Портрет Ласточки

Глава 5.3 Купол на границе

— Поверить не могу, что мы это делаем… — прошептал Илес.

— Говори громче, полурослик, — приказал один из юстициаров, — тебя не слышно!

— Ещё эти нелюди с нами… — продолжал полурослик. — Мы зажаты меж двух огней, любезная подруга…

— Тише, они тоже нервничают, я их понимаю, — отозвалась Овроллия.

Отряд из восьми всадников медленно брёл на юг, в сторону мельтешащей где-то на горизонте чёрной тучи. Девушка осмелилась, пока юстициары не видели этого, открыть клетку ласточки и приказать ей лететь на разведку. Дематериализовавшись и став невидимой, птица выпорхнула из темницы, после чего хозяйка вновь спрятала клетку под накидкой. Поравнявшись с магистром Хольберицем, Ови сказала:

— Как думаете, магистр, старший юстициар будет жаловаться на то, что мастер Омольрец сокрыл правду?

— Не думаю, — отвечал тот, рассматривая снежный пустырь вокруг. — А вот то, что чокнутый учёный посылает экспедицию куда-то в небезопасные земли, — под этим заявлением подпишусь и я, и сам архимаг… Да мы тебя заставим, Овроллия, подписать бумагу. Какими бы правдивыми ни были слова Омольреца, он вообще не задумывается о безопасности окружающих.

— Потому что не несёт за нас ответственность, — смекнула девушка.

— След обрывается! — послышалось впереди. — Все сюда!

Всадники построились в линию перед спешенным Кирицасом. Он, держа под узды свою пегую, нервно оглядывался, будто искал какой-то знак, но округа отвечала молчанием и неподвижностью окрестных скал и выцветших деревьев.

— Я не удивлён, что от этого ненормального сбежал один из ассистентов да с запасной реликвией! — не выдержал молодой юстициар, кивнув вперёд. — Мальчишка уже мёртв, Кирицас, разворачивай, поехали обратно! Пусть люди из префектуры разбираются с академией и девчонкой!

— Трусы, — вспылила она. — Вы должны нас защищать, а не…

— Мы ополчение, госпожа выпускница, — отвечал другой юстициар, развернув коня. — Не путайте с военными. Наша задача — искать преступников в городах и поселениях, а не на пустырях, где постоянно пропадают посылаемые в разведку иллюзии. Хотите найти сбежавшего с реликвией — вызывайте корпус пограничной стражи.

— Без Лёдериц вы стали такими… многословными, — не выдержала девушка.

— Прекрати, Овроллия, — к ней приблизился Хольбериц и схватил её за руку. — Будете ссориться в безопасном месте. Кирицас, в твоём отряде есть хороший ищейка? Нельзя делиться, однако нужно послать кого-то вперёд. Уверен, что сбежавший затаился где-то в той стороне, видите? — он указал пальцем к тёмному от вечных туч горизонту. — Есть подозрения, будто там какое-то поселение. Отправь одного из своих туда, мы подождём здесь.

— Сколько времени он будет исследовать там всё? — обернулся старший юстициар. — Ну уж нет, магистр. Если след утерян, мы поедем назад и…

— Нашла! Хозяйка, нашла! — неведомо откуда поблизости пролетела ласточка. Юстициары проводили её удивлёнными взглядами, и Кирицас сказал:

— Вы ведь хотели очистить её иллюзорную голову, Овроллия… Что происходит?

— Она… не всегда слушается меня, вот как сейчас. Взяла, открыла клетку и улетела. А по поводу её слов… Такие уж эти птицы любознательные, мессир юстициар. Подслушивают и подсматривают.

— Разберёмся по возвращении в академию, — недовольно сказал он, седлая коня. — Пусть ведёт нас.

Отряд быстро набрал скорость и вскоре оказался в противоположной стороне от того поселения, на которое указывал магистр Хольбериц. Взору всадников открылось ещё одно поселение, напоминающее каменные руины. Птица села на плечо хозяйки и призналась:

— Мне показалось, будто там кто-то есть… Много следов, близко не подлетала.

— Узнай, — Ови взяла её в руку и запустила вперёд.

