Послушник забытого бога

Глава 17. Умный в гору не пойдёт…

Стараясь не создавать лишнего шума, я побежал вперёд. Кустарник не давал разглядеть, что происходит позади, а значит, и меня тоже не должны заметить. Но это пока… Впереди начинался плавный подъём, почва становилась каменистой, а перед лесом, покрывавшим склон горы за ущельем, был довольно большой открытый участок. Если его преодолеть, то уйти от преследователей будет несложно. Сражаться я сейчас точно не в состоянии, а в гору они, скорее всего, не попрутся.

Эх, зря не остался переждать в уютном гроте... Но хотелось закончить восхождение до ночи. В темноте по склону бродить не стоило. А теперь выбора в любом случае не было.

Увы, судя по крикам, у побеждённого мной ящера охотники задержались недолго. Не успею! Я озирался по сторонам в поисках хоть какого-то укрытия.

Ничего подходящего вокруг. Мелкие камни, кости... и труп незнакомого мне крупного зверя. Судя по всему, динозаврик жрал, когда я зашёл на его территорию, именно поэтому мы не столкнулись сразу. Удачно вышло.

Кто-то похожий на бизона лежал выпотрошенным, кишки валялись недалеко от тела. Времени на раздумья не было. Я бросился к туше. Судя по странным наростам на спине, стихия изменила это существо. А брюхо у него было распорото на всю длину...

Да. Я полез внутрь.

На самом деле, это оказалось не так отвратительно, как я ожидал. Но и приятного мало.

Теперь только надеяться, что меня не успели заметить, и изо всех сил сдерживаться, стараясь не блевануть. Жаль, «Оскар» за такое мне никто не даст.

Не буду подробно описывать свои ощущения. Тяжелее всего было дышать да и перемазался я кровью и остатками внутренностей по полной. А ещё нельзя шевелиться. Выдать себя не хотелось. Конечно, вылези сейчас из своего омерзительно тёплого и влажного укрытия, эффект на зрителей был бы непередаваемый. Но едва ли охотники настолько идиоты, чтобы после этого удирать в испуге, приняв меня за зомби. Приходилось ждать, а время тянулось мучительно медленно...

— Надо прочесать лес. Он не мог далеко уйти, — раздался голос Зага.

— Слушай, да ну его нафиг. Там лежит тварь, клыки и шкура стоит немало. Дался тебе этот пацан?

— Да я в гробу его видел. Если бы не сраный Ардо...

— Заг, слушай, да в жопу этого жирдяя. Там денег лежит больше, чем вы нам платите за работу, а уж про халтуру я вообще молчу.

Послышались одобрительные возгласы: остальные явно поддержали товарища в желании разделить добычу, не откладывая. Между прочим, мою добычу!

Так-то они именно этим и занимались: убивали чудовищ и продавали ингредиенты и материалы. Из-за высокой концентрации стихий в телах таких тварей их мясо становилось непригодным в пищу, но зато какие-то части приобретали магические свойства и становились очень ценными. Вальхамистер рассказывал, что есть специальные устройства, которые могут абсорбировать из останков порождений следы магии, тем самым очищая их, но чтобы такими пользоваться — нужен очень высокий уровень контроля эмоций. А таким владели разве что Мафлид, Венг и преподаватели академии. Ну и дядюшка, куда без него.

— Чёрт с вами. Но чтобы не болтали. Если мои коллеги, — это слово Заг произнёс с особым презрением, — узнают, они за когти этой твари нам скальп снимут, за то что мы зажали самое ценное. А рассказать, что пацан завалил раптора, отхватил себе самое ценное и сбежал от нас, надеюсь, никому из вас в голову не пришло.

— Да, может, это и не пацан его завалил...

Голоса стали отдаляться, и я, досчитав до ста, вылез на свободу. Вовремя мне укоротили стрижку… Весь покрытый липким слоем крови, я поспешил покинуть ущелье. Теперь в первую очередь нужно найти родник или ручей. Что ж, всё не так плохо, главное, что я выжил! Теперь уже ничего не будет отвлекать от цели.

Мне всё же удалось немного привести себя в порядок: умыться и почистить одежду. До идеала ещё далеко, но теперь уже можно жить. И идти дальше...

