Поменяемся?

44

Агния

— Так, и для кого это мы прихорашиваемся?

Выронив помаду, я возмущенно смотрю на Леру, которая с любопытством пялится на меня со своего рабочего места.

— Ты чего орешь? Испугала.

— Чайник ставить? — переспрашивает она, не моргнув глазом. — Кто к нам в гости едет?

— Рафаэль Тимурович едет, — бормочу я, пряча карманное зеркальце в ящик. — Просит помочь с проектом.

— Тогда понятно. Без накрашенных губ тут точно не справиться.

В ответ на ее глубокомысленную иронию я раздраженно вздыхаю.

— Как же ты задрала меня, птица Говорун. Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя уволю.

— Не уволишь. — Лера беспечно отмахивается. — В глубине души ты меня обожаешь и будешь тосковать.

— Уволю с радостью и посажу на твое место кого-нибудь глухонемого. Чтобы ни чужие разговоры подслушивать не мог, ни совать повсюду свои глупые три копейки.

Обиженно засопев, Лера прячется за ноутбук. Однако надолго ее не хватает, и меньше чем через минуту она снова на меня глазеет.

— Что? — цежу я, не поднимая головы.

— Может, мне лучше пойти прогуляться?

— Ты совсем оборзела? А работать кто будет?

— Ну я же не для себя, а чтобы вам с Рафаэль Тимурычем не мешать.

Я закатываю глаза.

— Думаешь, как только ты исчезнешь, мы начнем срывать друг с друга одежду и сношаться как кролики?

— Эм… Не знаю… А вы будете? Вдруг по старой памяти захотите.

— Умоляю, заткнись, — измученно стону я. — Иди лучше чай сделай.

— Так я же сразу и спросила: чайник ставить? А ты молчишь как рыба об лед.

Поймав мой угрожающий взгляд, Лера рассудительно закрывает рот и ретируется на кухню.

Воспользовавшись ее отсутствием, я нащупываю на полу помаду, убираю ее в сумку и немного взбиваю волосы. И я вовсе не прихорашиваюсь, а придаю себе презентабельный вид перед встречей с заказчиком. У нас солидная фирма, и ее сотрудники обязаны хорошо выглядеть. Даже если провели ночь на неудобной маминой кушетке и проспали максимум четыре часа.

Донесшийся звук колокольчиков заставляет меня взволновано заерзать в кресле. Вести себя непринужденно, не отводить взгляд, не бояться язвить.

Приосанившись и сложив руки перед собой, ровно как кандидат в депутаты перед фотокамерой, я выжидающе смотрю на дверь.

Браво, Агния. Позы непринужденнее сложно и представить.

— Привет, — здороваемся мы одновременно.

— Как дела? — неестественно высоким голосом пищу я, глядя, как Рафаэль занимает кресло рядом с моим столом.

Про синяки под глазами я в прошлый раз соврала. Нет их у него. Несмотря на видимую усталость, Рафа хорошо выглядит. Гладко выбрит, стильно пострижен. И рубашка ему идет.

— Более-менее. — Нахмурившись, он барабанит пальцами по столу. — А у тебя как?

— У меня тоже все окей, — вру я на автомате. — Хочешь чай или кофе?

— Можно кофе. Двойной. Не пил еще сегодня.

— Лерочка! — ласково рычу я, приподнявшись. — Сделай большой кофе, пожалуйста. И принеси печеньки!

В ту же секунду Лера появляется в дверном проеме кухни, гримасничая и многозначительно пуча глаза. Мол, вот я уже и Лерочка? И даже на «пожалуйста» расщедрилась?

Отвернувшись от нее, я смотрю на Рафаэля. Его взгляд задумчиво гуляет по воротнику моей рубашки, отчего мне сразу хочется его потрогать — не торчит ли? Стремление выглядеть безупречно в его присутствии мне не нравится. Предполагалось, что по возвращении домой курортное помутнение пройдет, и Рафаэль в моих глазах вернет себе образ унылого сожителя.

— Так что бы ты хотел видеть в проекте? — Я делаю тон максимально деловым. — Речь идет о перестановке, правильно?

— Да. — Рафаэль, поморщившись, тычет пальцем в увядающий бутон гортензии рядом с ноутбуком. — Это она, что ли, воняет? Будто кот обосрался.

