Послушник забытого бога

Глава 7. А у кого сейчас нет биполярки?

Я уже успел поныть, что всё это была подстава? Значит, повторюсь. Другого слова я подобрать не смог.

Вот лежал я себе на ИВЛ, значит, никого не трогал. Тут — здравствуйте! — ласка сидит в белом костюмчике. Хоп! И я среди снегов с двумя сучностями, у которых тараканов в голове больше, чем снежинок в той очаровательной ледяной пустыньке. Спасибо, что хоть безумное чаепитие не закатили. Долго ли, коротко ли, но вот я прошёл инструктаж и готов прыгать на Суру с парашютом и даже без.

Часов при мне не было, но по ощущениям от укола в больнице до “дай лапу Гермиготу” и полдня не прошло.

И вот уже я валяюсь на каменном полу храма-сарая с шестнадцатью прожитыми здесь, в Олобе, годовыми циклами и нестерпимой головной болью. А это пушисто-хвостатое божественное недоразумение шаманит надо мной.

— Спокойно, Саша, потерпи немного, сейчас скину тебе на лимбическую систему и неокортекс всё, что нужно, и пойдём формировать миелиновые оболочки…

— Шестая нота… — честно попытался я обматерить Гермигота, но от собственных слов на одновременно и неизвестном, и знакомом языке мне стало ещё хуже.

Отчего я лежу на полу, обхватив голову руками? Воспоминания из прошлой жизни, от детского сада до встречи с Визером, постепенно возвращались ко мне. Причём моё сознание с трудом сдерживало их поток.

И ладно бы на этом всё, но все мои воспоминания с Земли накладывались на память о жизни здесь, в Олобе. Точнее, пытались наложиться, но выходило плохо. То есть у меня вообще не выходило, плохо выходило у Гермигота.

Голова болела нестерпимо, воспоминания перепутались, словно их перемешали миксером и теперь пытались затолкать целую цистерну полученной массы в черепную коробку. К счастью, мозг быстро понял, что нужно делать, и перевёл меня в режим гибернации — я отключился.

И вот нет бы дать мне спокойно полежать в беспамятстве, пока мозг плавился от объёма информации, обработать которую он был не в состоянии. Стоило лишь на мгновение потерять связь с реальностью, и снова здравствуйте! Передо мной за столом сидел Визер. На этот раз в белом халате, на столе лежала сумка с набором для реанимации. Хорошо устроился, и тут, и там его передают, морду усатую.

— Очень смешно. Ты притащил меня в этот мир, чтобы вот так тупо убить? Оно, конечно, спасибо за тихую и скучную жизнь в этой пасторальной средневековой дыре, но вот честно, неужели ничего получше было не придумать?

Кажется, это была моя самая длинная реплика за всю историю общения с божественной лаской…

— Спокойно, спокойно, — Визер примирительно поднял лапки. — Маленькая недоработка: не ожидал, что ощущения будут настолько неприятными. Мне уже недолго, скоро будешь знать и уметь всё точно также, как в прошлой жизни, даже лучше, а небольшая электростимуляция…

— Нет, ты скажи, вот зачем? — невежливо перебил я, пытаясь не дать заговорить мне зубы. Негодование никуда не делось. И причин на то было немало. Шестнадцать… Да нет, даже больше! Восемнадцать лет, как я живу тут. Восемнадцать земных лет, Карл! Тут и у здорового крыша поедет, а я вроде как умер только сегодня. Хотя это для Саши «сегодня». А для Хеди это было давно. Впрочем, я и есть Саша. Хотя Хеди — это тоже я…

— В детский мозг все твои воспоминания, знания и навыки не вместились бы, он ещё не сформирован до конца, нужные доли просто не готовы к такой информации, вот и пришлось ждать, когда твои нервные клетки созреют, — прервал мои нездоровые мысли Визер.

— А сразу взрослым нельзя было?

— Можно. Но без бумаг и знаний долго бы тут протянул? Здесь же совсем другие законы. А чтоб попасть в другого человека… его нужно убить. Ты сможешь, решая дилемму «тварь я дрожащая, или право имею», выбрать второе?

Нет, на такое я бы не согласился. Но и на то, чтобы взрывать мой мозг, я тоже согласия не давал.

