Покорение вершин (СИ)

Глава 4

На рассвете, когда солнце только осветило внутренний двор поверхности логова, я вышел из норы и, зевая во весь рот, стряхнул с себя оцепенение сна. Намечается отличный весенний денёк! С утра ещё подмораживает, но основную часть снега уже сдуло.

Утиные стаи утолили голод, а значит главная проблема оказалась на время устранена.

— Здравствуйте, Мартин!

— И вам здравствовать, херршер! А это ваши воспитанники? Я заметил некую вольность их поведения в вашем жилище.

— Да, они меня считают своим родителем. — не стал я пускаться в долгие объяснения.

— Бытьможет, представите нас? Я, конечно, их видел и у себя, когда вели вскрытие умерших, и тогда не стал прогонять столь любопытную молодёжь!

— Предсталю, отчго же нет. Только если квикш (язык крыс) для них свободный, то рейкшпиль они только осваивают… Вон те здоровяки — Хариб, Дейамол, Тигр, Вердр. Вон те двое Лократий и Ишарн, вон те, что на спинах первой четверки что-то грязью выводят — Лука, Воэл, Обскурий.

— Вол! — тонким голосом поправил молодой крыс, утирая нос грязными лапками.

— А я Скурр!

— Конечно! Вол и Скурр!

— О, пять сыновей Азуриана и Советники! Да вы оригинал!

— Уверяю вас, это первое, что пришло в голову, профессор.

Скурр подобрался поближе и пока мы с профессором беседовали, постучал меня по кольчужному бедру.

— Чего тебе?

— А ты возьмёшь нас в новый поход? — пропищал тот, сверкая глазками.

— Да-да! Возьми нас! Возьми! Испытай! Возьми лучших! — запрыгала вокруг малышня. Хотя, они уже конечно не выглядели той мелюзгой, как даже в начале зимы. Округлость тел спала, появилась некая угловатость и вместо мягкости, неуверенности движений стала проявляться порывистость и резкость.

— Вы их берёте с собой на ваши войны? — приподнял брови Мартин.

— Да, было дело. Надо же как-то приучать их к той жизни, что их ожидает. Осуждаете?

— Нет-нет, просто интересно! Ваша жизнь и традиции!

Я повернулся к мелким. Их глазки буравили меня, ожидая того, что я придумаю на сей раз.

— Будет и для вас испытание. Помнится, какое-то время назад я велел вам ходить к Струху, Хрезкачу и другим знающим искусство письма и перенимать его. Слышали ведь, как я говорил вам это?

— Да-а-а… — нестройно и неуверенно прозвучало в ответ.

— Вот и сейчас мы испытаем, как вы этого умеете! Эй, хромой, сбегай к Шипу и принеси от него пергамента и чернил!

— Херршер, а разве на войне писать необходимо⁈ — возмутился Тигр. — Там ведь нужна сила и ловкость! Мы должны уметь нападать! Мы должны уметь владеть клинком и копьём!

— Да-а-а! — уже стройно поддержали криками его братья.

— Ну если вы не хотите стать теми, кто будет вести войска, кто будет управлять кланом/племенем, то да, уметь не надо. А если хотите достичь чего-то большего, то вам это просто необходимо!

— Да зачем? Какая сила в этом письме, в этих свитках?

— С помощью знания письма, особенно вместе с языком ваших врагов, можно узнавать их секреты, узнавать секреты ремёсел и тайных знаний, которыми они не хотят делиться. А учёт того, что ваши люди создадут, вырастят? Если вы не будете знать, сколько у вас есть в запасе еды, копий, щитов и другого имущества, что записано на пергаменте, то как вы поведете своих воинов на войну?

Я смотрел на них и понимал, что без демонстрации тут не обойтись.

— Ладно, сейчас посмотрим. Зовите Струха и ещё несколько учеников Хрезкача. Его самого не беспокойте, ни к чему. Будем проверять силу письма.

Пока ждали Струха Шипа, где-то шатающегося, болтал о всякой всячине с Мартином Тассе. Завидев спешащих, решили начинать.

Сперва указал Струху место рядом с собой.

— Вы стоите и внимательно слушаете всё, что я буду говорить. Ясно?

Крысята закивали. Обратился к молодому колдуну.

