Портрет Ласточки

Глава 3.3 Стекло по цене саженца

Замок со звоном щёлкнул, Ови спрятала ключ в рукав и отворила стеклянную дверь. В лёгкие ударил едкий травяной букет самых разных растений, многие из которых просто не могли бы выжить на суровом севере без посторонней помощи. Шалфей, гроздник, шелковик, полынь и многие другие. Ровными рядами взору друзей предстала уходящая вперёд аллея высоких кустов и небольших деревцев, которая пересекалась с другими проходами под прямыми углами. Со стеклянных стен и потолка, укреплённых деревянным каркасом, листопадом ниспадали шелковистый плюш и дикий виноград, а местами виднелись даже лианы, растущие в совсем далёких краях.

— Напасть может с любой стороны… — выдохнул полурослик. — Может, всё же сбегать за Нундаром?

— Закрой дверь с той стороны.

Он не послушался её и остался. Они медленным шагом отправились вперёд, боясь издать лишний шум, и почти не дышали. Где-то в глубине оранжереи раздавалось едва слышимое посапывание, но с какой стороны — у незваных гостей не было понимания. Постепенно нечленораздельная речь превратилась в обыкновенное старческое ворчание, а когда друзья оказались в центре постройки, то удалось распознать отдельные слова:

— …растёт, но не хватает температуры… если открыть ещё несколько окон, то… нет, нельзя, иначе погибнут растения рода «celeurut», годы трудов уйдут на… Ох, проклятье, нужно позвать лаборантов… имена… почему я забыл имена?..

— Он разговаривает с растениями, — прошептал полурослик. — Пойдём отсюда, подруга…

Она отмолчалась и, взяв его за руку, собралась с мыслями и крикнула:

— Профессор Жерацир, мы ваши ассистенты! Где вы?

— Ох, мои милые лаборанты вернулись спустя месяц! — воскликнул незнакомец.

В глубине оранжереи раздались очень быстрые шаги, которые постепенно приближались к чужакам. Ови рефлекторно занесла руку с клином и приготовилась нанести удар, как в неё с Илесом со спины врезалось что-то мягкое. Рухнув посреди аллеи, друзья обернулись и не поверили своим глазам. Перед ними, стоя на четвереньках, как собака, пританцовывал длиннобородый старик в дырявом колпаке, на котором даже невооружённым глазом виднелись черви и гусеницы. Руки профессора украшали ссадины и кровоподтёки; на ногах он не носил обуви, ногти напоминали ороговевшие когти ящерицы.

— Вы принесли инструменты? — с нездоровой улыбкой спросил он. — Помните, я просил инструменты!

— Что с ним сделали?.. — прошептала девушка. — Гхм, профессор, у нас нет инструментов, но…

— Вон отсюда! — завопил он чрезвычайно гулким, трубящим голосом. — Убирайтесь! Видеть не хочу!

— Профессор, мы можем помочь вам без инструментов! — попытался сгладить ситуацию Илес.

Тот задумался, гневное выражение спало с его лица. Овроллия заметила за его спиной парящую ласточку, птица всем своим видом показывала готовность напасть на помешанного. Хозяйка помотала головой, профессор, наклонив голову, словно хищник, вопросительно посмотрел на волшебницу.

— Ты знаешь какие-нибудь чары, которые… — прошептал полурослик.

— Нет, — сходу отрезала девушка. — Профессор, позвольте нам помочь вам. Клянусь «Алхимией в знаках», мы справимся без инструментов, а если нет, то найти помощь для нас будет быстрым делом!..

— О-о-о, — протянул Жерацир, — девочка читала лучшую книгу по моему предмету? Что ж, пройдёмте в мой кабинет.

Он развернулся на месте и всеми четырьмя конечностями отправился в сторону выхода, однако на полпути свернул ближе к стене академии. Птица, спрятавшись в листьях плюща, проводила его взором и что-то прощебетала Овроллии. Она со своим другом отправилась по следам помешанного и скоро обнаружила небольшую площадку, со всех сторон укрытую кустарником и свисающими с потолка растениями. Местом ночлега профессору служил грубый настил с двумя меховыми накидками, на которых невооружённым взглядом были заметны дремлющие клопы.

