Похороненный дневник

Глава 38

Мальчики дождались, пока звук мотора легковушки не стихнет вдали, а Мотега не вернется в игорный дом, прежде чем покинуть свое укрытие за поленницей. К клинике доктора Уайтберда они возвращались, храня неловкое молчание. Джасперу было очевидно, что Пати точно так же обескуражен увиденным, как и он сам. Джаспер испытывал потребность извиниться перед сверстником за то, что вытащил его туда, и за все плохие слова, сказанные Большим Биллом, но голова его была занята, вновь и вновь прокручивая разговор двух мужчин.

Галатас. Маршал Дункан. Бедная девочка. Все это смешалось и спуталось, сбивая с толку, но одна фраза звучала куда более настойчиво: «Передай Алтее, чтобы связалась со мной».

Наконец Пати проговорил:

— Так ты нашел, кого искал?

Джаспер покачал головой и повернулся к шедшему рядом мальчику. Его темные глаза были похожи на глаза доктора Уайтберда, такие же знающие и проницательные. Джаспер от души на это надеялся.

— Тебе известно, кто он такой? Тот белый, что говорил с Мотегой?

— Этот тип работает на своего главаря, которого бледнолицые зовут Галатасом. Именно Галатас выстроил тут игорный дом и выручает с этого деньги. Моя мама говорит, он лишь навлек проклятие на весь наш народ.

Пати сплюнул на землю, показывая всю глубину своего презрения.

— Но почему им позволено здесь распоряжаться? Разве эта земля не принадлежит племени?

— Нашему народу не принадлежит ничего. Уже ничего, — Пати лишь вздохнул в ответ на недоумение Джаспера. — Нимаамаа говорит, нас обманули. Игорный дом строился, чтобы принести людям деньги на кров и пищу, но это была ложь. Бледнолицые пришли, чтобы отобрать у нас все. Они являются сюда, чтобы напиться, и совершают поступки намного хуже азартных игр. Нимаамаа говорит, бледнолицые покрыли всех нас позором и отравили весь народ. Они убийцы. Сраные ублюдки.

Глаза Джаспера полезли из орбит — и от горечи в словах Пати, и от того, что они означали. «Убийцы». В памяти всплыл образ девушки с темными карими глазами. Он еще видел, как она стоит на пороге. И опустил голос до шепота:

— Что случилось с той бедной девочкой, о которой он говорил?

— Нимаамаа не хочет мне об этом рассказывать, — Пати поддал ногой камень, отправил его вперед по проселочной дороге. — Знаю только, что в прошлую луну Айаша попала в клинику вся израненная, а потом умерла.

Джаспер остановился, словно налетев на препятствие:

— Выяснили, кто напал на нее?

— Нимаамаа и доктор Уайтберд считают, это был кто-то из бледнолицых, что любят напиваться и играть на деньги.

— Полиция его нашла?

— Какая еще полиция? — Пати воздел к небу руки в знак смирения. — Полицейские нашего племени не могут арестовывать бледнолицых. Им это не позволено. Ваш шериф не дает нам защиты. Эти люди являются сюда и творят все, что захочется, а полиция им не указ. Здесь бывает только федеральный маршал. И он приезжает только за тем, чтобы увезти наших отцов в свои тюрьмы.

Опустив голову, Пати отправился дальше. Джаспер глядел ему вслед, не в силах пошевелиться.

— Ты идешь? — бросил мальчик через плечо.

Кострище, где жарил свою рыбу мужчина, еще тлело, но ни мужчины, ни его снеди поблизости не было видно. Подыскивая верные слова, Джаспер заставил свои гудящие ноги двигаться дальше. И прошептал в итоге:

— Мне очень жаль.

— Почему? Не ты ее убил.

С минуту Джаспер шел молча, но потом не выдержал:

— Должно же быть что-то, что еще можно сделать.