Когда ласточка улетела к незнакомым руинам, Кирицас подъехал к волшебнице и спросил, указав в ту сторону:

— Вы нас в ловушку загнать хотите? Я только что проверил карту, мы отъехали от границы почти на пять-шесть итт. Ещё немного, и ночевать придётся здесь! Чем поить и кормить лошадей? Вы видите, что смеркается?

— Мессир, я слишком долго охотилась за… — Овроллия вовремя осеклась. — …тем, чтобы собрать нужные для выпускной работы компоненты. Вы не представляете, каких трудов стоило создание этого прекрасного существа. Когда я нахожусь в шаге от того, чтобы сам архимаг поставил моё исследование в пример другим выпускникам, студентам и руководству префектуры, то я…

— К оружию! — раздалось вокруг. — Жезлы к бою!

Все уставились вперёд. Ласточку видно не было, однако из самого поселения в сторону облаков летели два магических сгустка.

— Милостивая богиня магии! — оживился Хольбериц, также вооружённый. — Неужели некроманты схватили? Овроллия, ты чувствуешь своего фамильяра?

Девушка напрягла сознание, попыталась войти в сопряжение с сознанием ласточки, но что-то не пускало её.

— Она в ловушке… Чья-то магия не даёт подступиться к ней и взглянуть на мир её глазами… Магистр?

— Решаю не я. Мессир Кирицас?

Старший юстициар долго вглядывался вперёд, борясь с искушением повернуть назад. Однако, посмотрев на Ови, он словно прочитал что-то в её глазах и молчаливо дал команду ехать вперёд.

Вскоре взору членов экспедиции предстали древние развалины, напоминающие руины пограничной крепости. Остовы башен походили на сломанные драконьи клыки; деревянные ворота, покачиваясь и с треском вспоминая былое, давно сгнили и древесина в них была покрыта щепой; уходящий в небо неестественный столб дыма, который заметили только сейчас, позволял судить о том, что здесь проводятся запретные в цивилизованных местах ритуалы.

— Когда-то здешнюю твердыню собрали из чёрного базальта, чтобы она оберегала границы Нортирской конфедерации, — заметил магистр Хольбериц, держа жезл наравне с поводьями, — ныне — она защищает покой служителей тёмных сил.

— Это не те следы, — констатировала девушка, распознав на глине под ногами лошади отпечатки чужих копыт. — У наших лошадей и лошади сбежавшего есть подковы, у лошадей, которые должны быть здесь, подков нет.

— Мёртвым не нужны подковы… — процедил заместитель ректора. — Кирицас, какой отдашь приказ?

— Вальцер, Сиграц, сторожите коней, — приказал старший юстициар, спешиваясь. — Мы пойдём внутрь и вернём ласточку, кто бы ни взял её в плен.

— Любой жезл пригодится, — заявил Илес. — Если позволите, я бы хотел остаться тут. От меня мало толку в бою, тем более кто знает, какие существа там обитают…

— Сиграц, идёшь с нами, — кивнул Кирицас. — Вальцер, сторожи лошадей с полуросликом. Прибейте клинья к тому высохшему дереву, — он указал в сторону. — И готовьтесь сразу же сниматься. Боюсь, возвращаться к границе будем галопом. Атессира чародейка, кажется, в вашей академии не обучают боевой магии? Сомневаюсь, что нироузлы сработают с некромантом и его кадаврами.

— Однако манипуляция физическими объектами сработает, — проговорила Ови. — Командуйте, мессир.

Овроллия никогда в своей жизни не участвовала в сражениях, и даже дуэли, когда оттачивалось искусство управления не боевой, а поддерживающей магией, проводила только в академских застенках. Она знала с малых лет, что мертвецов победили много лет назад, однако тревога всё равно охватывала её, заставляя ладонь дрожать и пускать искры себе под ноги. Перед самой аркой крепости девушка оглянулась и увидела, как Илес смотрит на неё, а оставшийся юстициар ругает полурослика, требуя вбивать клинья для поводьев. Найдя в себе силы, она улыбнулась другу. Только так можно было побороть страх.