— У гончих с нашей псарни условия жизни и то лучше, — возмутился Илес.

— Смотрите! — воскликнул старик, взяв в руки какой-то непонятный треугольный кусок камня с мелкими стёклышками на одной стороне. Ови заметила следы от зубов на нескольких фрагментах. — Это великий талисман! Мне нужны молоток и долото, чтобы добраться до тайны, которую он скрывает!

— Все стёклышки белые, но в углу становятся чёрными… Странный переход цветов, где-то видела его… — заявила волшебница. — Прощения, нессир Жерацир, а откуда у вас это… сокровище?

— Он сказал, что я должен сохранить его! И отдать тому, кто достоин! Но как определить достоинство человека или… — помешанный, сидя на корточках с реликвией в руках, с безумной искрой посмотрел на полурослика. — …не человека?..

— Кто он?

— Он не представился! Я и не спрашивал имени! К слову, как вас зовут, милые лаборанты?

— Гирцена, а это мой друг — Коль.

— О-хо-хо, вы новенькие? Что ж, у вас есть идеи, как решить этот пазл?

«Пазл», — повторила девушка в голове. Вспомнились события позавчерашнего дня, она повернулась к спутнику и спросила:

— Ты помнишь ласточку в подземелье? Мозаичное панно, с которого я создала своё заклятье?

Полурослик удивлённо почесал затылок и посмотрел внимательнее на осколок.

— Ох, великие предки, это что же, злодей оставил… тебе?..

— Нужно проверить. Я помню слова профессора Кенциля, что мозаика сделана из ольбратового стекла. Такое можно уничтожить только адамантовым остриём. Это стекло чародеи прошлых эпох наносили на свои щиты, защищаясь в бою от прямых попаданий из вражеских посохов. Господин профессор, давайте мы возьмём этот осколок с собой, а потом вернём вам и…

— Статуя Вари не покинет стен академии! — воскликнул он, прижав кусок камня к себе. — Это Грааль, великая реликвия, благодаря которой расцветают города и цивилизации, а музыка льётся рекой, словно вино из божественных водопадов!.. Винопадов, хах!

Девушка увидела птицу, зависшую в полёте над профессором. Она всем своим видом показывала готовность нанести упреждающий удар в незащищённую шею одичалого, но Ови осторожно мотала головой, не желая проливать кровь.

— Как давно вы живёте в оранжерее? — спросила чародейка.

— Это мой дом! — вспыхнул тот. — Не какая-то оранжерея!

— Выбирай слова, — вполголоса сказал Илес, стараясь держаться от подруги чуть позади, но со сжатым кулаком.

— Как давно вы… живёте в этом прекрасном доме?

— Ох, милая лаборантка, скрывающая гематому под роскошными прядями, — Ови почувствовала пробежавшую по телу дрожь, — чуть меньше полугода! Всё из-за опытов! Проклятые профессора! Я ведь говорил, что при варке зелья великанской силы нельзя нарушать пропорции в закладываемых в чан материалах! Консистенция варева должна быть такой, будто вы готовите пюре! Да, до того, как убавить огонь, это зелье на этапе варки напоминает пюре! Жиденькое такое, как после несварения!

Девушка в полном недоумении взглянула на полурослика. Тот только похлопал ресницами, пытаясь осмыслить сказанное.

— А кто вас сюда поселил? — продолжала допрос Овроллия.

— Ох, сам архимаг Паристо! Помню, как будто это было вчера, он сказал: «Твои навыки слишком ценны для академии, а без наполненных страстью к науке алхимии речей академия Белого Пергамента может закрывать направление подготовки зельеварщиков и врачевателей. Остальные профессора — это школяры по сравнению с тобой». Ещё он извинился за произошедшее, ох, славное было время! Сам архимаг просил прощения перед обычным профессоришкой!

— Мне жаль вас, — не выдержала она. — Жаль, что вы стали таким, — улыбка пропала с его лица, казалось, моментом в глазах мелькнул интеллект. — Скажите, вы помните, как почти год назад привозили оружие в академию?..

