Последний страж Равновесия. Книга 1.

Глава 20

До южных границ наших земель мы доехали быстро и без накладок. Во время время поездки я обдумывал дальнейшие свои действия. С одной стороны, соваться малыми силами, считай, на вражескую территорию, опасно и недальновидно без должной разведки. Но с другой стороны, Долговы — вассалы рода Лейн, которые обнаглели, нарушили клятву верности и уже неоднократно преступали имперский закон.

Я опустил взгляд на пол автомобиля, где всё ещё в бессознательном состоянии лежал Кирилл. Единственный ребёнок в семье, значит. Когда Гид рассказал мне об этом, я сначала удивился. Во всех мирах, где были кастовая система или феодальный строй, аристократы всегда стремились к многочисленному потомству. И на то были причины. Этот мир тоже не стал исключением. Но по каким-то причинам Долгов-старший ограничился только одним ребёнком. Возможно, это важно, поэтому я зафиксировал эту информацию в памяти.

Минут через десять мои рассуждения прервал голос одного из бойцов с заднего сидения:

— Ваша Светлость, это вас, — сказал он, протягивая мне кристалл связи.

Я удивлённо посмотрел на бойца, на кристалл и в очередной раз подумал, что нужно обзавестись собственным кристаллом связи.

— Слушаю, — сухо отозвался я.

— Станислав, у нас в гостях Афанасий Степанович Долгов… — раздался в ответ задумчивый голос матери и она многозначительно замолчала.

А вот это действительно интересно. Я ещё раз кинул взгляд на Кирилла.

— Понял. Мы будем… — я посмотрел на часы и прикинул сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до особняка. На машине выходило плюс-минус час, — через час.

Я завершил сеанс связи и вышел из машины. Чуть в стороне я заметил Василия — командира нашего элитного отряда аномальных охотников, который о чём-то разговаривал с Петром Валерьяновичем, ещё одним командиром. Они-то мне и нужны были. Подойдя к ним, я обрисовал дальнейшие наши действия. Часть бойцов, под командованием Василия, я оставил охранять отбитые у соседа территории, а часть бойцов, под командованием Петра, выдвинулись вслед за нами на других трофейных машинах. Пленных я решил оставить здесь. Всех, кроме Кирилла.

Путь до особняка занял меньше часа. Арс, словно чувствуя моё нетерпение, беспрерывно жал на газ и даже ни разу не сострил за всю дорогу. А ещё в дороге наконец-то в себя пришёл Кирилл. Сначала он попытался призвать магию и атаковать нас, но, конечно же, у него ничего не получилось.

— Что, не получается? — участливо поинтересовался я.

Он непонимающе посмотрел на меня и снова попытался призвать магию.

— Что… Что происходит? Какого… — он снова и снова пытался призвать магию, складывал вспомогательные жесты и раз за разом его ждало разочарование.

— Бесполезно, — устав наблюдать за ним, я отвернулся и продолжил смотреть на дорогу. — Твой источник заблокирован. Я его заблокировал.

— Ты… Что? — в его голосе слышались неверие, возмущение и зарождающийся страх, но полного осознания ситуации ещё не произошло. — Верни всё. Слышишь?!

Игнорируя зарождающуюся истерику парня, я продолжил безмятежно пялиться в окошко, отмечая в памяти места, которые нужно посетить с инспекцией и привести в порядок, потому что внешний вид поселений, лесов и полей оставлял желать лучшего.

— Лейн! Я к тебе обращаюсь! — панические нотки в голосе Кирилла придавали ему визгливости. — Ты пожалеешь. Слышишь? Пожалеешь! У нас армия лучше оснащена, она более многочисленна и отец…

— Твой отец сейчас ждёт нас в нашем особняке, — перебив его спокойно произнёс я, всё так же глядя в окно. — Он сам пришёл, Кирилл. Понимаешь, что это значит?

Парень умолк. В зеркало заднего вида я видел, как он поник, опустив голову и плечи. Взгляд стал отсутствующим. Осознание мощной волной накрыло его и оглушило. Некоторое время мы так и ехали в полной тишине, лишь тихие щелчки, переключаемых Арсом рычажков, нарушали её.

— Лейн, верни, — глухо произнёс Кирилл. — Я не смогу без неё, я должен… Я наследник и я не могу… — он снова замолчал.

Я видел, что просить о чём- то для него очень сложно. Долгов-младший привык приказывать. А ещё он привык, что все его требования выполнялись безотлагательно. Но не сейчас.