— Огимаа пытался. Но бледнолицые опасны. Галатас может сжечь нашу кукурузу, обречь нас на голод. Одно поле они уже выжгли. Говорят, Черная Река должна Галатасу денег за построенные дома и лавку. Если мы не станем платить по долгам, они отберут у нас лекарства и всю еду. Арестуют наших отцов за совершенные белыми преступления и надолго посадят их за решетку. Никто не поверит индейцам.

Подняв бровь, Джаспер покосился на Пати:

— Это твоя мама тебе сказала?

Черные глаза Пати вспыхнули гневом.

— Ты думаешь, я все выдумал?

— Нет! Просто я не… Такими вещами взрослые с детьми не делятся.

— Нимаамаа многое мне рассказывает. Она говорит, я должен быть осторожным, когда рядом бледнолицые. Должен научиться заботиться о своих сестрах и друзьях. Мне нипочем нельзя пить огненную воду или пробовать их дурные снадобья. Беспечные мальчишки попадают в тюрьму. Беспечных девчонок волокут прочь. Белые творят все, что им вздумается.

Джаспер разглядывал свои ботинки, отчего-то чувствуя себя виноватым. Все фермеры в округе, и даже дядя Лео, относились к манитонааха с подозрением.

— Мотега говорил что-то о полицейском из Детройта. Которому выстрелили прямо между глаз. Знаешь, о ком это он?

— Никто здесь не обсуждает мертвых, но то и дело в лесу появляются новые могилы. Когда бледнолицые не хотят, чтобы мертвецов нашли, они хоронят их здесь.

Новые могилы. Двое мальчиков уже почти вернулись обратно к клинике. Джаспер молчал, размышляя о спрятанной в лесу маминой машине.

— Ты знаком с женщиной, которую разыскивает Билл?

Мальчик рядом с ним резко остановился:

— Он искал твою маму.

Челюсть у Джаспера отвисла, но Пати сразу зажал ему рот ладонью.

— Здесь все ее знают. Но ты не бойся, в его поисках мы не помощники.

С этими словами мальчик-индеец распахнул перед ним дверь клиники, и Джаспер ступил внутрь, словно во сне. Пати исчез прежде, чем он нашелся бы с ответом.

— Как прогулялись? — медсестра оторвала взгляд от бумаг на столе, и ее улыбка быстро растаяла. — Силы небесные! Присядь, маленькая рыбка. Ты выглядишь бледным.

Она поспешила навстречу и помогла усесться. Теплая рука ощупала Джасперу лоб, а кончики пальцев оттянули веки.

— Я… В-все хорошо, — запинаясь, Джаспер все же вернул себе дар речи. — Кажется, просто устал немножко. Сейчас приду в норму.

— А я принесу тебе чаю, — сказала она, удостоверившись, что Джаспер не собирается завалиться набок. Выпрямилась и исчезла за дверью.

Джаспер откинулся на спинку стула, вовсе не чувствуя себя лучше. В ушах гремел голос Билла: «Даю два дня». Эти слова не шли из головы, даже когда медсестра вернулась с горячей чашкой в руках.

— Выпей. Это согреет тебе кровь, — встав на колени рядом со стулом Джаспера, она поднесла чашку к его губам.

— Спасибо, — прошептал он, обхватив чашку обеими ладонями.

С выражением боли на лице медсестра нежно коснулась щеки Джаспера, словно при взгляде на него у нее сжималось сердце. Словно с ним что-то было не так.

— Я в порядке, — повторил он, ежась под ее взглядом.

Она кивнула и поднялась с колен, чтобы вернуться за стол.

— Твой дядя вот-вот приедет.

— Спасибо.

Джаспер отхлебнул из чашки и задумался, что ему стоит сказать дяде Лео. Предавать Пати, описывая их поход к игорному дому, не хотелось, — но он чувствовал, что должен поделиться хоть чем-то из услышанного. Все-таки погиб полицейский. Он рассеянно наблюдал за медсестрой, думая о девушке, погибшей во время прошлой луны. «Вам известно, кто меня убил?»