— Будешь заносить на бумагу мои слова. Кто это из учеников с тобой? Кич, отойди пока в сторонку. Вон, к башне отойди и жди пока позовут. Ну что, всё? Струх, верно ли, что тот, кто ведает письмо, может повторить любые слова, занесенные на бумагу, никогда их прежде не слышав?

— Да, конечно, херршер!

— Тогда вот тебе пергамент, вот чернила. Пиши…

Струх сел прямо на землю, не боясь замарать одежду и подобрав под себя лапы.

— Я, Хейм, известный как Голодное Брюхо, херршир клана Клыков Пустошей, разгромивший Нарак, загрызший один на один лопоса, победивший Куола из Костегрызов, убивший сотни из Налётчиков Нельзуга, гоблинов Гортакса и Каменных Кулаков, обещаю девяти своим воспитанникам, что те из них, кто продемонстрируют прилежание в получение знаний, будут щедро мною вознаграждены, как и тот учитель, кто обучит их важным наукам, помимо письма… Закончил?

Струх Шип порывисто выводил цепочки значков на мягкой шкуре, время от времени макая кисточку в жидкость, что чернее ночи. Крысята внимательно следили за ним, пока не понимая, что за колдовство тут разыгрывается. Они перешёптывались о том, как Шип спокойно колдует. Мартин чему-то улыбался.

— Позовите Кича. Ну что, все запомнили, что я тут наговорил?

Подошел пришибленный Кич, заглянул в пергамент и дрожащим от страха голосом начал читать:

— Я, Хейм, известный как Голодное Брюхо…

И конечно же не пропустил ни одного слова. Крысята и ряд свободных от работ крыс поразевали от удивления рты. Их мысли читались по ошарашенным выражениям на мордах, что-то вроде: «Колдовство! Не зря им и пайки выше и нос задирают при встрече. Достойны уважения, этого не отнять»

— Вот она какая, сила письма. Хотите этому научиться?

— Да-а-а-а-а! — заорал не только крысята, но и другие окружающие.

— Тогда вас будут учить Струх Шип и Мартин Тассе. Учить будут оба! Ясно? Мартин, возьметесь за них?

— Почту за честь, херршер, стать воспитателем этих молодых особ.

А взбудораженное общество никак не успокаивалось:

— С помощью этого знания можно разговаривать людям находящимся далеко друг от друга!

— Говорят что могучие колдуны могут враз переноситься на большие-большие расстояния!

— Да, я тоже слышал. И даже видел кое-что. Но никто не станет могучим колдуном, не освоив вот эту силу — силу письма.

Я уже развернулся, чтобы уходить, как сзади раздались вопросы:

— А как же испытание?

— Так вы с ним не справились!

— Нечестно! Мы ведь ещё научимся!

— Очистить двор!

— Очистииитьдвооор! — подхватили голоса.

Я подхватил небольшую зверушку, которая тут же вцепилась своей крохотной пастью в мой палец.

Потом перебросил его несколько раз из руки в руку… «Или же череп взять?» — мелькнула мысль. «Да нет, этот хоть не раскрошится». Поделил ребят на две команды и начал объяснять правила состязания:

— У вас есть двор, разбитый на две части, которые вы должны защищать. Ваша задача — когда я брошу сквижонка, — поймать его и доставить на противоположный конец двора, к своим противникам. Кто больше раз доставит до момента, когда я остановлю игру, та команда и победила. Тех и возьму с собой. Всё ясно?

— Спымал!

— Ааа, больно! Он меня укусил!

— Да не пихайся ты так!!!

— Кидай мне! Я поймаю!

— Куда ты кинул, безмозглый тупица! Он же не в нашей команде!!!

— Ой!

— Есть!

— Скользкий! Он вырывается!

Верещание испуганного сквижёныша.

— Он убегает! Ловите его!

И стайка крысят побежала по двору за перепуганным сквигышем, со всей мочи перебирающим своими толстыми лапками. Он прыгал под лапы и хвосты следивших за этим небольшим испытанием, а налетающие крысята сбивали клановых с лап, наступали на хвосты. Поднялась страшная суматоха, в которую вливалось всё больше народа — все хотели принять участие в этом веселье.