— Я ей тоже самое говорю, — поддакивает Лера, баржой плывущая к моему столу с подносом в руках. — Вам сахар нужен будет, Рафаэль Тимурович?

— Спасибо, сам положу. — С этими словами он забирает бумажный стакан с кофе, высыпает туда три пакетика и, прикрыв глаза, жадно пьет.

Я не могу перестать его разглядывать. Руки, шею, линию челюсти. Ох, горе мне, горе. На унылого сожителя я так никогда не смотрела. А вот на своего соседа по номеру — да.

Опорожнив стакан до дна, Рафаэль с удовлетворением откидывается на спинку кресла.

— Хорошо-то как. — На его лице проступает подобие улыбки. — Спасибо.

— Пожалуйста, — услужливо брякает Лера, разглядывающая Рафаэля со смесью восхищения и любопытства. — Если что-то еще нужно — я всегда здесь, поблизости. Как верный Санчо Панса.

— Слушай, а может, лучше в кафе пойдем? — Назначенный Дон Кихот вопросительно смотрит на меня. — Я бы съел что-нибудь, заодно бы все обсудили.

— Эм… Ну ладно, — смущенно бормочу я, ловя восторженный взгляд своей недалекой коллеги. Господи, она еще и большие пальцы поверх его головы показывает. Точно уволю. — Ноутбук с собой взять?

— А… Как хочешь. — Рафаэль поднимается. — А может, доедем до одного заведения? Минут десять езды отсюда. Там борщ нормальный. Тебе точно понравится.

Неловко пожав плечами, я запихиваю ноутбук в сумку. Планы меняются так неожиданно, что не знаю, что и думать. Зато теперь Лера наверняка уверится, что мы свингеры, согрешившие крест-накрест. Сначала на курорт вместе съездили, теперь вот борщ дегустировать едем посреди рабочего дня. И все это при живом Вите.

При подъезде к кафе у меня возникает подозрение, что Рафаэль выбрал его неслучайно. Он либо слишком сильно не хочет встретить знакомых, либо задумал меня отравить.

Уж очень неприглядно выглядит это заведение: обшарпанный фасад и количество припаркованных автомобилей, стремящихся к нулю. А приглушенный желтоватый свет, сочащийся из пыльного окна, навевает желание вздремнуть, а не пообедать.

— Вот это? — Я киваю на вывеску, которая скорее подошла бы похоронному бюро, чем кафе. — Уверен, что нас здесь накормят, а не составят смету на венок и надгробие?

Рафаэль негромко посмеивается. Делает он это, кстати, всегда искренне, без сарказма. Видимо, поэтому редко.

— Тебе точно понравится, — заверяет он, выходя из машины.

В такие моменты как никогда хочется верить, что Рафаэль знает, о чем говорит.

Первое, что сразу бросается в глаза при входе — это мебель. Она точно из другой эпохи. Деревянные стулья, которые поскрипывают даже если сидеть на них без движения, и скатерти, выглядящие так, словно их купили на распродаже в секонд-хэнде. Я машинально шарю по дну сумки в поисках мезима. Может, к черту этот борщ и просто кофе заказать?

Официант появляется сразу, как мы садимся. Немолодая грузная женщина с лицом борца UFC, переживающего не лучшие свои времена. Смотрит она, по крайней мере, так, будто нашему появлению не рада и готова прямо сейчас за шкирки выставить нас обоих на улицу.

— Два борща и что-нибудь к чаю, — коротко произносит Рафаэль, проигнорировав и воинственный вид официантки, и протянутое меню.

Я невольно втягиваю голову в плечи, предполагая, что эта женщина точно не потерпит столь пространных формулировок и со словами: «Я вам тут не ясновидящая» потребует уточнить заказ. И снова не угадываю.

Молча кивнув, она забирает меню и уходит.

— Никто точно не заподозрит нас в том, что мы пришли на свидание, — с иронией замечаю я, извлекая из сумки ноутбук.

Шутки шутками, но как женщине мне немного обидно. Пусть это деловая встреча, и все-таки… Не помню, чтобы Рафа таскал Лиану по столь сомнительным забегаловкам. А невзыскательную Агнию, значит, можно?

— Это потому что здесь не пафосно?

— Не пафосно — это слабо сказано. — Я обвожу глазами стены. — Здесь пахнет нафталином и восьмидесятыми.

Рафаэль усмехается.

— Я думал, женщины любят винтаж.