Во взгляде Жерацира прояснилось что-то. К удивлению друзей, он встал на ноги, выпрямился и сказал нетипичным для полубезумного состояния голосом лектора:

— Я проклинаю тот день, когда меня заставили привести оружие в академию… После того дня я, кажется, и стал сам не свой… Но, да будут звёзды тому свидетелями, этот клинок пролил немало слёз…

— И крови, — сказала Ови. — Профессор, зачем вы привезли его? Я сомневаюсь, что при таком состоянии злодеяние было совершено вашей рукой… Но поймите, что кто-то использовал оружие для проливания крови в стенах академии.

— Для друга, одного из немногих, кто уважает моё ремесло, — ответил он, продолжая удерживать осколок. — Я не могу сказать, для чего ему понадобилась отборная тигирная сталь с примесью редких металлов и химических элементов. Два с четвертью фута от кончика до гарды, а эфес украшен узорами, имитирующими ледяной ветер. Представьте, как такое произведение искусства хорошо лежит в руке того, кто не умеет им пользоваться… А теперь представьте, что будет, если клинок окажется у именитого рыцаря или опытного дуэлянта.

— Великие предки… — прошептал Илес. — Профессор, вы разбираетесь в этом?

— Нет, — сверху вниз посмотрел он на полурослика, — не разбираюсь. Но мне было интересно, что мой друг попросил меня привести в академию, поэтому я и прочитал несколько книг об изготовлении оружия, а также узнал конкретно об этом мече всю информацию у торговца. Вы не представляете, как он был расстроен, когда я вернул клинок ему… С моих плеч словно сошёл оползень, мне стало легче дышать от осознания того, что оружие покинуло академию. Однако присущая носителям подобных артефактов злоба осталась… Если я не сказал архимагу, ради чего мой друг просил меня привести этот меч в академию, а затем увести тем же днём, стану ли я говорить вам об этом, милые ассистенты?

Друзья переглянулись. Ови, всё ещё держащая в одной руке клиноподобный осколок, свободной рукой прикрыла уста, обдумывая сказанное. Она поделилась мыслью:

— Значит, клинок не использовался для убийств… У вас есть доказательства этого?

— Журнал учёта, — спокойно ответил тот. — Полагаю, милая ассистентка, вы узнали обо мне, изучив его страницы. Значит, вы изучали скверно, если не увидели строку о том, что покинуло стены Белого Пергамента. Садитесь, ваша оценка «неудовлетворительно».

— В этом журнале не записывают информацию о том, что вывозится из академии, если был факт привоза.

— Только если не поступает прямой приказ архимага, — издевательски поклонился Жерацир, расправив руки и коснувшись каменным осколком свисающую с потолка лиану.

За плечом помешанного, когда он выпрямился, показалась парящаяся ласточка. Кажется, он, увлечённый потенциальными помощниками, даже не слышал шелеста маленьких крылышек. Овроллия и её фамильяр поняли друг друга без слов, и птица, приняв невидимость и нематериальность, исчезла из оранжереи.

— Какое прелестное создание, — прервал молчание профессор, оглядывая девушку. — В самый раз для здешнего сада…

Илес дёрнул подругу за рукав, та приготовилась нанести удар и начала пятиться назад вместе с соратником. Во взгляд Жерацира, казалось, вернулась та искра безумия, которую удалось прогнать на какое-то время.

— Мой сад — лаборатория и оттачивание чар на манекенах и големах, — проговорила Ови.

— Я не о вашей прелестной фигуре, а о крохотной птице со светящимся животом. Вы, кажется, хотели забрать моё сокровище? Может, устроим обмен? Птица в обмен на стёклышки?

— Птица не продаётся, — с недовольством выпалила чародейка, упёршись спиной в рослый куст. Илес сбоку окинул её взором и что-то нечленораздельно сказал про себя. — Эта птица — моя выпускная работа, её я заберу с собой из стен Белопергаментной.