— Выбора, значит, не было? Мог бы и предупредить тогда хотя бы!

Как бы там ни было, моё возмущение постепенно сходило на нет. Может, помогали знания Хеди об управлении эмоциями, а может, манипуляции Гермигота, каким-то образом отправившего бесполезные воспоминания из прошлой жизни туда, где им и положено прятаться.

— Ну, во-первых, так было бы неинтересно. А во-вторых, что ты жалуешься-то? Прожил по-новому детство на Суре, чем плохо? Неблагодарный ты, Шурик, человек, скажу я тебе.

Что ж, Визера мне не переиграть. Тут и будучи правым, почувствуешь себя виноватым. Диалектик недоделанный…

— Как мне вообще теперь понять, что я — это я? Может, я не пережил тогда твою телепортацию сюда, и ты просто впихнул мои воспоминания бедному парню?

— Это бы привело к раздвоению личности, а оно сильно усложняет жизнь, знаешь ли. Я как сущность с двумя ипостасями и вагоном аватаров знаю, о чём говорю. Ладно, поболтали и хватит, я там уже закончил.

С этими словами Визер помахал мне лапкой, и я очнулся. А пробуждение было не из приятных. Поскольку ни в прошлой, ни в этой жизни я никогда не напивался и знаю о состоянии после попойки только понаслышке, но наверняка так и чувствовалось дичайшее похмелье. Хорошо, что последнее попавшее в желудок — тот тыквенный пирог; иначе бы точно стошнило.

Я лежал в позе эмбриона всё на том же самом каменном полу. Ну да, что с ним будет-то… А надо мной висела проекция ласки, состоящая из теней и бликов: из них и складывалась фигура с нечёткими краями и темнотой со вспышками света внутри. И он жаждал общения. А я нет.

— Добро пожаловать на Суру, Саша! Ты, между прочим, единственный, кого я тут встречаю лично. Хотя сюда не часто попадают из других миров. Предпочитают моему миру более фешенебельные курорты.

— Неудивительно, — я кое-как сфокусировал взгляд на собеседнике. Жаль, никогда не мог повторить взгляд как у злющей тётки из бухгалтерии.

— Ладно, ты устал, я, впрочем, тоже. Являться в реальном мире — это не то же самое, что во сне, а тем более для продолжительной «нейрохирургии». Как получишь специализацию, топай к горе, поговорим на руинах древнего храма.

— Дай хоть пару недель в себя прийти, я же только после операции.

Причём как на мозгах, так и на аппендиксе. Пара недель, чтоб освоиться, были бы очень кстати, но кто ж мне их даст…

— Я привлёк своим явлением слишком много внимания. Через две недели нам с тобой лучше засветиться где-нибудь подальше отсюда, иначе те, кто очень боится моего возвращения, превратит Олоб в Хиросиму. И Эженейро только руками разведёт.

— Класс. То есть за моей головой будет кто-то охотиться…

Впрочем, не удивлюсь, если и это была ложь. Но вот проверять что-то не хотелось.

— Эту проблему я со временем решу. А пока твоя задача — за десятницу добраться до горы, — сказал Гермигот. В этом мире недели состояли из десяти дней, а не из семи, поэтому назывались десятницами. — И ни в коем случае не сталкивайся с Эженейро: если он залезет тебе в голову и увидит твои воспоминания с Земли… Лучше не рисковать. Всё Саш, удачи. Если будет совсем стрёмно, произнеси моё истинное имя, станет легче.

С этими словами образ ласки, паривший передо мной в центре зала, начал приближаться и растворяться. И когда мне уже показалось, что я остался в одиночестве, до меня донёсся шёпот, от которого у меня встали дыбом волосы. Всего одно слово, значения которого я не понял, но тем не менее вызвавшее у меня необъяснимый трепет: «Спинфирас».

Постояв с полминуты и по выработанной за годы учёбы в Лесной школе привычке (с которой мне теперь ещё нужно освоиться) приведя дыхание и пульс в норму, я пошёл на выход.

На улице уже смеркалось, а ведь я пришёл сюда днём. Нужно было поторопиться домой, пока совсем не стемнело. Розовая луна на небе вызывала когнитивный диссонанс. Какого цвета должна быть луна? Память выдала сразу два ответа: голубого и розового, а вслед — критическую ошибку в виде болевых сигналов.

