Портрет Ласточки

Глава 2.2 Три клинка

У кабинета магистрессы Альциры стояли два юстициара. Бродящие по коридорам школяры переставали болтать и ускоряли шаг, проходя мимо них. Овроллия узнала по томным и одинаковым взглядам тех двух спутников старшего юстициара, имя которой девушка не запомнила.

— Может, пойдём ко второму заместителю архимага? — спросил Илес, продолжая с помощью жестикуляций делать вид, что объясняет своё. В его голосе ощущались нотки тревоги, отдающей отголосками страха.

— Хольбериц работает здесь несколько лет, он вообще родился далеко на востоке, — объяснила Ови. — Сомневаюсь, что он знает то, чего не знает магистресса, которая служит академии почти сто лет.

— И сколько имён и фактов прошло через её, не сомневаюсь, мудрую голову? — полурослик размял костяшки пальцев. Неприятный хруст заставил Ови сильнее нервничать. — Зато тот магистр, который наверняка не во всех местных делах эксперт, способен много чего запомнить! Ведь места в голове свободного всяко больше!

— Странная теория, — чародейка демонстративно отвернулась от юстициаров, которые начали крутить головами, будто почуяли слежку, — но ты должен понимать, что с магистрессой я знакома и общаюсь почти так же хорошо, как с наставником Кенцилем. Хольбериц для меня — почти чужой человек. Хотя говорят, что он человек наполовину, а наполовину — полурослик…

— Не верь слухам, — улыбнулся спутник. — Не бывает детей у разных, как у вас, академиков, называется, гуманоидных видов.

— У эльфов и людей бывают, правда, они редко отношения заводят, — Овроллия достала записную книжку и прочитала про себя имена трёх подозреваемых. Задумалась, собеседник не мешал ей. Однако мысль появилась сама собой: — Как думаешь, кто бы ни совершил это преступление, неужели Диадема знаний — его награда? Цена слишком высока, а людей с психическими отклонениями в академии не держат.

— Я про убийства только в рыцарских романах читал, которые в вашем королевстве пишут, — Илес задумчиво потеребил подборок. — Замечу, что обычно убивают из корыстных целей. Любовь, месть, власть… Благородные цели весьма и весьма редки в мыслях преступников.

— Для акадари законность стоит на первом месте, мой друг, — заметила девушка. — Это в моих краях, а также государствах и полисах южнее за взятку ты можешь решить любой вопрос, даже с церковью. Но вы — другие. Ваша цивилизация считается древнейшей не только на континенте, но и во всём мире. И на тех столпах, отлитых из адаманта или кефрела, или любого другого прочного сплава металлов, держится основа государственности Акадар Фрадура. Помнишь вчерашние слова магистра Хольберица?

— Нет, — полурослик закинул руки за спину и спокойно осмотрелся, кивнув какому-то знакомому школяру, который прошёл мимо. — Я почти не слушал их, ненавижу городское ополчение и их парадные речи.

— Он напомнил мне о том, что государственность — вещь непостоянная. В моём родном королевстве то и дело вспыхивают гражданские войны, на нас устраивают набеги то пираты с запада или востока, то кочевники с юга. Ходят слухи, что и к северу не всё спокойно в землях бывшей Нортирской конфедерации. А знаешь, кто погубил эту могущественную державу, лежащую отсюда в нескольких днях пути галопом? Один из наших, вайнских, королей. Об этом мне также напомнил страж Борворк за несколько часов до своей смерти…

— Не живи прошлым. Ты ведь акадарка, пусть в тебе говорит кровь южан, — собеседник взял её за свободную руку и взглянул в глаза. — Наблюдай за звёздами, так говорили мои родители. Именно в звёздах сокрыто будущее.

— Весьма поэтично, хотя не вижу логики, — заметила подруга, убрав книженцию во внутренний карман.

— Иногда лучше отречься от логики и довериться сердцу, — он обнял её. Она ответила тем же. Впервые за последние дни Овроллия почувствовала тепло. — Хм… Может, всё же пойдём к тому коротышке, а? А то сколько ещё здесь служилые возиться будут…

— Не бойся госпожу Альциру, я рядом.