Прежде чем он успел решить, о чем стоит рассказать дяде, дверь клиники рывком распахнулась. Дядя Лео и Уэйн одинаково заулыбались, увидев Джаспера садящим в уголке с чашкой чая.

— Как ты сегодня? — просиял дядя Лео. — Ноги пересчитывал?

Джаспер выдавил улыбку.

— Пока две!

— И обе ходят? — спросил дядя, осторожно похлопывая его по здоровому колену.

— Ходят. Я только что с прогулки.

— А самому и невдомек, какой ты счастливчик!

— Точно, — поддакнул Уэйн. — В прошлом году Джим Дженкинс наступил на ржавый гвоздь, так ему всю ногу целиком оттяпали!

От такого откровения улыбка сползла с лица Джаспера, а сам он в ужасе уставился на свои бинты.

— Ты бы полегче, Уэйн, — метнул суровый взгляд в сына дядя Лео. — Давай пока выясним, что нужно сделать, чтобы вытащить Джаспера отсюда.

Дядя отошел к столу обсудить выписку. Медсестра вручила ему стопку бинтов и начала объяснять, как правильно очищать раны Джаспера и менять ему повязки на протяжении следующей недели. Уэйн тем временем плюхнулся на свободный стул.

— Как тебе жилось тут, в резервации? — тихо поинтересовался он. — Видал что-нибудь необычное? Может, пляски вокруг костра?

— Ничего такого, — отрезал Джаспер, косясь на добрую медсестру. — Вообще-то, они хорошо обо мне заботились.

— А всякие волшебные зелья? Колдовство? — прошептал Уэйн, тыча локтем в его ребра.

— Нет… Ну, типа того.

Сонный чай. На одну-единственную скоротечную, драгоценную минутку напиток вернул Джасперу маму. Но мальчик не желал слышать, как доктора Уайтберда обзывают шаманом.

К счастью, настало время ехать. Голос медсестры догнал его на пороге клиники:

— Погоди! Не забудь это, — она протянула Джасперу книгу мисс Бэбкок и еще одну, которую он даже не помнил.

— Ой, спасибо. — Смутившись от картинки на обложке «Моей первой книги об индейцах», он поспешил спрятать ее под мышкой и растерянно уставился на вторую книгу. Детская Библия — та самая, которую мама сунула на дно чемодана, прежде чем везти его на ферму. «Все люди грешники, Джаспер».

— Береги себя, маленькая рыбка.

Опустив тяжелую ладонь ему на плечо, дядя Лео вывел племянника из клиники.

— Тебя хоть прилично кормили?

— Э… Да, сэр! — Взвешивая Библию на ладони, Джаспер недоумевал. — А зачем вы?..

Слова без толку ткнулись в широкую дядину спину: тот уже садился в грузовик.

— Шевелись, Джас! — тянул его за руку Уэйн.

Джаспер позволил ему затащить себя в кабину и, недолго думая, положил обе книги на колени. Наверняка дядя Лео захватил Библию, решив, что страждущему сгодятся все молитвы, какие тот сумеет прочесть. Джаспер прикрыл лицо младенца Иисуса ладонями и, пока они катили с холма, разглядывал сквозь окно ряды видавших виды трейлеров и крошечные лачуги, которые плыли мимо. «Пока в твоем доме имеется Библия, никого это, похоже, не волнует».

— Имей в виду, тетка готовит настоящую пирушку в честь твоего возвращения. Жареные стейки и все остальное!

— Правда? — изобразил радость Джаспер.

Все пять миль путешествия до Харрис-роуд он старательно запоминал ориентиры.

И лишь когда грузовик свернул на колею, ведущую к дядиной хижине, Джаспер заметил, что под обложкой одной из книг что-то топорщится. Дождался, пока кузен не выскочит из кабины, прежде чем открыть «Мою первую книгу об индейцах» и посмотреть, что такое там оставили. Под обложкой лежало большое черно-белое перо. «Настоящее орлиное перо», — решил Джаспер, осмотрев его хорошенько. В этой самой книжке он прочел, что такие перья вручались юным воинам после их первой битвы. Подняв перо со страницы и крутя в пальцах, Джаспер озадаченно хмурился.