В развалинах было тихо, однако следы недавней жизнедеятельности были весьма красноречивы. Несколько пар копыт и следы сапог отпечатками застилали глинобитную поверхность внутреннего двора. Юстициары указывали друг другу на свежие кости, принадлежащие не иначе как лошадям и людям. Где-то поблизости раздавалось оживлённое чавканье, и кто-то ворчанием требовал либо заткнуться, либо поделиться добычей.

— Птица — это иллюзия, — прошептала Ови. — Кого они могли сожрать?..

— Сейчас выясним, — казалось, Кирицасом теперь говорила смелость, а не желание достичь успеха. — Не вздумайте делиться, всем держаться вместе! — приказал он полушёпотом. — Жезлы к бою…

Когда они прошли в следующий двор, чавканье перестало. Ласточка подумала, что обитатели крепости услышали их и затаились, готовясь к атаке. Бредущее где-то над горизонтом за пределами крепости солнце только готовилось склониться к заказу, однако стены и башни этой твердыни были столь высоки, что тени от нательных фонарей только и гуляли вокруг, пугая тех, кто их отбрасывает.

Внезапно раздался шёпот на незнакомом языке. Юстициары и чародеи застыли, водя головами вокруг. Лишь Ови догадалась поднять голову и увидеть, как из одного оконного проёма в другой в доме поблизости скользнула тень.

— Это был не мертвец… — осенило её. — Как же я могла забыть о чарах обнаружения жизни.

Она прочла заклятье, и её взору предстал мир тьмы, наполненный яркими силуэтами поблизости. Рядом с собой чародейка распознала с помощью магического зрения Хольберица и четверых юстициаров, а где-то вдали — один приземистый силуэт с ещё одним человеческим и несколько продолговатых. Однако чары показывали, как по этажу уже соседнего дома носится сверхбыстрый человек. Когда действие заклятья прошло, девушка приказала юстициарам:

— Он в этом доме! Окружайте его!

— Не делиться! — рявкнул Кирицас.

— Доверьтесь мне! — уже крикнула Овроллия. — Иначе он скроется в катакомбах, и сотворит с моей птицей что-то ужасное!

Старший юстициар недовольно помотал головой, но приказал разбежаться. Ови и Хольбериц, вооружённый жезлом, вошли в полусгнивший дом, прислонённый к донжону центральной башни, и стали изучать его.

Когда они поднялись на второй этаж, бесшумная тень выскользнула в окно и перепрыгнула на бортик соседнего окна. Только чары одного из юстициаров задели тень, но не того, кто оставлял её.

Ласточка, приобняв магистра и налету приказав юстициарам окружать уже этот дом, ворвалась туда следом за неизвестным. В тёмной комнате, где было всего два окна, раздалось оживлённое чавканье. Вновь кто-то спорил, как оказалось, сам с собой, и пытался переубедить себя в чём-то. Магистр Хольбериц направил жезл в даль и кивнул Ови; она прочла заклятье и серебристый шарик света устремился вперёд, застыв где-то посередине комнаты.

В её дальнем конце стоял на полусогнутых ногах какой-то оборванец вида безумного, кровожадного, нервозного. Покрытая язвами голова позволяла распознать в нём не иначе как прокажённого, одичавшего, лишённого соплеменников. В когтистых руках он держал человеческую кость, которую пытался старательно обглодать на глазах у академиков. Его ядовитого цвета глаза наливались магией, но трупно-зелёного оттенка. Обуви не носил в принципе, а из одежды на оборванце висели останки мантии и льняных штанов без штанин.

— Эй, ты понимаешь наш язык? — спросила Овроллия.

Тот прекратил обгладывать кость. Моментом усмехнулся, показав незнакомцам гнилые зубы.

— Хочешь есть? — продолжала девушка и, порывшись в наплечной сумке, достала оттуда сухари и хлебцы. — На, держи!

Она бросила съестное почти к самым ногам отшельника. Тот рассмотрел еду с видом, полным интереса, поднял несколько хлебцев, попробовал на зуб, но сразу же выплюнул и ногой пнул остальное.

— Одичалые только мясо едят… Ты не поняла, что он каннибал? — спросил Хольбериц. — Выйди, я сам всё сделаю.