— Я вспомнил, что вы приходили ко мне три месяца назад с архимагом. Пусть он скрывал лицо под шарфом, но с тростью в стенах академии ходит только он. Архимаг говорил, что вы хотите остаться здесь.

— Впервые вижу вас, — Овроллия свободной рукой начала сыпать искры из руки. Она была готова к бою. — Зачем архимаг приходил к вам?

— Проверял, всё ли в порядке со мной. Ему стыдно, очень стыдно за то, что он сделал со старым другом. За пролитые слёзы из-за прокля́того клинка. Три взрослых мужчины и одна девочка плакали, но каждый о своём. Мужчин связывала любовь, долг и дружба, а девочка желала найти себя здесь.

— Никогда я не видела вас, даже в девичьи годы, — помотала головой девушка и увидела свою птицу, влетевшую через открытое стекло. — Ласточка!

Птица, понимая, что нет смысла прятаться, приземлилась на плечо хозяйки и прощебетала:

— Профессор не лжёт. Клинок прибыл в академию в самый обед, а покинул стены до наступления ужина. Всё произошло в один день, двадцать первого июля, триста пятьдесят девятый год. Эта заметка действительно внесена в отдельную графу.

— Несколько часов… — констатировала Ови. — Ваш друг хотел использовать клинок для чего-то, но затем передумал? Или… ему хватило тех нескольких часов?

— Но никакого убийства не произошло в то время, — заметил Илес. — Зачем же нужно было оружие?

— Я дал ему слово, что унесу его секрет в могилу, — без улыбки, вновь вернув контроль над рассудком, сказал Жерацир. — Его трагедия личная, не касается вас, мои милые ассистенты. Из-за сокрытия этой тайны архимаг прекратил общение со мной, подверг одного из верных своих друзей опале.

— Должно быть что-то ещё, кроме птицы, — заявила после недолгого молчания волшебница. — Что бы вы хотели за осколок и… за свою помощь с поисками клинка?

Он бросил каменный осколок на меховую накидку, разогнав спящих клопов, и начал ходить взад-вперёд, закинув руки, словно придворный слуга в каком-нибудь дворце. Затем, будто на него снизошло озарение, он упал на пол и стал ходить туда-сюда уже на четвереньках.

— Плотоядное растение! — осенило помешанного. — Подождите, я сейчас вернусь!

Профессор схватил осколок, вложил в карман рваной мантии и на четвереньках убежал куда-то в глубину оранжереи. Друзья проводили его полными недоумения взглядами, и лишь птица пропела:

— Один удар в самое темя, и его мучения закончатся. У меня острый клюв, хозяйка.

— Нет! — обозлилась Овроллия. — Никакой крови! Есть закон! Кто бы ни совершил преступление, пусть им занимаются юстициары!

В глубине постройки раздался истерический смех. Жерацир скоро вернулся и, вновь поднявшись на ноги, похлопал в ладоши, сказав:

— О-хо-хо, инструменты вам всё же понадобятся! Понимаете, там, в сердце моего дома, завёлся гад — паразит из далёкой страны, кажется, завезённый сюда архимагом мне в наказание. Я вовремя не уничтожил его, и он вырос за несколько месяцев в полутораметрового монстра. С каждым месяц эта тварь будет становиться всё больше и больше, а мой дом не уместит двух гениев!

— Что-то я не понял… — почесался Илес.

— Покажите нам его, профессор, — догадалась Ови о задумке одичалого.

Он провёл их в другой конец оранжереи, где, в окружении гнилых и высушенных листьев, на расчищенной полянке красовался уродливый цветок наподобие мухоловки с безглазой головой, состоящей из двух челюстей с напоминающими зубы отростками. В самой голове покоился вожделенный осколок, и его неровные грани мешали растению выплюнуть его.

Птица без команды хозяйки бросилась на противника и начала истошно заклёвывать хищника. Стебель изогнулся змеёй, голова закружилась на месте и стала наносить хватающие удары. Захлопывался капкан моментально, однако открывались створки гораздо медленнее, и ласточка наносила гораздо больше ударов.