— П-пожалуйста, — выдавил он из себя обречённое и, подняв голову, посмотрел на меня потухшим взглядом. — Отец заплатит тебе.

— Отец твой заплатит, — охотно согласился я. — Но не за это. Он заплатит за свои ошибки, а ты, — я повернулся к нему и встретился с ним взглядом, — за свои. Понимаешь? Именно так поступают взрослые мужчины, Кирилл. Ты вступил в схватку, как взрослый мужчина, и проиграл. Так случается в жизни. Поэтому просто прими с честью поражение и не скули, как щенок, прячась за спиной отца.

Говоря всё это, я внимательно отслеживал реакцию Долгова-младшего. На несколько мгновений в его глазах зажёгся прежний огонёк надменности и ненависти, но быстро потух. Видимо вся его уверенность исходила от сильного дара, которым он обладал. Лишившись доступа к источнику, он утратил свою опору. Что ж, переживёт. Ну или нет. Сейчас о трудностях Кирилла думать было некогда, потому что мы, наконец, приехали к особняку.

— Выходим, — скомандовал я, отмечая рассредоточенных по всему периметру бойцов нашей гвардии. Все сосредоточены, каждый готов действовать незамедлительно, если того потребует ситуация. Хотя бы с дисциплиной в рядах воинов у нас всё в порядке.

Пока я сканировал окружающее пространство, бойцы ловко выскочили из салона автомобиля и вытащили следом потухшего Кирилла, который вяло передвигал ногами и покорно шёл туда, куда его вели.

Взбежав по ступенькам, я вошёл в дом и, пройдя просторный холл, оказался в гостиной, где нас ожидали моя мать и Долгов-старший. Оценив обстановку, я хмыкнул. Вид у матери был весьма довольный. Она сидела на любимом диване, попивала чаёк и с лёгкой полуулыбкой, наблюдая за нервными метаниями гостя. Гость же расхаживал вдоль стен и разглядывал висящие на них картины. Но было видно, что делал он это, скорее, механически — мыслями он был не здесь и не сейчас.

Увидев нас, мать искренне улыбнулась и, положив на столик блюдце с чашечкой, встала с дивана.

— Афанасий Степанович, а вот и Станислав с Кириллом пожаловали, — проговорила мать, приветствуя нас.

Мужчина на мгновение остановился, а после резко развернулся и вперил в сына тревожный и усталый взгляд. Я же стоял и разглядывал главу рода Долговых. От отца сыну достались лишь рост и карие глаза, а в остальном они были совершенно не похожи. У отца были узкие губы, скуластое лицо с впалыми щеками, глубоко посаженные глаза и круги под глазами, свидетельствовавшие о бессонных ночах. Зато взгляд у него был цепкий, внимательный и умный. А сын… Сын был полной противоположностью отцу во всём. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Пока я разглядывал Афанасия Степановича, он разглядывал сына. Не сказав ему ни слова, он перевёл внимательный взгляд с сына на меня и, поклонившись, заговорил:

— Станислав Александрович, рад видеть вас в добром здравии.

Хах. Могу себе представить насколько он рад видеть меня в принципе в здравии.

— И вам не хворать, Афанасий Степанович. С чем пожаловали? А впрочем, не здесь, — остановил сам себя я и поискал глазами дворецкого или кого-нибудь из слуг. — Фёдор Николаевич, организуйте нам в кабинет чаю и чего-нибудь перекусить. Благодарю. Пойдёмте, поговорим в кабинете, — это я уже сказал Долгову-старшему.

Прежде чем отправиться в кабинет я попросил мать позаботиться о ещё одном нашем госте — Кирилле, который, так и не проронив ни слова, стоял в окружении бойцов моего рода и смотрел в пол, не поднимая головы.

Развернувшись, я направился к лестнице на второй этаж. Кинув косой взгляд на Долгова старшего, увидел, что он несколько замешкался, борясь с желанием подойти к сыну, а потом, что-то решив для себя, кивнул своим мыслям и последовал за мной. В спину нам донесся немного обеспокоенный голос мамы:

— Кирилл, здравствуй. Пойдём, у нас сегодня замечательный лимонный пирог… — дальше я уже не слушал, потому что переключился на обдумывание беседы с Афанасием Степановичем. Впереди предстоял непростой разговор.