Вскоре деревья остались позади, и я вышел к каменистому утёсу. Внимательно присмотревшись, заметил некое подобие выдолбленной в камне лестницы, ведущей вверх вдоль склона горы. Некоторые ступени полностью стёрлись, другие были идеальными — словно время над ними было не властно — а иные едва угадывались по очертаниям.

Так происходило из-за стихий света и тьмы. Их источник находился где-то в недрах горы, и они выходили наружу хаотично: места, заполненные светом, становились невероятно прочными, а заполненные тьмой, наоборот, очень легко разрушались.

Вот здесь анализатор стихий пришёлся бы кстати. Хотя свой я перед тем, как выбросить, не проверял — может, он и так не работал. Пришлось определять всё на глаз, и в этом мне помогли полученные из прочитанной книги знания. Там подробно описывались признаки воздействия тьмы на горные породы. Главным маркером служили трещины, а ещё можно опознать опасные места по оттенкам: впитавшие страшную стихию участки становились чуть темнее.

Подниматься оказалось утомительно. И так идёшь в гору по лестнице, а ещё и приходится перепрыгивать по нескольку ступенек. С тяжёлым рюкзаком за плечами.

И капризная поверхность под ногами была не единственной проблемой. Тут водилось много стихийных порождений. Что самое паршивое, их питали первостихии, поэтому мои козыри тут бесполезны. Придётся полагаться на мачете.

Придерживаясь одной рукой за каменные выступы, я медленно взбирался всё выше и выше. Один раз отвес внезапно рассыпался под моей рукой и я, потеряв равновесие, чуть не свалился в образовавшуюся в стене дыру. Стихия тьмы червоточинами пронизывала всю гору: свалившись в такой провал, можно из него уже не выбраться.

Наконец лестница кончилась. Я оказался на небольшом выступе. Пейзаж отсюда открывался просто удивительный, только город пока видно не было. Зато отлично просматривалось ущелье и круглая воронка. И ведь действительно, расположены они ровно в одну линию...

Надо же, всего-то две-три сотни метров высота, а уже так сильно ощущалась разница: небо словно было ближе, а от наполненного стихиями воздуха кружилась голова. В горах красиво… Жаль, что в той жизни не довелось это оценить.

Увы, толком насладиться прогулкой не удалось. За то недолгое время, что я шёл до развалин древнего города, на меня напали трижды. Сначала налетели несколько крупных, почти с меня размером, птиц, которые по окрасу напоминали сорок, только крылья и хвост не переливались, а были чёрными с белыми полосками. Они пытались сбросить меня с обрыва, но я легко отбился.

Затем была пара странных изменённых зверей, немного походивших на кошачьих. Только расцветка у них была скорее как у скунса. В этот раз уже пришлось повозиться.

Сражаясь с ними, я испытал на себе удары как светом, так и тьмой, и ни то, ни другое мне не понравилось. Свет словно прожигал, вызывая фантомные боли, а тьма... Ощущения напоминали ту атаку хуорна, только послабее. Терпимо, но неприятно. С этими врагами мне помогло разделаться мачете, а вот магия против них оказалась почти бесполезна.

Последний враг поджидал меня уже на краю руин. И, если честно, это стихийное порождение было самым жутким. Казалось, тварь состояла сплошь из тьмы, и больше всего напоминала оборотня. По крайней мере, при ней были светящиеся красным глаза и огромная пасть, похожая на волчью. Эдакий кошмар Красной Шапочки.

К счастью, я быстро догадался, что, в отличие от предыдущих врагов, этот будет уязвим к свету, и прикончил его. Не скажу, что это оказалось легко — пришлось выпить простенькое заживляющее зелье — но бывало и хуже. Гораздо хуже...

Победу я отпраздновал скромным ужином. Увы, трофеями разжиться не удалось: если в оставшемся от врагов и было что-то полезное — оно ничего бы мне не дало, потому как моя экипировка ни к свету, ни к тьме отношения не имела. А что-то действительно ценное, думаю, должно выглядеть получше.

Солнце уже коснулось кромки леса, окрашивая лучами светлый камень, из которого состояли склоны Вноши, когда я наконец вышел ко входу в древний город. Скорее всего, когда-то путников в этом месте встречали красивейшие врата, но сейчас вход обрисовывали два обломка мраморных колонн и стоявшая сбоку от них статуя, которой недоставало верхних конечностей и головы. Её крупной обломок, который я не сразу узнал в лежащем поблизости булыжнике, сверкал огромным инкрустированным фиолетовым камнем, вероятно, игравшим роль глаза. Увы, он был весь в трещинах и ценности уже не представлял.