Назывался спутник в этом мире тоже иначе. Но один фиг, луна она есть луна. И вот ведь зараза, впарил мне опцию встроенного переводчика, а на кой она мне сейчас, если я здесь вырос, а язык, на котором говорят в Свободных Землях, мне теперь тоже родной? И ведь знал же, комок ценного меха, что мне этот его “полиглот” не понадобится, а всё равно впарил. Странно это. Вроде ведь серьёзное что-то затеял, и вдруг такой троллинг… Хотя ладно, ничего, всё равно потом пригодится. Дарёному коню в зубы не смотрят.

Кое-как добравшись до «дома», я готов был упасть прямо в прихожей и проспать до утра. Реализовать этот план мне не дала дожидавшаяся меня внизу Белл, которая буквально засыпала меня вопросами о инициации. Инициация, блин. Можно подумать, я в какую-то секту вступил…

— Мне явился Гермигот и связал меня со стихией света, — еле выговаривая слова, ответил я. Про тьму я говорить не стал, а то история и так звучала невероятно.

— Хеди, ты шутишь? — вскрикнула поражённая Белл, забывшая, что все уже спят и нужно говорить шёпотом. Да уж, пора привыкнуть, что, кроме боголаски, Сашей меня больше никто не назовёт.

Чтобы понять ситуацию, я поясню: моя фраза для Белл звучала примерно как для человека из моего мира другая: «По дороге в кабак я встретил лепрекона, и он подарил мне сундук с бриллиантами».

Выдох.

Я вспомнил, как утром все, кого встречал Хеди, желали ему удачи. Сосредоточившись на ощущении тепла и заботы, я из последних сил попытался ощутить любовь. И как только чувство меня охватило, я направил его в руку, словно желал всю её держать на ладони. Над моей раскрытой ладонью возник небольшой всполох, который и увидела тётушка Белл.

Она охнула, а я, помахав ей, с вымученной улыбкой отправился наверх. Небольшая демонстрация магии придала мне сил и уверенности. Ровно столько, чтобы наощупь добраться до своей комнаты и не раздеваясь рухнуть на кровать. И даже головная боль не помешала мне заснуть в тот же миг, как щека соприкоснулась с подушкой.

Завтрак я проспал. Биологические часы, благодаря которым Хеди, то есть я, просыпался в одно и тоже время уже несколько циклов, после шаманства боголаски не сработали. Солнце светило в окно, давно поднявшись над городом, который выглядел… скучно. Рука привычно потянулась за телефоном у подушки. Естественно, никакого телефона я там не нашёл, да и было бы странно, окажись иначе. Здорово, Гермигот, интернет-зависимость из прошлой жизни мне, конечно, очень поможет. А так хочется не выходя из дома узнать о погоде, сколько сейчас времени, проверить спам на почте и утренние фотографии котиков в социальных сетях. Хотя о чём я, на Земле восемнадцать лет прошло. Моя дочь уже не подросток, а женщина на пороге кризиса среднего возраста.

Привычным движением руки я поправил собранные в хвост волосы... Класс, греби вас всех единорог. В прошлой жизни за такой видок мне бы вломил любой встреченный в подворотне гопник. Правильные черты лица, опрятный вид и длинные волосы создавали образ лощёного мажора-аристократа. И ведь прямо сейчас отстричь нельзя, это будет слишком странным поступком для окружающих, я с такой причёской уже много лет хожу. Вот же…

Деваться некуда, в этом мире у мужской моды два тренда: брутальность и элегантность… Хотя лучше уж второе: быть качком совсем уж не моё, я в тренажёрку-то ни разу в жизни не ходил.

Забив на умывание (кажется, впервые за всю жизнь в этом мире), я направился вниз, чтобы выйти подышать воздухом.

Завтрак я тоже пропустил. Остальные воспитанники разошлись праздно шататься по городу — а что тут ещё делать? Ни кинотеатра, ни бильярдной, ни-че-го! Мафлид давно ушёл по делам, и вот что могло пойти не так…

Внизу сидели Белл и моя кузина Оник. Именно последняя и спасла меня от расспросов тётушки о подробностях встречи с персонажем местного фольклора. Сказки про Гермигота весьма занимательны, но их я расскажу как-нибудь в другой раз.