— Да, надо думать о каком-то развлечении внутри логова, не все, похоже, как я только о войне да о походах думают…

Пришлось вмешиваться в этот бедлам, выкрикивать командиров, патрульным оттеснить часть толпы к земляным валам, чтобы крысята могли продолжить игру дальше на освободившемся пространстве.

Мокрые, с порозовевшими лапками, они в лоскуты рвали одежду друг на друге, пытаясь задержать «противников», ставили подножки, кусались.

— Ты чего дёрешься? Получай!

— Держи в ответ!

— Хвост не трогай!

— Ты жопа!

— Уши надеру!

— Я упал!

Если Тигр, Хариб, Дей и Вердр полагались на силу в борьбе с друг другом, то остальные старались ловчить, хотя без ссадин не обходилось и у них.

— Беги-беги, щенок, проиграешь! — выл кто-то из затесавшихся в толпе сарвуухов.

Забегали вдоль групп крыс, уставившихся на зрелище, те кто ставил на победу одной или другой группы, собирая и делая ставки.

— Отнимут! Не беги туда!

— Да пусть попробуют отнять!

— Тигрёныш, хвостом тебя по носу! — орал Хариб. — Какого черта ты их пропускаешь? Беги вон в ту сторону, я до тебя докину!

— А чего это я тебя должен слушаться, а?

— Ты что, тупой⁈ Я один был на краю! Вы где все были?

Уж на что мне особо было не до развлечений, сам с интересом следил за мечущимися и не забывающими раздавать друг другу тумаки ловкими ребятами. Порой они творили такое, что все вокруг хохотали, чуть не падая. Время до победы одной из команд пролетело незаметно.

— Ещё! Ещё! — раскрасневшиеся игроки подбежали ко мне, когда я велел заканчивать это действо. Измученный и полузадушенныйсквигыш слабо трепыхался в их руках и уже не имел сил куда-то бежать, но всё равно из последних сил стараясь укусить удерживающего его.

— Даа! Ещё! — кричали «болельщики»

— Вам никто не мешает играть в свободное время. А сейчас у нас есть победители, которые отправятся со мной.

Проигравшие разочарованно заныли. А победите морщили носы, вытирали капельки крови с меха и дули на ссадины.

— Ну ты грязнуля!

— А сам-то чем лучше?

— А другим м-можно? — высунулся откуда-то Отрек-счетовод.

— Что можно?

— И-играть вот т-так!

— Да пусть бегают… Только не по внутреннему двору! Вся работа остановилась. Вон, кто хочет носиться, пусть за вал убегают.

— Развлекаетесь?

— Не без этого, Хрезкач. Всем после трудной зимы требуется немного приятных эмоций.

— Всё это суета, владыка. Всё должно идти лишь на пользу, к уничтожению врагов. А это что? Столько сил и всё впустую.

— Преимущество молодости. Ты вот стареешь, сил мало, а в них жизнь бьёт ключом. Весна! Природа просыпается, заставляет нас не обращать внимание на пережитое и двигаться вперёд!

— Природа? Кхе… А точно ли мы ею созданы? Может кто иной постарался?

— Ты на что намекаешь, Горбатый?

— Да знаешь, Хейм, — панибратски обратился он ко мне, что резануло мой слух, так как давно так ко мне не обращался. — Я всё никак не пойму тебя… И твоего отношения к Рогатой.

— О как… Отношения у меня простое — Она сама по себе, а мы сами по себе.

— Ты должен понять… Рогатая для нас не пустой звук. Наша раса многое забыла, особенно такие как мы, живущие в глуши. Но даже нам она даёт о себе знать. Но через таких как мы с тобой она говорит со своим народом! И ведь она нас может возвысить над другими… Дать силу…

— А взамен?

— Не многое! Совсем! Жизни тех, кого мы покоряем. Зачем нам эти голокожие, зачем эти псы? Зачем вести переговоры с мелкими бородатыми ублюдками? Их смерти нам дадут гораздо больше, чем сможем добыть где-либо ещё! Может стоит склониться перед нею, пока она не разгневалась?

— Ох, Хрезкач… будь это не ты, а кто-либо другой, то не стал бы вовсе вести разговор.

Я вздохнул свежий уличный воздух, смешанный с дымом от костров.