Архитектуры древней цивилизации смогла сохраниться тысячелетия благодаря тому, что некоторые строения пропитались стихией света. Тем не менее, большая часть наследия всё равно была уничтожена.

Орнаменты, украшавшие колонны, невозможно было отнести ни к одной из культур прошлого мира, да и в Олобе, несмотря на преобладающую в нём эклектику, я такого не встречал. Но они всё равно были мне знакомы, ведь в мою голову благодаря техникам Эженэйро попали знания какого-то археолога.

Исследователи считали, что подобная символика осталась нам от другой цивилизации. В том смысле, что жившие в этом городе не были хомо сапиенс. И даже приматами, скорее всего, не были.

И глядя на остатки скульптуры, мысленно дорисовывая очертания существа, я был склонен с ними согласиться. У существа были странные пропорции, пожалуй, оно скорее напоминало антропоморфного зверька... да, что-то в нём было от ласки...

Впрочем, раз где-то тут есть храм Гермигота, то ничего удивительного в статуе полуласки-получеловека нет. Вот только старый божественной знакомый не угадывался совершенно.

В полной тишине я вошёл на территорию древнего поселения. От большей части строений остались только очертания фундамента, но по ним можно было сделать вывод, что и сами домики, и комнаты в них были крохотные. Вряд ли в таких могли жить люди...

Городок раскинулся на склоне, остатки строений терялись в траве. Тем причудливее казались то тут, то там сохранившиеся в отличном состоянии куски стен, колонны, столбы, и глыбы мрамора, которые некогда могли быть как частью клумбы или фонтана, так и чего-то иного, мне незнакомого. Где-то стихия света сохранила части дорожек, ведущих вдоль склона от жилища к жилищу, а где то от дорожки не осталось ни следа.

Закатное солнце окрашивало небо и обломки зданий в розовый. Казалось, ещё только вчера здесь всё было цело и кипела жизнь, а сейчас на месте оживлённых площадей ветерок легонько колыхал разноцветные цветочки, которых я не видел ни в каком другом месте.

Несмотря на царившую вокруг идиллию, я был начеку. Слишком тихо. Я прошёл уже довольно много, но не встретил ни стихийных порождений, ни птиц. Тишина угнетала, здравый смысл шептал, что в городе таится что-то опасное. Хотя викарий говорил, что здесь можно ничего не бояться...

Дойдя где-то до середины города, я оказался в месте, где следов цивилизации не было вообще. Причём обрывались очертания поселения очень резко. Словно что-то огромное снесло их, уничтожило, обратило в прах, оставив только глубокую борозду. А потом за тысячелетия эта борозда затянулась дёрном, из которого сейчас торчали чахлые кустики.

Я вышел на середину этой широкой борозды. Внизу, под горой, лежало то самое ущелье, словно бывшее её продолжением и указывавшее на проплешину среди зелёного ковра крон деревьев.

Место, где находится Олоб, я отыскал с трудом. Городок казался затерянным среди джунглей, лишь башня ратуши и шпиль флигеля академии магии возвышались над зелёным морем. А с другой стороны через несколько сотен метров борозда упиралось в тёмный провал пещеры. К ней я и пошёл.

Что бы тут ни случилось, когда это место вымерло, самые сильные разрушения пришлись на центр города. Похоже, тут даже было что-то вроде дворца: остатки стен и колонн по обеим сторонам от меня располагались в определённом порядке и производили впечатление, что когда-то были частями одного здания.

В лучах закатного солнца пещера выглядела зловеще. Я набрал полную грудь вечернего горного воздуха и шагнул в зияющий провал.

Вообще я готовился ко всему. Но это место смогло меня удивить. Там не было вообще ничего. Ну, то есть были стены, пол, потолок, а на этом и всё. Просто прореха в скале.

Выйдя наружу, я огляделся. Если здесь был центр города, храм вполне мог быть где-то рядом. Впрочем, мог и наоборот, скрываться где-то на удалении от царивших здесь когда-то шума и суматохи. Ну, или не царивших, кто его знает, как тут всё было в древние времена?