Оник. Статная девушка, одетая в обычную для студентов академии форму, которую в моём родном мире сочли бы фривольной. Хотя этот мир мне тоже родной. Вот же…

Светло-русые волосы сестры были собраны в хвост, да и сама она была, как всегда, предельно собрана. Если бы не резкость в общении и боевой характер, Оник наверняка бы не успевала отбиваться от ухажёров. Впрочем, личная жизнь сестры меня и раньше не интересовала, а уж теперь так тем более. Я вообще придерживаюсь мнения, что от людей, которые испытывают нездоровые чувства к подросткам или родственникам, лучше держаться подальше. Нет, до того, как ко мне вернулись воспоминания, я испытывал свойственный моему возрасту интерес к ровесницам, но отношения меня не сильно интересовали. А сейчас, глядя на сестру, я так и вовсе невольно подумал о своей дочери…

Нет, внешнего сходства не было вообще. Но возраст… Примерно столько было и моей дочке… Когда я доберусь до этой горы, чтоб её кислота поела, обязательно спрошу у Гермигота, как там моя бывшая семья.

— Хеди! — прервала Оник мои невесёлые мысли привычным для неё способом; легонько шмякнув меня по голове своим посохом. Кривая металлическая позолоченная палка с навершием в виде плоской пятиконечной звезды, созданной, по мнению кузины, чтобы опускать её плашмя на головы друзей при встрече. Ну, или чтобы шандарахнуть врага молнией. Тяжёлая, зараза.

— Я тоже рад тебя видеть, Оник, — ответил я, сохранив невозмутимость, поскольку как-то реагировать на специфическое приветствие не имело смысла, — каким ветром тебя занесло? У тебя же экзамены на носу, я думал, ты в академии днюешь и ночуешь.

— Ха! Меня отпустили на два дня, чтобы закрыть практику, так что сегодня я бездельничаю, а завтра пойду в лес, рвать и метать, — протараторила Оник без остановки, заряжая меня своей энергией. — Хотела позвать тебя составить мне компанию, заодно испытаешь свои новые силы — Белл сказала, тебе открылся свет! Везунчик! А, и ещё, пока не забыла: отец просил тебя заглянуть к нему на ужин сегодня.

— И как ты всё успеваешь? Я вот сегодня даже позавтракать не успел. А вчера не успел поужинать и пообедать. Так что пошли посидим в трактире, там и поболтаем.

Находившееся неподалёку заведение только называлось трактиром, но по факту это было самое настоящее кафе с террасой на свежем воздухе.

Могло показаться, что я находился в Средневековье, но на самом деле это не совсем верно. Олоб был скорее чем-то вроде экопоселения в средневековом стиле. Городом это недоразумение было не назвать, больше он скорее походил на европейскую деревню населением около пяти тысяч человек. Тут даже электричество было. Стихийное.

— Ну, расскажи, что там такого случилось на инициации, что ты провёл в храме целых полдня? — начала выпытывать Оник.

Двоюродная сестра была, пожалуй, единственным человеком, которому я здесь действительно мог доверять. Дядюшка — единственный в свободных землях квалифицированный алхимик, и когда он работал, то мог не выходить из лаборатории по пять дней кряду. Так что Оник, как и я, в детстве была предоставлена сама себе и, будучи очень энергичным человеком, всегда заботилась обо мне. Вот такая вот смена ролей, за которую мне теперь было стыдно: всё-таки я мужчина, да и к тому же пусть и ненамного, но старше.

Можно было смело сказать, что она была моим единственным настоящим другом в этом мире, самым близким мне человеком.

В общем, сестре можно было доверить секреты и поделиться с ней сокровенным. Но не тем, что у меня была прошлая жизнь. Как раз об этом лучше вообще никому не говорить: Гермигот ясно дал понять, что пока я не научусь давать отпор, лучше внимания к себе не привлекать.

— Слушай, Оник, это было нечто. Только пока не знаю, о чём стоит болтать, а о чём нет. Мне явился Гермигот. Он не страшный совсем, на выдру похож немного, — рассказал я часть правды. Про ласок, горностаев и куниц в этом мире мне слышать не доводилось, пришлось импровизировать. — Возложил на меня какую-то странную миссию, сказал срочно идти к горе, чтобы там раскрыть потенциал. И привязал меня сразу к двум стихиям: свету и тьме.

