Портрет Ласточки

Глава 2.3 Три клинка

Своих однокурсников Овроллия обнаружила на тренировочной площадке в крытом манеже, расположенном в отдельном корпусе у северной стены. Оставив Илеса у входа, девушка прошла внутрь и, потратив какое-то время, нашла Кресци в «футлярном зале». Увидев подругу, белокурая волшебница прекратила оттачивание чародейских навыков на стеклянных витринах, прервала общение с соратницами и подошла к Ови со словами:

— Мы уже хватились тебя, — девушки крепко обнялись, — где ты пропадаешь часами напролёт? Когда я заснула, тебя ещё не было, а когда проснулась — ты уже исчезла.

— Помогаю искать убийцу, — призналась Ласточка, — подробности, к сожалению, я не имею права рассказывать. Дала слово.

Кресци понимающе кивнула, огляделась и указала на стеклянные витрины, в которые раз за разом стреляли чарами однокурсницы.

— Они оттачивают способность преодоления магического зеркала, помнишь? — спросила акадарка. — Зачёт получили только ты и Винесцора.

— Такое не забывается, — скрестила руки на груди Ови, — один из сложнейших предметов, и всё на зеркалах тренируемся, а не на опытных чародеях с развитой защитой. Прости, я потеряла твою флягу… Всё из-за беготни и…

— Брось, из-за такой ерунды нечего оправдываться, — белокурая дева взяла подругу за руку. — Родители мне вообще три прислали, одну я в качестве подарка отдала своей наставнице, а третью буду использовать вместо пропажи.

— Благодарю, — улыбнулась Ласточка и в знак признательности поклонила голову. — Хотела у тебя спросить, Кресци… Ты знаешь что-нибудь о приезжих чародеях и инженерах? Ну из числа тех, которых вызывает академия для обмена опытом.

— Не могу знать, — помотала головой та. — Думаю, никто из девчонок не знает… Зато может знать Нундар или один из его друзей. Они в соседнем зале, тренируются над стальными големами под присмотром мастера Алерица. Сходить с тобой?

Овроллия кивнула.

«Зал застывших фигур» полностью оправдывал своё название. По принципу рыцарского ристалища он делился на несколько зон, напоминающих стрельбища. За оградой располагалась позиция чародея-стрелка, а на каком-то расстоянии от неё стояли неподвижные стальные фигуры, лишь отдалённо напоминающие людей. Держа руки по швам, големы, казалось, дремали вечным сном, терпя урон от колдовских чар и насмешки молодых школяров. Ови никогда не нравились эти существа, выкованные не кузнецами, но инженерами-скульпторами. В неподвижных глазах, напоминающих глаза каменных статуй, Ласточка не чувствовала присутствие магии или жизни и потому всегда считала, что големы — творение науки. Правда же, как ей объясняли на протяжении долгих лет обучения, находилась посередине.

— Ови! — откуда-то со стороны к девушке подошёл Нундар. — Мы тебя обыскались, с тобой всё в порядке?

— В порядке, — однокурсники в знак приветствия подняли ладони перед собой. — Кресци сказала, что ты или твои друзья способны помочь мне.

Юноша обернулся и осмотрел остальных школяров. Те продолжали упражняться с големами, осыпая их чарами то коррозирующей, то поддерживающей магии. Рядом с выпускниками стояли несколько преподавателей и лаборантов, каждый из которых, словно секундант, фиксировал в записную книжку результат.

— В последний раз, если правильно помню, пару месяцев назад у нас бывал магистр Кольцери, знаток редких артефактов, реликвий и, говорят, кузнец в прошлом. Кажется, ты первым побежал на его лекцию и практикум, — вспомнила Овроллия. Нундар кивнул. — Скажи, ты ведь часто посещаешь занятия приезжих специалистов, верно? А всех ли помнишь?

— У меня плохая память на имена и звания, подруга, — заявил он, щёлкнув пальцами и пустив струю чар в мишень между големами. — Знания, которые они дают, я усваиваю в той или иной степени, пусть у меня сейчас в голове и мешанина из всего и вся… Однако скажу, что…

— Мастер Царвель, тебе знакомо это имя?

Юноша задумчиво осмотрел потолок манежа. Скорчив недовольную гримасу, он сказал:

— Знакомое, но кто и чем знаменит — понятия не имею. Кажется, он приезжал с практическим занятием… Подождите, сейчас вернусь. Не я один ведь люблю факультативы.

Он развернулся и направился к однокурсникам. Школяры какое-то время что-то обсуждали, осторожно посматривая на Ови и Кресци. Кто-то смеялся, в ответ Нундар ругался и с угрозой жестикулировал. Подруга Ласточки, пользуясь случаем, спросила:

— Понимаю, что из-за тебя юстициары заполонили академию… Но скажи, неужели руководство академией доверило тебе поиск преступника, укравшего диадему?