— Да, она мне тоже порой снится, но тебе не кажется, что она просто берёт нас на слабо? Ведь у неё нет ей над нами силы. Ну может она и существует и что? Вон кулчины воют — и что теперь, жертвы им подносить? В тех курганах — я ткнул рукой в горизонт — не спят их обитатели. И что — тоже к ним кого тащить? Если мы всякой непонятной нечисти будем поддаваться, то что дальше?

— А она значит нечисть?

— Не знаю кто она или он… Нечисть или демон, бог или кто там ещё бывает. Но если бы она могла что сделать с нами, то поверь, уже бы сделала. А так она здесь никто и мы предоставлены сами себе в этой жизни. Вот ты только представь — крысы покорят все земли, убьют все другие народы и расы, всё превратиться в тлен и прах, сгниёт и рассыпется — что это за мир, в котором не будет вокруг ничего, кроме орд крыс? Ничего не имею против завоеваний, но вот поклоняться главной по разложению и гнили… Нет. Не мой путь. Не наш путь.

Хрезкач было хотел сказать что-то в эту же тему, но потом почесал здоровенной лапищей свой нос, отодрав слой коросты, ещё сильнее согнулся, а потом заговорил немного о другом.

— Помнишь, я говорил как-то тебе, что тебя ожидает сюрприз? Кхе… Я тогда не смог его подготовить вовремя. Но всё, что не делается, то лучшему.

Он отдал распоряжения и пока крысы бегали за «сюрпризом», он продолжал рассказывать:

— Те штуки, которые были доставлен из города… Там действительно было много полезного. Жаль, тот колдун сдох! Подстрелили его, говоришь? И записей мало… Но я кое-что смог, побаловался со всякими там пузырьками да мензурками, да камнем… Помнишь, ты говорил, что пленных некоторых мог забирать, да ещё привёл тех, больших и крикливых зелёных здоровяков? Вот с ними и поработал… Да ещё зверья натаскали…

Из норы, ход которой вёл к жилищу-лаборатории старика, расположенной подальше от всех прочих жилищ и объектов нашего подземного логова, раздался раздражённый рёв, да не один, а несколько голосов в унисон орали, сначала от гнева и ярости, а затем от боли. Из темноты вышли несколько групп рабов-крыс, перемотанные тряпками, с частично пропитавшими их кровавыми пятнами и следами грязных жидкостей. Они держали в лапах крепкие палки, окованные металлом с шипастыми ошейниками на конце, на которых удерживали несколько никогда ранее не видимых мною монстров, хоть в их телах-мордах виделось ранее знакомое, но весьма искажённое.

— Зимой охотники наткнулись на логово зимних обезьян, лопосов. Самку мы съели, а вот детёныши попали ко мне… Первые быстро подохли, но дали интересные-интересные результаты! Потом уродцев приносили ещё и я смог из них сделать полезных зверушек…

Я рассматривал сплюснутые плечи, выпирающую грудь, перекатывающиеся буграми мыщцы, толстую шерсть, вытянутые морды нескольких тварей с их яркими, налитыми кровью глазами. Монстры перебирали голыми лапами, шаркали по грязному льду и вертели шеями, разрывая кожу, отчего ярились, но не могли освободиться. Короткий голый хвост свисал безжизненным обрубком и даже не доставал до земли. Но зачем хвост, если лапищи свисают до земли, оканчиваясь пудовыми кулаками, а пасть полна пусть не огромными, но крепкими зубами.

— Я их назвал крысолопами. В этих тварях полно ненависти, и лучшее их предназначение — развернув их в сторону врага, освободить. Им у меня пришлось пережить многое… Очень многое! И умереть им теперь совсем не страшно! Правда-правда? — он бесстрашно протянул свою старческую лапу к морде одного крысолопа. А ведь тот только клацнет пастью и от той ничего не останется! Но нет, у монстра дрогнули ноздри, он шумно вздохнул запах, а потом забился, задрожал, а когда Хрезкач его всё же коснулся, монстр сжался, присел и так и замер, а под ним начала расплываться вонючая лужа. Остальные тоже замерли, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Хороший, послушный… Кхе-кхе… Я думаю что они пригодятся тебе в будущем походе. И проблем не доставят. Не доставите же, нет? Они не умеют разговаривать, но понимают… Они по разуму как полугодавалые самцы.