Спустя некоторое время из кабинета магистрессы вышла женщина-юстициар. Кивком позвав за собой сослуживцев, она направилась в другой конец корпуса. Молодая чародейка, взяв друга с собой, подошла к двери и после стука и приглашения войти буквально затащила Илеса внутрь.

За огромным столом с отполированной до блеска поверхностью сидела заместитель архимага. Едва друзья вошли внутрь, она перевернула песочные часы и поставила рядом с рабочим журналом.

— Прошу простить, мессира, — поклонилась Ови, — мой друг слегка… напуган юстициарами, — великанша, скрестив огромные пальцы перед собой, кивнула на два кресла перед своим столом. — Садись, — призвала девушка спутника. — Садись, ради всех предков!.. Благодарю.

— Они видели вас? — спросила магистресса. — Лёдериц и её братия слишком лояльны городским властям, а те, в свою очередь, — весьма нелояльны академическому кругу. Осторожность сейчас — основа всего, так сказано всем преподавателям.

— Госпожа, они не причиняют вреда ученикам или профессорам? — спросила девушка, поглядывая на часы. — Чем вообще занимается корпус юстициаров?

— Пока ведут следствие, опрашивают руководство академии, составляют списки подозреваемых из числа преподавателей и учеников покрепче. К слову, прямых свидетельств у меня нет, но считаю, что и я одна из подозреваемых, — Илес иронично усмехнулся и сразу же извинился. Альцира, не обращая на него внимания, сказала Овроллии: — Основную подозреваемую из-за показаний раненого стражника никто пока не исключает.

— Он выкарабкается? — спросил полурослик.

Магистресса кивнула и, продолжая переглядываться с молодой чародейкой, заявила:

— Бюрократия — страшнейший порок, поразивший все развитые цивилизации нашего мира. Настоящие ищейки бы меньше чем за сутки достали злодея. И я не удивлена решением архимага предоставить тебе право самостоятельного расследования.

Девушка расслабилась, почувствовала облегчение. Песок в часах, казалось, стал пересыпаться медленнее. Однако заместитель архимага слегка наклонилась над столом и исподлобья сказала:

— Это не комплимент, девочка. Настоящей ищейкой выпускнице факультета Защиты и поддержки, пусть и одной из лучших, никогда не стать. Даже при помощи чудо-птицы. К слову, где она?

— Изучает следы, — соврала Ови. — В одиночку я буду обходить академию так долго, что злодей скорее запутает меня. Ведь я и в подмётки не гожусь настоящим ищейкам.

— Кровь народа рыцарей, — заключила великанша, выпрямившись и посмотрев на девушку сверху вниз. — Зачем вы здесь?

— Нам требуется информация, мессира, — Овроллия перебрала в голове заученные имена и должности и зачитала, словно перед её глазами была шпаргалка: — Мастер Омольрец, профессор Жерацир и мастер Царвель. Все эти люди привозили холодное оружие в стены академии в течение последних двух лет. К сожалению, более ранней информации в журнале учёта не было, но стоит начать хотя бы с этого. Если нужно, могу назвать даты, когда они доставили оружие.

Песок стал пересыпаться быстрее, будто ускорилось само время. Девушка не верила в то, что Альцира обладает подобными чарами.

— Не нужно, — ответила она. — Журнал предыдущей редакции отправляется на хранение в архивное хранилище, западный корпус. Он закрыт на ключ, и канцлер предоставит его только с разрешения архимага. Как вы понимаете, ректор не намерен включать в детали расследования больше людей и… — великанша бросила косой взор на полурослика, — не людей. Из перечисленных тобою имён мне знакомо только одно, и я не удивлена, что ты упомянула его. Профессор Жерацир заведует кафедрой общей алхимии, а алхимию вам преподавали только на первых курсах. Иногда он ведёт занятия у тех студентов, для которых алхимия понадобится в будущей профессиональной деятельности, но в основном, как говорит архимаг, проводит время в своей оранжерее. Я не знаю, как попасть туда, ибо она постоянно закрыта, но знаю, что кафедра общей алхимии находится в корпусе прикладных наук, по соседству с естественнонаучным.