— Давай, прибей чудовище! — воодушевился Илес.

Осколок в пасти дёрнулся, по внутренней полости потекла зелёная жидкость. Однако в очередной раз, когда птица отлетела в сторону и с разгона врезалась во врага, тот вновь раскрыл зубастые створки и запер фамильяра в своей клетке. Послышалось истеричное щебетание, и Овроллия, охваченная страхом, осознала, что её иллюзия умеет чувствовать даже боль.

— Не поддаётся! Сильная дрянь! — прорычал профессор.

— Сделай что-нибудь, ей больно! — пробудил девушку полурослик.

Она прочитала про себя заклятье, и птица, пытавшаяся вырваться из ловушки, растворилась в пыльцу. Растение подёргалось, будто ища очередного противника, и вновь обнажило пасть, показав противникам осколок. В оранжерее наступила тишина.

— Как… ты призовёшь её?.. — прервал молчание Илес.

Чародейка не сразу, но прочла заклятье. В её ладони возник вихрь, который, однако, почти сразу же растворился в пыльцу, осевшую на руке крохотными снежинками.

— Впервые она получает такой урон… — заметила Ови. — Я попробую призвать её вечером. Илес, нам нужно уничтожить этот сорняк, у меня есть идея. Мессир Жерацир, вы подождёте нас?

— Один останется со мной! — отозвался старик, схватив полурослика за руку. — Если мой дом покинут двое, то больше они не вернутся! Никто не навестит мастера кафедры общей алхимии! Даже архимаг позабудет!

Друзья переглянулись. Овроллия, поразмыслив, сказала:

— Мы выкопаем его, но я уверена, что сок в его пасти сродни сильному яду. Верно, мастер?

Жерацир радостно закивал.

— Чтобы не рисковать, — продолжала она, — требуются особые защитные перчатки из вываренной кожи, крепкие, как доспех. Они нужны для защиты рук от многократного воздействия магии и не только. Одни лежат в моей прикроватной тумбочке, другие ты найдёшь в сундучке под кроватью, я сплю почти в самом углу, поймёшь по клетке рядом. Возьми обе пары. Сейчас почти все на практике, однако дежурные по этажу обычно не спят. Поэтому попробуй отвлечь их с помощью…

— Хватит нарушать порядки в академии, — перебил полурослик подругу. — Делай то, что считаешь нужным, — он погладил её запястье свободной рукой. — Я справлюсь. И прошу, не нужно прощаний, время дороже. Да и мы ведь в безопасном месте…

Волшебница спиной попятилась к выходу по аллее, пока профессор и полурослик не скрылись из виду. С трудом осознавая то, что она сейчас собирается сделать, девушка закрыла оранжерею и со всех ног, едва не выламывая двери по дороге, побежала в спальный корпус, позабыв взять верхнюю одежду у слуги корпуса прикладных наук.

Вбежав внутрь, Ови напугала здешнего слугу и заставила выругаться юстициаров. Она побежала к ближайшей лестнице и скоро оказалась у дверей в женский блок своего курса. Из двери напротив её комнаты вышла дежурная по этажу — сама Винесцора.

— Овроллия? А я думала, кто дверями хлопает… — заявила она. — Что тебе нужно? Сейчас у твоей подгруппы практические занятия с…

— Забыла кое-что!

Ласточка ворвалась в свою комнату, где в полудрёме читала книгу одна из сокурсниц по имени Фирца. Овроллия перелетела через несколько кроватей и сразу же осмотрела прикроватную тумбочку. Пусто. Затем она поводила рукой под кроватью, достала филактерий и, открыв его с помощью ключа, высыпала содержимое на пол.

Среди чародейских принадлежностей от косметики до пузырьков с маной и боевого жезла удалось обнаружить запасную пару. Девушка спрятала её за поясом и проверила замочную скважину на филактерии, но никаких следов взлома не обнаружила, хотя, строго говоря, определить это смог бы только опытный ищейка.

— Всё в порядке? — опираясь на дверной косяк, спросила Винесцора.

