Послушник забытого бога

Глава 4. Мечта интроверта

Увы, взять кота Визер не мог. Точнее, мог, но только его душу. До этого я как-то и не задумывался, что у котов тоже есть душа. Так вот, для переноса Фиделя (кличку не я придумал, но это долгая история) нужно было отделить душу от тела. Что, по сути, явилось бы убийством. А поскольку Визер тут был лишь в гостях, влиять на события он не мог. То есть в принципе-то, наверно, и мог, но это бы нарушило какие-то правила. Впрочем, как бы то ни было, я предпочёл, чтобы котик прожил столько, сколько ему отпущено на Земле. Но Визер обещал, что когда придёт время, он займётся этим вопросом…

Как ни странно, моего словесного согласия на путешествие в другой мир было достаточно. Ни договоров, ни клятв на крови. Даже руку… то есть лапку Визеру не надо было пожимать.

— Возьми меня за хвост и держи крепко, не вздумай отпустить.

— А если вдруг отпущу? — осторожно спросил я. Не хотелось, чтобы меня занесло в какой-нибудь агрессивный мир или по пути сожрала какая-нибудь хтоническая тварюшка.

— Тогда на собственной шкуре узнаешь, что чувствуют йорк-терьер, которого запихнули в сушильную машинку и нажали на кнопку с треугольником, — бесстрастно ответил Визер.

Что ж, не слишком страшно, чтобы паниковать, но достаточно плохо, чтобы постараться не выпустить хвост из рук.

Хвост у Визера был большой. Можно даже сказать, непропорционально объёмный. Когда он встал со своего места и подошёл ко мне, я смог оценить его по достоинству. Рост загадочного существа из другого мира был порядка ста восьмидесяти сантиметров. Длина же пушистого хвоста была примерно такой же, а пушистость прибавляла ему ширины. Визер стоял ко мне лицом (и это радовало, поскольку за его спиной по-прежнему чувствовалось наличие чего-то жуткого), и кончик хвоста был как раз на уровне моих глаз. Я протянул руку вперёд, дотронулся до него и… Если честно, даже потом от одного воспоминания об этом путешествии между мирами меня немного подташнивало. Пространство вокруг закрутилось с бешеной скоростью, и я схватился за хвост со всей силы. Двумя руками. Всё кругом запестрело множеством цветов, хаотично закружило смазанными пятнами. Где верх, а где низ — стало непонятно, а самого меня швыряло из стороны в сторону. Я падал куда-то. Или, наоборот, взлетал. Меня закручивало по спирали. Но всё время куда-то вперёд. Ощущения были не самыми приятными, так что я закрыл глаза и просто ждал, когда же это закончится.

К счастью, долго это путешествие не продлилось. И в какой-то момент всё просто внезапно закончилось. Я стоял на чём-то твёрдом. Придя в себя и убедившись, что не умер (хотя это как посмотреть: в своём родном мире я скорее всего как раз-таки должен был в этот момент умереть), я открыл глаза и осмотрелся.

Передо мной прямо в воздухе парил мой спутник. Правда, теперь он выглядел совсем как зверь — никакой одежды уже на нём не было. И размером был он уже поменьше — полуметровая белая ласка-переросток с огромным пушистым хвостом и яркими синими глазами. А вот вокруг нас всё было белым, куда ни посмотри. Огромная равнина, покрытая снегом до самого горизонта, но несмотря на зимний пейзаж, холода не чувствовалось. Белое небо — очевидно, закрытое облаками. И в этой белизне выделялся только я — на мне та же зимняя одежда, в которой я поступал в больницу. А ещё вызывающая панический страх тьма за спиной моего спутника.

— А ты молодец, выжил. Значит, с отправкой на Суру проблем не будет. Это хорошо, — ласка говорила по-русски без каких-либо затруднений. — Времени не так много, скоро старик почувствует нас и заявится, тогда уже поговорить нормально не выйдет.

— А он что, опасен?

— Что? Да нет, он безобиден. Но поговорить спокойно не даст, будет нести какую-то чушь без остановки. Он хранитель этого мира. Древний и не особенно могущественный. Как его зовут, он не помнит, так что я зову его просто Эй. Надо же было как-то к нему обращаться, — “успокоил” меня мой спутник. — А сейчас слушай внимательно.

Я кивнул под цепким взглядом немигающих синих глаз.

— Мир, куда тебе предстоит отправиться, был когда-то создан мной. Он в твоём понимании довольно странный, там есть магия, но немного не такая, как её представляют в твоём мире. Всё строится на эмоциональной связи со стихиями. Сам всё увидишь. Так вышло, что я покинул его пару тысяч лет назад и отправился в изгнание на эту снежную помойку. У неё даже название на твоём языке звучит зачётно: Дыра. Твой, кстати, известен как Тера.

Я слушал ласку внимательно, стараясь уложить в голове хлынувший на меня поток информации.

