Поменяемся?

11

— Какого черта ты стала палки в снег втыкать на скорости? — ворчит Рафаэль, освобождая мою ногу от лыжного крепления. — Я же сказал: чтобы затормозить — разводи хвосты.

— Думаешь, я об этом вспомнила на скорости шестьдесят километров в час? — отгрызаюсь я. Из-за острого нытья в стопе я готова рыдать, но сдерживаюсь ради того, чтобы не оправдать звание неспортивной.

— Не льсти себе. Ты разогналась максимум до десяти. Но это даже хорошо, иначе переломала бы себе ноги. Я говорил тебе, что колени должны быть согнутыми? А ты ехала так, словно кол проглотила.

— Значит, ещё раз попробую. Только объясни, что такое хвосты.

Рафаэль смотрит так, словно я только что сообщила, что состою на учёте у психиатра. С опасением.

— Именно сейчас ты решила придержать язык за зубами? Когда речь зашла о целости твоих конечностей? Короче, вставай в очередь за глинтвейном и жди инструктора. — Он резко выпрямляется. — С таким подходом я тебя учить не буду.

— Я просто переволновалась. — Поморщившись, я пытаюсь встать, но не могу наступить на правую ногу. — Вот блин…

— Что? — Рафаэль тяжело вздыхает. — Только не говори, что подвернула лодыжку в первый же день.

— Предлагаешь мне себя виноватой почувствовать по этому поводу? — Мой голос звенит отчаянием. Что может быть хуже, чем две недели долгожданного отдыха проторчать в номере? — Иди дальше хвосты разводи. Дойду как-нибудь.

Несколько секунд Рафаэль наблюдает, как я, кряхтя и морщась, пытаюсь подняться со снега, после чего с шумным вздохом подхватывает мои лыжи, а свободной рукой — меня.

— Надо поскорее уйти отсюда, — бормочет он, таща нас к спуску. — Пока какой-нибудь сопляк на доске тебя не переехал.

— Мне больно, — пищу я, старательно отталкиваясь от снега здоровой ногой.

— Сейчас в больницу поедем. Пусть снимок сделают.

— Да мне подмышкой больно. У тебя хватка как у медведя.

— Придётся потерпеть, — буркает Рафаэль, мельком оценив моё лицо. — Ты и два комплекта лыж весите одинаково.

— Пальцами пошевелить можешь? — Освободив мою ногу от лыжного ботинка, Рафаэль хмуро её разглядывает.

Я сжимаю и разжимаю пальцы. В этой ситуации утешает одно: в солнечных лучах мой педикюр выглядит потрясающе.

— А так больно? — Обхватив пятку, он осторожно поворачивает её из стороны в сторону.

Наши взгляды встречаются, и я моментально отвожу свой. Ладони у Рафаэля большие и тёплые, и ощущаются на удивление приятно. Я почему-то была уверена, что они на ощупь как наждачка.

— Больно, но не сильно. — Я шутливо толкаю его в плечо. — Отпусти скорее, мне щекотно.

— Это ушиб, но надо доехать до больницы. Пусть подтвердят.

— Не хочу я в больницу, — я хмурюсь. — Если ушиб — значит, пройдёт сам собой.

Выпрямившись, Рафаэль утыкается в телефон и через минуту объявляет:

— Такси подъехало.

Я смотрю на него с возмущением. Это что ещё за новости? Взял и единолично всё решил. С одной стороны, это даже мило — что он настолько обеспокоен моим здоровьем, но с другой… Я же не бревно безмолвное, которое куда положишь — там и будет лежать.

— Имей в виду, что далеко не все женщины фанатеют от доминантов, — замечаю я, закидывая ногу в салон. — В двадцать первом веке мы предпочитаем, чтобы с нашим мнением считались, а не игнорировали его.

— Даже если это мнение — идиотское? — осведомляется Рафаэль, плюхаясь рядом.

Я скриплю зубами.

— Каждый раз, когда ты начинаешь казаться мне милым, ты ляпаешь что-то такое, за что хочется заклеить тебе рот скотчем.

— Я всё ещё сноубордист, ты не забыла?

Я ошарашенно разглядываю его невозмутимое лицо, желая удостовериться, что мне не показалось: унылый сожитель только что пошутил.

— Только это тебя и спасает, — бормочу я, отворачиваясь к окну, чтобы спрятать улыбку. Это и впрямь было смешно, но Рафаэлю знать об этом необязательно.

Местная травматология приятно удивляет отсутствием длинных очередей и запаха перегара.

— Вашу девушку сейчас примут, — с дежурной улыбкой сообщает администратор.

— Она не моя девушка, — Рафаэль быстро на меня оглядывается. — Какой кабинет?

— Седьмой. — Взгляд девушки становится заинтересованным, а улыбка — непростительно очаровательной. — Давайте я вас сейчас провожу.

Наблюдая за их беседой, я ловлю себя на поднимающемся раздражении. Она что, настолько оголодала в горах, что клеит унылого Рафа? И его противозачаточное выражение лица нисколько не смущает?

— Провожать не надо, мы сами дойдём, — не глядя на неё, он подхватывает мой рюкзак. — Встать можешь?

Помотав головой, я беспомощно тяну к нему руки. Нога совсем немного ноет, и куда больше меня беспокоит наливающийся синяк на заднице. Правда, хищнице с ресепшена об этом знать не обязательно.

По-медвежьи обняв за талию, Рафаэль волочёт меня к кабинету номер семь. Старательно имитируя страдания, я прихрамываю и постанываю.

Если какая-то мальдивская чайка решит покуситься на Витю, надеюсь, что Лиана сделает для меня то же самое.