Её голос был присущ если не ангелу, то нимфе из зачарованных лесов, настолько мелодичным и сказочным он всегда казался окружающим. Осанка и взгляд принадлежали благородной потомственной чародейке, породу которой выводили долгими столетиями. Она была удивительно стройна и складна, столь же светлоглаза, белокура и полногруда, как Кресци, однако черты лица её напоминали свежий портрет, на котором ещё не высохла краска, а именно лёгкий румянец на щеках.

— Ласточка, тебе нужна помощь? — вновь раздался чарующий голос.

Девушка не ответила, вытащила всё из тумбы и разложила в некой хаотичной последовательности, боясь пропустить перчатки из виду. Тщетно, вторая пара так и не нашлась.

— Что это, гордость? — флегматично заметила Винесцора.

— Не трогай её, — проговорила Фирца, протирая глаза и откладывая книгу, — сама знаешь, как ей сейчас тяжело.

— Нам не тяжело из-за её зависимости от безделушки? — спросила нимфоподобная красавица. — Тебе напомнить, Фирца, как за два этих дня юстициары и преподаватели замучили нас?

— Ещё три дня назад в моей тумбочке была вторая пара перчаток, — казалось, Ови говорила со своими вещами, а не сокурсницами. — Сейчас осталась одна, под замком. Винесцора, ты наша староста, помнишь, кто дежурил три дня назад?

— Ты, — сразу ответила она. Ласточка непонимающе взглянула на нимфу, та переглянулась с лежащей на кровати Фирцей и продолжила: — Шутка, конечно. Кресци, но и ты ей помогала. Я хотя и вернулась в академию только в первый день преступления, но расписание помню, и девочки рассказали о тебе и твоих похождениях.

— Что за чушь… Я целый день провела за городом, на подготовке к выездному экзамену по ментализму! Половина курса подтвердит! Да ты сама знаешь, в каких лекционных и семинарских я занимаюсь дважды в неделю!

— Спроси у своей подруги, что она подтвердит. Кресци сказала Ирсации, а та мне, будто ты вернулась сюда сама не своя, даже лицо побледнело. А ни на один вопрос своей подруги ты не ответила, просто взяла что-то из комнаты и молча ушла. Может, это был клинок?..

— Винесцора! — прикрикнула Фирца, встав с постели и готовясь остановить Овроллию.

— Ложь… — Ласточка стала медленно обходить свою постель. — Не видя своими глазами меня, ты всего лишь пускаешь слухи.

— А ты пытаешься составить себе алиби, потому и носишься по всей академии, — продолжала староста. — Поэтому требуешь от нас правду, чтобы знать, о чём лгать.

— Если бы это совершила я, то почему не сбежала при первой же возможности? — Ови остановилась рядом с Фирцей. Краем глаза заметила, как с опущенной ладони нимфы уже начали сыпаться искры. — Юстициары ворвались в академию не сразу после преступления! У меня было время! У меня была чёртова птица! Но нет! Убийца и воровка просто легла в постель, как ни в чём не бывало!

— И в мыслях не было считать тебя исполнительницей. Хрупкая девушка вроде нас не поднимет клинка, не то что не заколет четырёх вооружённых взрослых магов. Я бы посмотрела на тебя как на заказчика…

— Прекрати! — вспылила Фирца, переглядываясь с обеими. — От ваших чар тут всю комнату разнесёт! Обеих выгонят до выпуска!

— Да послушай меня!.. — вспыхнула Ласточка и умолкла, поникнув головой. — Ты права… Это я виновна в преступлении. Я виновата в том, что последние три года наступаю тебе на пятки; что в моей учебной ведомости на одну оценку «отлично» больше. Я виновата в том, что сам архимаг намёками говорил о том, чья выпускная квалификационная работа будет лучшей, и кто получит проклятую Диадему знаний. Ради чего мне стоило так рисковать? Почему я не подставила тебя, а саму себя?