Он показал на рабов:

— С этими тоже поработал. Покопался в мозгах… Вырезал кое-что из желёз. Они теперь весьма послушные и не боятся совсем ничего, но при этом стали совсем тупые и запахов не чуют совсем…

На этом его «подарки» не закончились. Он показал четыре десятка мелких, зубастых, вертлявых существ. Смесь гоблинов и крыс. Следующими вывели пару орков. С осени они приобрели множество шрамов непонятного происхождения на своей шкуре. А один из них вовсе был обезображен страшным шрамом поперёк морды и его и так неприятная морда стала уж вовсе отталкивающей.

— …атпусти, ни то добирусь да тибя и ударю вот этой самай цепью! — грозил он своим конвоирам, что стягивали его путами.

— А с этими что сделали?

— Да разное-разное пытался сделать, да не знаю что делать. Странные они! Двое сдохли на столе, пока я пытался то в мозгах покопаться, то привить им что-нибудь. Работал с разными микстурами… И, представь! Не могу даже примерно сказать, что с ними получилось. Но воины крепкие и должны быть послушными. Я думаю, что их тоже можно использовать! — …парву и глоза на жопынатину! Шибздеки, атветете… Орков потащили в сторону, а рядом пристроились крысята, подражая их мощной походке, так же закидывая свои головы и порыкивая. — Даже не знаю… Послушные, не трусливые рабы — это хорошо. А вот остальное. Да чтобы их контролировать на поле боя, это сколько сил надо потратить! Да и в битвы обычно проходят не по плану. Как бы мы этих тварей не спустили с цепей, а они не ринулись на нас. — Я думаю что ты что-нибудь придумаешь! Он уже хотел уйти, но потом будто бы что-то подзабыл — У меня просьба… Горбатый полезный колдун. И хоть его вскоре заменит Струх, надо удовлетворять мелкие «хотелки» старика. — Говори. Если в моих силах, то исполню. — Пусть крысогобами и «послушными» крысолюдами командует Викник. — Этот подхалим…? — Зато верный! Этой зимой он мне помог… Дай шанс, он мечтает о битве… — Он мне жутким трусом казался. — недоверчиво протянул я. Викник и битва? Ха! Как управляющий ещё туда-сюда, но не более. — И всё же… Он может и управлять ими, присмотреть… Ты же не всегда будешь рядом с этой некрысью. А ведь они как наш молодняк — запутаются в двух холмах! Я задумчиво продел палец в дыру в поддоспешнике. — Ладно, проверим. Пусть подойдёт ко мне. — Что за шум? — Гонец! Со срочными новостями! — Приведите. Подбежал шатающийся от усталости крыс. — О великий вождь! Покоритель… — Да откуда ты выполз? Давай о деле! — Мятеж! — Что? Какой мятеж? — В нескольких посёлках, перешедших на нашу сторону или захваченных зимой! Наши воины предательски убиты! — Мелкие пожиратели говна! Удавлю паскуд! — Это ещё не всё! Оставшиеся кланы юго-запада Глермзоя собирают совместные войска и на данный момент должны выступить! Стоявшие рядом крысы возбудились — Пришло время перебить тварей. Отлично! Одним ударом перебьём всех! — Что известно о численности врагов? — Мало-мало чего! Одноглазый велел спешить, чтобы я быстро-быстро передал всё! Да-да! — Остались ли те, кто нам верен и не поддержал мятеж? — Да! Есть! Деверлатголокожих всё ещё на нашей стороне и ещё несколько! — Эй, накормите и напоите этого воина! Отправьте гонцов к сарвуухам и «Страшилам» Хойта — пусть со всей мочи спешат к нам. И срочно зовите ко мне Горбатого, Резака, Шипа, Беспалого, Сокуча, Огнетёса и Отрека-счетовода! Совещание с назваными было коротким — что говорить, если одновременно вс ясно и притом ничего непонятн. Ясно что война, а потому надо собирать воинов, отзывать охотников, доставать из нор снаряжение и готовить повозки, потому как это уже не лёгкий/быстрый поход, тут только носимым на себе не отделаешься. Эти хоть знали свои задачи и они быстро убежали (кроме Хрезкача — тот тащился не торопясь, старый пердун, но главный колдун — бегать не положено). В начавшемся движении, подобно разворошенному муравейнику, была бестолковость, будто никто не знал, где приткнуться, где