— На Суре обо мне уже никто толком и не помнит, из бога я стал персонажем детских сказок. Кто-то средний между вашими Кощеем и бабайкой. Вроде и опасен, вот только всерьёз никто не воспринимает. Именно поэтому мне нужен ты, чтобы вернуть былое положение И да, Визер — имя для образа, который я принимаю, например, являясь кому-то во сне. Там каждый видит меня по-своему. Имя, под которым меня помнят на Суре, — Гермигот.

Сколько же у тебя, неведома зверушка, всего имён? Хотя по большому счёту, запомнить мне будет просто: если в костюме, то Визер, если зверь размером поменьше и без одежды — Гермигот.

Тем временем, этот кто-то «средний между Кощеем и бабайкой» продолжал вещать:

— Обращать никого в веру, если что, не нужно. Я божество иного порядка, моя сила не связана с числом последователей и их верой в меня. Но за тысячелетия прозябания в этой клоаке я утратил контроль над точками стихийной силы, так что сейчас мои возможности сильно ограничены. А ты поможешь мне их вернуть, — сказал Гермигот, изобразив улыбку Чеширского кота. — Начнёшь с простого: найдёшь в руинах одного моего храма важную реликвию. Знак верховного жреца Гермигота. То есть моего верховного жреца. Он точно где-то там, и спутать его с чем бы то ни было очень сложно. Дальше сориентируешься уже на месте. Как тебе перспектива?

Честно говоря, история Визера (или Гермигота?) была какой-то мутной. Оставил свой мир и отправился в изгнание в это место, к которому он явно испытывал не самые тёплые чувства. С чего бы вдруг? И зачем ему что-то возвращать спустя тысячелетия? Ему, возможно, тысяча лет и не срок вовсе, кто их, этих богов, знает. Но как-то странно. И только я захотел высказать своему новоявленному работодателю мои сомнения в его легенде, как меня прервало появление нового действующего лица…

Этот старичок возник совершенно внезапно. Вот только что до самого горизонта кроме снега не было ничего, а тут — хоп! — и он появился прямо перед нами. Словно из сугроба выскочил. Субтильный, с короткой седой бородой, в неопределённого цвета сапогах, шубе и шапке. А лицо такое, словно накатил сто граммов перед нашим приходом. Может, даже и не раз… Странноватый такой старичок, вообще-то. Хотя на фоне парящей говорящей ласки с огромным хвостом он таким и не показался.

Дедушка стал активно жестикулировать перед Гермиготом и безостановочно тараторил какую-то абракадабру, в которой я не понимал ровным счётом ни слова. Ласка же, наморщив свою божественную морду, лениво махнул лапкой, словно отгоняя муху. И в этот момент я начал понимать речь повернувшегося теперь ко мне старика. К сожалению.

— О, вот теперь и поговорить можно! Меня зовут Эй, я хранитель этого мира. Ты не стой столбом, проходи в избу, — и старик показал на снежную равнину.

Не то чтобы там не было избы, там просто вообще ничего не было. Кроме снега, конечно. Но дед продолжал, как ни в чём ни бывало, указывать то на один сугроб, то на другой:

— Вот, садись за стол, тут как раз самовар подоспел.

После чего он зачерпнул горсть снега и снова поспешил ко мне.

— Голубцы и кулебяка, угощайся! Путешествия между мирами небось выматывают, а этот, — Эй покосился на ласку, — даже передохнуть не предложит, ирод!

Я глядел на старика, на протянутый мне снег, на Гермигота. Тот слегка пожал плечами. И понимай этот жест как хочешь…

— Но это же просто снег…

— Этот мир такой, что по твоей воле снег здесь может стать чем угодно, — с готовностью отозвался Эй. — Ненадолго, правда, но народ тут таких делов, бывало, воротил: города, дворцы, сады — чего я только не повидал!

— Народ… — скептически ухмыльнулся Гермигот, однако Эй это проигнорировал.

— Ты разве не хочешь, чтобы этот сугроб был самоваром? — спросил дед, словно обвиняя меня в чём-то.

— Да как-то нет, — честно ответил я. Нет, ну правда! Вот у вас было такое: идёте вы зимой по улице, смотрите на сугроб и думаете: «Хоть бы это был самовар»? Ну, вот и у меня тоже не было.

— Да ты что! — Эй выпучил глаза, словно я сказал что-то, перевернувшее его представление о вселенной. — Здешний мир — это же кладбище несбывшихся надежд, последнее пристанище чаяний и мечтаний! Тут можно воссоздать всё, что ты только пожелаешь! Правда, здесь оно под слоем снега и останется. Вот, смотри!

Эй махнул рукой, и небольшой снежный холмик неподалёку моментально начал сдувать ветер. Не прошло и минуты, как из-под него показался автомобиль. Не думалось, что такой вообще был на Земле, но выглядел он, словно стоил как все квартиры в моей хрущевке вместе взятые. Огромный сверкающий чёрный внедорожник, несмотря на выполненные из золота элементы корпуса, выглядел очень презентабельно… и как-то по-брутальному. А старичок Эй, видя, как я впечатлён, взмахнул перед собой уже двумя руками и развёл их в стороны.