Винесцора думала не очень долго:

— Чтобы сделать из себя невинную жертву. Тебя всегда жалели, ведь ты чужестранка. Хотя даже я уважала твои таланты. Но кровь южан горит в тебе, говорит, что своей цели нужно добиваться любым путём, пусть он будет самым бесчестным. Я не буду напоминать тебе, в скольких лабораторных проектах ты обставила меня, используя незапрещённые, но не очень честные методы вроде нарушения пропорций сил, закладываемых в сивильный камень… Твой самовосполняющийся источник маны проработал на два дня больше моего и всех остальных, однако всё равно профессор Терцина поставила тебя в пример остальным.

— Я только теряю время в бесполезном споре, — проговорила Ови. — Мой друг в беде, а ты вспоминаешь не к месту наши недомолвки!

— Передай своему другу, кем бы он ни был, чтобы прекращал возиться с тобой. Не заслуживаешь того, — нимфа вышла из комнаты и скрылась в двери напротив. Послышался характерный щелчок в замочной скважине.

— Три месяца назад у меня пропали сапоги, — вспомнила Овроллия, обращаясь к Фирце. — Неужели у нас завёлся вор?

— Нужно было доложить коменданту или хотя бы своему наставнику, Ови. Ох, ты ведь спешишь, беги. Не знаю, что ты задумала и чем занимаешься, но я верю тебе и не считаю виновницей творящихся бед.

— Благодарю, — сказала та. — Прошу, положи мои вещи на место, потом я отблагодарю…

— Беги, — с лёгкой улыбкой прервала Фирца.

Обратно Ласточка буквально летела, едва не сбивая людей по пути. Косым взглядом, когда она была возле естественнонаучного корпуса, заметила профессора-полурослика, специалиста по животноведению. Тот сотрясал воздух руками и в не очень интеллигентной манере ругал юстициаров, которые также продолжали выносить из здания какие-то большие свёртки. Перед ним стоял тот самый племянник магистра Хольберица, который сейчас казался ни красавцем, ни уродцем — вполне обычным на вид человеком, чью голову покрывал капюшон.

Добравшись до оранжереи, девушка открыла дверь и услышала оживлённое пение внутри. Профессор Жерацир напевал о чём-то своём в стороне спального места, голоса Илеса Ови не слышала. Справляясь с дыханием, она побежала к плотоядному растению, у которого обнаружила меховую куртку Илеса и следы крови. Из самого живого капкана торчала половина тела полурослика. С кончиков пальцев рук текли капли крови.

Овроллия, чувствуя прилив гнева и злости, взревела и разрядила в растение весь спектр доступных ей чар. Хищное создание затряслось, стебель начал выгибаться змеёй, голова закружилась, но не могла поднять добычу. Девушка прекратила бросаться чарами, достала клиноподобный осколок и, забыв о перчатках, кинулась полосовать растение.

Спустя какое-то время, когда верхняя часть её мантии и лицо оказались обляпаны зеленоватой жижей, цветок начал ослабевать. Волшебница добралась до того, что можно было бы назвать суставом, соединяющим две «челюсти», и вонзила неизвестный осколок туда. Верхняя челюсть с характерным треском отлетела, и Ови сразу оттащила Илеса в сторону.

— Какого дьявола?..

— Подруга, что ты дела… — послышалось сзади. — Великие предки, что здесь происходит?!

Она обернулась и увидела профессора на четвереньках и своего друга с лопаткой в руках. Перевела взгляд на незнакомца и распознала свежие перевязки.

— Рибес, идиот проклятый! — воскликнул полурослик. — А я думал, что за шум мы слышали?.. Великие предки, давай утащим его в лазарет! Прошу, Ови!

— Давайте я помогу, — раздался голос откуда-то со стороны двери. На этот раз удивил своим появлением обожжённый профессор с кафедры общей алхимии. Он подошёл поближе, перевернул брата Илеса и быстро осмотрел. — Я ведь говорил, что буду следить за вами. Так… Он еле дышит, растение лишило его воздуха. Не волнуйтесь, такие штуки не переваривают за десять минут.

Жерацир, посматривая на подчинённого себе профессора, оскалился, попятился назад на четвереньках и прорычал на манер собаки. Тот, стараясь не смотреть на одичалого, взял Рибеса в руки и направился к выходу.

