секунд задержались на племяннике, прежде чем дядя повернулся и ушел.

Уэйн похлопал кузена по плечу и последовал за своим отцом в хижину.

Обходя бампер, Джаспер не чувствовал под собой ног — точно резиновые. Когда он с опаской приблизился к водительской дверце, голова Уэндела покоилась на рулевом колесе. Все равно что смотреть на человека, которого видишь впервые. Седые волосы отца совсем поредели на макушке, и весь он казался меньше, чем помнилось Джасперу.

Он услышал, как говорит ему:

— Привет, папа.

Уэндел оторвал голову от руля и посмотрел на сына. Глаза усталые, красные.

— Как ты тут, Джаспер?

— Нормально, — он глядел себе под ноги, захлебываясь немыми вопросами о матери. «Детей должно быть видно, но не слышно».

— Твой дядя сказал, у тебя какие-то неприятности в школе. Это правда?

Джаспер не сводил взгляда со своих ботинок.

— Да, сэр. Я подрался на школьном дворе.

— Большой был забияка?

— А? — хмурясь, Джаспер заглянул отцу в глаза.

— Он что, младше тебя?

— Нет, сэр. Старше. Сэсил учится в шестом.

— Почему ты его ударил?

— Он наговорил мне гадостей, — Джаспер взвесил, стоит ли повторять ужасные слова, которыми сыпал Сэсил. «Твоя мамаша бузила». Нет, язык не повернется. — Никак не хотел оставить меня в покое.

Отец понимающе кивнул.

— Значит, правда на твоей стороне, но дисциплину ты все равно нарушил. Так ведь?

Джаспер заставил себя кивнуть в ответ.

— Если я тебя не выпорю, твой дядя решит, что эта обязанность тоже на нем. А он и так делает нам немало одолжений. — Тяжело вздохнув, отец выбрался из грузовика.

— Но…

— Никаких «но», сын. Пошли. Быстрее с этим покончим, — отец схватил его за плечо и подтолкнул к амбару. — Мне это нравится не больше твоего, но, если возьмется Лео, только хуже будет.

Дрожь отцовской руки ясно отдавалась в плече у Джаспера. Ноги неуверенно топтали неровный двор, при ходьбе отец раскачивался сильнее обычного. «Да он же пьян», — осенило мальчика. На то, чтобы зажечь в амбаре керосиновую лампу, у отца ушло не меньше минуты. Когда стало наконец светлее, Джаспер уже успел рассвирепеть и убедить себя в том, что сумеет одержать верх в борьбе с нетвердо стоявшим на ногах стариком.

— Так не честно! Он надо мной издевался. Ты всегда твердишь, что задирам нельзя давать спуску!

И это не преувеличение. Когда старшие мальчишки отобрали у него деньги на молоко, папа повел себя так, словно это Джаспер был виноват. И даже научил правильно держать кулаки.

— Быть мужчиной не просто, Джаспер. — Отец непослушными пальцами дергал пряжку брючного ремня. — Даже если делаешь все как надо, порой приходится платить по счетам.

— Но это же несправедливо! — Все вообще, без оговорок.

— Кто сказал, что жизнь полна справедливости? А? — прорычал отец. — Что ты вообще о ней знаешь? Вон у тебя крыша над головой, еда на тарелке и близкие, которые за тобой приглядывают. Ты думаешь, у всех это есть? Думаешь, у меня было? Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Воображаешь, кроме тебя никто на свете ничего не терял?

Джаспер невольно втянул голову в плечи.

— Нет.

— Выходит, ты нарушил правила. Что я могу изменить? Закон есть закон.

— Закон? — задохнулся от гнева Джаспер, вспомнив о детективе. — А ты знаешь, что закон сказал на прошлой неделе? Знаешь, а? В понедельник сюда приезжал полицейский. Он сказал, мамину машину нашли спрятанной в лесу. Он сказал, мама пропала без вести! Там считают, могло произойти преступление! Он сказал, все это могло быть твоей виной!

— Что? — Уэндел опустил занесенный было ремень и сжал в кулаке запястье Джаспера. — Кто тебе это наговорил? Кто?

В глазах отца предупреждающе вспыхнули огненно-красные огни, но Джаспер едва замечал их из-за слез, бегущих по лицу. Папа целых две недели не приезжал с ним повидаться!

— Так, один детектив из Детройта. Он хотел узнать, колотил ли ты когда-нибудь маму.

— Что прям делал? — проревел отец.

— Колотил ее! — выкрикнул в ответ Джаспер. Внезапно обвинения детектива перестали казаться смехотворными. Все эти ссоры. Припухшие мамины глаза в то утро, когда она оставила Джаспера на ферме. Он вырвал руку и вскользь оттолкнул отца. — Так и было? Ты ударил ее? Почему ты не рассказал мне про машину, а?

Зашипев, тот брызнул слюной:

— Откуда ты этого набрался, ах ты, мелкий…

Снова толкнув своего качавшегося на нетвердых ногах отца, Джаспер проорал во всю глотку:

— Где она, черт побери? Что ты с ней сотворил?!

Уэндел ухватил сына за плечи и швырнул оземь. Его ладонь врезалась в лицо Джасперу с ослепительно-белым хлопком.