Поменяемся?

54

Утро ожидаемо оказывается паршивым. Просыпаюсь от головной боли и того, что пояс джинсов врезается в переполненный мочевой пузырь. Ненавижу просыпаться во вчерашней одежде и с макияжем. Сразу чувствую себя киношной героиней-неудачницей, имеющей проблемы с мужчинами и, как следствие, с алкоголем.

Осторожно перевернувшись набок, оценивающе оглядываю соседнюю половину кровати. Витя, в отличие от меня, спит раздетым и под одеялом. Если мне не изменяет память, он и в душ перед сном сходил. Витя молодец, а я — не очень.

Фрагменты вчерашнего вечера закручиваются в тошнотворную мыслительную воронку. Карточка в моей руке, бокал белого сухого, Рафаэль, резко вышедший из-за стола… Холодный воздух, бьющий в лицо, запах костра, поцелуй… Порозовевшее лицо Лианы, мучительный подъём по лестнице…

Головная боль усиливается вместе с приливом тошноты. Рафаэль и Лиана спят в соседней комнате. «У неё день рождения, понимаешь?»

Превозмогая слабость, я выкатываюсь из кровати и на полусогнутых ногах тащусь в душ. В зеркало не заглядываю, чтобы пощадить и без того потрёпанное эго. Какое счастье, что у меня хватило ума приехать на своей машине. Быстро принять душ, выпить кофе и поехать домой. Вернее, к маме. Она обещала на выходных сделать мои любимые блинчики.

Блинчики — лекарство от любых бед. И от похмелья, и от неразберих в личной жизни, и от несанкционированных поцелуев.

Выскоблив себя до скрипа, я возвращаюсь в спальню. Там меня ждёт плохая новость. Проснувшийся Витя в трусах.

— Привет, — сведя к переносице брови, он выжидающе меня разглядывает. — Как самочувствие?

— Если скажу «хорошо» — совру, — признаюсь я.

— Ясно. А как спалось?

В голосе Вити совсем нет упрёка за то, что я категорично прокатила его с сексом, отчего моя латентная обида притихает. Выглядит он собранным и серьёзным.

— Отключилась, как только глаза закрыла.

— Завидую.

Я сочувственно улыбаюсь.

— Плохо спал?

— Ну, — подтверждает он с усмешкой. — Товарищи за стенкой мешали.

Пару лет назад врач выписал мне витаминную капельницу. Уж не знаю, что это были за витамины, но при введении жутко горело тело и моментами казалось, что писаю под себя. Вот сейчас те же ощущения. Пылает каждый сантиметр кожи, и хочется закрыться в туалете.

— Ясно, — отвернувшись, я начинаю копаться в сумке. — Я уеду сейчас. Надо поработать.

— Агния.

— Что?

Витя останавливается прямо за мной, напряжённо дыша.

— Твои каникулы слишком затянулись. Когда ты вернёшься домой?

Нет-нет-нет. Слишком много сложных мыслей для моей головы, отравленной перебродившим виноградом. Я чувствую себя самым несчастным человеком на свете и точно не готова обсуждать что-то настолько… Я вообще ничего не готова обсуждать.

— Мои каникулы закончились на десять дней раньше твоих, если ты помнишь. Так что не нужно на меня давить.

— Я просто скучаю.

— По мне или по собранным мной носкам? — Задёрнув молнию сумки, я оборачиваюсь.

Витя обиженно хмурится.

— Что за вопрос такой дурацкий?

— Просто у тебя сегодня носки разные, — я киваю на чёрный и тёмно-серый клубки, валяющиеся у изножья кровати. — Решила на всякий случай уточнить.

— Нам нужно поговорить как взрослые люди, — произносит он после продолжительной паузы.

Он прав, и на его месте я сказала бы то же самое. Но есть одна проблема. Мне хочется ещё побыть страусихой. Трусихой-страусихой, не желающей ничего решать.

— Я поеду, — твёрдо говорю я, закидывая на плечо сумку. — Попрощайся от меня со всеми. Дениса можешь даже поцеловать.

