Похороненный дневник

Глава 31

Было уже поздно. Скоро вернется дядя Лео, который наверняка выяснил, что Джаспер сбежал из Детройта, без спросу сел на автобус. Мало ему не покажется.

Джаспер хотел закрыть книжку, но не смог заставить себя. Ему было ясно, что этот Мотега принадлежал к организованной преступности, о которой предупреждала мисс Бэбкок. Но в ту же банду входили Большой Билл, мистер Хойт и один бог знает кто еще. К чему отрицать очевидное? Его мама тоже оказалась преступницей.

Джаспер перевернул страницу.

Воспоминание о водителе автобуса незаметно подкралось к Джасперу, навалилось из-за спины, пока он переворачивал страницы дневника. Написанные маминой рукой слова слились вместе, расплылись в его глазах, и он уже не в силах был читать дальше.

Захлопнув книжицу, Джаспер отшвырнул ее к дальней стене. Слезы обожгли глаза, вскипели под припорошенными пылью ресницами. «Что сделал с ней этот сукин сын?» Он не хотел знать. На самом деле не хотел. Уэйн оказался прав: ему не стоило читать ни единой страницы. Но, вопреки всему, глаза его вернулись в дальний угол, где приземлилась брошенная книга.

Джаспер вскочил, чтобы бежать за ней, и правой ногой задел лампу.

Стеклянная колба разбилась с громким хлопком, керосин расплескался по полу. Тут же загорелись разбросанные соломинки, пучки сухого сена. Пламя ползло быстрее, чем Джаспер мог за ним уследить, пока повсюду вокруг не поднялись огненные столбы выше его роста. Ему даже в голову не пришло закричать. Лишь когда на нем задымилась штанина, он смог наконец двигаться. Джаспер выпрыгнул из огня и плашмя рухнул на пол. Бил ногами о землю, пока не погасил все искры. Пламя осело ниже, но не собиралось угасать, и Джаспер лихорадочно шарил в охваченном паникой мозгу, отыскивая способ погасить его. Если он сожжет амбар, дядя точно выбьет из него дух.

Вода!

Джаспер поспешил к ближайшему стойлу. Внутри невозмутимо жевала сено старая корова, даже не подозревавшая о нависшей над ней смертельной опасности. «Отойди!» — рявкнул Джаспер ей в ухо и протиснулся мимо громоздкого тела к полной воды поилке на полу. Он едва мог пошевелить ее. Кряхтя, он дюйм за дюймом проволок ее мимо коровьего вымени, с каждым толчком расплескивая все больше воды себе на руки. Наконец ему удалось вытолкать гигантское корыто из ворот стойла.

Единая масса огня увяла тем временем до нескольких очагов, кольцом собранных вокруг разбитой лампы. Огню не хватало соломы, но пламя уже начинало лизать деревянную ограду стойла. Джаспер протащил поилку последние несколько футов и попытался приподнять ее, чтобы опорожнить, но оторвать тяжелую лохань от пола у него не получилось. Она не желала подниматься, даже когда он напряг все силы. В отчаянии он принялся черпать из нее пригоршнями, плеская воду во все стороны и как можно дальше. Языки пламени, напавшие на стойло, с шипением скрылись в дыму, но остальные с каждой новой горстью воды только разбегались по сторонам. Черт! Джаспер метнулся к ним, затаптывая огонь ботинками, ковыряя пол, засыпая очаги землей и грязью, пока не извел каждый, один за другим. Едкий дым, поднимаясь с пола, заставил Джаспера зайтись в кашле.

Довольно скоро от огня не осталось ничего, кроме нескольких тлеющих угольков. Джаспер топал по маленьким красным огонькам, пока не потушил их все. И лишь когда амбар оказался во власти полной темноты, Джаспер осознал, что все это время кричал. Горло саднило от дыма. Подступила дурнота, и он, пошатнувшись, осел на обожженную, залитую водой землю. Под ним дымились штаны и ботинки, так что Джаспер сбросил их и кинул в лохань.