— Благодарю, госпожа магистресса, — поклонила голову Ови. — Полагаю, о двух подозреваемых может рассказать… магистр Хольбериц, к примеру? — она бегло взглянула на Илеса. Он буквально затрепетал от волнения.

— Боюсь, эти имена принадлежат приезжим, — магистресса упёрлась в спинку кресла, искоса взглянув на часы, — тем, кто приносит в стены Белого Пергамента знания и опыт, губительные для вашего молодого рассудка. Я и сама, если говорить прямо, считаю, что преступление совершил кто-то посторонний. Однако Хольбериц в любом случае вам здесь не поможет, он занимается административной работой и знает куда меньше меня и архимага. Почему, девочка, ты не отправилась к наставнику?

— Он плакал, если вы помните, — Овроллия переглянулась с Илесом. — Боюсь, что могу ещё больше расстроить его.

— Боюсь, если юстициары отвезут тебя в префектуру под боевой жезл коннерата Вильцеара, то от слухов о действиях верховного юстициара префектуры в отношении тебя академия Белого Пергамента прольёт реки слёз, что навеки-вечные застынут ледяными водопадами.

Девушка уловила мгновение, когда упала последняя песчинка. Часы отсчитали своё. Магистресса, словно неудовлетворённая этим фактом, вновь перевернула их.

Овроллия и Илес задумчиво опирались на перила балюстрады антресоли, располагающейся над лекционным залом. Они проникли сюда из лаборантской и до конца занятия решили не отвлекать профессора Кенциля, увлечённо разглагольствующего о своём ремесле совсем юным чародеям. Тот показывал детям различные фокусы с трансмутацией драгоценных камней, горных пород и прочих минералов, а затем объяснял принцип действия, разрисовывая меловую доску. С первого курса Ови помнила, насколько любила его предмет и фокусы, которые с каждым годом её обучения всё больше пробуждали в ней интерес к ремеслу изменения материи и не только.

— Именно благодаря моему наставнику я научилась работать с неоживлёнными предметами, — полушёпотом сказала она Илесу. — Вкладывая в предмет потоки мыслей, силу магии и крупинки маны, исторгаемые порами на ладонях, однажды я оживила тот портрет в подземелье и назвала то прелестное создание ласточкой. Профессор, конечно, объяснил мне, что моя ласточка не похожа на настоящую. Первые итерации напоминали уродливых гомункулов с крыльями, эдаких маленьких козодоев с огромными глазами.

— Но годы практики превратили крылатый сорняк в парящий на ветру цветок, — заключил полурослик, а подруга едва кивнула. Илес почесал затылок, поправил опущенный капюшон и прошептал: — Подожди, но ведь иллюзия — это живое существо, а не материя. А твой наставник из специалистов по неживому…

— Иллюзорные существа, как и нежить, как и элементали, считаются органической материей. Механизмы вроде големов, безусловно, не живые, однако в них заложена искра жизни, то, что приводит их в действие. Гаргульи, если не ошибаюсь, что-то среднее между конструктами и элементалями, но подробно я их не изучала. Мастер Алериц служит в академии скульптором големов, под его руководством мы с моей подругой Кресци пару лет назад вылепили каменного голема. Преподаватель поставил нам оценку «отлично», хотя в конце учебного года каждая из нас получила «хорошо».

— Это ещё почему?

— Голем на одном из следующих занятий поджёг волосы Алерица.

Спустя время академию разразил колокольный звон. Юные чародеи, продолжая весёлый гогот, попрощались с профессором и покинули аудиторию. Два особо рьяных школяра остались, донимая Кенциля животрепещущими вопросами. Ови и Илес подошли к лестнице в лекционный зал и стали ждать, когда прекратится оживлённая беседа. Овроллия вспомнила, как когда-то подходила к преподавательской кафедре и смотрела на своего будущего наставника, словно на родного отца. Тот возвышался над залом непоколебимым утёсом с длинными прядями светлых волос, а тонкий и звенящий голос его возвеличивал торжество разума, здравого смысла и магии.