И чтобы не истязать себя и дальше видом Вити, расстроенного и окончательно сбитого с толку, тут же выскакиваю за дверь.

По коридору практически бегу, боясь ненароком услышать скрип кровати или характерные придыхания. Как знать, вдруг Рафаэлю приспичит ещё и утром свой багет пристроить. Тороплюсь настолько, что запинаюсь о сумку, стоящую на ступенях, и лишь чудом кубарем не слетаю с лестницы.

— Твою мать, — шиплю я, трогая ушибленный большой палец. — Что дальше? Вписаться в дерево?

— Доброе утро.

Вздрогнув, я поднимаю глаза. За столом, хранящим объедки вчерашнего пиршества, сидит Рафаэль. Перед ним стоит откупоренная минералка. Волосы всклокочены, взгляд покрасневший, одежда смята. Выглядит он как я до того похода в душ.

Тело начинает гореть, будто в вену снова всадили ту капельницу. Чего ему не спится-то? На часах половина восьмого утра. Самое время ублажать именинницу.

— Привет, — буркаю я. — И пока.

— Уже уезжаешь?

— Дела, — моим тоном можно испарять воду. — Позвоню Лиане, как проснётся.

Нахмурившись, Рафаэль смотрит на меня исподлобья.

— А поговорить со мной не хочешь?

Мысленно прошептав «заебали», я вылетаю в прихожую и торопливо вдеваю ноги в ботинки. Не хочу я ни с кем говорить.

Весь путь до машины мне кажется, что Рафаэль идёт за мной. Но когда я, щёлкнув сигнализацией, оборачиваюсь, выясняется, что на парковке я стою совершенно одна.

Заебал, — шиплю я, с остервенением выжимая кнопку пуска двигателя.

Скорее бы доехать до мамы и поесть блинов. Блины обязательно помогут.

К полудню становится ясно, что порой и блины бессильны. Ибо я съела их тонну, а тоскливое нытьё в груди никуда не делось. Не помогает и мама, которая именно сегодня решила во что бы то ни стало выяснить, что происходит у нас с Витей и как я планирую жить дальше. Кажется, не мне одной надоело готовить на двоих и собирать грязные носки.

Чтобы избежать расспросов с пристрастием, я еду в офис под предлогом срочного заказа. Там сегодня хорошо: тишина, есть кофе, и ни одной живой душе не требуется со мной поговорить.

Сделав себе двойную порцию фильтра, усаживаюсь за ноутбук. Виски всё ещё ноют, и я в сотый раз клятвенно обещаю себе, что больше не буду пить. Совсем. Никогда. Правда, то же самое я говорю себе, когда объемся.

Дзынь!

Я смахиваю блокировку с экрана смартфона, чтобы прочесть сообщение от Лианы.

«Спасибо, что приехала! Мы так мало общаемся в последнее время. Может быть, в понедельник увидимся на кофе?»

Да, конечно, — печатаю я и, подумав, добавляю: — С удовольствием.

Последняя фраза — чтобы ей было приятно. Удовольствие сейчас представляется мне чем-то очень далёким и размытым. Настолько я запуталась в себе и своих желаниях.

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!!!

Я испуганно подпрыгиваю в кресле. Это уже не шквал СМС, а звон приблуды на входе. Этой… музыки ветра.

Мой взгляд лихорадочно мечется по столу в поисках средства самообороны. Кому понадобилось к нам вломиться? В воскресенье офис не работает, о чём красноречиво сообщает табличка на входной двери.

При звуке шагов моя рука ложится на степлер. Можно кинуть грабителю в голову и сбежать.

Вид вошедшего Рафаэля заставляет меня растерянно ойкнуть и обмякнуть в кресле. Сердце быстро и неровно колотится: бух-бух-бух.

— Привет ещё раз. — Его взгляд падает на степлер. — Бумаги дырявишь?

— Твою голову, — растерянно бормочу я. — Как ты меня нашёл?

Рафаэль скрещивает руки на груди и откашливается, будто смущён или ему неловко.

— К твоей матери приехал. Машины не застал и решил здесь проверить. Давай всё-таки поговорим.