— Слухи? — флегматично уточнила Ови, покачиваясь с носков на пятки.

— Какое уж там, — отмахнулась белокурая. — Тебя вчера видели у дверей в зал собраний, не говоря об особом отношении к тебе со стороны самого ректора.

— Слухи, — констатировала Ласточка. — Не верь тому, чего не видела сама, Кресци. Не повторяй моих ошибок.

Нундар вернулся и, усмехнувшись в сторону друзей, доложил:

— Ольгар вспомнил этого твоего Царвеля. Говорит, что после занятия Царвель долго беседовал с мастером Алерицем. Кажется, они принадлежат к одному ремеслу.

— Вот как… — сказала Ови и взглянула на самого мастера, ухаживающего за одним из големов в середине зала. — Я побеседую с ним. Соседние от него участки свободны? В меня не прилетит чья-то шоковая волна?

— Я прослежу за ними, — кивнул Нундар в сторону посмеивающихся друзей, кивающих в сторону девушек.

Оставив Нундара и Кресци с остальными участниками тренировки, Овроллия направилась вдоль разграничительной черты в виде меловой крошки в сторону скульптора големов. Под стеной находилась небольшая платформа, похожая на вагонетку из гномских шахт, которая также передвигалась на рельсах, но служила небольшой подвижной кузней. Между Ови и рельсами вдоль стены стояла целая линия из застывших конструктов, и только рядом с одним из них возилась одинокая живая душа. По левую и правую руку от Ови то и дело вспыхивали блики магических разрядов, провожающие её в чужой для неё мир. Она боялась неживых существ, хотя и сама создала одно из таких. Вопрос заключался в том, что делает её ласточку такой поразительно живой, напоминающей не птицу, но человека своим поведением.

— Ласточка, рад видеть тебя, — слегка улыбнулся скульптор, возясь с заклёпками под шлемом голема. — Слышал, будто юстициары чуть не арестовали тебя.

— Слухи, — Ови поклонилась. — Рада встрече, мастер, я пришла к вам по делу. Мои однокурсники сообщили, что вы можете помочь. Скажите, вам говорит что-нибудь…

— Подожди, — прервал он её, достав из раскалённой жаровни на передвижной тележке остроконечный инструмент, напоминающий длинное шило. — Ты не можешь просто так явиться ко мне и оторвать меня от работы. Мы ведь не на прогулке, как вчера, правильно?

Девушка притворно улыбнулась. Алериц продолжил:

— Поэтому, если хочешь, чтобы я помог тебе, то и сама окажи услугу… Возьми вон ту железяку, поднеси с другой стороны к шее голема. Если не приварить пластину одновременно с двух сторон, она может встать криво. Значит, образуется зазор. А любой пучок магии, попав внутрь, раздует металл, и пластина вновь отсоединится от корпуса, но произойдёт это гораздо быстрее, чем при случае, когда сварка прошла правильно.

— Мессир, прошу простить, я не люблю возиться с ними… Они… пугают меня.

— Интересно, почему? — любопытствовал он, надев на глаз увеличительное стекло, до того бывшее на голове.

— В них нет жизни. Они не чувствуют, не знают ни боли, ни жалости, ни любви. А дружбы и вовсе не существует для всякого механизма, как и для элементаля, как и для ожившего мертвеца.

— Как и у иллюзии, — иронично взглянув на неё, сказал мастер. — Мы можем провести время с пользой, если наши руки будут чем-то заняты. В ином случае — дождись окончания моего рабочего дня. Я никогда не прочь побеседовать с толковыми студентами, но всякий из вас должен соблюдать банальные правила.

Овроллия вновь улыбнулась, но уже от бессилия. Взяв и надев перчатки с толкающей кузню-вагонетку ручки, она схватила вторую раскалённую железяку, обошла голема и занесла сварочный инструмент над пластиной и шеей. По команде мастера девушка вонзила остроконечный прут в место старой заклёпки на пластине и с усилием нажала на него. Стальной голем слегка покачнулся, но Алериц надавил со своей стороны, заставив механизм стоять ровно. Внезапно, не рассчитывая силу, волшебница выронила железяку и едва успела отставить ногу. На каменной плите пола остался подгорелый след.

— С первого раза не у всех получается, — прокомментировал скульптор, отогнув деталь. — Раскали прут ещё раз, физика сделает остальное.

Она подчинилась. Считая, что лучшего момента не найти, начала спрашивать:

— Вы знаете мастера Царвеля? Он бывал в стенах академии пару раз, и однажды привёз сюда кое-что…

— Знаю ли я его? — улыбнулся Алериц, поправляя пластину перед новой попыткой. — Это мой бывший однокурсник. Да, Овроллия, представь себе, насколько велико наше государство, если два конструктора, разбросанные по разным префектурам, поддерживают контакт и сотрудничают в своём ремесле.