Маленькая светловолосая девочка перед глазами Ови напоминала её саму каких-то десять-одиннадцать лет назад. Та охотно делилась размышлениями с таким же любознательным мальчишкой, который напоминал её внешне, будто являлся братом-близнецом. В этой девочке Овроллия видела себя и представляла, какой путь предстоит пройти той в академских стенах, какое призвание она найдёт в своей жизни, вернётся ли в родной очаг или отдаст себя во служение чему-то высокому. Возможно, перед Кенцилем щебетала его будущая воспитанница, которая так же, как и Ласточка, создаст своё заклинание и заслужит уважение и почёт.

Наконец наставник Ови отпустил юных студентов, оглянулся и, заметив старшекурсницу и её друга и улыбнувшись им, жестом позвал их вниз.

— Профессор, прощения, мы едва не прервали занятие своей болтовнёй, — поклонилась Ови, а Кенциль вновь улыбнулся в ответ. — Наше дело не терпит задержки, мы ищем нескольких людей. Магистресса Альцира назвала только одного и сказала, что вы можете знать двух других. С высокой долей вероятности они не служат Белопергаментной, а призывались сюда поделиться с нами знаниями и опытом. Люди эти привозили в академию оружие и…

— Не нужно подробностей, — прервал её наставник. Он подошёл к меловой доске, взял и обмакнул тряпку в ведёрко и начал стирать свои формулы и рисунки, простейшие для понимания старшекурсницы. — Что ж, возможно, моя память подскажет тебе, девочка.

Она назвала имена двух мастеров и даты, когда те привозили мечи в академию. Профессор на несколько мгновений прекратил орудовать тряпкой, из его уст послышался нечленораздельный бубнёж, будто он зачитывал заклинание.

— Мастер Омольрец — один из ведущих экспертов всего юго-запада Акадар Фрадура в области защиты от тёмной магии. Он практик, большую часть времени работает в полевых лабораториях. А имя мастера Царвеля я слышу впервые, но уверен, что и он…

— …не работает в академии, — закончила Овроллия. — Этих двух мастеров нужно искать за пределами наших стен.

— В академии комендантский час, — Кенциль закончил со стиранием, взял мелок и начал выводить какие-то контуры на доске. — Глупо рассчитывать на то, что юстициары выпустят главную подозреваемую. Возможно, твоей птице и удастся что-то, но…

— Илес довольно сообразителен, он мал и почти незаметен, — гордо заявила девушка. Полурослик начал краснеть. — Думаю, с моей птицей он сможет…

— Искать преступника должен тот, кто имеет в этом опыт, — прервал наставник, продолжая вычерчивать что-то. — Скажи, девочка, чем отличается поиск ответов на вопросы от поиска чьих-то следов? В одном случае ты ищешь информацию в книгах, а затем проверяешь соответствие действительности, воплощая опыт в жизнь.

— Практика, — пробубнил Илес. Профессор кивнул и продолжил:

— В другом случае читаешь следы, ищешь и сопоставляешь факты, изучаешь мотивации и делаешь какие-то выводы… Понимаешь, к чему я клоню?

Молодая чародейка задумалась, повернулась и осмотрела пустой лекционный зал. Мысль, залетевшая в её голову, так и норовила слететь с языка. Она обернулась и сказала:

— Мне нужно было понять, кому это выгодно? Разузнать о мотивах потенциального злодея?

— Я имел в виду не это, — бросил Кенциль себе за спину, продолжая рисовать. — Но мотивы ничего не дадут тебе, ибо всегда совершившие подобные преступления имеют нерациональные причины, такие, что не поддаются здравому смыслу и логике.

— Тогда зачем же вы упомянули мотивы в числе прочего? — спросил полурослик, закинув руки за спину.

— Совершённое злодеяние отличается от иных преступлений, — ответил тот, закончив с изображением и повернувшись к нему спиной. — Из-за безделушки ни один рационально мыслящий человек — да и не человек, в общем, тоже — не дойдёт до покушения на убийство, не говоря о количестве жертв.

