Попасть не пропасть

Глава 14

Если переправа через озеро Онего не вызвала особых затруднений и наша колонна выступила в дорогу из уездного Пудожа со строевой песней, блестя начищенным снаряжением, то дальнейший путь в направлении дороги Каргополь – Архангельск шел по болотам, и вот там солдатики изрядно намучились с транспортировкой метателей и минометов по гатям, не предназначенным для такого тяжелого груза. Попервоначалу меня доставали комары и мошкара. Ненасытные кровопийцы плотным облаком гудели над нашей колонной. У меня сложилось впечатление, что местные комары больше всего любят кровь с привкусом маны и именно поэтому моя светлость подвергалась непрерывным атакам с воздуха. Вначале я попробовал отбиваться молниями, но увидев, какими дикими взглядами смотрели на меня окружающие меня люди, решил не позориться и не стрелять из ракетного комплекса С400 по воробьям. Немного поэкспериментировав, я сумел ослабить электрический щит до такой степени, чтобы насекомые превращались из летучих в ползающих, а люди, прикасаясь к защитному куполу, чувствовали легкое покалывание. Заодно я растянул щит на десять саженей в длину, чтобы под него попало наибольшее количество народа. Зато теперь меня окружили птицы, для которых я устроил непрерывный пир из комаров и мошек с обгоревшими крыльями. Так, в сопровождении стаи птиц и солдат я продолжал путешествие. Но все когда-нибудь заканчивается. Вот и наш путь по болотам подошел к своему логическому завершению. Мы вышли на тракт около большого поселка Конево, там же и устроили дневку, чтобы солдаты могли привести себя в порядок и походить на военнослужащих, а не на лешаков, облепленных тиной и выбравшихся на тракт, чтобы пугать православных. До Холмогор нам оставалось пройти триста десять верст, или семь переходов с двумя дневками.

Восьмого августа передовой дозор сообщил, что на перекрестке Вологодского и Каргопольского трактов неподалеку от Свято-Троицкого Антониево-Сийского монастыря, помнившего еще молодого Ломоносова, которому от щедрот дядьки, служившего в обители стряпчим, достался тулуп сильно пригодившийся в долгой дороге до Москвы, разбит войсковой лагерь. К вечеру мы вышли к бивуаку остатков частей Архангельского гарнизона.

Родина Михаила Васильевича Ломоносова горела; дым поднимался густыми черными клубами в безоблачное северное небо. Светлейший князь от магии воздуха, наверное, переворачивался в гробу от невозможности дать укорот наглым захватчикам. Грабеж уже закончился, и большой отряд смуглых стрелков в тюрбанах и красных мундирах готовился отправляться обратно в Архангельск, нагрузив награбленное на телеги. Жалобно мычали коровы, будто предчувствуя свою незавидную судьбу – служить пропитанием для доблестных солдат короля Георга. Я решил отправиться на рекогносцировку сам вместе с Бенкендорфом и командиром олонецких егерей Сипягиным. От всех войск, дислоцированных в Архангельске и близ него, осталось около двух тысяч нижних чинов без тяжелого вооружения. Командовал всей этой сборной солянкой поручик Угличского полка. Остальные офицеры и маги погибли почти все. Военный губернатор Архангельска, Повелитель огня Алексей Григорьевич Спиридов, сын одного из величайших огневиков в истории адмирала Григория Спиридова – героя Чесмы, который сжег весь турецкий флот несколькими огромными файерболами в царствование Екатерины Великой, – попытался вместе со штатными крепостными магами держать щит над Новодвинской крепостью. Но они не выдюжили совместного удара лорда Нельсона и полного круга Друидов Стоунхенджа. Крепость была смыта огромной волной в Двину вместе со всеми офицерами Архангелогородского гарнизонного полка, нижними чинами и магами. Не выжил никто из находившихся на Линском Прилуке[47]. После чего вражеская эскадра, частично уничтожив корабли Архангельской флотилии, а частью рассеяв их, обстреляла город и высадила многочисленные десанты вдоль побережья. Во время варварской бомбардировки столицы губернии в результате прямого попадания двух бомб, начиненных плетениями огня, в штаб обороны города, находившийся в здании губернского дворянского собрания, погибли командиры Софийского и Угличского полков со своими офицерами. Сломив сопротивление оборонявшихся, англичане занялись любимым делом всех завоевателей – грабежом. Но жизнь – она ведь как колесо: вот ты наверху и тебе хорошо, но маховик неумолимой квадриги судьбы совершает всего половинку оборота, ситуация меняется на обратную – и уже к тебе приходит безжалостный дед Кирдык. Вот мы и готовились заняться изменением ситуации с попутным приведением злобного дедугана в гости к британскоподданным.

– Они выступают, вашбродь, – ко мне подбежал седоусый егерь.

– Что же, и нам пора, – подал я команду нашему небольшому разведывательному подразделению.

Мы вскочили на коней и нарезали круг по лесу, выйдя к засеке, которой наши бойцы перегородили путь англичанам. Через минут пятнадцать из-за поворота дороги появился головной дозор британцев. Завидев наше укрепление, они остановились и стали ждать подхода основных сил, которые составляли около тысячи человек. Британцы построились в три небольшие пехотные коробки, в промежутках между которыми прислуга толкала метатели и двинулись вперед. Перед строем британских войск появились три фигуры, одна из которых бросила в наше импровизированное укрепление водяное копье. Бенкендорф парировал его щитом холода, и кусочки льда со стуком упали на землю. Ну что же, мой выход. Появившись перед строем своих бойцов, я отправил в британских магов шаровую молнию. На ее пути возникла стена зелени, сквозь которую мое плетение прошло не замедляясь. За зеленой завесой грохнуло, и заросли осыпались темным порошком. Нам открылось зрелище трех изломанных тел, раскинувшихся на земле. Британские артиллеристы вышли на дистанцию стрельбы и остановились. Саша отправил в них площадное заклинание морозного тумана, чтобы сделать невозможным прицеливание. Паутина маноканалов в моем теле засверкала. Я напрягся, и в полет отправились сразу две шаровые молнии диаметром около полутора метров каждая. В туманном облаке, где пропали мои подарки, грохнуло. Оттуда вылетели клубы дыма, пыли, какие-то тряпки, части разбитых метателей и людей. После уничтожения магов и артиллерии сипаи Бомбейского полка были обречены. Я подал команду, и гвардейские артиллеристы приступили к минометному обстрелу, перенося огонь по фронту с одной пехотной коробки на другую. Егеря Сипягина принялись стрелять по готовности из винтовок, выбивая у англичан офицеров и сержантов, а выхвативший шпагу Бенкендорф возглавил штыковую атаку сводной роты Софийского и Угличского полков. Мне еще пару раз пришлось отправлять магические презенты врагу, чтобы уничтожить очаги сопротивления, но для англичан здесь и сейчас все было кончено. Оставшиеся в живых супостаты или сдавались, или пытались спастись бегством, что с их стороны было большой ошибкой, ибо драпали они в свежеограбленные Холмогоры, где оставшиеся в живых местные жители очень хотели переведаться со своими обидчиками. К слову, никого из бежавших мы больше не видели, а местные мужики еще долго хвастались перед соседями портянками из настоящего индийского шелка, которые здорово напоминали куски от тюрбанов. Первое сражение с превосходящими силами англичан было выиграно как-то без особого напряжения сил, но расслабляться было рано.