Кабинет встретил уже привычными полумраком, тишиной и запахом книг с примесью сандала. Я прошёл к письменному столу и, устроившись поудобнее в кресле, жестом пригласил Афанасия Степановича занять кресло напротив.

Мы оба сидели и молчали. В воздухе повисло практически осязаемое напряжение. Мы оба знали тему разговора, но никто из нас не спешил начать первым. Битва взглядов длилась до тех пор, пока её не прервал тихий стук в дверь.

— Войдите, — разрешил я.

Дверь открылась и в кабинет сначала въехала тележка, на которой аккуратно были разложены чайничек, чашки на блюдцах и лёгкие закуски, а следом вошла молоденькая служанка, катившая эту саму. тележку. В полном молчании она подкатила тележку к столу и, краснея, принялась расставлять на столе перед нами всё выше означенное. Закончив, девушка присела в неумелом реверансе, покраснела ещё больше и практически выбежала из кабинета, позабыв о тележке. Мы с Долговым-старшим молча следили за этой неловкой сценой и так же молча потом посмотрели на оставленную тележку.

— Со слугами новичками всегда много хлопот, — произнёс Долгов-старший светским тоном, словно у нас до сих пор шла неспешная беседа, — то что-нибудь перепутают, то забудут.

— Не могу не согласиться с вами, Афанасий Степанович, — подхватил тон беседы я и снова посмотрел на дверь, в которую, спустя несколько секунд постучали. — Войдите.

Дверь отворилась и в кабинет вошёл дворецкий.

— Прошу прощения, могу я забрать… — он посмотрел на тележку.

— Прошу, — я махнул рукой в сторону тележки.

Спокойно и с достоинством дворецкий прошёл к тележке, остановился, окинул взглядом стол и, еле заметно вздохнув, покосился на запертую дверь. Отодвинув тележку от стола, разлил чай по чашкам и, пожелав нам приятного аппетита, покинул кабинет.

— Вкусный чай у вас, Станислав Александрович, — проговорил Долгов, отпив из чашки. — Поставка из Закатной империи? Аромат схож с их фирменным чаем.

— Понятия не имею, — прелюдия к разговору слегка затянулась, поэтому я решил перейти к делу. — Афанасий Степанович, мы оба знаем, что мы здесь не для того, чтобы обсудить навыки слуг или аромат чая. Давайте перейдём к делу.

Долгов-старший устало вздохнул и отложил чашку в сторону. В следующий момент я наблюдал стремительную трансформацию человека из бесконечно уставшего в собранного, внимательного и готового к торгу. Выпрямившись, Долгов сцепил кисти рук в замок, положив их на стол, и посмотрел на меня серьёзным взглядом карих глаз, в которых уже не осталось и следа от усталости и тревоги, только решимость.

— Давайте перейдём к делу, — проговорил он, не отводя взгляда. — Итак, мой единственный сын и наследник у вас в плену. И, если то, о чём мне успели доложить, верно отражает действительность, просто так вы его не отпустите. Я всё правильно понимаю?

— Правильно, — согласился я и снова замолчал, давая возможность собеседнику продолжить.

— Буду честен, прежде чем отправиться на встречу с вами, я связался с Евгением Алексеевичем и попытался с ним урегулировать вопрос. Ранее мы с вашим дедом всегда находили взаимопонимание. Но не в этот раз. Он отказался вести со мной диалог, сказав, что в этом вопросе решаете только вы. И вот я здесь, — он развёл руки в стороны, — говорю с вами и хочу узнать, что вы хотите за жизнь моего сына.

— Жизнь бесценна, Афанасий Степанович, — философски заметил я, беря в руки свою чашку и делая глоток. И правда, хороший чай. — Поэтому я и хочу взамен нечто равноценное.

Маска деловой отстранённости дала трещину и Долгов-старший не сумел сдержать лёгкого удивления, вскинув на пару секунд брови. Помолчав, он спросил:

— И что же столь же бесценно, как жизнь? Боюсь, я не до конца понимаю вас.

Я усмехнулся.

— Верность, Афанасий Степанович. Верность ценится так же, как и жизнь. Но вассалу, нарушившему клятву верности, этого не понять. Что не удивительно.