— Он одичалый маг, схватил мою ласточку! Без неё нельзя!

— Призовёшь новую, когда действие его магии закончится! — громче сказал магистр. — Овроллия, выйди немедленно!

— Тогда моё заклятье может стать нестабильным! — воспротивилась Ови. — Не делайте этого, магистр!

— Owrolliasteca amesas… — прошептал зеленоглазый. — Steca qulwas…

— Проклятье, стоило догадаться, — заявил Хольбериц.

— Кто он? — не поняла Ласточка.

— Один из чародеев Акадар Фрадура, — пояснил заместитель ректора, не двигаясь с места и всё ещё держа жезл направленным в сторону каннибала. — Язык ведь акадарский, а не нортирский. Разумы десятков и сотен наших волшебников захвачены влиянием тёмных сил, посмотри на его глаза. Он… да не быть мне профессором закона и права, если это существо не проводило ритуал по превращению в лича или вообще некроманта, а мы — нарушители его покоя.

Одичалый дважды стукнул зубами в сторону академиков и, держа кость в правой руке, будто готовился нападать.

— Эй, что здесь происходит? Вы нашли его? — за спиной зеленоглазого оказалась лестница, на которой появилась голова Кирацаса.

Одичалый повернулся и моментально бросился на него, принявшись искусывать и выцарапывать лицо и шею. Магистр и чародейка подбежали к ним, и Хольбериц, боясь задеть юстициара, не решился использовать магию. Тогда Овроллия, сконцентрировавшись и выбрав момент, связала обоих дерущихся нироузлами. Они покатились с лестницы с жуткими стонами, едва не сбив оставшихся юстициаров.

Пока служители порядка пытались снять с командира нироузлы, чародей-ренегат продолжал истошно искусывать и его, и тех, кто пытался завязать ему лицо. Овроллия, надев свои учебные перчатки с символом ласточки, подошла к одичалому сзади и схватила за голову, после чего закатила глаза. Попытка ворваться в его сознание и прочитать мысли оказалась успешной.

«Чёртовы правила… чёртовы законы… Мы взращены для войны, но с кем?.. Акадари живут в мире долгих триста лет, лишь одна война с Вайндуолом посреди земель мёртвых каких-то двести лет назад… обе стороны не добились ничего…

Мы воюем сами с собой… Вот для чего нужны правила… Вот почему тёмные искусства запрещены… Это нужно менять… но как?..

Любимая дочь… ты должна знать, насколько мы с матерью любим тебя… Ты станешь великой волшебницей… Академия Светлозвёздного Посоха лучше… чем неумёхи из университета Равновесия… или нелюди из стен Белого Пергамента…

За что мы расстаёмся с ними… за что мы теряем власть… за что разум покидает нас… за что величие уступает пустоте… мелкие в своих делишках… большие в своих телах… тёмная магия струится по венам… больше не человек… нежели не я… то другой…

Столько костей со всей округи… у стольких нет мяса… зубы ломаются… когда пытаешься выгрызть костный мозг… нельзя… в книгах говорилось, что ритуал нужно проводить по-другому… но пока я жив, нужно что-то есть… нужно кормить жену… она всегда голодна… как раньше голодала дочь… теперь не голодает… кто перестанет голодать следующим: ты, любимая жена, или я?..»

Испытывая отвращение к расчеловечиванию дикаря, Ласточка с трудом добралась до его последних мыслей. Её взору предстала волна чар, пущенная из посоха в сторону летящей птицы. С первой попытки одичалый волшебник поймал ласточку в сеть и притянул к себе, однако сразу же понял, понюхав, что она несъедобна. Поэтому он спрятал её под каким-то валуном во внутреннем дворе прямо в сети, а затем уже услышал о чужаках, которых и приготовился встречать.

— Овроллия, прекращай! — воспротивился Хольбериц. — Отойди от него!

— Сначала птица! — опомнилась от чтения чар она. — Держите его!

— Кирицас, вот так, пей, это болеутоляющее! — проговорил один из юстициаров, держа командира и пытаясь влить ему в рот содержимое какой-то колбы. Остальные изо всех боролись с одичалым, но тот, несмотря на худощавое телосложение, был необычайно крепок и силён.