— Значит, вы пригласили его?.. — спросила она, взглянув на чудо-инструмент, что постепенно нагревался в масляной горелке.

— Когда-то. И он стал постоянным гостем академии, как и я — одним из гостей места его службы. Зачем он тебе?

— Он может знать важную информацию о ходе расследования. Сожалею, но я не могу рассказывать детали посторонним…

— Твоё право, — кивнул мастер. — Думаю, сейчас у Царвеля завал на работе. Его нельзя вызвать сюда. Однако можно побеседовать с ним на его заводе.

— Его заводе? — удивилась девушка.

— Он владеет мануфактурой по производству стальных големов. Основал её почти сразу после выпуска из академии, сначала десять лет долгов, займов и расставаний с преданными друзьями, затем долгие года накопления опыта и работы над ошибками. Теперь он скупает своих бывших друзей задёшево, предлагая им работу у себя. Милостивая Вари, как низко пал наш народ, если мы усмиряем гордость ради простых благ! Ох, кажется, твой прут накалился. Давай ещё раз.

По команде Алерица Овроллия прижгла пластину снова. Он поправлял её, советовал, как лучше держать и прикладывать силу, а также что нужно делать, чтобы железяка вновь не вылетела из руки. Со второй попытки заклёпка встала на место, деталь плавно уселась на шее конструкта. Однако мастер жестом призвал чародейку молчать, демонстративно прислушался и крикнул:

— В сторону!

С характерным звоном шейная пластина отлетела. Мастер упёрся руками о пояс, потопал ногой и погрозил кулаком в сторону едких смешков тренирующихся школяров.

— Попадитесь мне на последнем зачёте… — пробубнил он. — На пересдачу всех, кроме Нундара и Флорция! Ох… Как думаешь, Ласточка, почему у нас не получилось? Со второго раза ты сделала всё правильно.

Девушка подняла с пола отлетевшую пластину, присмотрелась к местам сварки и, к своему собственному удивлению, взглянула в пустые глаза голема, сделанные не как отдельные детали, а вычеканенные прямо в конструкции головы.

— Может, он сам не хочет, чтобы его чинили? И по нему вновь прилетали разряды магии?..

Преподаватель не ответил. Положил прутья в горелку, взял деталь из рук волшебницы и сказал:

— Сама говоришь, что они неживые. Что повлияло на изменение твоего мнения?

— Моя ласточка. Последнее время она всё чаще выражает своё несогласие, когда я развоплощаю её.

— Иллюзия — это чистой воды магия, Овроллия. Тогда как создание големов — союз магии и науки, чародейского импульса и инженерной мысли, мечтателя и гения… Подумай ещё раз, посмотри внимательно, в чём здесь дело.

Он покрутил пластину на весу, желая показать со всех сторон молодой чародейке. Кроме следов от воздействия чар и свежих и старых следов от прожига, она не нашла ничего. Однако, обратив внимание на остальные заклёпки, которые выглядели нетронутыми, Ови внимательно изучила голема, особенно места крепления брони к остальному телу, и сказала:

— Думаю, каждый раз от него отлетает разная часть тела или защищающая корпус деталь. На остальных элементах я вижу только свежие, будто только что откованные заклёпки. Скажите, мастер, вы намеренно пытались приварить пластину прохудившимися заклёпками?

Алериц улыбнулся, в два щелчка выбил старые заклёпки и, порывшись в кармане, вставил новые. Не сказав ни слова, он кивнул девушке, и вместе, по его сигналу, они приварили пластину с третьей попытки. Для наглядности скульптор големов поддел тонким зубилом нижний край пластины и попытался вырвать его, но гнутый лист стали не поддавался крепкой руке. Овроллия поняла, что мастер заложил в своё действие какой-то скрытый смысл, потому отмолчалась. Однако, поместив прутья в небольшой чан с водой на этой же вагонетке, он сказал:

— Царвель работает в городе Бласимэр, день пути к северо-востоку отсюда, если тракты не занесло, конечно. Но в любом случае, Ласточка, какой бы ни была твоя цель, тебя не выпустят. В академии введён комендантский час, помнишь?

— Я найду способ и…

— Не вздумай, — Алериц подступил чуть ближе, и Ови заметила искру, мелькнувшую в его глазах. — Они только и ждут ошибки с твоей стороны. Не провоцируй их. Пусть возвращаются в городскую ратушу ни с чем, а ты закончишь академию и будешь распоряжаться своей жизнью так, как велит рассудок.