остановиться. Но потом все находили свои места, либо их старшие загоняли на самые необходимые работы. Вытаскивать из углов старые, почерневшие телеги и проверить оси, доски и оглобли, в которые сами же и впрягутся. Выкатить бочки с костяным маслом и немного с гоблинским жиром. Запасные древки, наконечники и, конечно же, основное — запасы еды! — Чего вы сами-сами впрягаетесь? Вон тех тварей запрягите! Пусть тащат! Пускай работают! Скрипя и лязгая, из недр выкатилась Мясорубка. В этот раз все старались держаться от неё на почтительном расстоянии, чтобы даже если покатится быстрее, то не задела своими лезвиями. Когда бегуны выбрались из неё, начали совместными усилиями затягивать на специальную широкую повозку и крепить, чтобы эта махина не свалились во время движения. — А чего она сама не покатится? — Развалится! Да-да! И лезвия затупляются! Пусть о плоть врагов тупится, а не о камни! Струх тоже вытащил свою новинку, которую собрал уже со своими помощниками. Это были две катапульты. Простые деревянные рамы, вырезанные из молодых деревцев ложа. Шип сам вызвался их делать, на что ему были даны все затребованные материалы, коих оказалось не так уж и много: дерево, веревки, кожа, гвозди. На мой взгляд получилось кривовато, однако Струх и его помощники ходили задрав носы, да и испытание вышло не самым плохим. Данная конструкция могла метнуть булыжник за сотню метров! Пусть это и не слишком много, но хоть что-то в качестве сюрприза для наших врагов. Крепили на телегах стреломёты, первый из которых утащили в Глаттерштале, а потом старый колдун с учениками разобрали его по винтику и наделали копий. Мы их в первую очередь на площадки башен ставили, которые окружали земляной вал. Часть башен ещё была не достроена, но камней было заготовлено достаточно. Вот, а стреломёты приготовленные для них решил тоже утащить с собой. Пригодится! Мало ли какая летучая скотина решит напасть в походе! Хоть и ушло на них немало ресурсов, и качество было неоднозначное, кустарное, всё же лучше, чем ничего. Сборы заняли половину дня, и то потому, что мы уже были более менее готовы и опыт сборов был не маленький. Отправили дополнительных гонцов к псам и хобгоблинам, назначаяместо встречи. Псы находились не так уж и далеко, восточнее Логова, в удобном тихом урочище с источником воды. Они осенью не стали строить себе капитальные жилища (из чего бы?) а поставив лёгкие переносные домики из шкур, собирались по привычке вести полукочевой образ жизни. Сейчас они должны были разделиться — самки идти в Логово под защиту рва и вала, а самцы с Сурнуром-вожаком и Явуром на соединение. Я очень рассчитывал на их воинов, пусть их было и не слишком много. Задерживаться не стали, вышли под вечер. Колонна воинов непроизвольно растягивалась, телеги с загруженными припасами, Мясорубкой и разобранными катапультами отставали, задерживали нас. Где-то в середине строя тащился молодой монах, взявшийся за лечение. Я примерно прикидывал в уме, успею ли перехватить вражеское войско до того, как они раздавят мелкий Деверлат. Или сразу пойти и ударит на отсупников? Сжечь, снести жилища, обрушить и засыпать норы, чтобы другим было неповадно! Но не двинешься навстречу войскам врага, так они обойдут и явятся сюда, в самое сердце моих владений. Захотелось послать гонца назад, отдать приказ о том, чтобы все переселились в форпост. Нет, если даже он упустит врагов из виду, то сходу они взять Логово не смогут, а уж позже подоспею, ударю в тыл и смету их вонючие ряды. Так и будет. Через сутки подошли спешащие гунулы-сарвуухи. Они спешили, если судить по тому, как жадно они заливали в пасти ледяную воду. Не стал их включать в состав передового отряда или в рыскающую вокруг разведку. Отдыхать требуется всем, успеют ещё. Где-то у местности, которую все называли Грязные Пни, по виду странных прямоугольных камней коричневого цвета, действительно напоминающих окаменевшие