2

Попугаева невольно задержала взгляд на кусках жирной сохатины, что были уложены на шестах. Они сочились кровью, и алые капли, сверкая на солнце рубиновым светом, падали на сухие листья, на траву. Да, Федор прав, мяса много, на всю экспедицию хватит. И они привезут его в экспедицию, через пару дней надо сниматься отсюда и выходить на место встречи с головным отрядом, где была и Наталья Николаевна Сарсадских, которая возглавляла геологическую партию Центральной экспедиции. Ее, Ларисина, начальница и наставница.

Попугаева спустилась к реке, присела на корточки, вымыла руки и стала отмывать от крови финку. Вода сразу зарозовела.

Взгляд ее привычно скользил по сверкающей на солнце водной поверхности, сквозь которую, как сквозь стекло, отчетливо просматривалось речное дно. Ничего примечательного, обычная галька, обычный песок. А место вокруг чудесное. Заросли ивняка и крушинника густо курчавятся почти у самой воды. Ей нравились и кривоствольные уродливые березки, и низкие корявые лиственницы, тянущие ветви в одну сторону, к югу, к солнцу. Природа дышала спокойствием и жила своими немудреными заботами.

Вдруг на дне, за камнем, в намывах желтого песка что-то засверкало необычным алым блеском. Лучи солнца, нырнув в глубину, что-то высветили.

Попугаева, сразу заинтересовавшись, подошла к заводи. На дне алели, словно капельки крови, камешки. «Интересно, что там?» - она присела, сунула руку в воду, замочив рукав брезентовой куртки, зачерпнула пригоршней, конечно, вместе с песком. Два рубиново-красных сгустка выделялись в мокром песке.

«Неужели рубины?!» - догадка пронзила ее светлой торжествующей радостью.

Осторожно, не разжимая пальцев, Попугаева прополоскала кулак в проточной холодной воде, давая возможность уйти легким песчинкам. И она ощущала, как они проскальзывали между пальцами. Лариса не спеша промывала и промывала, не чувствуя холода воды, пока в ладошке не остались вместе с крупными песчинками несколько кроваво-красных сгустков. Она еще раз промыла, освобождаясь от песка.

И вот на ее ладони лежат, поднятые со дна, минералы - три мелких и один крупный, как горошина, и светятся они густым малиновым светом.

- Нет, это не рубины, хотя и очень похожи. Откуда им быть здесь? - вслух рассуждала Попугаева, успокаивая себя. - Рубины здесь не могут быть…

Кому-кому, а ей-то, геологу, досконально известно, что рубинами в этих краях, мягко говоря, и не пахнет. Тогда что же это? Гранаты?

Минералы лежали на левой ладони. Попугаева поднесла ее ближе к лицу и осторожно, словно боялась потерять, двумя пальчиками правой руки переворачивала камешки, внимательно разглядывая каждый из них, присматриваясь к игре сочного алого света. Потом вынула лупу и стала рассматривать через увеличительное стекло. Камешки были круглые, их влажная поверхность оказалась хорошо обкатанной и отшлифованной течением. Сколько времени их полировала вода? Столетия? Видимо, они проделали немалый путь по реке.

- Лариса Анатольевна, что попалось? - к ней шагал Федор, не выпуская из рук оголенного задымленного прута, на котором темнели нанизанные куски поджаренного мяса.

- Вот, смотри-ка, - Попугаева протянула ладонь.

- Ух ты! Да это ж рубины! - воскликнул радостно Федор. - Вот удача вам!

Ларисе пришлось его разочаровывать.

- Нет, к сожалению, это не рубины. Они здесь просто не встречаются. Но что это? - Попугаева рассуждала вслух, отвечая не столько Федору, сколько самой себе. - Сейчас я и сама не знаю. Вижу только, что они, минералы эти, действительно похожи на настоящие рубины. Но только похожи, не больше.

- Тогда что же?

- Скорее всего гранаты. Помнишь, в намытых шлихах попадались нам, и довольно часто, такие же камни?