Прямо там, где лежало перо, виднелись несколько слов, легко выведенных карандашом: «Не теряй веры, маленький воин». Джаспер дважды их прочел.

— До ночи будешь сидеть? — спросил его дядя, удерживая водительскую дверцу открытой.

— А? Нет, сэр, — Джаспер захлопнул книгу и выбрался из грузовика.

За обедом Джаспер не вымолвил ни слова. Отец специально приехал из Детройта, чтобы вместе отметить его выздоровление. Джаспер сидел рядышком и старался улыбаться всякий раз, стоило Уэнделу хлопнуть его по спине. Он так и не рассказал папе, как добирался из города на ферму, про не-Люси и про безумного водителя автобуса, но был даже рад этому. Все это случилось будто в какой-то другой жизни. Ничто из этого не имело теперь значения. За исключением угроз Большого Билла, повисших над его головой.

Два дня.

— …чего не добрал в здравомыслии, то восполняет везением. Разве нет?

— Плюс исключительные внешние данные, доставшиеся от отца! — Смеясь, дядя с папой согнулись над своими стейками. Уэндел вновь сжал ему плечо, и Джаспер постарался не скривиться. Столько вопросов еще нужно было задать, но…

— Не представляю, что здесь такого уморительного. Чудо, что он вообще остался в живых, — полушутя возразила тетя Вельма, отчего мужчины захохотали пуще прежнего.

Тетя убрала со стола тарелки и подала десерт — пирог с шоколадным кремом. В любой другой день Джаспер попросил бы добавки, но сейчас едва сумел проглотить один кусок. Мама еще могла быть где-то неподалеку. Скрываться. Подумав об ужасе, который ощутил, прячась на сеновале всего три ночи тому назад, Джаспер уронил вилку.

— Ты хорошо себя чувствуешь, милый? — спросила тетя.

Все, как один, прекратили жевать и смотрели на него. Джаспер заерзал на стуле.

— Просто устал немного.

— Ну конечно, дорогой. Отправляйся-ка в постель. А я подойду через пару минут, сменю тебе бинты, — тетя Вельма повела рукой, разрешая покинуть застолье.

Джаспер кивнул. Ноги болели и чесались, а сам он не смог бы вынести и минуты лишней, старательно делая вид, будто все просто чудесно. Ничего не чудесно, и вряд ли уже будет. Какая-то бедная девочка убита, полицейский застрелен, мама пропала без вести, а Большой Билл грозит сотворить что-то кошмарное, если она не объявится. Джаспер вылез из-за стола и, прошаркав по полу, юркнул за занавеску в крошечный закуток, где спали они с Уэйном. Даже оставаясь, по сути, в той же комнате, что и прочие, за льняным пологом он все же смог вздохнуть свободнее. Застольная беседа сбавила тон и перешла к обсуждению урожая.

Джаспер стянул с себя одежду, которую носил два последних дня, стараясь не греметь бусинами маминого ожерелья. Перекинул нитку через голову и поискал, где бы спрятать сокровище. Дядя отыскал медальон под матрасом, тетя непременно заглянет в чемодан. Надежных тайников просто не было. Пришлось надеть ожерелье снова и прикрыть ночной рубахой. Джаспер решил, что поищет подходящее тайное место завтра, но предпочел бы носить медальон и дальше, бисерный диск у самого сердца. Нимаамаа.

По другую сторону занавески голоса взрослых обсуждали, на сколько дней одолжить у старика Хойта молотилку. Этот пройдоха Хойт. Дядя по-прежнему считал его своим другом и добрым соседом, пока старый ублюдок напивался в игорном доме, усадив на колени очередную бедную девушку. От одной этой мысли Джасперу хотелось завыть.

Бряцанье ножей и вилок о блюдца не помешало ему услыхать, как отец предлагает приехать в будущую субботу, чтобы подсобить с жатвой.