— Тот, кого мы ищем, не здоров головой, — заявила Овроллия, подойдя чуть ближе к наставнику и пытаясь высмотреть его рисунок. — Значит, мыслить следует так, как мыслит он, то есть — руководствуясь… спонтанными импульсами в голове?

— Неправильно, — наставник закинул голову к потолку, словно разочаровался в дедуктивных способностях подопечной. — Нельзя пытаться угадать и предугадать действия психически неуравновешенного человека. Но попытаться узнать, есть ли среди подозреваемых такой… кто ведёт себя не совсем адекватно… Ласточка, тебе понадобится весь твой опыт прошлых лет, но не в учёбе, а в общении с людьми. Вспомни, как часто вы решали конфликты между собой, школярами. Случались ли конфликты с преподавателями? А, быть может, кто-то получал письма от родных, что, кроме падающих слёз и возникающей во рту горечи с привкусом пепла старой жизни, не вызывали более никаких эмоций?

— Поняла, — словно осенило волшебницу. — Поведение, свойственное не академским застенкам, а деревенским кабакам.

— Очень грубо, — заметил Илес, также пытаясь разглядеть рисунок профессора, который тот всё ещё загораживал.

— Не хочу устраивать долгую лекцию, — хмыкнул Кенциль, — тем более — времени у тебя мало. Но ты мыслишь в правильном направлении, Ласточка. Тот, кто использует свои полномочия в стенах Белого Пергамента не во имя созидания таланта и восхваления магии, а ради корыстных интересов, и будет являться твоей зацепкой, девочка. Подчеркну — зацепкой, а это не значит, что речь идёт о непосредственном злодее.

— Прошу простить, — не скрыл удивления полурослик, — вы говорите о том, что… негодяй может действовать не один?

— Я рассматриваю наихудший вариант из возможных. Ласточка, есть мысли?

— Допускаю, что убийце требовался тот, кто прикрывает, осматривает коридоры и готовит путь отхода, — она прекратила попытки объяснить самой себе назначение линий и контуров на меловой доске и осмотрела висящую под антресолью россыпь минералов на верёвках. — Вполне возможно, что подельником является человек самый неприметный на вид, возможно, — Ови с опаской взглянула на Илеса, — не человек…

— Я ничему не удивлюсь сейчас, — буркнул он, скрестив руки на груди.

— Но убийцей должен быть кто-то сильный и ловкий, скорее всего, мужчина, — продолжила чародейка. — Ни одна женщина — ни преподаватель, ни стражница, ни академская слуга — не знает, как орудовать клинком. А все удары были нанесены с точностью орла, настигающего одинокого зайца на бесконечном поле травы. При этом уцелевший запомнил моё лицо, но то лицо принадлежало убийце, а не его подручному.

— Он был в шоке, когда истекал кровью, — заметил Илес, переглянувшись с подругой и её наставником. — Возможно, ему померещилось что-то. Ты, кажется, говорила, что даже имени этого стражника не знаешь. А тот, который напарник его, — знал тебя хорошо.

— Единственное, что я допускаю, Ласточка, — заявил Кенциль, — это чары дурмана, которыми затуманили сознание стражникам, и… Прошу простить, — он взглянул куда-то вдаль, — кажется, третий курс ожидает, когда я позволю войти.

Ови и Илес обернулись и увидели, как из приоткрытой двери на них смотрят два любопытных мальчика не старше детей из прошлой группы.

— Ищите следы, девочка, — сказал профессор, наконец отойдя в сторону от рисунка. — А это, надеюсь, немного поможет тебе.

Теперь нанесённые на доску линии приобрели смысл. Профессор изобразил некую карту: толстая нить в виде сплошной кривой делила доску на две неровные части. Примерно в середине верхнего участка располагалась толстая точка, которую Кенциль обозначил большой буквой «Q». Рядом в хаотичном порядке соединялись друг с другом и расходились в разные стороны пунктирные линии, а слева от буквенного обозначения за собой что-то таила штриховка.

— У тебя хорошая память на карты? Можешь срисовать общими мазками, — пояснил наставник. — Если забудешь что-то или нарисуешь неправильно, ты знаешь, где меня искать.

