Поле чести

ЧЕЧНЯ: УРОКИ ВОЙНЫ

— Ну, а можете ли вы сегодня как-нибудь прогнозировать сроки? Когда все это кончится?

— Я думаю, отнюдь не так скоро, как всем хотелось бы. Надо дать армии время. И надо пока вообще замолчать по этому поводу. Замолчать всем: Думе, журналистам… Осознать серьезность момента и прекратить истерику. Тогда президент перестанет дергаться и хлестать армию, чтобы она бежала вперед и как можно быстрее с этим делом закончила. Армия перестанет нести ненужные потери. И тогда можно будет закончить в разумные сроки.

А разумными я, честно говоря, считаю большие сроки. Нормальная, разумная тактика выдавливания, вытеснения, деморализации надежнее и бескровнее любых атак. Здесь достаточно взять в руки любой боевой устав, любой учебник по военному делу и прочитать: наступательный бой предполагает потери наступающих до шестидесяти процентов личного состава. Можно начать наступление. Можно даже предположить, что потери будут не шестьдесят, а, например, процентов двадцать, но ведь и это обернется страшной общей цифрой. А та тактика, которая избрана в Грозном, гораздо более правильна.

— И все-таки, о чем речь: о месяцах, о годах?..

— О месяцах. Для того чтобы полностью освободить от бандитов Грозный, требуется примерно месяца два: вот в таком, в нормальном режиме.

— Вы считаете войну в Чечне справедливой. Почему?

— Для меня этот вопрос — детский. Во-первых, либо мы отменяем действие Конституции, законов — неважно, плохие они или хорошие — либо мы живем по Конституции и законам. То есть либо мы играем в игру по правилам, либо в игру без правил. Если без правил, тогда действительно надо оставить Чечню в покое. Но так не живет ни одно государство.

Во-вторых, как справедливо было сказано, все медали за Чечню розданы, еще в середине прошлого века. И, как известно, заплатили наши предки за эту землю большой кровью. И, наконец, существуют еще понятия чести, справедливости, понятие безопасности людей. Если, упаси Бог, случится самое невероятное, самое кошмарное, и начнут вдруг выводить из Чечни российские войска (я не верю в это, но чего не бывает в наши дни?), примерно половина населения Чечни будет тем самым обречена на верную смерть. Потому что половина населения Чечни уже пришла к нам с миром, уже объявила себя союзником русских, уже включилась в переговорный, мирный, человеческий процесс. Никому из этих людей не простится. Маньяк Дудаев им отомстит. И они это понимают. Так можно ли этих доверившихся нам людей бросить на произвол судьбы?

— Давайте попробуем вкратце подытожить уроки чеченской войны.

— Кошмарность ее заключается в том, что она показала — это все, на что сегодня способна Россия. Если завтра где-нибудь на Шикотане, упаси Бог, сдвинется земная кора — у нас же нет больше ни одного нормального вертолета МЧС. А если еще что случится — нет ни одного БТРа, который бы ходил, нет ни одного солдата! Вот — этот потенциал, и его предел виден. Еще есть в этой войне такой… положительно-воспитательный момент. Это страшное зрелище, но очень полезное для многих амбициозных руководителей краев, областей, республик. Существует Конституция и территориальная целостность страны! Ни миллиметра, никому, ни под каким предлогом! А всякий бунт против России будет заканчиваться только так. Еще… Знаете у меня нет нелюбви к чеченцам, больше того, один из лучших людей на свете, мне известных, — конкретный, живущий чеченец, Руслан Лабазанов. Но! С войны сейчас вернутся 100 000 мальчиков, для которых слово «чеченец» будет означать только одно — «мишень». И любой житель Кавказа — то же самое. И, как ни цинично это прозвучит, в какой-то степени эти мальчики, возможно, изменят тот дисбаланс между коренными россиянами и приезжими с Востока, который у нас существует. Это будет делаться у нас на низовых уровнях и делаться, наверное, очень жестоко… В этих мальчишках я видел возможность… не то что бы свести счеты, но — внутренне, по-человечески отомстить. За схваченную на рынке за задницу сестру, за девчонку, затащенную в автомобиль к четырем кавказцам. Думаю, что эта кавказская война и кавказцев научит вежливости по отношению к России. Да, таким жестким путем. Но политика вообще жестокое дело.