— Не могу, мастер, — она всмотрелась в глаза голема, что по цвету не отличались от остального корпуса. — Речь идёт о принципе. Кто бы ни совершил это злодеяние, он намеревался подставить меня. Даже моя соперница Винесцора не славится зависимостью от магических безделушек, никто из вашего народа не славится…

— Посмотри на неё, — преподаватель взял Ови за руку и указал в сторону её однокурсников. — Взгляни на Кресци, она похожа на тебя, будто это твоя старшая сестра со светлыми волосами. Ты одна из нас.

— У неё акадарское изящество и в талии, и в чертах лица. Она словно фарфоровая куколка, сошедшая из-под инструмента мастера. Они все. Я другая.

— Ты заблуждаешься… — опечалился он, помотав головой и вернувшись к конструкту. — Ты одна из нас, а это чудовище не из народа акадари, — проговорил скульптор, толкнув голема назад и выпрямив его. — Никакая Винесцора не способна на такое. Это почерк твоих родичей, вайнов. Или, в чём я уверен больше, каких-то воришек с Таресиора. Не смотри на удалённость этого острова-материка от нас, живущих в глубине другого материка. Таресиорцы имеют свои разбойничьи сети по всему миру…

Овроллия вспомнила, что Алериц спрашивал у неё вчера после собрания. Он поинтересовался, не могла ли она сама совершить злодеяние, и так не объяснил причину своего подозрения.

— Архимаг и наставник верят в меня, мастер. Кажется, верите и вы.

— Тебе не кажется, — улыбнулся он. Ови ответила кроткой улыбкой и продолжила:

— Однако без доказательств я не могу бросаться голыми утверждениями или слушать чьи-то предположения. При всём уважении, мессир.

— Здравая позиция, Ласточка. Но запрещать мне иметь своё мнение ты не способна. Зато можешь пропустить его мимо ушей или послушать окружающих и сформировать некую взвешенную точку зрения. Решай сама.

Она поклонилась, поблагодарила мастера и обменялась с ним улыбками, после чего в раздумьях вернулась к однокурсникам. Обернувшись, увидела, как Алериц подкатил тележку к следующему голему, у которого была вывернута рука. Свистнув, скульптор подозвал к себе двух лаборантов, и вопрос сам собой вырвался из уст девушки:

— Нундар, а почему он один голема чинил? Почему помощников только сейчас позвал?

— Кажется, он отправлял их за запасными деталями, вон там лежат, — сокурсник указал в сторону. На каменном столе действительно поблёскивала груда стальных пластин.

— Что будешь делать, Ови? — спросила Кресци.

— Помнишь моё слово? — ответила вопросом на вопрос та.

— Не отказывайся от помощи, мы не боимся юстициаров! — среди однокурсников показал голос Флорций, один из лучших выпускников, как и Овроллия. — За тебя, Ласточка, и за Белопергаментную мы наведём порядок в родных стенах и восстановим доброе имя архимага!

На этот раз обошлось без усмешек. Юноши и редкие девушки, оказавшиеся рядом, понимающе кивали. Но Ови была непреклонна:

— Прощения, друзья. Этот путь я преодолею не с вами.

Избегая лишних вопросов, она направилась прочь из тренировочного манежа. Взяв у слуги шерстяную накидку, отороченную мехом, волшебница вышла наружу и попыталась высмотреть Илеса. Кроме орудующих лопатами и инструментами слуг, не обнаружила никого.

— Кого-то потеряли, атессира? — спросил один из служек, орудуя лопатой с особым рвением.

— Здесь был мой друг, полурослик, на голове бордовый худ, а на поясе болтается сумка. Зовут его…

— Был такой, верно! — подхватил второй служка из чистильщиков, прекратив работу. — Видимо, украл что-то важное, если за ним юстициары с полным вооружением пришли!

Овроллию подкосило. Первый служка, бросив лопату, подбежал к ней и поднял на ноги. Она залепетала:

— Куда… куда его повели?

— Говорят, к старшине ополчения, у которой штаб в одном из кабинетов главного корпуса, — продолжил второй. — Как зовут ту женщину, не знаем. Но из уст одного из стражников прозвучали слова: «Проверим вашу смелость, мессир полурослик».

Девушка осмотрела учебные корпуса, раскинутые перед ней. Казалось, в десятках окон за её приключениями наблюдает добрая половина академии. Хотелось закричать, громко, протяжно и страшно. Напугать всякого, кто задумает встать на её пути.

Она не решилась. Взяв себя в руки и проверив содержимое наплечной сумки, отправилась к главному корпусу, разгребая вездесущий снег ногами и ощущая пробуждение чего-то, что в иной ситуации можно было назвать решимостью. Но сейчас — только безрассудством.