Девушка выбралась наружу, создала ещё несколько волшебных сфер и попыталась найти валуны из мыслей дикаря. Ориентируясь на свежие следы, она ругала себя за то, что так и не научилась отличать их, хотя когда-то из интереса прочла несколько книг о работе профессиональных ищеек.

В доме всё ещё шла возня, крики не стихали, за спиной девушки раздался полный ненависти голос магистра:

— Прекрати! Нет твоей птицы! Потом снова вызовешь!

Она не слышала его, бегая от стены к стене и нервно озираясь. Удалось найти посох дикаря, но не следы ласточки. Камни на пути девушки выворачивались со своих мест, дошло до того, что ей пришлось осматривать пространство под остатками стен и башен, хотя в памяти отпечатался светлый, а не тёмный тон того камня. Тщетно. Овроллия в бессилии, испытывая безысходность, прочитала про себя заклятье обнаружения жизни и, оглядевшись, не поверила увиденному. Недалеко от дома, откуда всё ещё раздавались звуки борьбы, чудо-зрение распознало что-то небольшое. А что-то, ещё большее, показалось на одном из балконов донжона.

Когда чародейка подняла вожделенный валун и начала разматывать сеть вокруг ласточки, за её спиной раздался нечеловеческий свист. Она обернулась с птицей в руках и в свете сферы увидела, как Хольберица кромсает дикая женщина в обносках. Бросив посох старика и приготовившись прочесть заклятье, Ови подбежала к дерущимся и разрядила ладонь в голову дикарки. Вокруг головы, на которой девушка заметила знакомые зелёные глаза, обмотался змеёй удушающий магический узел. В ответ она получила из ладони одичалой разряд неизвестных чар, от которых, казалось, её внутренние органы поменялись местами. Ласточка, оправившись от воздействия сети, бросилась на зеленоглазую и попыталась выклевать ей глаза. Той хватало сил и попытаться разорвать нироузел, и отодрать от птицы, намертво вцепившейся в взъерошенные волосы, несколько перьев.

Овроллия пустила в дикарку ещё несколько нироузлов и не без труда вырвала своего фамильяра из когтистой руки. Пока безумная женщина вертелась на земле, пытаясь вырваться из чародейских оков, девушка подняла посох, взяла Хольберица под руку и потащила его к выходу. Проходя мимо дома, она рявкнула в дверной проём, чтобы юстициары спасались.

Едва магистр обессилел, и Ови завалилась на землю вместе с ним, на помощь прибежали юстициары. Один из них крикнул на бегу:

— Их не берут ударные чары! Сопротивляемость к ледяной и воздушной магии высокая, бежим!

Молодая чародейка, пряча под запахом мантии ласточку, ковыляла без сил, и только два держащих её юстициара, одним из которых был командир, смогли вынести её наружу. Илес и оставшийся страж помогли остальным усадить раненых в лошадей, и именно сейчас Ови поняла, что безумная женщина вызвала у неё внутреннее кровотечение. Девушка призналась в этом магистру Хольберицу, которого буквально примотали к седлу, и он, нашёптывая про себя что-то нечленораздельное, направил свой жезл в её сторону.

Когда Кирицас скомандовал пуститься в галоп, Овроллия огляделась и убедилась, что посох дикаря крепко привязан к седлу лошади. Под сводом арки крепости показались два силуэта с немигающими зелёными глазницами. Издалека могло показаться, будто чародеи-ренегаты закончили с ритуалом и стали настоящими мертвецами. Однако увидеть, бросились ли они в погоню или остались защищать своё гнездо, девушек так и не довелось. Она почувствовала, как теряет сознание.

Пришла в себя от пронизывающего всё тело мороза. Протерев глаза, Ови обнаружила над собой мастера Омольреца и юстициара Кирицаса, чьё лицо покрывали свежие шрамы от когтей и зубов, а нос был перевязан и будто частично откушен. Между ними показалась голова Илеса, именно его лицо выражало искреннее беспокойство, тогда как акадарцы, казалось, испытывали восторг от пробуждения девушки.