И снова я наблюдал стремительную трансформацию Долгова-старшего. Из делового и прагматичного человека он в один миг превратился в опасного противника. Опустив подбородок вниз, он нахмурил брови и пристально посмотрев на меня исподлобья, проговорил:

— Я не нарушал никаких клятв, Ваша Светлость, — голос его звенел от сдерживаемой злости, а крылья ноздрей при этом раздувались в попытке сдержать эмоции. — Мы же можем и не договориться. Да, я потеряю сына, род потеряет наследника и угаснет. Но, что тогда? У меня ничего не останется, кроме мести. И у этой мести будет вполне конкретная цель. Вы уверены, что хотите именно подобного исхода?

— Афанасий Степанович, вы мне угрожаете? — хищно улыбнулся я и отзеркалил его позу, выпуская свою ауру. — Вы уверены, что действительно хотите знать, какого исхода я хочу?

Отпущенная на свободу магия двух сильных одарённых, схлестнулась, вызывая мелкую вибрацию в кабинете и потрескивание в воздухе. Ситуация накалялась. Мы продолжали смотреть друг на друга, не разрывая зрительного контакта. Я читал в глазах Долгова-старшего борьбу с самим же собой: честь требовала ответить на оскорбление, рациональность призывала остыть и обдумать всё ещё раз.

Победила рациональность. Долгов отозвал свою ауру, прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Я тоже отозвал свою магию, наблюдая очередную трансформацию Афанасия Степановича. Интересный всё же он человек.

Встав, он начал ходить перед столом взад и вперёд. Видимо, подобное помогало ему привести мысли в порядок и справиться с эмоциями. Оттянув галстук, он выругался вполголоса и с раздражением снял его, засунув в карман. Затем расстегнул верхние пуговицы рубашки и, по-простецки взъерошив волосы, остановился, посмотрев на меня.

— Я не нарушал клятвы, Станислав Александрович, — проговорил он хриплым голосом. — Мне прекрасно известны такие понятия, как честь, верность, долг. То, что произошло… — он замолчал, увёл взгляд в сторону, словно вспоминая о чем-то, а затем снова посмотрел на меня уже осмысленным взглядом. — Так чего же вы хотите, Ваша Светлость?

Я откинулся на спинку кресла и долгим взглядом посмотрел на Долгова. Я не чувствовал фальши. Он и правда был взбешён после моей подначки и готов был пожертвовать всем, чтобы очистить своё имя. Тогда мне интересно послушать, как он допустил подобную ситуацию.

Я, конечно, мог бы сейчас зацепиться и за этот акт агрессии. Спровоцировать очередной конфликт и развязать войну родов. Но меня останавливало несколько пунктов. Во-первых, война родов сейчас для самих Лейнов нежелательна. Да, я сюзерен и в своём праве. Да, есть ещё право сильного, которое развязывает руки всем, у кого есть эта сила. У меня она есть, но к войне, откровенно говоря, мой род не готов. Слишком плохо оснащена гвардия рода. Слишком многие вещи требуют денежных вливаний. Слишком не готов я сам, чтобы свести потери людей к минимуму. Я ещё не восстановил свою силу. Да и когда я бы смог, если одна проблема цепляется за другую?

Вот поэтому война родов сейчас нежелательна. Во-вторых, в сегодняшних реалиях, когда империя стоит на пороге гражданской войны, а над миром нависла угроза пострашнее обычных войн, мне нужны союзники, а Долгов-старший с самого начала повёл себя, как человек, с которым можно иметь дело. К тому же он наверняка владеет информацией, которая поможет мне разобраться в аномалиях, и в политике. Ну и в-третьих, врагов у рода и без Долговых хватает. Причём явных нет, все скрываются в тенях. Добавлять к ним ещё и вассала, который может привлечь на свою сторону и других, не рационально.

Что ж, эмоциональное равновесие собеседника нарушено, теперь можно перейти и к требованиям.

— Присядьте, Афанасий Степанович. Для начала, вы вернёте земли, которые были захвачены вашим сыном.

— Вы уже их вернули. К чему это? — сказал он, устраиваясь в кресле, раздражение всё ещё сквозило в голосе Долгова.

— Отнюдь, — спокойно проговорил я, прихлёбывая чаёк. — Нападений было два. С последним мы разобрались и вернули свои территории, а вот первое нападение так и осталось без ответа. На захваченных территориях всё ещё ваши люди главенствуют. Это я и хочу исправить.

Долгов кивнул.

— Хорошо. Но что-то мне подсказывает, что это ещё не все требования.

— Не все, верно. Также налагаю на вас, как на главу рода, виру в семь миллионов. Линками или золотом — мне без разницы. Вира должна быть уплачена не позднее, чем, — я посмотрел на календарь, — истекут две недели, начиная с сегодняшнего дня.