— Не в том, что касается приготовления пищи.

— Можешь быть спокойна. Я постоянно здесь ем и ни разу не отравился.

— Это обнадеживает.

— Я бы никогда не привел тебя в место, в котором сомневаюсь.

Рафаэль произносит это так искренне, что я моментально смягчаюсь. Да это же Рафа, простой и прямолинейный. Мы приехали сюда исключительно потому, что ему нравится местная кухня, и он уверен, что она понравится мне. Никаких скрытых мотивов и подоплек тут и быть не может.

— Ну и как твои дела? — Покачнувшись на стуле, я смягчаю недавнюю иронию улыбкой.

— Нормально. Не высыпаюсь только. Твой кофе в этом смысле очень помог.

— Спасибо Лере. — Я неловко смеюсь.

— А у тебя как дела? — Рафаэль пристально смотрит мне в глаза. — В последнюю встречу ты на меня как будто закусилась.

— Забудь, — я шутливо гримасничаю. — Дела… м-м-м… Да тоже неплохо… Много работаю… Времени пока больше ни на что не остается. Даже на то, чтобы потратить заработанные деньги.

— Вложишь их в очередное путешествие. Только заранее позаботься, чтобы никакой докучливый сосед тебе его не испортил.

— Это ты о себе?

— А о ком еще?

Опустив глаза, я тру пальцем вылинявшую скатерть. Сердечный ритм неровно частит.

— Ты ничего не испортил. Даже наоборот.

За столом повисает молчание, но я успеваю его разбить до того, как оно станет слишком значимым и весомым.

— Так что там по поводу магазина? Ты, так понимаю, задумал перестановку?

— Да, я соседнее помещение выкупил, — поясняет Рафаэль с запинкой. — Думал туда автохимию запихнуть и менеджера посадить.

— Ах ты ж купец зажиточный! — Я задорно тычу в него пальцем, обрадованная возможностью спрятать смущение. — Сколько у тебя вообще магазинов?

— Да немного. Три всего.

— Три! Это же очень круто.

— С бутиками и ресторанами не сравнить.

Сообразив, что он возвращает мне слова, сказанные в виду отказа брать его проект на доработку, я шутливо развожу руками.

— Вот видишь? Не зря мы отдыхать съездили. Я побросала все рестораны и бутики и приехала обсуждать проект твоего магазина.

— Да, бутылка Дома раздавлена не зря, — соглашается Рафаэль со смешком.

Я дергаю ногой от волнения. Со стороны наш диалог может показаться самым обычным, но для тех, кто хорошо знает Рафаэля… А я знакома с ним почти десять лет, и за это время он ни разу не был замечен в поддержании разговоров «ни о чем». Он любит говорить только по существу и мало заботится о том, чтобы угодить собеседнику. А сейчас есть стойкое ощущение, что он старается сделать так, чтобы мне было приятно и комфортно.

— Я, кстати, не знала, что ты вернулся следом. — Покусав губу, я смотрю ему в глаза. — Зря ты так. Мог бы еще десять дней покорять склоны и сердца лыжниц.

— Да нет, — Рафаэль едва заметно морщится. — Мне катания хватило. Не могу отдыхать один.

— А я запросто, кстати, — подхватываю я. — С фотоаппаратом могу сутками шарахаться и снимать все подряд. Или просто гулять…

— Да, тебе с собой точно не скучно. — Его взгляд задевает мою щеку. — Я для этого слишком… Как ты там меня назвала? Унылый?

— Я тебе столько приятного за время отдыха наговорила, а ты запомнил только это слово, — укоризненно произношу я. — Ты не унылый, а вполне веселый и компанейский.

Продолжать разговор не получается, потому что над столом нависает тень женщины-борца, и перед нашими носами опускается борщ.

Я сглатываю. Вот это да. Даже если мне суждено этим отравиться, я проглочу все.

Это не просто борщ — это еще запеченный каравай бородинского, в котором он, собственно, и находится, а еще тарелочка с каким-то паштетом, аппетитно пахнущим чесноком и салом.

— Беру свои слова обратно, — позорно хлюпая собравшейся слюной, бормочу я. — Выглядит отпадно.

Победно усмехнувшись, Рафаэль снимает импровизированную хлебную крышку и размешивает сметану.

— Говорю же, нормальный здесь борщ. Еще будешь умолять меня сюда тебя привезти.