— Жива?.. — спросила она.

— Благодарите его, атессира, — кивнул в сторону командир отряда. Овроллия повернула голову и увидела на соседнем лежаке дремлющего Хольберица. Кирицас продолжал: — Как объяснил мастер Омольрец, магистр погрузил вас в глубокий транс, чтобы задержать кровотечение. А также какими-то неведомыми чарами попытался замедлить… Мастер?

— Процесс разложения ваших сосудов, — закончил Омольрец, почёсывая, видимо, по привычке свою металлическую половину лица. — Пока вас не было с нами, я вывел теорию, что одичавшие чародеи до какого-то времени использовали забредших к себе живых именно с целью того, чтобы пить их кровь. Затем, когда организм на фоне отсутствия энергии в виде воды и еды начинал, с вашего позволения, самоуничтожаться, дикари убивали своих пленников и пожирали их.

— Мастер, прошу, не нужно этих ужасных теорий, — покрутила головой Ласточка, приходя в себе. В клетке рядом она увидела мирно дремлющую птицу, казалось, её аура испускала не такой сильный свет, как раньше. — Зря мы отправились туда… Зря я послушала свою птицу, почти все ранены, у вас, мессир юстициар, теперь глубокие шрамы останутся…

— Говорят, — слегка усмехнувшись, отвечал Кирицас, — в королевстве Вайндуол и самой империи запада шрамы украшают мужчин. Возможно, удастся привить подобную традицию и в Акадар Фрадуре. Мы чародеи, а не воины. Но и нам свойственна… тяга к войне. Прощения, меня зовут подчинённые.

Когда старший юстициар отошёл в сторону, девушка нервно сглотнула, вспоминая мысли, которые прочитала в разуме одичалого. Опомнившись, она хотела было спросить о состоянии погоды и дорог снаружи, однако Омольрец не дал ей:

— Вы, конечно, не нашли моего ассистента… Но привезённый вами посох я уже поменял на каменный осколок. Берите, атессира чародейка.

Все втроём взглянули на прислонённый к стене пещеры четырёхугольник, напоминающий трапецию без параллельных граней. Ови шепнула мастеру:

— Стража не должна знать о том, что я собираю…

— Будем считать, что от этого осколка зависит состояние вашей птицы, — улыбнулся половиной рта двуликий исследователь. — Думаю, Кирицас и так догадывается… Правильно ли я понимаю, — повысил голос мастер, — уважаемые юстициары и те, кто ходит под знаменем Белого Пергамента, что вас ожидает дорога в академию? Что ж… Вы можете оставить магистра Хольберица здесь, мы отвезём его в ближайший город. Если не хотите, то состояние магистра более чем удовлетворительно, но я бы не рискнул пускать его лошадь в галоп.

— Телепортироваться отсюда в академию или Квольцетар нельзя, верно? — уточнил Илес.

— Нельзя, строжайший запрет, — напомнил словами Овроллии сам мастер, — чтобы нежить при прорыве границы не попала в густонаселённые места. Строго говоря, вы проезжали мимо второй линии укреплений, которая расположена в более пересечённой местности. И там стоят алтари поглощения, только вот артефакты к ним покоятся в подземных хранилищах.

Ови поднялась с места и удивлённо посмотрела на мастера. Кирицас обсуждал путь домой с остальными юстициарами, только полурослик поддержал подругу непонимающим взглядом.

— Благодарим за радушие. Вы ведь, — девушка кивнула в сторону тёмного туннеля, где находился выход в земли мёртвых, — решите эту проблему? Если я помню, этот проход в скале выкопали контрабандисты из народа лодвинге.

— Мы завалим проход, — в живом глазе старика она распознала иронию. Тот идеальный мир, который Ласточка выдумала про государство Акадар Фрадур, продолжал разваливаться на её глазах. — Возвращайтесь после выпуска, если захотите изучать воздействие тёмных сил на нашу границу.

— По коням! — скомандовал Кирицас. — Магистра Хольберица мы забираем, поедет со мной! Овроллия, привяжите его лошадь к своей. Нам предстоит долгая дорога и боюсь, что мы не успеем в академию вовремя.