— Благодарю, Уэн, но я опасаюсь ранних дождей, — ответил дядя Лео. — И уже поговорил с Мотегой. Завтра прибудут четверо работников из Черной Реки. Вельма, придется кормить их все три дня.

Приоткрыв рот, Джаспер таращился на занавеску.

— Не уверена, что мне хватит припасов, — с едва заметным раздражением заметила тетя Вельма.

— Придется напрячься. Утром заколю свинью. — Должно быть, тетя Вельма скривилась, потому что он добавил: — Это сбор урожая, мать. А не конец света.

— Жаль, не могу отпроситься с работы, — пробормотал Уэндел.

Дядя Лео не дал ему закончить:

— Послушай, Уэн. Нам пригодится вся помощь, какая есть, но это не твоя ферма. Занимайся своими делами.

— Это и мое дело тоже. Оно мое, пока у вас живет Джаспер. Я буду здесь в шесть утра в субботу. Постарайтесь оставить мне хоть немного работы, — о столешницу грохнул кулак, звякнули вилки-ложки.

— Будь по-твоему, старина.

Джаспер лежал в постели, прислушиваясь к обрывкам тающего разговора. Скрипнул отодвинутый стул. Мгновением позже его отец откинул занавеску. Шаткая тень зависла в просвете, закрывая льющийся из кухни свет.

— Ты в порядке, сын?

— Все хорошо.

Нетвердо шагнув вперед, отец присел на край кровати:

— Чур, на сеновале больше не кувыркаться. Согласен?

— Да, сэр.

— Отлично, — он похлопал Джаспера по руке и встал, чтобы уйти.

— Пап?

— Да, сын.

Джаспер уселся в кровати, выбирая, какой вопрос задать первым.

— Как думаешь, куда отправилась мама?

Тяжело вздохнув, отец вновь примостился на краю.

— Хотел бы я это знать, сын. Правда хотел бы.

— Я очень… скучаю по ней. — У Джаспера дрогнул голос, и он спрятал лицо, низко опустив голову.

— Все мы скучаем, сын. Все как один, — отец сжал ему плечо и ненадолго замолчал. Потом выдавил короткий смешок. — А помнишь, как она распевала песни, когда стряпала нам поесть? Точно думала, будто никто не слышит. Да уж, голос у нее был как у ангелов небесных. Мы и свадьбу сыграли именно поэтому, знаешь ли. Я тебе никогда не рассказывал?

Джаспер поднял лицо.

— Она пела в самом центре города, в одном из ночных клубов. Кажется, он назывался «Сильвия». В общем, на сцене появляется девушка неописуемой красоты. Тея. Посмотрел бы ты на нее тогда. Голос, который чуть не разбил мне сердце. Кто бы что ни говорил, плевать мне было на их треп. Я точно знал… — Покачав головой, отец стряхнул с себя воспоминания и похлопал Джаспера по колену. — Мы поженились через неделю. А потом появился ты. Она сделала меня счастливейшим человеком на всем белом свете. Вот так…

Джаспер представил, как где-то в Детройте со стены темного коридора закусочной ему улыбается черно-белое мамино лицо. Он ждал продолжения. Отец никогда подолгу не говорил о ней, но Джасперу и этого было мало. Наконец он выпалил:

— Кажется, ее кто-то ищет.

— Еще бы! Великое множество людей.

— Нет, я хотел сказать, кто-то нехороший. — Джаспер смахнул случайную слезу и, набираясь мужества, прикусил щеку изнутри. — Кто-то, кто способен… сделать ей больно.

Какое-то время отец хранил молчание.

— И с чего же ты это взял?

— Я кое-что слышал. Там, в резервации… — Джаспер подыскивал слова, которые не поставили бы под удар ни его самого, ни Пати, но не мог найти ничего подходящего.

— Что же ты слышал?

Джаспер ясно ощущал, как отец сверлит его взглядом, даже если не мог видеть глаз Уэндела в тусклом свете, проникающем сквозь занавес.