пеньки, решили остановиться и дождаться «Страшил». Да и двигаться вперёд, не зная точного расположения врагов было не слишком хорошо. Местность холмистая, мало ли они где скрываются, устроят ещё засаду, а это совсем-совсем нехорошо. Уж лучше их самих поймать на марше. Разослал разведчиков Одноглазого, который присоединился к нам на марше и Сокуча. Противник действительно двинулся сперва на Деверлат. Пацаненок, что по рассказам был там главой, не стал испытывать судьбу и отступал сейчас в нашу сторону. Пока всех дожидался, строил воинов, проверял, как они будут выполнять команды в спешке. Жители Деверлата пришли первыми, ненамного опередив хобгоблинов. По пути они ручейком влились в маленький ручеёк тех, кто бежал от наступающих племён. Они считались моими сторонниками и все понимали: племенам нужна добыча, а потому пощады особой не ждали, тогда как я мог их защитить. По крайней мере они в это верили. Их никто не преследовал, по крайней мере на пятки не наступал, но ощущение того, что от врага их ничто не отделяет, весьма хорошо влияло на их скорость передвижения. Правда выглядели они так, будто собрались помирать. По ним было видно, что страшно бедствовали. Я видел как они, расположившись лагерем выковыривали из ещё не прогретой солнцем земли корни растений и поедали их тут же, едва очистив. Стариков среди них был один-два — с изможденными желтыми лицами, хотя это вполне могли быть и не старики, а просто измотанные тяжёлой жизнью мужчины. Немало было тихих ребят с голодными глазами, что бродили и смотрели на грызущих всухомятку свою еду клановых бойцов. Или ходили толпиться у немногочисленных котлов, готовящих горячее питьё, что, как говорил Мартин Тассе, бывает весьма полезно для того, чтобы воины хворь какую не подхватили, какой бы рас они ни были: псы, крысы или люди. Многие из молодых были медлительные, отрешенные, они изредка проходили по лагерю в поисках еды, ища какие-нибудь объедки. Сам парень был костлявый, с глубоко запавшими глазами, но смотрел прямо, без страха. С несколькими мужчинами он попросился в войско, в состав небольшого вассального отряда, когда узнал что они сражаются не за просто так, а обеспечиваются едой и получат свою долю в добыче. Хобгоблины явились гудящей толпой. Воодушевлённые, сытые, топая под своим страшным знаменем и сверкая железом брони, ни производили хорошее впечатление. Хойт, их командир, правда ещё немного терялся в присутствии всех командиров и с интересом следил за большим хозяйством и непрекращающейся суетой. Всего наши силы, после пополнения молодняком и стягивания всех сил составляли:42 штурмовых крыса732 клановых бойца (У трети из которых дополнительным оружием были пращи)328 рабов (У ⅔ были помимо ржавых копий или не менее ржавых клинков пращи — я считал что в прямом бою от них пользы мало, а вот как беспокоящий элемент из них мог выйти толк, потому пращи раздавались всем, кто с ней хоть как-то мог разобраться. Оставшаяся треть была слишком тупа для этого и их единственный боевой приём, который я мог применить — с вытаращенными глазами и размахивая оружием толпой броситься на врага, пытаясь выжить и при этом подняться в иерархии.)112 разведчиков (Короткое оружие пращи)101 «вассальных» бойцов80 сарвуухов51 — стрелок60 «Страшил'43 — гобокрыс (или крысогоб)21 'бесстрашный» раб Хрезкача1 колдун11 учеников3 монстра-крысолопа2 «экспериментальных» орка4 стреломёта2 катапульты1 МясорубкаИтого: 1570 рядовых бойцов! Сила! И это без учёта Хрезкача, оставшегося охранять логово, машин, монстров и колдунов! Из них самую низкую мораль показывали «вассальные» — уж больно неохотно они всё делали и по их виду они мечтали оказаться отсюда как можно дальше. Ну и конечно же, было ещё четверо крысят, которые вносили свою лепту в обычное состояние неразберихи. Мало им было своей активности, которая заставляла их совать нос во все щели, так они ещё притащили с собой несколько сквигышей