На обратном пути отряд вновь попал в бурю, но уже недалеко от Квольцетара. Белые небеса внезапно озарились тучами, и командир юстициаров вновь приказал возвращаться назад, к ближайшей таверне.

Овроллия приготовилась к долгому постою в стенах постоялого двора, расположившись в одной комнате с Илесом, однако метель очень быстро перестала, хотя на окрестные земли и наступали сумерки. Всё то время, пока полурослик дремал, чародейка рассматривала последний осколок мозаики. Половина его стёклышек была белой, а остальные — цвета морской пучины. Ови поглаживала осколок, примерно понимая, в какую часть тела мозаичной ласточки придётся вставить недостающий фрагмент, и думала о том, что этот фрагмент в какой-то мере олицетворяет её нахождение здесь, на суровом севере.

Она вспоминала и вполголоса рассказывала сама себе, думая, что дремлющий Илес слушает её, о великих герцогах и рыцарях, которых видела при дворе своего герцогства; о могучих чародеях и высоком, напоминающем ожившую картину седовласом гиганте с ярко-голубыми глазами; о прекрасных дамах, махающих веерами и с грустью разглядывающих её — семилетнюю девочку, для обучения которой в самой северной и магически одарённой стране мира герцогская казна выделила полкорабля золотом. Она должна была отплатить этот долг, ведь герцоги требовали от её отца службу.

— Магия всегда будет помогать мечу… — прошептала Ови, продолжая грезить о былом и грядущем. — Зачем магия тем, кто и так хорош в ней?..

В двери раздался стук. Не получив разрешения, вошёл Кирицас. Убедившись, что полурослик мирно спит на соседней постели, молодой юстициар подошёл поближе и обратился к чародейке:

— Простите за тот разговор, мессира. Я не буду строить никаких козней, клянусь штандартом своей семьи.

Она взглянула на него, его красивое лицо, покрытое шрамами и повязкой на носу, расплылось в тумане. Ласточка поняла, что плачет.

— Вы… больше не хотите повышения по службе? — спросила наконец.

— Эта короткая экспедиция и угроза моей жизни и жизни тех, — он тяжело вздохнул, — за кого я взял на себя ответственность, сдвинули в моей голове толстенный камень, Овроллия. Открыли свод пещеры, как то сделали те контрабандисты, подвергшие нашу страну угрозе вторжения с юга. Вся эта история с вашим расследованием, слова госпожи Лёдериц и моего дяди… Служба в ополчении — это не моё. Я гонялся за красотой, за игривыми взглядами статных девушек и за отражением, которое сам нарисовал в своей голове. Это фальшь.

Она задумалась над его словами. Казалось, они перекликались и с его судьбой.

— Моя невеста сама много раз просила меня бросать эту службу, перевестись поближе к морю. Наш народ фактически отрезан от большой суши из-за земель мёртвых к югу, будущее — за морем. Мы живём между Великим Ледовым океаном на западе и Тёмным океаном на востоке, а к северу от Акадар Фрадура, через пролив, расположены загадочные ледяные пустоши, где обитают могущественные голубые драконы и стерегущий их покой орден снежных рыцарей. Мир слишком велик, чтобы посвящать жизнь служению выдуманным принципам.

— Одно не мешает другому… — сказал Ови, прижав колени к груди. — Без выдуманных принципов жизнь будет пустышкой.

— Жизнь будет пустышкой, если правильно не применять эти принципы, — проговорил он с дрожью в голосе. — Я едва не стал одним из них, одним из… многих. Я создан для большего, и вы, подозреваю, тоже. Не знаю, чем закончится расследование, но надеюсь, что вы сделаете из него правильные выводы и добьётесь своего, — девушка кивнула в знак признательности, юстициар закончил: — Метель прошла, нам пора. По моим подсчётам, мы вернёмся в академию около полуночи. У вас будет время… чтобы привести дела в порядок перед следующим утром.

— Утром?.. — уточнила она.

— Мы в пути ровно семь дней. Я готовлюсь к худшему. Будьте готовы и вы.