Скоро стемнеет,уже нужно было устраиваться на ночлег. Но тут мне попались на глаза ступени: узкая лестница вела куда-то вверх, теряясь среди скал. Наверное, если бы не два небольших мраморных обелиска по бокам, я бы её и не заметил. Конечно, мне захотелось проверить, куда она может вести.

Осмотрев обелиски внимательнее, я обнаружил на них надписи на неизвестном языке. Непонятные закорючки явно не были просто узором, но что они значат? В этот момент дал о себе знать дар Гермигота, о котором я уже забыл. Полиглот.

В голове будто щёлкнул какой-то тумблер, и я осознал, что мне достаточно просто захотеть, и язык станет понятным. А почему нет? Всё равно ни разу ещё не использовал. И на будущее полезно, вдруг поможет сориентироваться в храме. Да и любопытно, что у древней вымершей расы за мудрость тут написана.

И стоило захотеть, как я словно вспомнил, что значат написанные символы. Правда, большая часть текста не сохранилась, так что единственное, что я смог прочитать: «в камне нет жизни».

Да уж, мудрость, блин, великое сокровенное знание. Ещё бы написали, что трава зелёная, а огонь горячий. Ну хоть не «Здесь был Петя», с другой стороны. Мысленно усмехнувшись, я пошел вверх по ступенькам. А лестница вела куда-то вглубь и иногда становясь такой узкой, что приходилось протискиваться боком, сняв рюкзак.

Но наконец я оказался на просторной каменной площадке. Снизу её было невозможно заметить, но развалины города отсюда были как на ладони. Вот только полюбоваться пейзажем мне не дал шум, донёсшийся с другого края площадки. Первая мысль была, что я круто влип. Вторая — что пора писать завещание.

Такого огромного голема мне видеть ещё не доводилось. Я, конечно, всего двух и видел, но этот был высотой в пару этажей. Этакая махина из белого камня смотрела на меня фиолетовыми аметистами глаз, которых было аж три. И, что странно, не торопилась меня атаковать.

Я бы потихонечку свалил отсюда, если бы не один нюанс. В скале, у которой стоял голем, виднелось какое-то помещение, вырезанное в камне. И, судя по элементам декора, обрамляющим прямоугольный вход небольшого размера, это вполне мог быть храм. А судя по изображению морда ласки — вполне Гермигота.

Голем, похоже, этот храм охранял. Но почему он не нападает? Я подошёл чуть ближе и понял, что туловище этого стихийного (а может, и созданного древними мастерами) порождения вмуровано в скалу, как если бы оно вырастало прямо из камня. А когда я оказался на середине площадки, голем атаковал.

Хотя противник не мог достать меня своими ручищами, каменная площадка, можно сказать, превратилась в арену. Я едва успевал уворачиваться от разных проявлений стихии света, которые обрушил на меня враг. А часто и не успевал. Атаки эти были не особо мощными, даже те существа, что встретились по пути сюда, били стихией сильнее. Но голем словно черпал стихию из недр горы, атакуя без остановки. В меня летели лучи и шары, а из-под земли то и дело ударяли столбы света. От вспышек в глазах уже всё рябило разноцветными пятнами. Голем-фотограф, блин.

Я же старался контратаковать тьмой. И получалось неплохо, но противник был здоровенный, да и приходилось делать перерывы, чтобы наскрести из самых дальних уголков души нужное количество ненависти. В этих перерывах я пользовался ледяной стихией: всё равно, чтобы уворачиваться посреди такого безумия, нужно было спокойствие.

В какой-то момент после очередного моего удара по врагу прошла трещина. Похоже, победа близка!

Но тут голем перестал обрушивать на меня свою магию и замер. Я понял, что он концентрирует стихию, готовясь нанести очень мощный удар, даже светиться немного начал.

Мне нечем было защититься и негде укрыться, так что я готовился принять удар и сразу после него выпить лечебное снадобье, если от меня что-то останется.

И снова мне не хватило знаний о способностях противника. Вместо того, чтобы провести сокрушительную атаку, голем издал какой-то звук на высоких частотах. Надеюсь, собаки не испытывают подобного, когда слышат ультразвуковой свисток, потому что меня оглушило и припечатало по полной. Наверное, и вовсе бы отрубился, если бы не схватился в последний момент за имя «Спинфирас».

Но мраморное исчадье не дало мне передышки: отломив от себя огромный булыжник, швырнуло его в мою сторону.