Коровы продолжали жевать свое сено, нимало не обеспокоенные тем, что едва не сгорели заживо. Трусы на Джаспере пропитались водой. Проведя рукой по ногам, он вслепую нащупал на левой голени и лодыжке что-то вроде ожога. Правая нога была мокрой и липкой. Проведя по ней рукой, он порезал себе палец: в правом колене застрял кусок стекла. Выдергивая кривой осколок, Джаспер совершенно ничего не почувствовал, и это его напугало.

В чувство его привел голос, долетевший с подъездной дорожки. То был дядя:

— Христос всемогущий! Какого черта тут творится?

Дядя его убьет, Джаспер вполне был в этом уверен. Он разбил лампу и чуть не спалил амбар дотла. Поднявшись на ноги, он поспешил укрыться в темноте, подальше от входа.

— Уэйн! Это ты здесь? — проревел с порога дядя Лео. — Отвечай мне, парень!

Джаспер отступал все дальше, пока не нащупал за собой лестницу на сеновал. Тогда он стал бесшумно подниматься по ней.

По земляному полу прошаркали шаги, у дальней стены загремели развешанные там инструменты. Секундой позже чиркнула спичка, озарившая нижнюю часть амбара: дядя Лео зажег еще одну лампу.

— Вот паршивец, — пробормотал он.

На полу амбара хрустнули осколки стекла.

Наверху Джаспер отполз от лестницы, чтобы бочком вклиниться между высокими стопками тюков сена.

— Ого! Что здесь случилось, па? — спросил прибежавший на крик Уэйн.

— Это ты мне расскажи, — в дядином голосе слышалась угроза.

— Я… я ни при чем. Клянусь! Джаспер был тут последним. Должно быть, он…

Хлоп! Уэйн только крякнул от боли.

— С чего ты взял, что можно оставить девятилетнего недоумка одного в амбаре с горящей лампой? А?!

Хлоп! Хлоп! Хлоп! С каждым новым ударом Джаспер содрогался все сильнее. Уэйн. Не. Виноват. Ему хотелось спрыгнуть вниз с сеновала и принять заслуженное наказание, но тело отказывалось повиноваться. По лицу катились горячие слезы.

Хлоп!

— Ай! — снова и снова вскрикивал Уэйн, пока удары не прекратились.

Дядя Лео больше не сказал ни слова. Джаспер услыхал только, как нечто большое с металлическим скрежетом отодвигается от стены. О, боже. Дядя же убьет его! Джаспер подался вперед, готовый закричать.

— Я… Ты прости меня, па, — сказал Уэйн старательно-твердым голосом. Ему не позволяется плакать!

— Держи, — прорычал его отец. — Подмети солому и забросай все грязью. Уголья займутся вновь, если их не потушить, как надо. Заодно и стекла уберешь.

— Да, сэр!

Немедленно послышался звук царапающей по земле лопаты. Джаспер сполз на пол в своей щели между стопками тюков и в полной тишине выплакал все глаза за Уэйна, раз уж тому не разрешено плакать самому. «Это все я виноват. Такой уж я никудышный человек. Все я виноват!»

— И где он? — требовательно спросил дядя Лео.

— Не видал с тех пор, как мы задали коровам сено.

— Джаспер! — Голос дяди Лео прогудел так зычно, что одна из коров решила присоединиться.

Джаспер не двигался.

— Ты там, парень? От этого не уйдешь. От меня не спрячешься. Слышишь? — К царапанью лопаты Уэйна примешался звук тяжелых шагов: дядя обыскивал амбар. Одно за другим открывались коровьи стойла.

— Так хорошо, па? — спросил Уэйн.

— Сойдет. Иди, позови сюда мать, и бегом под одеяло.

— Да, сэр. — За звоном подвешенной на стену лопаты последовала тишина. Джаспер едва дышал. Невдалеке от места, где на корточках сидел мальчик, в сене заскреблось что-то мелкое. «Крыса, — подумал он. — Точь-в-точь как я сам».

— Джаспер? — долетел со стороны лестницы голос дяди Лео. Оттуда, где он встал, до убежища Джаспера и десяти футов бы не набралось.

