Покорение вершин (СИ)

Глава 29

ХьяльтиОдд, как истинный зигмарит, что ненавидит все другие расы (кроме, пожалуй, гномов), каким-то образом оказался в самой гуще заканчивающейся схватки и так как никакой защиты на нём не было, то умудрился получить в столпотворении удар по голове (может от кого-то из своих). На удивление, крысы его не вытащили из-под тел, распахнули одежду и заботливо нюхали, обыскивали его тело в поисках ранений. Как вылечить раненого? Конечно надо сначала вылизать его! И они старательно слюнявыми лысину монаха.

— Во имя Зигмара, что вам надо?

И Хьяльти очумело отпихивал от себя мохнатых руками и ногами, пока не стало настолько лучше, что вскочил на ноги и просто сбежал, держась за крупную шишку на лысой голове.

Я схватил за плечо одного из «спасателей»:

— Разве этот короткозубый не обзывает вас, не рассказывает гадости?

— Мы тоже-тожепро друг друга гадости подлости говорим и творим! Ай, не бей! Дааа, сейчас нельзя-а-а… Если этот человечишка умрёт, то кто будет красиво штопать и прижигать нам раны?

Буквально недалеко, на Развилке, орки и гоблины только что разбили гномов и Вок был отправлен посмотреть что происходит. А пока одни сортировали добычу и таскали трупы в сторону под завистливыми взглядами других, войско строилось по своим ордо. Всё приходилось делать быстро, пока Урзак не начал задаваться вопросами о том, где часть его войска. Вряд ли он будет грустить, узнав что их вырезали, скорее раз веселится, но вот посмотреть и подраться с их убийцами захочет наверняка.

Атаковать зеленокожих надо было как можно раньше, пока они не отошли от предыдущего сражения и успеть им первым же ударом нанести непоправимые потери, заодно убив и вождя — это, конечно, в идеале.

Ведь у каждого есть предел физической выносливости. И хоть у каждого он разный, но он есть. И у орков, какие бы они не были крепкие и свирепые воины, он наверняка тоже был.

Прибежал Вок со своими, и сообщил что большую часть дикарей на Развилке не видно, видимо с Урзаком ещё преследуют отступающий хирд. А на месте сражения «пасутся» сквиги, и отдельные зеленокожие добивающие раненых.

Если так, то это хорошо — одну из самых опасных частей ближайшего будущего я видел именно в моменте когда клановые будут выходить из дефиле на просторы развилки, где мы сможем расправить условные «крылья», которыми я собирался кое-кого приобнять…

— Вперёд, вшивые! Быстро-быстро! — защелкали кнуты некоторых бетт, лупцуя спины бойцов. Жестоко для тех, у кого нет доспехов или толстой подкладки, зато держит в тонусе.

Первые шли лохматые сарвуухи с Сурнуром, затем Хрол Обрубок с тремя приданными ордо со знаменем с кучей отрубленных рук, потом шла основная волна пращников, потом ещё пять ордо клановых, потом вышколенное большое ордо стрелков Беспалого, толпа рабов (в обозе не оставишь — разбегуться, а на поле боя телами прикроют от вражеских снарядов), ордоштумкрысЧута, потом мясорубки, потом хобгоблины пронесли свое гремящее костями знамя, потом ордолюдей-вассалов, катились стреломёты и шипел на рабов тянущих три катапульты Кича. Замыкали всё «быки», как самые уставшие и медленные. Зуберы были рядом со мной, как и небольшой отряд состоящий из «прикрывающих хвост», и рабов-оруженосцев, и черношкурый знаменосец, держащий Саблезубый череп (Мне кажется, или у него глаза подсвечиваются?).

И надо было проследить, чтобы они не столпились, не перегрызлись друг с другом, не схватились за ножи (порой такое бывало — и даже суровые наказания помогали не сразу, и возникало такое чувство, что эти большие крысы жили только настоящим моментом, не думая о будущем — набей живот, пырни ножом врага, сбеги или подчинись сильному).

А на поле прошедшего боя, действительно, творилось чёрт-те что. Там в разных местах началась драка над телами павших гномов. Первое, что увидел, как метрах в сорока, схватившись за один топор, двое орков свободными конечностями и бодаясь головами ломали друг другу зубы, носы, пытаясь вырвать находку друг у друга.