И тотчас начала бушевать вьюга, унося вдаль целые комья снега. Минута — и перед нами уже зиял огромный провал, заглянув в который я увидел целый город: стеклянные многоэтажки, какие-то пирамиды и дворец, фасад которого был покрыт золотом и драгоценными камнями. Выглядело это завораживающе, хоть и нелепо, но полное отсутствие в этом городе жизни и движения делало его пейзаж несколько апокалиптичным. Повернув голову в сторону внедорожника, я увидел, что ветра уже начали постепенно укрывать его снегом. Пройдёт минут пять, и роскошное средство передвижения снова станет снежным холмиком. Сколько же ещё таких чудес погребено тут прямо под ногами?

— Давай, сынок, не стой как истукан! О чём ты мечтаешь? Сконцентрируйся на своём желании, представь себе что-нибудь, и оно возникнет в моём мире! Чего бы ты хотел?

Хороший вопрос, кстати. Чего я хочу? Нормально встретить Новый год без разрывающихся аппендиксов? Пожалуй, неплохо, но, честно говоря… пережив смерть, мне совсем расхотелось жить той жизнью. Хотелось что-то совершить, сделать мир лучше, стать кем-то значимым.

— С желаниями поаккуратнее, — внезапно дал совет уже заскучавший Гермигот. — То, чего ты пожелаешь, останется здесь навсегда, а само желание уже никогда не исполнится вне этого мира.

Помня предупреждение Гермигота, я подумал ещё немного и остановился на более приземлённом и… банальном.

— Так, ладно, я попробую, — для такого эпичного момента нужна какая-то пафосная фраза. — Да поразит возмездие мерзкую гадину!

Вот так всегда, кажется, что придумал что-то удачное, пока не произнесёшь это вслух…

Увы, придумать более удачный клич я не успел: прямо передо мной возникло именно то, о чём я подумал: огромная гора золотых монет и не менее золотой утвари, на которой лежал огромный дракон. Из его лба торчала рукоять меча, воткнутого по самую гарду. Меч, правда, должен был втыкать я, но здешний мир эту часть моего желания проигнорировал.

Если честно, результат меня впечатлил. Подойдя к своему творению, которое уже начало припорашивать снежком, я обнаружил, что дракон механический. Вблизи это стало заметно: я увидел сочленения деталей и заклёпки на них.

— Да ладно, меха-дракон? — услышал я за спиной голос Гермигота. — Хорошо, что на Суре такого нет. И почему меч, Саш? Ты же меч только на картинках и видел. И даже по полям с бутафорскими мечами в компании ролевиков-затейников не бегал. Хотя о чём я, ты ведь даже «Монти Пайтон» не смотрел… Ты мечом если куда и попадёшь, то только в свою ногу. И то с пятой попытки.

— Ну, так я думал, мне на твоей Суре придётся мечом овладеть. А дракона я представил вполне живого, а не механического.

— Это особенность моего мира, — пояснил старичок Эй. — Только неживая материя. Сюда отправляют в изгнание тех, кого очень проблематично уничтожить. Если они стали опасны для своего мира, разумеется. И они обречены жить в этом снежном плену в полном одиночестве. Даже я не могу с ними общаться. Отсюда уже не уйти. Рано или поздно, но изгнанники не выдерживают. Я сделал так, что мир воссоздаёт то, о чём мечтают попавшие сюда, чтобы хоть как-то облегчить их участь…

— Эй, это первый раз за последние веков пять, когда ты сказал что-то по делу, — ехидно проговорил Гергот. — Я смотрю, общество Саши на тебя хорошо влияет, но, увы, оставить тебе его не могу. Созданная мной оболочка для его души долго не протянет, так что нам пора отправляться.

Затем Гермигот обратился ко мне:

— Ограничения, о которых сказал старик, на меня не распространяются. Мне хватит сил и самому свалить, и тебя отсюда забрать. Так что слушай внимательно…

— Жаль, я не могу покинуть этот мир, — прервал ласку своим ворчанием Эй. — Быть его хранителем — то ещё наказание. Только представь, снежинки тут….

— В память о нашей дружбе, Эй, не мешай мне сейчас, пожалуйста, — с нажимом произнёс мой покровитель. В этот момент тьма позади него дрогнула, и мне на миг показалось, что одно его ухо стало чёрным.

— Что ж, в добрый путь. Возьми хоть пряников в дорогу, что ты как не родной? — с этими словами Эй впихнул мне в руки горсть снега и, поклонившись, исчез, словно и не было его здесь.

— Вот теперь, Саша, поговорим о твоей награде.

Этот внезапный приступ щедрости застал меня врасплох.