— Мы пойдём с вами, профессор Хадецик! — отозвалась девушка.

— Не стоит, кажется, к вам у юстициаров и так много вопросов. Уже вся академия слышала, благо мы живём на небольшом пятачке. Я придумаю легенду, будто полурослик помогал мне с компонентами для зелий и от запаха одного из них потерял сознание. Лекари знают меня и не будут проверять. Его зовут Рибес, верно?

— Да, — сказал Илес, идя следом за обожжённым человеком, — но он работает в подмастерьях стеклодува, никакого отношения к алхимии не имеет!

— Будем считать, его помощь мне была неофициальной, — сказал тот, скрывшись в дверях. Друзья переглянулись друг с другом, Ови удержала друга от преследования профессора словами:

— Он прав, навестим его вечером. Нам не нужны лишние расспросы, Илес.

Утерев испарины на лице, полурослик не сразу кивнул и направился в сторону останков плотоядного растения.

Жерацир воодушевлённо танцевал вокруг цветка, разбрызгивая жижу по сторонам. Волшебница, не обращая на него внимания, подошла к растению, пнула нижний сегмент, из которого вывалилась заветная деталь. Вытерев её об оставшуюся без хозяина меховую накидку, Овроллия взяла соратника под руку и направилась прочь под непонимающие возгласы помешанного. Заперев на ключ дверь, друзья договорились встретиться у склада через четверть часа, когда девушка вернёт ключ в преподавательскую и переоденется.

К подземной галерее Илес и Ови шли в полном молчании, обдумывая произошедшее. Ласточка в сердцах ругала саму себя, ведь без её тяги к пресловутой диадеме ничего из произошедшего бы так и не случилось. Полурослик, кажется, замечал тревогу на её лице, но за всю дорогу он ни разу так и не прервал её мысли, будто считал, что девушка должна разобраться сама.

Однако на полпути она остановилась и сказала Илесу:

— Прости, это из-за меня. Вся ересь вокруг происходит из-за меня… Жаль, что в Акадар Фрадуре нет инквизиции, как в павшей три с половиной века назад Нортирской конфедерации. Наверное, меня стоило сжечь на костре, ибо я ведьма, навлекающая беды на окружающих…

— Глупо разубеждать тебя в чём-то, любезная подруга, если ты сама загнала себя в угол. Скажу лишь то, что мы все тут в чём-то виноваты. Я не уследил за воспитанием младшего брата, выросшего беспризорником. Ты же действительно желала ту странную реликвию, не поборов в себе жадность… Архимагу же, видимо, стоило не уничтожать своего друга, который к тому же толковый профессор… Пойдём, мне не за что прощать тебя.

Они продолжали путь по мозаичной галерее, которая и освещала почти все коридоры впереди разноцветными млекопитающими, рыбами, ящерицами, насекомыми и птицами. Скоро показалась пустая стена, где в древние времена красовались боги. По правую руку, как и в прошлый раз, друзей провожали разные птицы, от соколов до воробьёв и голубей. Наконец Ови запустила из ладони серебристый шарик, повисший рядом с пустой выемкой в стене.

Полурослик достал из наплечной сумки осколок, занимавший почти всё пространство, и передал в руки волшебницы. Она подошла к панно, примерилась и вставила треугольный фрагмент в самый низ. По подземелью пробежала лёгкая дрожь, моментом вставленный кусок мозаики засветился всеми своими белыми и чёрными стёклышками. Показалось, будто в самой стене, на которой выложили мозаику, что-то щёлкнуло.

Овроллия отошла к Илесу и осмотрела изображение ещё раз. Кажется, не доставало двух фрагментов, которые были больше треугольника.

— Четырёхугольник и пятиугольник… Злодей играет со мной, — заявила Ласточка. — Что ж, теперь правила мне известны. Илес, ты со мной? Я пойму, если откажешься.

— Не спрашивай, — нетипично серьёзно для себя ответил он. — Давай только навестим моего брата, а потом подумаем, что делать завтра.

— И я призову птицу. Надеюсь, заклятье восстановилось.