Не дожидаясь ночи гоблины раскладывали костры, с которых до нас доносились крики опаляемых огнём и дымом раненых воинов. Где-то их пожирали заживо — медленно и мучительно, ведь нет слаще приправы, чем страдания, особенно страданий врагов. Перед группой разлёгшихся на трупах гоблинов в чёрных лохмотьях плясал их собрат с особенно длинным носом, который он продел через срезанное гномье лицо. Его кривляния вызывали хохот и подхалимское хихиканье. Одна из куч трупов зашевелилась и оттуда, пошатываясь, поднялся бледный человеческий воин с отрубленными руками — он был мёртв, но это не мешало ему ходить, правда пока его не окружили те, кто его уже один раз умертвил и быстро отрубили голову.

Другие стаскивали намарадёренное добро в кучи или тут же примеряли обновки. Меж всеми ними лениво бродили или валялись лапами кверху, пуская слюну, обожравшиесясквиги, вывалив свои толстые языки. В стороне стояли их метательные машины, всеми оставленные уже за полной ненадобностью.

— Нет, сегодня не буду лезть в драку, — сказал я в ответ на протянутые рабами-оруженосцами оружие: кавалерийский щит, имперское пехотное копье, двуручный меч без ножен, покореженную демоническую булаву (она стала слабее, однако держащего её рабы что-то мутило) — думаю, что справятся и без меня.

— Вперёд-вперёд! Не обращать ни на кого внимания! Дойти куда сказал хершер! Обрубок! Псы — бегом!

— Прямо, до скалы! Вперёд! Развернитесь к врагу и вперёд, полудохлые!

Клановые быстро, порой переходя на четыре конечности поскакали вперед к позиции, с которой должны были отрезать оркам путь к себе, и за ними трусцой бежали недовольные Резаком псоглавцы. Удивительно тихо бежали, учитывая сколько на них было амуниции и оружия.

Колонны серо-черно-буро-блестящей пехоты шустро быстро занимали свои места.

— Гонец — беги к Скронку, пусть захватывает катапульты и гоблошвырялки!

Почему сказал что мне не доведётся воспользоваться оружием? Потому что увидел как самые ближние фигуры к быстро формирующемуся фронту начали падать под кучей мелких каменных снарядов пращников, пока позволяла дистанция. К тому же стороны всегда лучше видится, где и что происходит.

Гоблота прерывала свои занятия.

Представляю, как они удивились, когда со стороны преследуемого отряда людей, вышедшего в полном порядке с длинными копьями и ружьями на плечах, стали выбегать сутулые одоспешенныекрысолюды, должно быть показавшимся им целым тёмным зубастым морем.

Но противник тоже зря времени не терял: всё бросали еду, вскакивали и вновь собирались в вооружённые ватаги, возмущённо вереща.

— ОрдоСербосека и Хетчока! В ножи их! Убивайте пока их мало!

— А огненные трубки? — тихо переговоаривались рядом со мной.

— Ты тупой-тупой! Те трубки хорошо бьют в упор и по толпе!

Отряды рванулись вперед, быстро догнав растерянных зеленокожих, что ждали команд от вождей и шаманов и вступили с ними в поединок. Вернее какой к чёрту поединок, когда двое-трое хвостатых нападали на одного носатого? Один отвлекает, второй тычет в бок, спину, режет поджилки, нож в почки или режет горло, падает отрубленная конечность и быстро догонять следующего!

Двое на одного — это не подло, это закон выживания!

Сытые сквиги лениво перемещались и практически ни на что не обращая внимания. Когда к ним подбегали, чтобы нанести удар — они предпочитали с визгом убежать в сторону. Не знаю, характерно это было для них или нет, но списал всё на их сытость — брюхо многих аж волочилось по камням!

Пока дикари не спохватились, их телами усеяли немалое пространство, что легли поверх старых трупов.

Правда находились хитрецы, что прятались меж «старых» тел… Доберёмся до них позднее, если их стихийно встающие мертвецы не сожрут.

Впрочем, такое раздолье не могло продолжаться вечно и вскоре уже отряды бежали обратно, поджав хвосты и теряя оружие, а за ними гналась толпа разъяренных уродцев, пытаясь догнать. Что конечно же было сделать трудно — как давно заметил, мало кто мог сравниться в скорости бега на задних лапах с крысолюдами, если это конечно не гунулы.