На какое-то время сестра зависла, обдумывая мной сказанное, после чего выдала:

— Да ты брешешь, так не бывает.

— Спорим?

— Не поверю, пока не покажешь, — требовательно посмотрела на меня Оник. Ну да, иногда моя сестра напоминает стереотипную блондинку из дурацких анекдотов. Но я и сам туплю частенько, грех жаловаться.

— Думаешь, это хорошая идея — устроить посреди улицы такое шоу?

— Нет, не думаю, — перешла на громкий шёпот Оник, осознав, какую глупость ляпнула. Благо в промежутке времени между завтраком и обедом на террасе никого кроме нас не было. — Покажешь завтра в лесу. Вот об этом точно лучше никому не знать. И вообще, никому не говори про тьму, только про свет. Это и так неординарное событие для Олоба, а если кто-то узнает, что ты владеешь несовместимыми стихиями, все свободные земли встанут на уши.

Тоже мне, капитан очевидность.

Оник выпрямилась и посмотрела на меня так, словно впервые увидела. Ну да. Из воплощения заурядности я в один миг превратился в загадочного героя.

— Ладно, Хеди, завтра на рассвете чтобы был у патрульной казармы. Если проспишь, я тебя прибью, — красноречиво перехватила свой посох сестра. И ведь она могла.

А будильников я за все годы в Олобе не видел. Придётся попросить кого-то разбудить меня перед рассветом. Поход в лес вместе с сестрой был просто прекрасной возможностью испытать свои силы. И никаких посторонних вокруг не будет, и более опытная волшебница направит по нужному пути.

— Я буду вовремя. Мне тоже интересно, чему тебя научили в академии.

— О, ты будешь удивлён! Я покажу там свою магию. Бах! Бах! Тарарах! — схватив посох, Оник принялась отправлять в невидимых врагов невидимые заклинания. — И ты потрать время до ужина с пользой. Сходи в библиотеку, почитай про свет и украдкой про тьму, а то я о них сама мало что знаю, только базовое и очень поверхностно. Сам понимаешь, не моя специализация.

Посидев ещё немного и послушав болтовню сестры о её преподавателях, я попрощался с ней, вышел из трактира и зашагал по улице. По привычке хотел глянуть на телефоне, сколько времени, но…

Да как же! Неудобно! Смотреть! Время! По солнцу! А ведь в этих землях солнечная погода была не постоянно.

И вообще всё это непривычно и неудобно. Ну вот представьте, живёте вы себе спокойно, исполнилось вам восемнадцать, молодость, наивность, максимализм и все дела. И вдруг вы вспомнили свою прошлую жизнь. Именно вспомнили, именно свою. А в той жизни вы успели перешагнуть за черту кризиса среднего возраста, сменили наивность на цинизм, а максимализм на пофигизм. И вроде как вы полны сил для великих свершений, весь мир открыт и вся жизнь впереди, а с другой стороны, уже не секрет, что жизнь говно и дальше будет только хуже. Короче, я бы тоже такое не смог себе представить. Я вообще во всю эту реинкарнацию не верю. Хотя, наверное, уж верю. Позабылись уже как-то все эти яркие эмоции и чувства, не нужны они мне уже были, и вот снова.

Но есть, конечно, и свои плюсы. Без эмоций невозможно почувствовать связь со стихиями, человек без эмоций будет обделён и магией. Да и моё поведение после инициации не изменилось настолько, чтобы это привлекало внимание окружающих. А то, что я выгляжу как юнец позволит мне ввести в заблуждение тех, кто захочет меня обмануть. Вроде сплошь одни плюсы. Ха-ха.

Закончив копаться в себе, я задумался о том, что делать дальше. Совет сходить в библиотеку был отличный, но… Читать трактаты об эмоциях и стихиях ужасно скучно, а главное, вычленять крупинки полезной информации придётся перелопачивая сонм теорий и гипотез, противоречивых и порой откровенно бредовых. Так можно заснуть и пропустить ужин у дяди. А это невежливо, да и еда там невероятно вкусная.

Так что, подумав, я решил узнать о своих стихиях не из пыльных талмудов, а из первых рук. И в этом мне как раз мог помочь мой попечитель, викарий Мафлид.