Брови собеседника взметнулись в удивлении, а затем во взгляде появилось понимание. Долгов откинулся на спинку кресла и прищурил глаза. Догадался или знал о трудностях Лейнов? Плевать. Это уже не торг, а требование. У него был шанс повести разговор в другом ключе, но он потратил его, отступив и показав уязвимость.

Некоторое время он сидел и смотрел на меня, обдумывая, по всей видимости, все плюсы и минусы соглашения. Наконец, приняв окончательное решение, он кивнул.

— Вира будет уплачена в срок, Ваша Светлость. Рад, что мы сумели договориться и закрыть этот конфликт, — привставая с кресла, произнёс Долгов.

— Не спешите, Афанасий Степанович, — я покачал головой. — Я не закончил. Есть ещё одно условие или требование, трактуйте это, как вам угодно.

Выдохнув, он снова сел в кресло и, откинувшись на спинку кресла, вопросительно посмотрел на меня.

— Я заблокировал источник вашего сына. Теперь он не сможет пользоваться магией до тех пор, пока я не разблокирую его, — не стал темнить я и ходить вокруг да около. — А я не собираюсь делать это в ближайшее время. Кирилл должен понести своё наказание за дерзость.

Афанасий Степанович никак не выдал своё удивление: ни мимикой лица, ни жестом. Он так же расслабленно сидел в кресле и смотрел на меня. Только взгляд стал задумчивым и слегка отсутствующим.

— Так вот, значит, что с ним, — проговорил он, обращаясь, скорее, к себе самому. — Как?

— А вот это, Афанасий Степанович, — широко улыбнувшись, произнёс я, — секрет рода.

— Понимаю, — кивнул Долгов. Что ж, я согласен. Сын и правда заигрался в революционера. Я раньше слышал от него фразы с дурным уклоном, но не предавал этому особого значения, думая, что со временем он перерастёт эту блажь. Видимо, пришло время взрослеть. Некоторое время без силы ему пойдёт на пользу. Могу я узнать, когда вы разблокируете его источник?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Месяц? Год? Десять лет? Никогда? Всё будет зависеть от самого Кирилла и его действий.

— Понимаю, — кивнул Долгов. — Не могу сказать, что последнее мне нравится, но я и правда считаю, что сыну пора взрослеть и пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Он хлопнул ладонями и собрался уже встать на ноги, но я снова остановил его жестом.

— Что, ещё одно требование? — с усмешкой спросил Долгов.

— Нет, Афанасий Степанович, на этот раз у меня вопрос. Утолите моё любопытство и расскажите, как так вышло, что ваш сын сумел провернуть за вашей спиной подобное дело? Дважды, прошу заметить.

Долгов помрачнел и отвёл взгляд в сторону.

— Это длинная история, Станислав Александрович. Скажу лишь, что всё это время меня не было в империи. Я находился очень далеко по делам рода и никак не мог контролировать действия сына. Он наследник, мой единственный сын и кому, как не ему мне было доверить управление делами рода? Видимо я поспешил. Не готов он к подобному, — тяжело вздохнув, Долгов потянулся за чашкой с чаем.

— Могу я узнать подробности? Будем считать это началом доверительных отношений между сюзереном и вассалом.

Поколебавшись, Долгов кинул взгляд на столик с напитками иного рода и попросил:

— Тогда позволите? — указал он на тот самый столик. — Под мой рассказ потребуется напиток покрепче, чем пусть и отличный, но всего лишь чай.

Я кивнул, разрешая. Долгов прошёл к столику, взял одну бутылку, отвинтил крышку, понюхал, закрыл и поставил на место. Это же он проделал и с остальными тремя бутылками. Выбрав, наконец, алкоголь по нраву, он налил себе порцию и, повернувшись ко мне, спросил:

— Вам налить? — я отрицательно качнул головой. Меня и чай устраивал полностью.

Пожав плечами, как бы говоря, ну и ладно, Долгов прошёл к креслу, сделал глоток и одобрительно кивнул.

— Ещё до рождения Кирилла мы с вашим отцом были очень дружны, — начал он свой рассказ, глядя в пространство и постепенно погружаясь в воспоминания. — Я разделял его увлечение. Полагаю, вы понимаете, о чём я?

Я кивнул.