Гнев гоблов и орков был так силен, что они не заметили, как выскочили прямо перед развернувшимися в цепочку бойцами Беспалого.

— Наводись!

— Шарахай!

Треск ружейных выстрелов и клубы дыма поднялись вверх, но после одного залпа его было не так много, чтобы скрыть вид покатившихся кубарем и упавших навзничь гадов. Большую часть это, правда, не остановило, и они продолжали бежать вперёд, ревя и потрясая оружием. И уже Беспалому пришлось вслед за понесшими потери ордоХетчока и Сербосека уходить за строй клановых.

Удар, грохот в центре наших сил, тела бьются о выставленные лезвия, удар по щитам — треск, звон, ор и строй в пять хвостов в глубину лишь слегка прогнулся.

— Надо отогнать бы их, чтобы Беспалый смог вновь развернуться… Чут, отгонишь? И сразу назад.

— Сфелаю!

Через несколько минут отборные, самые высокие и мускулистые черношерстные бойцы, почти полностью скрытые под разномастными доспехами, ударили во фланг толпе зеленокожих горцев и учинила среди них страшный разгром, откинув от рядов клановых. Вымазавшись в крови, они шипели, похвалялись только что убитыми врагами, чьи головы успели срубить и привязать к поясам, или же надеть на шипы наплечников. Мелкие гоблинские головы на этих крупных самцах помеси крыс и людей смотрелись вполне естественно.

— Беспалый, сволочь, быстрее выводи своих вперёд!! Гонец, быстрее к нему. Где там наши катапульты? Они что, не видят вон те вновь собирающиеся толпы? Бегите к ним и скажите, что я отрежу им хвосты если они не начнут кидать камни сейчас же!

Мои силы полумесяцем перегородили долину Развилки, отрезая путь на юг, восток и север, но центр и западная дорога, по которой и шло преследование/добивание остатков армии КаракНогарунда оставалась за местными. Постепенно они возвращались из преследования и останавливались. Пока вернулись не все, но и тех, кто уже вернулся, стало достаточно, чтобы сравняться с моими силами в количестве. А если вернуться все — то как почти и во всех случаях до этого, их станет значительно больше. Тогда это не мешало нам победить, но ситуация на поле боя всегда может резко измениться.

Катапульты сделали залп и несколько крупных камней в несколько десятков килограмм упали среди копошащихся вонючек, кого-то там явно прибив.

— Бегите к катапультам — пусть ложат в чашу не крупные булыдники — лучше несколько помельче! Беспалый, Крок — вперёд, мышиные выкормыши! Быстрее!

Стрелки наконец-то вышли вперед, дали залп, но на мой взгляд не достали.

Обернулся к гонцам/курьерам.

— Бегите ко всем! Пятьдесят шагов вперёд!

Сначала ближние отряды-ордо, потом цепочкой, постепенно и другие, дрогнули и пошли вперед.

Кучка камней, в воздухе видимая лишь маленькими точками, вновь приземлилась среди толп мечущихся гадов. Из-за окружающего шума плохо было слышно, но наверняка там оказалось немало раздавленных и сокрушенных костей.

— Зажигай! — ружья выплюнули свинец и выкосили несколько десятков тел. Теперь доставали.

— Вот, молодцы! Так, что пращники в тылу трутся? Всех вперёд!

— А когда мы, мы уже пойдём?

— Стой, Шип, спокойно. Надеюсь что до вас, зуберов, дело не дойдет.

— Но мы хотим! Мы хотим жечь, бить, колоть! Отнимать их жалкие жизни в твою славу, херршер! — Струх аж приплясывал от нетерпения, заламывая руки, обмотанные тканью и пропитанные неизвестной гадостью.

Отмахнулся — жди.

Нас ещё было меньше. Пока.

Приблизившись, моя армия получила возможность накрывать ружейным и катапультным «огнём» на большое расстояние в глубину их формирующихся боевых порядков.

Положив ствол на плечо или спину второго номера, у кого не было рогаток, вывалив от усердия языки или прищурившись, чтобы искры не опалили глаза, с дымящейся порой шерстью, бойцы с ружьями стали настоящими героями этого сражения. Вражеские черепа от попадания просто лопались, взрывались и порой от тесноты они даже не падали, прижатые боками друг к другу.