— Профессор, вы изобразили… южную часть Акадар Фрадура?

— Юго-западную, без поселений, конечно, иначе бы пришлось переносить следующую лекцию, а то и две, — он позволил себе слегка улыбнуться. — Плотная линия, как вы понимаете, — это граница нашего государства с землями Апалаи.

— Землями мёртвых… — проговорил Илес дрожащим голосом. По спине Ови пробежал холодок.

— Мастер Омольрец, которого тебе предстоит найти, работает и живёт где-то там, в одном из поселений вдоль границы, — продолжил Кенциль. — Где точно, узнать предстоит только на границе. Никто в академии не располагает даже малейшим слухом о происходящем там.

— Главное, что там спокойно, — этими словами Овроллия словно попыталась прогнать своё гнетущее состояние, но голос всё равно не слушался её. И профессор, и друг заметили нахлынувшую на девушку тревогу. — Но в любом случае мне придётся покинуть академию.

— Решай с архимагом, Ласточка. Ты не будешь срисовывать?

— Я запомнила. А эти мелкие точки вдоль границы, что это?..

— Алтари Сдерживания. Поэтому я и нарисовал очертания карты, ибо ни на одной официальной или учебной карте их не обозначают. Чтобы любопытные глаза не лезли изучать то, в чём не разбираются.

— Какие-какие алтари? — поинтересовался полурослик, почесав затылок.

— Долго объяснять, — сказала Овроллия, — если повезёт выбраться отсюда, я поделюсь с тобой знанием. Несколько месяцев назад читала о них.

Наставник намочил тряпку и принялся стирать рисунок. В это время прозвонил колокол, аудиторию с позволения лектора начали заполнять юные школяры. Перед тем, как закончить с доской, Кенциль спросил:

— А кто третий, которого назвала Альцира?

— Профессор Жерацир, заведует кафедрой прикладной алхимии, мне он не знаком, даже не знаю, как выглядит…

— Знаю его, весьма щепетильный во всех отношениях знаток своего ремесла. В академии ходят слухи, что он очень ревностно относится к оранжерее за лабораторным корпусом, — заявил профессор, убрав тряпку в сторону. — Ох, только не рассказывайте архимагу, что я слушаю сплетни. Не смейся, Ласточка, даже лучшие умы академии предрасположены к юмору, что уж говорить о профессорах средней руки вроде меня, — он умолк на какое-то время, став рассматривать рассаживающихся студентов. — Что ж… Начинать нужно с того, кто ближе. Сомневаюсь, что те, кто не служит Белому Пергаменту, заинтересованы в магических безделушках и весьма рисковых нападениях на академию, окружённую военными казармами и вооружённую во всех смыслах.

— Однако нападение прошло успешно, — хмыкнула Ови.

— Это зависит от тебя, — серьёзно сказал наставник. — И ты — часть нашего арсенала. Твой ум, правильнее будет сказать. Нужно лишь победить в себе девочку, закалить свой дух и характер. Перестать поддаваться импульсам и дать свободу разуму. Ты найдёшь злодея, уверен, найдёшь, — он протянул руку полурослику, тот пожал в ответ. — Нужно вести занятие, и у вас много работы.

— Благодарю, профессор, — в замешательстве ответила чародейка. — Благодарю за всё.

Пока в академии царила тишина, как и всегда во время занятий, Илес и Овроллия устроились в библиотеке за продумыванием плана и поисками третьего подозреваемого, которые не увенчались успехом. Проведя какое-то время за горячим обсуждением и составлением списка фактов, девушка напомнила другу:

— Всё же перед тем, как лезть к профессору алхимии, нужно узнать что-то о третьем подозреваемом. А я и понятия не имею, к кому можно обратиться за помощью.

— Главное, не лезть к ним, — полурослик кивнул в сторону выхода из зала. Овроллия увидела причудливые головные уборы с вышитым на тульях гербом Квольцетара — золотыми весами с полярным вороном и обсыпанной драгоценными камнями колдовской короной. Юстициары в повелительном тоне о чём-то беседовали со смотрителем библиотеки — нетипично низкорослой для народа акадари старушкой Кацальвой. — Ох, мне послышалось, или твоё имя спросили?