— Так вот, мы тогда часто отправлялись с экспедициями в различные аномалии. Азарт, предвкушение, риск… О, как это будоражило кровь, — он горько усмехнулся и, слегка опустив голову, покачал ею из стороны в сторону. — Молодой и амбициозный идиот, — он поболтал содержимое стакана и сделал ещё один глоток. — Но жизнь… она, знаете ли, Станислав Александрович, умеет приземлить и наказать за глупость.

Он встал и прошёл к окну. Постояв немного молча, продолжил:

— Однажды в одном баре мы с Александром услышали от одного старого охотника байку об аномалии, в которой хранится какой-то странный артефакт. По описанию мы поняли, что это наша тема. Ещё один пазл, ещё на шаг ближе к разгадке тайны. Конечно же мы клюнули. Тогда мы оба уже были женаты. Вашему брату было два года, Кириллу — год, а вы должны были вот-вот появиться на свет. Именно поэтому Александр предложил подождать и отправиться в эту аномалию уже после вашего рождения.

Он снова прервался на очередной глоток. Было видно, что даже спустя столько лет, воспоминания, словно раскалённое клеймо, оставляют на сердце Долгова очередную рану.

— Как вы понимаете, я не послушал. Говорю же, молодой и амбициозный идиот. Тогда я единственный раз в жизни нарушил своё слово и жестоко поплатился за это, — ещё один горький смешок и глоток из стакана, — будьте уверены в этом. Я отправился в аномалию один и по-началу всё шло прекрасно. Я ликовал! Артефакт и правда оказался на месте и он был… От него шла такая сила, Станислав, — Долгов отвернулся от окна и стремительно приблизился к столу. Поставив стакан на стол, он опёрся о него руками и посмотрел мне в глаза, слегка склонившись ко мне. Впервые за весь наш разговор я видел его в таком возбуждённом состоянии, забывшим и о манерах, и о всём прочем. Глаза его лихорадочно блестели, а зрачки расширились от хлынувшего в кровь адреналина. Практически шёпотом он продолжил: — Эта сила… Она была не из нашего мира. Понимаете? Это ощущалось вот здесь, — он указал на солнечное сплетение, где и располагался источник дара у человека. — Всё было так, как описывал старый охотник: пластина, на ней изображён олень, змеи, меч…

— Погодите, — прервал я говорившего, чувствуя, как в висках начинает пульсировать, — цвет меча. Какой был цвет?

Долгов непонимающе посмотрел на меня, выпрямился и призадумался, наморщив лоб.

— Красный вроде бы. Да, точно. Красный. Я ещё удивился. До этого все подобные изображения были одного цвета — зелёного, а тут…

Дальнейшее я уже не слушал. Да это было и не важно уже. Потому что Совет действительно облажался.

— Твою ж святую рощу, — тихо проговорил я, допивая свой чай и не чувствуя абсолютно никакого вкуса и аромата.

***

Архивные записи:

… он был мудрейшим из нас, он был сильнейшим из нас. Основатель звали мы его. Именно он сплотил нас и основал Совет. Совет, который многие тысячелетия стоял на страже множества миров, храня Равновесие и отгоняя скверну, которая стремилась раз за разом поглотить очередной мир. Он был хранителем природы, защитником всего живого, связующим звеном между планами бытия.

Но даже сильнейшие и мудрейшие из нас подвержены низменным страстям. Основатель возжелал ещё большей силы и знаний. Он стал искать секреты древней темной магии, надеясь подчинить себе силы, которые раньше клялся защищал. В своих поисках он наткнулся на забытые артефакты и заброшенные ритуалы, которые были связаны с запретными силами. Они обещали ему власть над всеми живыми существами, и он не устоял перед этим искушением.

Постепенно его душа погрузилась во тьму, а его глаза сменили привычный зелёный цвет на чёрный. Основатель предал нас — своих братьев-друидов и покинул священные леса, чтобы собирать силы тьмы. Его нарекли Отступником, чье имя внушало ужас даже самым смелым. Окруженный духами разрушения, он начал истребление всего, что некогда любил.

Он призывал мрак в леса, превращая цветущие поля в безжизненные пустоши. Животные, подчиненные его воле, стали агрессивными и злыми, сея хаос среди мирных селений.

Многие пали от его руки, многие поддались его речам и стали приспешниками, но оставшиеся объединились в единый кулак, чтобы отстоять саму жизнь. Так началась Столетняя Война…

Легенда об Отступнике из антологии «Столетняя Война».

Дата неизвестна.