Да, Урзак ли, или кто-то другой понимал всю опасность ситуации. Каждая минута промедления стоила им жизней, тогда как мои стояли и смотрели на шоу — как смерть ходит по рядам, забирая себе жизни. Отступать по дороге за их спинами не могли — а значит только вперёд, за ними вновь действие не заржавело.

Попав под сильный огонь, они вновь пошли в атаку, но из-за местности и нашего построения они физически не могли ввести в бой все войска. Скученные войска были вынуждены атаковать под плотным огнём. И моя задача, как я видел, состояла в том, чтобы, во-первых, не дать им прорваться, а во-вторых, чтобы они так и оставались собранными в кучу. Как удобно — одна пуля могла сразить более одного противника, а камень — убить ещё больше!

Нам мешали: энергия смерти, высвободившись от мучительно умерших живых, не собранная колдунами, концентрировалась темными облачками, и хаотично недавно умершие воины восставали, чтобы продолжить бой против любых живых — глядя на врагов успевшими затянуться белизной глазами. Чут со штурмовиками взялся за это дело — охранять тылы от восстающей нежити.

А погибших было очень много. По всей долине валялись трупы, а побоище все еще продолжалось. Тяжёлые пули попадали в тела, разя наповал. А если и не убивали, тот тяжёлая 10–20 граммовая пуля попавшая в лапу гарантированно выводила бойца из строя.

Крысы давали залп за залпом, пока орк пытался построить своих. Да, Урзака было хорошо видно — он махал пудовыми кулаками, вправляя мозги своим командирам. Хоть бы камушек ему голову проломил…

Заскрипели колеса телег с баллистами. Замешкались чего-то. Сейчас с воздуха нас прикрывать не надо было, у орка никого летающего не было, а падальщики в небе… Ну не такие же они тупые, чтобы в такую гущу лезть?

— Кидай! — махнул я рукой и стрелометы кинули в сторону толпы даже не стрелы, а скорее короткие копья. — Живее стреляйте! Вам кнута не хватает? Лично сожру, если будете медлить!

Со стороны гоблов летели редкие стрелы, пращники пытались метать камни, но куда там из-за такого хаоса… Войско вонючек прекратило дикую суету и начало организованную сует — земля задрожала от тысяч лап двинувшихся в атаку через мёртвых и умирающих. Кто-то заорал, и остальные подхватили — и вот уже яростные вопли их глоток складываются в единый рёв, устрашая всех колеблющихся, да и просто трусливых.

Крысы пригибались, видя как на них накатывает грязная лавина — грязная, но, клянусь всем порохом Глермзоя, страшная и грозная. А я ещё находился не в рядах бойцов.

— Стойте, подлецы! Мы их резали и будем резать! Не в первый и не в последний раз! Стойте-стойте, паскуды!

Стало жарковато и так и хотелось сорвать шарф с шеи, скинуть доспех.

— Они устали, да-да! Они яростны и дики, но устали… Да! Это так-так! Второй бой! И способны лишь на один удар! Надо стоять, надо держаться-а-а!

— Резак, бегом вооон туда, что-то уж больно они ненадёжные!

Стрелки дали последний залп и подняв ружья, первые и вторые номера поджав хвосты понеслись скачками прочь, а пращники, которым надо было расстояние поближе, задержались. А когда побежали, тут же впали в панику, бежали отбрасывая друг друга под лапы гоблинам, и оркам, которые разваливали своими рубилами трусов на две части.

Спустя мгновение мои и силы зеленокожих столкнулись, и кое-где первые ряды крыс просто перестали существовать, а дисциплинированный строй сменился яростным гвалтом и рубкой.

— Не смешиваться! Держите, твари, строй!!! На копья их нанизывай! Стрелки — стреляйте меж их голов! Катапульты — куда, вшивые ублюдки, они кидают камни? Там пара калек ползёт — пусть вправо или влево переносят прицел! Кто там у них главный? Бета-зубер Кич? Скажите что клыки ему выдеру и он только воду будет лакать до конца своей жизни!

Не все, конечно так поступили. Часть сил, выставив копья и щиты успешно держали кривоногих вонючек на дистанции. Но это главным образом из-за того, что там не было орков и их шаманов.

— А где, кстати, шаманы? Кто-нибудь видел?

— Дурная луна! Дурнай-я! Дурная луна-ааа! АААААА!!!