— Возьми дневник, спрячь в какую-нибудь книгу на том стеллаже и запомни! — приказала чародейка.

Сама она взяла первый попавшийся трактат, демонстративно развернула его и, пока спутник исполнял её повеление, бегло изучила несколько страниц. Ополчение не заставило себя долго ждать, перед рабочим столом посреди библиотеки возникли три военные мантии, которые посещали заместителя ректора.

— Ещё вчера утром Овроллия Киртан, уроженка герцогства Нортирар, располагающегося на северо-западе королевства Вайндуол, была первой подозреваемой. Ещё вчера против неё имелись показания единственного выжившего свидетеля, а в защиту неё не было приведено ни одного веского аргумента.

Казалось, холодное, мрачное сопрано отзывается эхом в голове Овроллии. Вдобавок к этому старший юстициар Лёдериц обладала таким выражением лица, словно глыбу льда высек особо талантливый, но презирающий всё и вся резчик по камню. Однако кто вдохнул жизнь в этого статного, в чём-то красивого и в то же время лишённого пылкости и эмоций голема, оставалось загадкой. Ови могла только гадать, может ли быть тот жестокосердный верховный юстициар префектуры идейным вдохновителем для местной стражи или нет.

— Прощения, мессира, — девушка не удостоила служительницу правопорядка даже поклоном головы, — я на допросе?

— Нет. Однако мы имеем полное право не только следить за любым обитателем здешних стен, но и задавать ему вопросы. Из этих вопросов складывается полновесная картина, госпожа выпускница.

— Я провожу время в общении с руководством академии и своими знакомыми, у меня несколько свидетелей. Если бы я заметала следы, то…

— Где ваша иллюзорная птица? — хрипло спросил один из сопровождающих ледяную деву мужчин.

— Не знаю, — соврала девушка. — Она в последнее время ведёт себя весьма вольготно. Моё заклятье показывает свою… неэффективность.

Юстициары-мужчины переглянулись. Старшина стражи, не моргая глазом, буквально заставляла Овроллию прирасти к креслу. В её нечеловеческом взоре, принадлежащем опытной охотнице, наверняка поймавшей ни один десяток опасных преступников, читался немой вопрос, который она не осмеливалась задать.

— Вы боитесь архимага, верно? — осмелев, предположила Ови. Мужчины вновь переглянулись, Лёдериц едва заметно моргнула, но ни одна морщина не дрогнула на остекленевшем лице. — Значит, пока Паристо управляет академией, настоящий преступник может спать спокойно. Ваша цель — избавиться от ректора? Заставить его покинуть Белопергаментную и самим начать люстрации?

— Выпускница Киртан, вы говорите с представителями правопорядка Квольцетара, — отчеканил невероятно мелодичным, хотя и столь же холодным голосом второй мужчина.

— Вероятно, кто-то из городской ратуши выкрал артефакт, а свидетелей решил убить, — продолжила смелеть девушка. — Получается, вы здесь нужны не для поимки убийцы и вора, а для сокрытия следов преступления. Архимаг и я, его протеже, просто-напросто мешаем вам. Если архимаг покинет стены академии, никто не помешает вам заковать меня в кандалы и представить на суд префектуры. У его заместителей нет права единоличного управления Белопергаментной, такое право дарует только префектура, то есть региональная власть.

— Одни догадки, — не шелохнувшись, механически заявила Лёдериц. — Если бы это были не голословные утверждения, а констатация фактов, то вы бы немедленно отправились с нами. Перед лицом бурмистра Клёрциля ваш дерзкий пыл бы исчез, как исчезают полурослики при виде городского ополчения.