Вскоре все собрались. Кирицас вновь усадил магистра Хольберица с собой и даже дал ему отпить с горла фляги несколько глотков. Овроллию порадовало, что заместитель ректора начал приходить в себя. Однако её собственную кобылу, как и три дня до этого, вёл Илес, сидя впереди. По словам одного из юстициаров, полурослик справлялся неплохо, хотя зачастую и отставал от остальных, а из-за того, что его ноги не доставали до стремян, кто-то из замыкающих постоянно подгонял лошадь.

Несколько часов, вздымая клубы снега копытами, отряд ехал на север. Квольцетар проехали быстро, ловя удивлённые взгляды местных жителей и извозчиков на санях. Юная волшебница только сейчас поняла, что одежды половины всадников покрыты засохшей кровью, а лица некоторых украшают шрамы. Вскоре показался подъём в гору и полтора десятка застывших на фоне полярного сияния башен, украшающих его светом в редких окнах.

На въезде в академию Овроллия почувствовала, как что-то изменилось здесь. Стражи проверяли вновь прибывших более тщательно, чем при выезде; сторожевые големы стояли в две линии, готовые перекрыть выход из Белопергаментной; суетящиеся затемно слуги отсутствовали в принципе, хотя при отсутствии непогоды уборщики снега точно выходили на работу в тёмное время суток. Сама атмосфера в академии поменялась, теперь она напоминала не учебное заведение, где готовят неплохие по меркам Акадар Фрадура волшебников, а карцер. И главное свидетельство этому Ласточке показал сам Кирицас, сказав:

— Он здесь.

Над дверями центрального корпуса висели штандарты с изображёнными на них весами. На одной чаше покоилась маска, напоминающая неживое лицо голема; на другой — маска, имитирующая человеческое лицо. Вторую украшали морщины и точки, напоминающие сыпь; первая встречала чужаков сколами и трещинами.

— Даже истинный порядок напоминает нам о разложении, — проговорил Кирицас. — Здесь мы попрощаемся, Овроллия. Буду рад встрече в следующий раз.

— Благодарю, мессир, — кивнула она, не отрывая взгляда от штандартов.

Вскоре, отдав лошадь конюшему, полурослик повёл чародейку через склады в подземелья. Илес вполголоса заявил ей о своём страхе, ведь наверху почти не было стражи, значит, их куда-то отправили, на что девушка прочла про себя чары обнаружения жизни и доложила, что в подземельях, кроме них с ласточкой, никого нет.

Мозаичное панно ничуть не изменилось с последнего появления Овроллии и её друга тут. Полурослик отдал фрагмент в руки Ласточки, а сам взял у неё мирно дремлющую птицу. Девушка подошла к картине и, превозмогая чувство страха перед неизведанным, вставила осколок.

Вновь подземелье пошло ходуном. На этот раз где-то в коридоре у стены с уничтоженными изображениями посыпался камень. Светящаяся сфера над головами друзей смогла показать только пыль. Само полотно мозаичной ласточки завибрировало, и сейчас более отчётливо послышался металлический скрежет в стене, будто крохотные шестерёнки запустили какой-то механизм. Но вскоре шум перестал, подземелье вновь затихло. Только клубы пыли медленно летели в сторону девушки и полурослика.

Ови не поняла, что происходит. Она отошла назад и, прикрываясь воротом мантии от клубов пыли, осмотрела соседние мозаики. И фиалковая сойка, и дрозд-арлекин светились и переливались всеми тонами сирени, голубого мрамора, багрянца и зелени. Только мозаичное панно между ними всё ещё выглядело тусклым, будто магия покинула картину.

— Может, это из-за того, что осколки истратили свою энергию?.. — спросил Илес вполголоса.

Девушка выхватила из его рук ласточку и попыталась пробудить её. Птица не сразу раскрыла глаза и посмотрела сначала на хозяйку, затем на полотно. Однако вскоре магия птицы ослабла, и Овроллия так и не решилась призвать её по новой.

— Нужно поесть и поспать. Я не оставлю это так просто, когда до нахождения преступника остался один шаг.

Полурослик многозначительно кивнул и схватил подругу за свободную руку, сказав:

— Мы не оставим.