Что-то с глухим шумом приземлилось на один из тюков сена над головой. Джаспер чуть не вскрикнул. На шелест соломы устремился яркий свет лампы.

— Джаспер? Это ты тут?

Доски пола зашевелились от тяжелых шагов. Света сделалось больше: дядя подошел вплотную. Сейчас схватит. Джаспер крепко зажмурился, тщетно надеясь стать невидимкой. И сразу услышал протяжный мяв.

— Черт тебя дери, Люцифер! — вздохнул дядя Лео. — Ступай лови крыс.

Кот мягко спрыгнул на пол и потрусил в глубину сеновала.

— Лео? — донесся снизу голос тети Вельмы.

— Спускаюсь, — ответил тот.

Свет быстро тускнел, удаляясь вниз по ступеням. Джаспер смог наконец выдохнуть.

— Господи боже! Что случилось?

— Похоже, Джаспер опрокинул лампу.

— С ним все в порядке?

— Не могу его отыскать. Снова сбежал.

— О, только не это… Он поранился. Взгляни! — должно быть, она нашла штаны Джаспера. Кровь на ноге уже подсыхала. Ожог на левой щиколотке начинал ныть тупой болью.

— Мозгов-то нет.

— Ох, Лео. Не будь к нему так строг. Бедняжка, должно быть, до смерти напуган.

— По заслугам и награда.

— Будь с ним поласковей, дорогой. Он же сумел потушить огонь, правда? Это было не просто.

— Перво-наперво, ему нечего было делать здесь в одиночестве. Ему вообще тут не место. Господи, и о чем она только думала!

— Ну, мальчик ни причем… Все могло быть намного хуже.

Джаспер не мог не согласиться. Могло быть намного хуже! Весь амбар мог с легкостью вспыхнуть как свеча и выгореть дотла. Эта мысль не очень-то утешала.

Дядя Лео только хмыкнул.

— Что сказал его отец?

— Да ни черта. Я не смог дозвониться. Линия отключена, домашний номер не отвечает. Пришлось звонить на завод, оставить для него сообщение у Мика.

— От Алтеи по-прежнему нет вестей?

— Не-а. Никто ничего не слыхал. Черт, что за женщина уедет неизвестно куда, бросив чадо? А? Отвечай, — брюзжал дядя. — Моя чертовка-сестра всю жизнь, с самого рождения, доставляла одни неприятности. Вечно вносила разлад своим сумасбродством. Спалила треклятый дом, потом сбежала… Ее выходки свели старика в могилу. Он просто не мог жить в таких муках. Господи, она лишила нас всего! Клянусь, еще раз ее увижу — сверну шею этими самыми руками.

— Ты это не всерьез.

Дядя Лео не ответил.

Сидя в сене с закрытыми глазами, Джаспер прижимал ладони к ушам. «Она ни в чем не виновата!» — хотелось крикнуть ему, встать на мамину защиту. С ней произошло нечто ужасное. Мистер Хойт сделал что-то ужасное. Глаза Джаспера распахнулись. Дневник! Он отшвырнул книжицу в угол амбара, и та лежит теперь где-то там, одинокая и беззащитная, у баков с кормом.

— Всему этому должна найтись веская причина.

— Точно. Отправляйся спать. Я переночую здесь, посижу на вахте.

— Как поступишь с Джаспером?

— Он либо вернется, либо нет.

— Мальчишка бродит по округе в одном исподнем, в этакий собачий холод. Тебя это разве не волнует? — очевидно, тетя Вельма тревожилась. И Джасперу стало только хуже из-за этого.

— Даже бездомному псу хватит ума спрятаться от дождя. Он найдет обратную дорогу. Черт, да он одолел шестьдесят миль, чтобы попасть сюда. Вернется.

— Он всего лишь маленький мальчик.

Дядя Джаспера глубоко вздохнул:

— Перестань с ним нянчиться, Вельма. Чем скорее этот мальчик повзрослеет, тем будет лучше для всех.