- Не совсем такие, а все больше мелкие, как песчинки. И, кажись, потемнее, погуще красный цвет был.

Подошел и проводник. Семен щурил глаза, смотрел через камень на солнце, многозначительно цокал и прищелкивал языком и наконец сказал:

- Красивый камень. Важный камень. Якуты знают, что такой красный камень приносит человеку счастье. Потому что это не камень, а твердая кровь живого огня.

Попугаева смотрела на минералы и мысленно сопоставляла их с другими, похожими, виденными ей в минералогических коллекциях. И все больше приходила к выводу, что опять ей попались гранаты. Конечно, гранаты. Только более крупные. Она уже не сомневалась. Только какие? Вопрос пока остается без определенного ответа. Тут можно и запутаться. Она знала, что минералогическое семейство граната весьма обширно, что родственников у него много. Дома, в Ленинграде, все, конечно, прояснится. После лабораторного анализа, сопоставления и всестороннего изучения. А сейчас, в полевых условиях, не так уж важно, к какому семейству гранатов принадлежат найденные ей минералы. Славы они не прибавят, к цели, к заветной цели не приблизят и не помогут решить главной задачи - найти спутников алмазов, таких, как платина, найти коренные залежи прозрачных кристаллов.

Красные камешки заняли место в помеченном номером ситцевом мешочке, где лежали намытые в этих местах шлихи. И Попугаева утратила к ним интерес. Продолжался обычный рабочий день. Федор стал копать шурфы и сносить к воде вынутую пробу, чтобы ее потом тщательно промыть. Попугаева, закинув за плечи рюкзак, пошла вдоль берега вверх по течению, осматривая дно, галечные косы, намечая места шурфовки. И сама брала пробу, промывала. Но нигде не встречала никаких признаков, свидетельствующих о наличии алмазов и их спутников - платины, платиновых металлов, которые иногда находили по дороге к россыпям на Вилюе. Ничего похожего не обнаруживала. Надежда, которая жила в сердце весь сезон, таяла и исчезала, как прошлогодний снег, который держался почти все лето в глухих расщелинах и впадинах.

Пару раз ей снова попадались на дне Кен-Юряха густо-красные сгустки, правда, гранаты мелкие, как пшеничные зерна, и не так отшлифованные. Сквозь лупу хорошо просматривались грани естественного скола. «Чего доброго, а гранат наберу на браслет, вместо алмаза - на кольцо», - усмехнулась Лариса, складывая гранаты в мешочек. А как хотелось, как мечталось, чтобы на зависть всем, носить на пальце кольцо с первым алмазом, да не простым, а тем, первым, найденным на открытой ею богатой россыпи, а еще лучше - верх фантазии! - первой советской кимберлитовой трубки!..

От невеселых размышлений ее отвлекла журавлиная стая. Птицы пролетали низко, их печальные гортанные голоса, пронизанные тоской расставания, будили грустные воспоминания и жалость по давно ушедшим годам, по близким дорогим людям, которых уже не существует на земле, а только живут в памяти тех, кто их знал.

Лариса долго смотрела вслед улетающим к югу птицам. И вспомнились ей сейчас почему-то не самые страшные дни фронтовой жизни, не ослепляющие торжеством радости дни великой победы, а самая первая заурядная бомбежка, под которую она попала, наивная и глупая-в общем-то девчонка, зеленая первокурсница ленинградского университета, не прослушавшая еще ни одной лекции на своем геологическом факультете, да первый неравный бой отчаянных зенитчиков с прорвавшимися на ленинградское шоссе немецкими танками. И побудили воспоминания журавли да кроваво-красные гранаты. А может быть, и не гранаты, а те капли крови, что стекали с кусков лосятины, положенной на жерди, и падали на жухлую траву, на опавшие листья. Найденные ею гранаты лишь напоминали о тех каплях.

Тогда тоже было лето. Знойное лето сорок первого, года.

Загрузка...