Овроллия не дрогнула. Ответила столь же неприятным взглядом, какой имела старшина юстициаров. Но чародейка понимала, что нужно играть по правилам, изображать из себя невинно оболганную жертву. Изобразив недовольную гримасу, она вскочила с места с сорвалась во весь голос:

— Сначала вы предъявляете обвинения, руководствуясь показаниями одного единственного человека, которому из-за шока от потери крови мог померещиться любой обитатель академии!.. Затем запрещаете тем, чей авторитет беспрекословен, принимать участие в расследовании и заставляете их прятаться в библиотеках за изучением бесполезных трактатов! — для наглядности Овроллия показала книгу со стола во весь оборот и с остервенением швырнула об пол. — Теперь вы обвиняете нас, служителей ремесла магии, в трусости? Да тот полурослик смелее вас всех, вместе взятых! Если бы не ваши дурацкие правила, он бы в одиночку обнаружил злодея, связал и допросил бы его да так, что он сознался бы в совершённых в детстве проступках! Вы мало того, что мешаете нам, так ещё и издеваетесь над нашей беспомощностью!

— Прекратить шум! — раздалось со стороны двери скрипучим голосом. — Тишина в библиотеке!

— Ненавижу вас, — Ови вошла в раж и оскалилась в ужасной гримасе. Мужчины юстициары словно собирались применить боевые жезлы, тогда как мускулы на лице Лёдериц начали дрожать, будто и она готовилась взорваться. — Выметайтесь отсюда! Если я не приготовлюсь к выпускным экзаменам, если не исправлю проклятую «теорию ветропрядов», то винить в своих неудачах буду только вас! И к вам возникнут вопросы от членов комиссии со стороны префектуры!

— ТИШИНА! — разразился гром в библиотеке.

По залу пробежал едва заметный магический импульс, всколыхнувший полы военных мантий юстициаров и пергаменты на верхних полках стеллажей. Из-за ряда с учебными пособиями, переваливаясь с ноги на ногу, появилась смотрительница библиотеки, нацепившая монокль на один глаз. Второй глаз разгорался голубым пламенем, будто за сохранение порядка в своей библиотеке старушка готовилась применить воздействие даже к представителям закона.

— Мы поговорим, когда найдём доказательства вашей вины, — вновь охолодела ледяная дева, призвав кивком головы сослуживцев покинуть зал.

Когда юстициары вышли, а девушка уселась в кресло, чувствуя дрожь в коленях, откуда-то из глубин зала появился Илес. Он подошёл к столу Овроллии одновременно с боевой библиотекаршей и спросил у подруги:

— В жизни таких комплиментов не слышал… Ну и сказочница ты, однако! Прямо как мой брат Рибес!

— Часто думаю, что ты мог бы со своей юркостью сам поймать негодяя, — выпалила Ови. — А я только мешаю тебе.

— Ох, брось!.. Спасибо за помощь, нессира! — поклонился он старушке.

— Не описать словами ту ненависть, которая пробуждается во мне, дорогие друзья, — проговорила та вновь скрипучим голосом, — когда во вверенной мне самим ректором Адельцуром библиотеке творятся бесчинства и надругательства над текстами, — она невероятно ловко для своих седин опустилась на колено и подняла брошенную книгу. Несколько страниц порвались, как заметила девушка.

— Я перепишу и перешью переплёт, нессира, — поклонилась Ови. — Даю слово, как только у меня появится свободное время.

— Тебе я верю, девочка, — слегка улыбнулась библиотекарша и, прочитав название книги и положив её на стол, скрылась в направлении своего рабочего места, насвистывая незнакомую мелодию. Молодая чародейка спрятала трактат в наплечной сумке и сказала:

— Нужно найти того, кто что-то знает о третьем подозреваемом. Мы можем провести в библиотеке целую неделю, а результат только разочарует нас.

— Есть идеи?

— Нет, — призналась она. — Кроме тебя, архимага и его заместителей, а также наставника, я не могу больше никому доверять.

— Так уж и никому?..

Девушка поняла, про кого говорит спутник. Улыбнувшись, она позвала его за собой и отправилась к выходу, не забыв попрощаться с библиотекаршей. Уже в коридоре полурослик одёрнул подругу за рукав и сказал:

— Забыл спросить, — оглянулся он, хотя в коридоре никого не было, — ладно юстициары, они тут чужаки. Но почему ты не призналась своему наставнику, что твоя птица не изучает следы, а ты её дематериализовала?

— Чтобы он не спрашивал о причине. Пойдём.