— Ее разыскивает Большой Билл… Он сказал, что дает ей всего два дня, чтобы с ним связаться, иначе произойдет нечто ужасное!

Уэндел сидел на кровати, не шевелясь. Только по тяжелому дыханию отца Джаспер мог догадаться, что тот пришел в бешенство.

— Это все Галатас, так ведь? Она не выходит на работу, но дело даже не в этом, правда? Почему он ищет маму?

— Не переживай, сын. Мамины проблемы — не твоего ума дело. Ты просто обязан прекратить слушать чужие разговоры. Понял?

Отец сдавил ему руку с такой силой, что Джаспер испугался, как бы та не сломалась. И вжался в подушку.

— Да, сэр.

Уэндел разжал пальцы и с минуту тер глаза, вроде бы погрузившись в раздумья.

— Ты поспи пока, — сказал он, поднялся и вышел.

Джаспер слышал, как, оказавшись по другую сторону занавески, отец тихо бросил:

— Лео, мы можем выйти поболтать на минутку?

Вскоре после этого дверь хижины открылась и захлопнулась снова.

Джаспер уселся и затаил дыхание, но слышал только звяканье грязной посуды в тазу. Тогда он выбрался из-под одеяла и прижал ухо к холодному оконному стеклу. Где-то вдалеке слабо гудели два мужских голоса, но разобрать их слова было невозможно. Чуть позднее ожил и заворчал автомобильный мотор. Фары отцовского грузовика выхватили лицо Джаспера в окне и скользнули в сторону, удаляясь.

Где-то через час, уже после того как тетя Вельма сменила ему повязки и пожелала доброй ночи, за занавеску тихо прошмыгнула тень Уэйна. Пока кузен раздевался и натягивал пижаму, Джаспер старательно притворялся, что успел уснуть. Ему не хотелось поддерживать беседу об индейцах или шаманах-знахарях.

Уэйн вполз под одеяло и тихо присвистнул.

— Ну ты даешь, малой! Ни минуты покоя, да?

Джаспер приподнялся на локте:

— Ты о чем?

— Я их слышал. После ужина, когда па с дядей Уэном вышли наружу, я как раз стоял за амбаром. Ну, ты понимаешь.

— О чем они говорили? — прошептал Джаспер, косясь на занавеску. Дверь спальни родителей Уэйна всего в каком-то десятке футов, их приглушенные голоса подводили итог дню.

— Твой отец был вне себя от ярости. Ты наплел ему что-то несусветное, и он хотел знать, кто навещал тебя в клинике и не появлялся ли здесь тот детектив из Детройта. Спросил даже про Большого Билла с того катка.

Джаспер уставился в темноту за окном.

— И что дядя Лео ответил?

— Что ему надо бы угомониться. Я уж решил, они вот-вот сцепятся, прямо во дворе.

Джаспер ясно ощутил, как в глубине живота затягивается тугой узел.

— Что-нибудь еще он говорил?

— Ага… — Кажется, Уэйну больше не хотелось шептаться. Дом погрузился в зыбкую тишину. Голоса дяди Лео и тети Вельмы тоже смолкли, только в кухонной печи трещало тлеющее полено.

— Ну, и что же? — чуть не завопил Джаспер.

— Эй! — прогудел с дальнего конца хижины голос дяди Лео. Оба мальчика рухнули на подушки. — Быстро замолчали! Уймитесь уже, вы двое!

— Да, сэр! — хором ответили оба.

Джаспер выждал целую минуту, прежде чем вновь подняться на локте. Пихнул ногу Уэйна под одеялом и прошептал:

— Что еще он сказал?

Уэйн уселся и прижал свою ладонь к его уху.

— Сказал, что твоя мама вроде как не в ладах с гангстерами.

— Что? — слишком громко выдохнул Джаспер. Чтобы заставить его замолчать, Уэйн щелкнул кузена в лоб.

— Если кто-нибудь заявится с расспросами, нам придется сказать, что тебя тут давно нет.

— Но… а что делать, если меня увидят?

— Понятия не имею. Спрятаться?